Кровь чуящего.

****** Часть 1 ****** За окном уже давно стемнело, а я все еще здесь, а не у себя в комнате. Наверное, закрыв за собой дверь, я бы смог отдохнуть от всего этого, но сейчас, я не мог позволить себе такую роскошь, как отдых. Не имел права. Я дал себе зарок, что отдыхать буду только тогда, когда доделаю свои дела, но они заканчиваться и не думали. Я еще раз с тоской проводил взглядом беспечных храмовых служек, им писать ничего не надо. Ходят, обсуждают себе все и вся, не сидят, переводя бумагу, вытаскивая из себя «нужные» слова. Написание доклада и отчета, отняло больше времени, чем я думал, и теперь уставшие глаза требовали перерыва, которого я им дать не мог. Кажется, что если сейчас меня эти самые культисты увидят, то перепугаются, как я сам, увидев свое отражение в зеркале. Покрасневшие глаза с темными кругами под ними, никого думаю не красят. Вчера мы были в подземелье. И вернулись. Все вернулись. Храмовая стража до сих пор отмечает это событие, радостно пересказывая события и кошмаря тех, кто там не был. Сейчас они считались героями, им завидовали, ими восхищались и конечно же, их имена не сходили с уст. Храм в моем лице сердечно поблагодарил всех за проделанную работу и даже сумел выбить для них премию. Небольшую, но все же они заслужили её. И пусть видящий так не считал, но я-то был к ним все же ближе и намного лучше понимал «простой народ». Поэтому даже закрыл глаза на небольшое опоздание и немного помятый вид. Знаю, где они все это событие отмечали. И даже видел. Из моего окна площадь хорошо просматривалась. Соответственно, и злачные места Каннареджо тоже, ибо они все располагались практически рядом. Дом веселых прачек тоже был виден. На подобное наш видящий хмыкнул, наткнувшись на мой взгляд, пообещал мне этим самым взглядом, долгие разговоры по душам, после которых лично мне, хотелось волком выть и перестал обращать внимание, переключившись на свои ежедневные обязанности. — К вечеру, что бы отчет о спуске был готов и лежал у меня на столе. Так же как и твоя объяснительная. Вместе с тоб… твоим присутствием. У меня к тебе появились вопросы, касающиеся спуска. Так что жду. Я тогда только колоссальным усилием воли заставил себя не вздрогнуть и не отшатнуться в сторону. Сволочь, мне тоже лечь к тебе на стол прикажешь? Знаю эмоции вглубь себя, рожу попроще и все будет хорошо. Я перечитал написанное снова. Вроде бы придраться не к чему. Объяснил все свои действия разумно. Я даже о своем разрешении использовать запретный знак Де Веру указал. И разъяснил, почему. А ведь чует моя ж… интуиция, что видящий к этому придерется. И ведь не сообщить не могу: узнает — хуже будет. За окном уже темно. Храмовые служки притихли и разбежались по своим местам, тихо перешмыгиваясь. Пару раз шарахались они от меня — пугались, а ведь я не специально «тихо хожу». Привычка выработанная годами, да и в том, что в Храме неяркое освещение, моей вины нет. Дамиан сидел в своем кабинете и ждал. Надеюсь, он этим не с утра занимается. Зашел, почтительно пожелал доброго вечера, точнее, ночи и сел напротив в кресло. Я это кресло всегда ненавидел. Слишком мягкое и низкое, с такого быстро не вскочишь — своеобразная ловушка для незнающих. Собеседник будто свысока на тебя смотрит. И ждет когда ты оплошаешь, ошибешься хоть в чем-то, даже незначительном, чтобы тебя… сожрать. Каждый раз он смотрит на меня, сидящего напротив, как кот на мышь и играет на моих нервах. Своеобразные детские гляделки. Кто кого. Пока что ничья. Но может и наступить тот день, когда ошибусь и окажусь в его лапах пойманной птичкой. Делай, что хочу и уже на официальных основаниях. И уж тогда то он и отыграется за все мои «маленькие победы». Читает. Внимательно так читает, думая и мечтая найти чего-нибудь этакое. Хрен тебе. — Почему именно Де Вер? Думал поймал? К Подземному Дьяволу тебя (и да простит меня Бог-Император за такие слова). — Де Вер имеет хороший отзыв от начальника Штаба, он скорее любопытный искатель, чем любитель выгоды для себя. К тому же умеет молчать. Да и подземелье лучше других знает. — А еще, возможно он связан с культистами? — Это не доказано. Дамиан снова хмыкнул, глядя в упор. — Ты же чуящий. Неужели тебе доказательства нужны? — Веские доказательства, — кивнул я. И хватит меня уже носом в мое звание тыкать. Я в курсе, что чуящий. И да чую, что Де Вер бегает по поручениям «подземных монстров», и что с того? Пока культисты ничего не предпринимают незаконного, какой резон их трогать? — Ну что ж, посмотрим. Пока можешь идти. — Ну я и пошел. Чувствуя, как пристально мне смотрят в спину. — Постой. Я резко остановился. Обернулся, чтобы тут же уткнуться носом в видящего. И как только, так быстро он подошел? — Тебя часто спрашивают о проклятом знаке на лице? — по узору провели пальцем. — Не часто. Обычно считают «проклятой кровью». — Да на этом многие попались, да и мирская одежда в тупик ставит не хуже. Вот только я не пользуюсь наивностью глупышек, да и вести о том, кто я на самом деле, долетают до тех, быстрее самой короткой молитвы в Храме. Каждый своим долгом считает предупредить обо мне новичков. А я делаю вид, будто не знаю об этом. Не чую. — А разве ты не должен был ответить, что это благословение Бога — Императора? — Упс… Ехидный взгляд и внутри свернулся ледяной клубок. Должен был. Но не додумался сказать сейчас и могу забыть сообщить всем встречным и поперечным, вознося хвалу своему богу при этом, с должным восхищением. Пальцы со скулы переместились на подбородок и резко вздернули за него, заставив посмотреть прямо в глаза. Бог-Император, как же меня раздражает, когда он так делает. И ведь он же намеренно. Заставляет. Показывает свою власть надо мной, показывая, как низко я могу упасть. Хотя куда уж ниже то? И так на коленях. — Не забывай. Кому ты служишь. И на всякий случай, постарайся найти эти «веские доказательства». Иди уж, отдохни. Бледный весь, а ночь, она ведь долгая. Да, да ночь длинная, дверь в моей комнате не запирается, вот и думай с чего это он так сказал, да на что намекнул. А ведь действительно, в моей комнате якобы замок сломан (никак не придут отремонтировать. Два года, как не могут до меня дойти). И на окнах решетки. Якобы для моей защиты? Я свободно вздохнул только отойдя подальше от кабинета. Сейчас хотелось просто побыть одному, подумать, послушать звук льющейся воды в фонтане. Запахи храмовых свечей успокаивают расшалившиеся нервы. Мне сейчас это нужно. Хотя с чего это я так нервничаю? Я и от говорящего ушел, и от видящего ушел, и от храма убежал. Главное лису не встретить, как в той «детской сказке», с далеко не детским концом. Чего же это я? Предатель, посмевший украсть у храма документы и тайны, собирающийся их повыгоднее продать, найден. Я рад, что мне не пришлось ни применять силу, ни хватать отступника, ни допрашивать его потом и уж слава Богу Императору, его потом казнить. Не могу я. Убить в сражении — да, а вот так нет. Пусть меня уж слабохарактерным считают, чем кровавым монстром. К счастью, Подземный Дьявол оказался на моей стороне и спас меня от участи палача, выполнив мою работу. Предатель умер, банально заблудившись в подземелье, от губительной для любого человека лозы. Я резко остановился. Я, что теперь и к дьяволу могу обращаться, раз уж мое происхождение само на это толкает? Слуга у двух господ, как в знаменитой пьесе? Я смахнул непрошеное видение: Бог Император справа от меня, а Подземный Дьявол слева и оба на меня так «жалостливо» смотрят, что мороз по коже прошелся. Не дай… непонятно кто, такое воочию увидеть и попасть в такую передрягу. Предатель сам выбрал свой путь и помер так, как заслуживает. Не пытался бы нажиться на чужих тайнах, жил бы сейчас себе. А не лежал в земле, не принятый ни янтарными силами подземелья, ни «очистительным» огнем Храма. Хотя, а я лучше? Пришлось снова себя осадить. Я давно уже, себе сам запретил думать об этом. Иначе сойду с ума. От мыслей, что приходят по ночам, заставляя ворочаться без сна и вновь, и вновь переживать тот день, когда оказался в Столичном Храме. Тогда меня не спрашивали. Не давали время подумать. Не разрешили принять свое решение, а просто поставили в известность. Все решили за меня. Я подчинился. До сих пор не могу встать с колен после того «падения». Гордость. Иллюзия тщательно мной лелеемая — вот и все, что у меня осталось. Не знаю до каких мыслей бы я дошел, когда услышал в храмовом зале возню. Потом вопли. Храмовые служки бестолково кого-то ловили, шумно покрикивая и сшибая все на своем пути. Пришлось идти выяснять. Наверное с меня в тот момент можно было картину писать. Под названием «храмовник, увидевший Дьявола». Все знают, что он есть, но не уверены, что на самом деле есть. По залу бегал линдар, уворачиваясь от ловящих рук. На нем восседал, как на лошади, человек, которого тоже не могли поймать, потому что утекал сквозь пальцы. В буквальном смысле этого слова. Служки хватали воздух, пытаясь уловить привидение, пугались и с визгом шарахались. В общем, веселье шло полным ходом, пока «всадник» не рванул, уносимый «лошадью» за дверь. Все ломанулись за ними. В Храме остались только двое. Де Вер, зачем-то вцепившийся в бочку с вином, да пройдоха Бейзил, машущий подсвечником, явно примеряясь кого-то ударить. Знал бы кого, никогда бы к двери не пошел бы. Удар сзади застал меня врасплох, а увиденное привидение только усыпило бдительность. Я банально поддался удивлению и не заметил опасности. Да и что в Храме могло мне навредить? Кроме самого Храма, правда. Вот и расслабился. А на затылке жаль, что глаз нет. Удар и меня унесла боль, кинув в темноту. ****** Часть 2 ****** Я медленно приходил в себя. Голова немилосердно болела, перед глазами все кружилось. Тошнило. Тошнило от запаха вина, пропитавшего всю одежду. Затылок пульсировал, а тело… Кажется одним сплошным синяком. А еще я не мог понять, что со мной произошло. Мысли, как рыбки в пруду, то мельтешили стаями, то рассыпались искрами в разные стороны так, что нельзя было их поймать. Было больно даже думать. Хотелось приложить к затылку что-нибудь холодное, а виски сжать и немного повыть. Вскоре я почувствовал холод. Сначала он был даже приятным и холодил больные места, а потом начало знобить. К счастью, холод все же сделал свое дело и привел меня хоть немного в себя. Я вспомнил, что находился в Храме. Потом кусок моей памяти помахал на прощанье лапкой и исчез в неизвестном направлении. Нападение? На Храм? Даже сама мысль о таком глупа, но все равно это не отменяет того, что я валяюсь не пойми где. Храм — самое неприступное место в Каннареджо. Под его защитой мне, чуящему, нечего было опасаться. Тем более культистов, но сейчас я далеко не в обители Света. И, кажется, даже начал узнавать место, в котором очутился. Подземелье. Каменный потолок над головой, запах, который ни с чем не спутаешь и который может быть только одним — янтарь. Кровь подземелий. А еще под ноющим телом прохладная брусчатка. Такое только внизу, а значит я у врагов Храма. Я решил притвориться еще не пришедшим в себя и хоть немного узнать о планах культистов. То, что это именно они, «помогли» мне спуститься вниз, уже сомнению не подлежало. Хотел прямых и весомых доказательств причастности Де Вер к культу крови? Получи и распишись. Кушай и не заляпайся. Остается только встать, сообщить о раскрытии его действий и оттащить в Храм, как и хотел Дамиан. Вот только в теперешнем состоянии я и встать без посторонней помощи не могу. Да и захотел бы я сообщать еще об одном несчастливце, приговорив того к тем пыткам, которые испробует на нем мой же Храм? Нет. Не хочу. Да и сейчас слава… неизвестно кому, нет возможности это сделать. Вот только зачем я к Дьяволу им нужен-то? Де Вер стоял тут же. Да, теперь я вспомнил. В Храме, когда все гонялись за псом, он там был и потом меня ударили по голове. Там еще и Бейзил был, и, скорее всего, именно он-то меня и оглушил. Интересный план они все же придумали для отвлечения внимания. Нестандартно. Такое только в голову Ловкачу могло прийти, но ему от этого какая польза? Максимум, ему могла в голову прийти мысль, что-нибудь ценное унести и потом радоваться мести проклятому Храму, но зачем он пошел на такой риск? Действительно месть или что-то еще? А может, я нужен был единственному уцелевшему культисту — Року Де Виро? И снова зачем? Обменять меня не на кого. Шантажировать мной тоже. Де Вер? Ну не продать же он меня вздумал? Хотя я у культистов. Культисты ненавидят Храм. Культисты ненавидят храмовников и готовы нас всех поубивать. Но зачем меня надо было тащить вниз, если можно было убить еще там, когда я был без сознания? Не слишком уж сложно для всего этого? Умер от лозы, непонятно зачем, спустившись вниз? Глупо. Мысль резко оборвалась, голова закружилась еще сильней, а сердце сжало в тисках. Обычный человек уже давно бы умер, если бы его спустили на такое длительное время вниз, а они не убили меня и не ждали, что я буду молить о пощаде, жалуясь на отравление янтарной лозой! Они знали? Знали то, что я скрывал ото всех, скрывал, заставляя забыть об этом даже себя? Откуда? Чей-то властный голос приказал осмотреть меня и, если есть переломы, применить на мне лечебные знаки. Девушка склонилась надо мной. Прохладные пальцы, аккуратно проводят по телу, изучая. На затылке пальчики задержались, обдав холодом. Боль стала угасать, но не так быстро, как хотелось. Голова все еще кружилась, перед глазами плыло, временами размывая силуэты похитителей. — Нет, переломов нет, только синяки и ссадины. — ответ удовлетворил приказавшего. Он уже давно понял, что я пришел в себя. Ну вот и все. Сбежать я не смогу — их слишком много. Даже если не брать в расчет девушку, то трое мужчин, не подвергавшихся ударам по голове, на одного побитого — явно не в пользу последнему. Если он не знает все же о моих «особенностях», то могу потянуть время, прикидываясь больным, а там постараюсь сбежать. Человек уже давно бы начал медленно умирать, а на мне все-таки защитный амулет. Значит время есть. Вот только первые же слова обрушиваются посильней тяжелой плиты, выбивая дух. — Доброго утра, проклятая кровь. Сердце бешено забилось. Кровь застыла в венах и страх липкой паутиной опутал душу. Я не узнал собственный голос. — Я не… — Сил не было говорить громко, но мой мышиный писк был услышан. Пинок по ребрам заставил измученное тело сжаться в клубок. Мне не было так больно уже очень давно. Со времен… Я сжался. Еще одного удара не последовало. Гуманный какой. Да к Дьяволу твою гуманность. Убей уж сразу. Не издевайся. Вот только Ворон меня не слышал. — Давай поговорим. Как деловые, близкие друг другу по крови, люди. — голос не скрывает злорадства. И только сейчас я понял, что не только боль держит меня. Иди ты к Подземному Дьяволу со своей близостью крови. Я не ты. Я не проклятая кровь. Я слышу свой голос. Он нет. Не хочет слышать то, что я ему говорю. А я говорю. Нет, повторяю одну единственную фразу, вновь и вновь. — Хочешь, обмануть культиста, а, чуящий? Он подходит ближе, а я рефлекторно ожидаю удара. Ведь ударит же? Главное не закричать, главное не показать, что мне больно, главное не дать ему, над собой власть. Иначе для меня все будет кончено сразу же. А жить я хочу. Иначе бы сдох уже давно. Но он не бьет. Почему? В Храме бы не стали церемониться, и я уже бы не просто кричал от боли. Выл бы. Но он не ударил. Голос показался немного уставшим. Таким, если бы он пытался убедить в своей правоте капризного избалованного мальчишку, а не врага. Чуящего столичного Храма — одного из заклятых недругов, Культа Крови. — Помоги ему сесть. Разговор будет долгим. ****** Часть 3 ****** Звук арфы. Звук голоса Ворона тонет в мелодии. Я уже перестал понимать, что он говорит. Только картины из моей памяти, проносятся перед глазами. Стена, которую я так долго возводил, в своей душе, вибрирует от звучания неизвестного и непонятного чувства. «Так и должно быть, проснись и признай, кто ты». Я сижу как в полусне. Качаю головой, не соглашаясь и при этом пытаясь не упасть со стула. Руки связаны за спиной слишком туго. Впиваются, причиняя неудобства. Но я молчу об этом. Я расслаблен, непозволительно расслаблен, но в это же время нервы натянуты до предела. Как такое может быть, я и сам не понимаю. Минуты как капли меда — приторно сладкие и липкие, вокруг меня. Де Виро, сам того не заметив, словами выдернул меня из этого гипнотического состояния. — Твоя кожа светится и без амулета. Автоматически повторяю то, что в меня намертво вбили. — Научился в Храме. — «Отстань от меня, оставь в покое, мне и так больно». Я так давно все это проходил, что мне уже не нужно прилагать усилий, чтобы лгать. — ХВАТИТ. — Струна Арфы издала пронзительный звук. Ударила по слуху. Будто Ворон порвал ее, неосторожно задев когтями и она, натянутая, ударила по мне. По душе, полоснув тонким лезвием. Я проснулся. Резко проснулся. Чтобы испугаться. Ворон был разозлен. Даже в Храме, на меня никогда с такой ненавистью не смотрели. — ХВАТИТ, Я СКАЗАЛ. — Щеку обожгло болью. Притянув меня за ворот камзола, держа обеими руками за одежду, он не скрывал ни презрения, ни ненависти. — Ты лжец, Рейнард Мейер. Лжец и трус. Ты, рожденный проклятой кровью, носитель знаний и силы, ты тот, кто может все! Предал всех. Предал, в первую очередь, себя. Если бы могла душа кричать, она бы кричала, от боли. Если бы душа была плотью, то кровь бы уже давно залила бы все вокруг, стекая на каменный пол, чертя дорожки. Слова острее лезвия и больнее удара кнута. Хотелось кричать, хотелось сбежать, но я не мог. Осталось только спрятать поглубже эмоции. Спрятаться за маской непонимания и покорности. Он понял, что бесполезно мне что-либо говорить. Я не слышу его слов. Не слышу. Оттолкнул. Закружил, меря шагами зал. Обводя глазами пространство, сдерживая гнев. — Хорошо. Резко вскидывает руку, чертя кровью знаки. Знаки дрожат, переполненные силой крови, вибрирует воздух и амулет, что дороже всего мне, отзывается. Тоже дрожит, грозя не выдержать, треснуть и рассыпаться в прах. — Оставь мой амулет в покое, тварь. Если бы я мог вцепился бы в глотку. Убил бы, не задумываясь. Заточенное лезвие короткого стилета летит в цель. Ворон уворачивается. Легко и непринужденно, словно танцуя. Удар и я отлетаю назад. Скулу сводит болью, но я не чувствую ее. Только ярость. Не смей… Меня снова ловят за ворот. Встряхивают, как пойманную крысу. — Если это один из сотен артефактов, которые у нас выкрал Храм, то почему ты так дорожишь им? Принял из рук Видящего? Ты так дорожишь его любовью? Меня бросают на пол, протащив несколько метров к стене. Практически на колени, ткнув в разложенные на полу бумаги. Я вздрагиваю, что не скрылось от взгляда Ворона. — Ты так хранишь верность Храму? Глупец. Взгляни сам — Он поднимает один из листов. — Одежду мирскую носит не по уставу. Ругается именем Бога Императора в Храме. Молится редко. Силу Храма не чтит. Листок отброшен в сторону. Он берет другой. Голос дрожит от бешенства. — Смотри, как любит тебя твой драгоценный Храм. Вот приказ о твоем устранении, а вот поддельный документ, якобы тобой сделанный. А вот свидетельство о непричастности. Одна бумажка убьет, другая спасет. И видящий свою задницу мастерски прикрыл. Вот этим. — Поддельный документ оказался на уровне моих глаз. — Ты все еще веришь в любовь своего видящего? В любовь Храма? — Это разумно. Если я ошибусь, Храм должен остаться чистым, во что бы то ни стало. А я не ошибался. — теперь мой голос спокоен. Ворон больше не пытается уничтожить мой амулет. Да здесь то, что разбросано по полу, серьезно. Даже малой части бумаг, хватит чтобы уничтожить любое высокопоставленное лицо. Не только меня. Я отворачиваюсь, а Ворон постепенно приходит в себя и встает. — Мне нужен твой амулет. И твоя кровь. И будешь ли ты жив или мертв при этом, меня не волнует. У тебя есть время подумать. Так, что советую воспользоваться моим советом. Де Вер и та девушка, отшатываются от Рока. Бледные, они кажутся испуганными, хотя дрожать от страха должен был я. Но мне было все равно. В душе я уже не боялся. ****** Часть 4 ****** Все это время я не был один. Или Рок или девушка по имени Эйрун, лечившая меня, присутствовали. Девушка смотрела жалостливо, а Ворон делал вид, что не замечает. Я вернул себе былое спокойствие и невозмутимость. Позволил себе открыто смотреть на них. Но девушка все равно искоса бросала на меня участливые взгляды и просила разрешения, хотя бы ослабить веревки на руках. А Ворон… Ворону на меня было плевать. Все это время я думал. Искал способ вырваться и сбежать. Скорее всего видящий знает о моем исчезновении и не понять где я, не мог. А значит меня ищут. Но как сбежать, когда за мной следят? Хоть Де Виро и ушел, он не покинул подземелья да и Ловкач тоже где-то здесь. Когда меня охраняет девушка, сбежать было еще проблематичнее. Допустим, я смогу встать и ударить. Неожиданно, подло, в спину. Так бы я и сделал, если бы на ее месте был Рок, но бить беззащитную, хрупкую, как цветок, барышню — нет на такое я не способен. Приходилось думать, что делать. Вскоре мои молитвы Богу-Императору были услышаны. Звук взрыва — и подскочивший Ворон унесся, позабыв про меня. Эйрун убежала с Де Виро, когда тот позвал ее, спустя практически час. Ворон так и не появился. Это был мой шанс и я не собирался его упускать. Пока никто не видит, я поднялся на ноги. Это далось мне не так легко, как я думал. Я бы и на четвереньках пополз, перекатываясь, изображая гусеницу, если бы не боялся, что останутся следы на одежде. Увидев на мне грязь, Ворон бы сразу понял, что я куда-то полз. Негнущиеся ноги после долгой неподвижности плохо слушались, но я смог добраться до арфы. Там, брошенный мною же, лежал в переплетениях лозы стилет. Ворон тогда уклонился от него, но забыл забрать. Или просто не подумал о нем, решив, что у меня не хватит духу на побег? В любом случае, острое лезвие послужит мне пользу, перерезав веревку. Осталось его только поднять. Я нашел его. Опустился на колени. Практически лег в такую замысловатую позу, что, зайдя, Ворон был бы ну оочень удивлен такой гуттаперчивости. Признаться, я и сам от себя такого не ожидал, но, как говорится, «хочешь жить и не такое сделаешь». Было бы лучше, если бы руки связали не за спиной, но они поступили именно так. Видимо подумали, что так меньше шансов сбежать. Ладонь ухватила рукоять стилета. Бусинка пота пробежала по лицу. Я уже было обрадовался, как вдруг, что-то задело руку. Скользнуло по коже. Я застыл на месте. Раздалось позади сердитое змеиное шипение и голова зкронахмеи проскользнула по мне. Змея, потревоженная мной, спавшая в сплетениях лозы под арфой, встревоженно и злобно приветствовала чужака. Сердце забилось чаще. Неужели это привет такой от Подземного Дьявола? Невидимый страж, оставленный «присматривать» за пленным самого подземелья? Я не знал, ядовита ли она, но подозревал, что да — ядовита. Как и все здесь, что ползает летает или лазает. Подземелье славится своими монстрами. Змея обвила руку, не давая шелохнуться. Мысль о том, что сделает Рок, когда увидит все это, стала мучительно давить. Ничего хорошего мне укус не принесет, но разозленный Ворон опаснее вдвойне. Змея может ужалить один раз, а он будет жалить словами в самое сердце, больше, глубже. Таким же ядом, отравляя сознание. Я не двигался, лихорадочно молясь, чтобы змея передумала и решила, что я неудачное место для сна. Время шло. Тело затекло в неудобном положении и стало сводить судорогой напряженные мышцы, о которых я даже не подозревал. Послышались шаги. Сюда шли! Рывок, и змея свалившись, обиженно зашипев, уползла обратно в лозу под арфу, а я практически упал на то место, где лежал до этого. Страх — это тоже сила. Сердце билось, как сумасшедшее, грозясь вызвать обвал, так громко и сильно. Из разбитой губы после соприкосновения с негостеприимным полом закапала кровь. Судорогами свело мышцы на ногах и теперь уже я чувствовал вкус своей крови во рту. Прикусил губу, чтобы не закричать, слишком сильно. До крови. Но все-таки этого того стоило. Стилет лежал, придавленный моим телом в моем полном распоряжении, и найти его можно было бы, только перевернув меня на живот и пнув подальше. Ворон бросил на меня мимолетный взгляд, проверяя на месте ли я. И все. Больше он не обращал на меня внимание. Из одного из переходов послышались голоса. Де Вер говорил о нападении на них дзеффиринцев, об устроенной им ловушке. О том, что те намеревались убить их. И о том, что Бейзил не проклятая кровь. Ворон злился на тех, кто пытался рушить «его дом». Я слушал внимательно, запоминая и фиксируя мелочи. Судя по всему, тот, кто выкрал меня, сам оказался на волоске от смерти. Я сдержался от истеричного смешка. Надо же, меня похитил тот, кто сам является человеком и до какой же степени он ненавидит меня, что решил сдохнуть внизу, помогая культистам. Они достали непонятный мне поначалу прибор. Стали возиться с ним, собирая. А вот когда он был собран, моя душа ухнула вниз. Я узнал, что это — анализатор крови. Так он назывался. Прибор для изучения влияния лозы на кровь. Прибор этот — один из тех, что используют для ПЕРЕСБОРКИ. И такое было у культистов. В Храме его тоже использовали и я знал, что бывает, когда его иглы впиваются под кожу. На мне его использовали тоже. ****** Часть 5 ****** Бейзилу повезло. Или не повезло. Это с какой точки зрения смотреть. Он выжил. Культисты, пока он был то ли без сознания, то ли спал, напоенный настойкой, суетились вокруг него, проверяя прибором на живучесть. Потом улыбались, радовались, вытаскивая из вены иглу, что выжил, не пришел в себя и еще не узнал, что с ним под шумок сотворили. Вот радости ему будет, когда расскажут, что теперь он одной ногой «проклятый» культист! Мне было все равно. Мне не было его жаль и были совершенно неинтересны их пляски вокруг необычного «обычного человека». Лишь раз, я попытался воззвать к их разуму, спросив верят ли они сами в «хорошее дело», что творят. Они проигнорировали меня, хотя я все же заметил, как вздрогнул Де Вер, а девушка бросила мимолетный взгляд на своего «мастера». Рок только стиснул зубы, а я решил не искушать больше судьбу. Я рассчитывал на то, что они уйдут и Ворон вместе с ними, помогая Ловкачу добраться до выхода. Но он остался. Хмурился. Что-то подсчитывал в уме, наверное, считал время, оставшееся жить бедолаге. Потом он сорвался и убежал, ведомый своими мыслями. Обо мне он забыл. И слава Богу-Императору. Я осторожно пристроил стилет, вогнав рукоятью между камней в стене и начал осторожно перерезать веревки. У меня получалось. Вскоре я смог отбросить в сторону уже ненужные куски пут. Размялся и задумался. Я видел, куда уходил Де Вер и еще помню какой путь он выбирал, водя по подземелью в прошлый раз. Тогда он не водил нас окольными путями, экономя время пребывания стражи. А точнее, делал все возможное, чтобы никто из обычных людей не пострадал. Де Вер, я не знаю, как к тебе относиться. Как к другу или врагу. Слишком уж наивным и легкомысленным ты бываешь. Не делишь мир на черное и белое и, если ненавидишь, то не скрываешь, прячась за масками лицемерия. Слишком открыт и чист, чтобы тебя ненавидеть. Сейчас мне нужно только одно — выбраться, и ты мне поможешь. Даже не догадываясь, какую услугу оказал в прошлый раз, ты выведешь меня на свободу. Вот только я забыл, что судьба дама капризная. Или Подземный Дьявол любит играть с жертвами, как игрушками? Я на миг забыл о опасных обитателях подземелья, а вот они нет. Внезапно появившийся, а точнее упавший с высокого свода пещеры паук, застал меня врасплох. Я успел отскочить, но недостаточно проворно; он ухитрился меня ранить. Но и сам сбежал от меня, унося стилет в глазнице. Недалеко правда. Сдох. Когда я подошел к нему, стилета уже не было, а тратить время на поиски я не мог. Я разозлился. На себя, на культистов, на всех обитателей этого проклятого места. Что может быть хуже, чем лишиться единственного оружия, находясь среди врагов? Из-за этого проклятого паука я слабел. Яд начинал действовать, медленно убивая. Возможно, у культистов есть противоядие, но возвращаться к ним за ним я не собираюсь. Одна только мысль, что после Ловкача они будут ставить опыты на мне, толкала идти дальше. Я не хочу быть и не буду их подопытной крысой. Лучше сдохнуть, чем оказаться на месте Бейзила. Лучше будет, если они не получат добычи в моем лице. Лучше пусть меня убьет Храм, чем они. Я должен идти. Даже зная, что доверие Храма подорвано, а меня ждет разговор с видящим и, возможно, просто разговором я не отделаюсь. Придя, я окажусь в его руках. Ну и пусть. Ведь там наверху Илсе. Я обещал ей, что буду рядом. Обещал защищать и оберегать. От кого? Наверное, ото всех. Каждый шаг давался теперь с трудом. Пока я чист перед Храмом, у меня еще есть шанс вернуться и я вернусь. Я буду защищать тебя, Илсе. Ось уже пройдена. С трудом, но пройдена. Я нашел нужное мне ответвление. Вспомнил, куда вели и вспомнил ориентиры, которые совсем недавно отметил в своей памяти на всякий случай. И они пригодились же. Теперь Ось осталась за спиной. С ее переходами, ловушками, с грохотом водопада и запахом воды. С ее ледяными брызгами и опасными мостами. Остался один мост. И я понял, что не смогу. Я не слышал звуков, я не чувствовал тела. Паралич. Скоро я не смогу сделать вдох и умру. Примет ли меня лоза? Или отвергнет? Будет ли искать меня Храм? Или сразу признает предателем? Я не знал ответа, но скоро они мне будут не нужны. Зачем мертвецу знать, как его похоронят. Илсе будет скучать и вспоминать. А больше и некому. Я один. Одиночка. До появления в моей жизни Илсе я не жил, а выживал среди волков, готовых сожрать меня, дай им только шанс. Прости, Илсе. Прости. Сквозь ледяную чистую воду Сферы, я видел далекие пещерные своды. Свет в воде и блики. Видел темными полосами деревянные доски моста. Моста, который я так и не смог перейти. Воздуха уже не осталось. Течением начало сносить к водовороту. Я знал, что потом, закруженное водоворотом, мое тело окажется в водах водопада. А потом вниз. До самого конца. До самых глубин. Прости, Илсе, что не смог сдержать обещание. Прости и прощай. Глава 2 ********* Часть 1 ********* — Жив? — Да. Перед глазами склоненное лицо. Обеспокоенное. Мокрые пряди волос, с которых срываются вниз капли воды. «Я рад, что ты выжил. Рад, что успел вовремя вытащить тебя из вод и ты не захлебнулся». А я не рад, ибо мой личный кошмар продолжился. «Почему, ты не дал мне умереть?». Непонимание во взгляде. Неужели я это в слух сказал? Неужели мои губы все еще могут произносить звуки, слова? Тело окаменело от яда. Трудно дышать, словно плита каменная на груди. В рот льется противоядие. Ворон заставляет меня проглотить обжигающую жидкость. Плита отходит, истончается, исчезает. Но от этого легче не становится. Де Вер уходит. Уходит и оставляет меня один на один с монстром подземелья. Ворон улыбается, когда я, придя в себя, пытаюсь встать. Я не хочу, чтобы меня тащили вниз, волоча по ступенькам, как мешок. Я вспоминаю, что такое гордость. И снова вниз. Снова ступеньки, только теперь я хочу упасть с них и умереть окончательно. Но Рок не позволяет мне этого. Держит, когда я практически срываюсь, опасно покачнувшись там, где нет бортика на Оси. Он смеётся, когда я шатаясь, отталкиваю его руку.  — Что предатель крови, жить надоело? А как же твой видящий без тебя будет? И ему не надоедает эта игра. Когда мы подошли к Арфе, его настроение меняется, когда он замечает, как непроизвольно я ищу глазами свой стилет. Он ведь где-то здесь. Второй раз Ворон ошибки не допускает. — Я буду следить за тобой лично. Второй раз ты не сбежишь. Удар, и я не просто падаю в тот угол, из которого бежал, я лечу туда, еще раз ударяясь об каменный пол. Но этого ему мало. Он поднимает меня, прижимает к стене. Отходит и резко чертит знак. Я не успеваю заметить какой, не успеваю увернуться и даже не вижу его толком. Мой амулет, моя защита у него. Без него я беспомощен. Болью скручивает тело. С протяжным стоном опускаюсь на плитку пола. Как же больно. Я не смогу сбежать, потому, что знак догонит меня везде, а Ворон не упустит шанс попинать и поиздеваться. Я в ловушке. Ворон это хорошо продемонстрировал. — Хватит. Я понял. — Я показанно безразлично сообщаю ему об этом. — Я только начал. — Ворон подходит проводит рукой по мокрым волосам. — Раздевайся. Я вздрогнул. Мысли хороводом пронеслись в голове, а ноги предательски задрожали. Я потянулся к камзолу, но руки не слушались. В висках пульсировало. Перед глазами словно пелена. Меня начало знобить от страха. Ворон слишком ненавидит меня и слишком давно в подземелье, отрезанный ото всех. Он не выдерживает. Помогает мне скинуть одежду, а я не знаю, куда мне смотреть. Сам он остался в одежде. Хотя зачем ему-то полностью раздеваться? — Укутайся в одеяло и сиди здесь. Попробуешь сбежать — побежишь наверх голым, авось с дзеффиринцами столкнешься. Не думаю, что они оценят юмор по достоинству. Вскоре затрещал огонь в небольшом костре, распространяя тепло. Одежда высушенная знаками, легла рядом. Кажется, от таких простых действий мне стало хуже. Щеки загорелись жаром, выдавая все мои страхи. Ворон снова противно засмеялся, заметив мое состояние.  — Нет, малыш. Не сейчас. Когда ты сам… Я сломаю тебя твоей же кровью. Я снова вздрогнул, но Рок уже отвернулся от меня. Он вновь собирал анализатор крови. Эйрун, так звали девушку, подошла ближе протягивая чашку с чем-то горячим. Укутанный в практически детское одеяло, я слишком гол, но ее это не смутило. Она просто пожала плечами и отошла, принявшись помогать Року. В чаше оказался крепкий бульон. Из чего он, точнее из кого он, я запретил себе думать. Мало ли тут съедобной живности бегает. Выпил и попытался встать, чтобы дотянуться до одежды. — Положи. Я не закончил с тобой. Ворон заставляет меня встать и осматривает. Проводит руками по телу. Ищет что-то, изучает каждый сантиметр. С ног до головы. Глаза пристально смотрят на меня, губы усмехаются в полуулыбке. Хорошо, что девушка сидит спиной к нам, иначе бы я не выдержал и он это хорошо знает. Поэтому и смущает. Специально издевается. Осмотром он доволен, о чем и сообщает вслух и дает возможность мне одеться. Рана на плече от укуса паука больше не кровоточит, останется, конечно же, шрам на память, но сейчас это меня беспокоит в последнюю очередь. — Закатай рукава и ложись на этот стол. И откуда он только взялся? Дерево, покрытое хорошим качественным лаком, не предназначено для опытов. Это, скорее, обеденный стол. Но его уже давно не используют по назначению. На столешнице видны капли кислот, разъевшие ее, круги и полукруги от каких-то колб. Я закатал рукава и лег. В руку на сгибе локтя впились иглы. Я хотел только, чтобы все это побыстрей закончилось и противиться больше не стал. Капля крови и лозы смешались, падая на специально подставленную пластину. Что они хотят узнать? Что сила моей крови слаба? Или им просто интересно узнать, как воздействует на кровь подземелье? Не думаю, что Ворона интересуют только результаты опытов, думаю, ему нужны и секреты Храма. Вскоре смешанная кровь дает о себе знать. Перед глазами мельтешат точки, расплывается все. Воспоминания как волны накатывают. Столичный Храм. Обучение храмовой науке и молитвам днем и послушанию ночью. Мне не доверяют. Я стараюсь забыть, вычеркнуть из памяти то, что я проклятая кровь и жить как обычный человек. Но мне все время напоминают кто я. Бесконечные разговоры, бесконечные слова, как пытка. Слова въедаются в разум, заучиваются наизусть. Именно Дамиан был моим «учителем». Надсмотрщиком, карателем, укротителем, если так можно сказать. От его слова зависело, буду я жить или умру. И он этим пользовался. Обучал смирению днем, путем изучения храмовых легенд, преданий и поучительных-нравоучительных историй из Книги Света, а ночью… Ночью учил уже по-другому. Вбивал. Приходил в мою отдельную комнату, выданную якобы как лучшему ученику, и учил. Ну надо же, мне все завидовали, а я был готов отдать все, чтобы они хоть раз оказались на моем месте и прочувствовали на своей шкуре, через что я прохожу. Проклятая кровь. Слова. Бесконечные поучительные речи с переплетением угроз. Уколы иглами и похожий на дьявольскую игрушку анализатор. Такой же как и тот, чьи иглы сейчас «пьют» мою кровь. Боль два раза в неделю. Снижение уровня силы янтаря в моей крови. Две ночи без сна в ожидании смерти, в надежде, что выживу. В надежде, что сила янтаря уйдет и меня перестанут пытать. Дамиан меня ломал, как считал нужным. Оставался раз в месяц в моей комнате до рассвета, а не уходил, как обычно и тогда мой мир рушился. Результат, полученный Вороном, ему не понравился. Еще капли янтаря соединились внутри меня. Потекли расплавленным золотом по венам с моей кровью. Воспоминания. Иглы и кровь. Страх и отчаяние. Невозможность выбора и ненависть к самому себе. Слишком слабый, не обладающий несгибаемой силой воли, как другие. Я слишком сильно хочу жить. Все это вместе ударило. Воспоминания, как лавина вышибли из меня дух, закружили в водовороте. Слишком яркие. Живые. Словно произошли не давно, а только, что. Слеза прочертила дорожку по виску. Я не хотел этого. Я должен был сражаться и сдохнуть. Но я хотел жить и сейчас хочу. Чтобы понять это, мне пришлось пройти ад. Я перестал прикрываться фальшивыми словами о том, что меня заставили, силой подчинили, я был готов признать, что я все это время делал все эти страшные и грязные вещи, только потому что хотел жить. Чуящий никогда не бывает чист. Нас ненавидят, презирают и есть за что. Я никогда не был груб, но и свою работу выполнял как требуется. Ворон понял меня по своему. — Что же они делали с тобой? Я сморгнул, пытаясь выбраться из круговорота воспоминаний, сосредоточившись на чем-то в этом настоящем. Стены, камень и мерцающие куски янтаря, гроздьями свисающие с лоз. Вытекающий сок лозы застывал причудливыми каплями. Я смотрел на них, пытаясь увидеть мир, который меня окружает, а не который окружал. — Годы в храме притупили твою силу. Не выдерживаешь даже то, что выдержал копатель. Человек, напившийся вытяжки из нашей силы. Не проклятая кровь, сильнее тебя. Он сильнее того, кто должен быть всемогущим и неподвластным этим лжецам, храмовым псам, на наших костях идущим вверх. Что же с тобой делали в Храме, предатель крови? Теперь он приступил к допросу. Он выяснил, что хотел. Провел свои анализы, получил результат. Теперь ему нужно было мое признание. Я молчал. Стиснув зубы молчал. Ворон крутит колесико анализатора, увеличивая силу. Посылает короткие знаки. Подчинение. Подавление воли. Небольшая порция боли. Я молчу. Снова подчинение. Сильная волна кровавого подавления. Снова боль. Он не дает привыкнуть и читая меня, как открытую книгу, ищет нужную комбинацию знаков. Боль и подчинение. Боль и подавление. Резкий знак подчинения. Говори. — Глупо. Хранишь верность своему видящему до сих пор? Злость накатывает. Но злюсь я теперь не как привык обычно — на себя или на Ворона. Теперь моя злость направлена на тех, кто проводил на мне опыты, заставляя измениться, предать свою кровь и тех, кто дал мне жизнь. — Нет, видящий Каннареджо мне не владыка. Снова боль. Исповедуйся, тебе станет легче. Скажи, о чем наболело и полегчает. Станет лучше. Скажи… И я говорю. Спешу предупредить. Спешу поведать о той лжи, которую сеет Храм. Он должен узнать правду. Ворон нашел нужную комбинацию. Шифр, отпирающий замок. Ту нужную точку. То, что создал Храм для моего послушания ему. Я привычно уже делаю то, что мне велят. Сознанием я там, в Столичном Храме, говорю то, что им нужно, как послушная кукла. Смех. И я понимаю, где я и кому рассказываю, торопясь излиться словами. Я понимаю, что рассказал все, что ему нужно. И теперь я предал не только свою кровь, кровь предков, но и Храм. Пути назад у меня уже нет. Я осквернен предательством и у Дамиана теперь есть веские доказательства моей вины. Они убьют меня, когда узнают, что я выдал тайну Храма. — Сила Бога-Императора? Они теперь силу проклятой крови хотят выдать за его милость? Извратить все и подать так, как выгодно только им? Хорошо придумано. Наши же знания против нас. «Хорошие» храмовники под защитой идеально-добренького Бога-Императора — это правильно, а те, кто хоть немного не поддерживают их, сразу же становятся «проклятыми», детьми Подземного Дьявола и на них можно вешать все огрехи мира, делая врагами, которых нужно уничтожать. Богоугодное дело — убить отступника. Ловко нашли оправдания себе. Ворон мгновенно успокоился, глядя на притихших Де Вер и Эйрун. Теперь они тоже повязаны тайной. Теперь и они в списке тех, кого Храм может уничтожить за эти знания. Я чувствую себя уничтоженным. Испачканным, но в это же время мне спокойно на душе. Я слишком устал. — Рейнард Мейер, ты теперь наш. Полностью и безоговорочно наш. — его глаза горят адским огнем. — Ты теперь не чуящий. Ты теперь культист. Дитя Подземного Дьявола. Он смеется. Он победил. Он меня сломал. ********* Часть 2 ********* Меня больше не связывают. Оставляют одного, уходя по своим делам без присмотра, разрешая бродить по подземелью. Де Вер сначала пытался следить, но и у него было очень много своих хлопот и он не выдержал. Спросил Ворона. Ворон не таясь во всеуслышание ответил: — Теперь он не сбежит. Если у него в Храме спросят, связался ли он с культистами, он не сможет солгать. Всех проверяют, не только надеясь на честность, но и пытая. И применяя анализатор так, как я сделал это с ним. Де Вер вздрогнул. Не ожидал он, видимо, такого ответа. Я кивнул на его вопрошающий взгляд. Чего уж теперь то скрывать. — Он прав. Я не смогу солгать. Меня казнят, а я не хочу умирать. Он дважды прав, я действительно проклятая кровь. Вот и все. Я переступил последнюю черту отделяющую меня от поверхности. Признался. Вновь смирился с тем, что снова делаю то, что нужно не мне, а кому-то другому. Прости, Илсе. Я знаю, что ты простишь меня. Поймешь. ********* Часть 3 ********* В подземелье непонятно, наступила ли ночь или по прежнему на небе светит солнце. — РЕЙНАРД МЕЙЕР. — Голос Рока кажется можно было услышать и на поверхности. К счастью, стены уровня библиотеки глушат все звуки, а спуститься сюда могут единицы. Даже применяя зелья, не смогут. Даже проклятая кровь сюда не заходит. Слишком слабы. Я тоже с трудом сюда прихожу, но здесь же книги, свитки, рукописи, информационные кристаллы, пока для меня не доступные. — ЧУЯЩИЙ. Вот теперь уже все серьезно. Последняя точка кипения. Так он зовет меня только когда злится. Обычно он зовет меня предателем крови или проклятым. Я выхожу из-за стеллажа с книгами. Вот он я. Рок зло покосился на меня. А мне уже не страшно. Привык. Ворон рычит. — Проклятый чуящий, я тебя звал. — Я здесь. — Нам нужны плоды. Так что бегом к воде и ныряй, пока я добрый. Иначе я сам туда тебя брошу. — Я уже иду. — Послушен и покорен. Это его злит неимоверно. Он зовет меня тряпкой и думает, что я не смогу ответить ему. Я просто не хочу. Постепенно я учусь применять знаки. Слышать истории Подземелья. Там на поверхности, под ногой Храма, я собирал запретные знания. Собирал знаки, даже зная, что не смогу их применить. Теперь все изменилось. Моя кровь слаба, но знания есть. Вода кажется поначалу ледяной, но постепенно привыкаешь и уже не чувствуешь холода. Плоды срезать надо аккуратно, не повреждая кожицу. Они более мягкие и маслянистые, чем наверху и намного ценней. А еще они более съедобны, чем те. Не знаю зачем они Ворону, но подозреваю, что не есть их. Они нужны ему для зелий и эликсиров? Или собирается меня откармливать? Для возвращения силы крови? Корзина, куда я собирал плоды, на поверхности тяжелее, чем в воде. Вода стекает сквозь прутья на пол. Ворон присел рядом, перекладывая их. Ему нужно еще больше, но покосившись на мои практически синие губы, он разрешает мне погреться у костра. Долго ходит, наблюдая, как я стучу зубами, потом принимает решение и начинает раздеваться. Я улыбаюсь. А что, не часто можно увидеть ныряющего Ворона! На его спине шрамы. Глубокие и не очень. Судя по всему, они были нанесены ударами о камни. И если учесть, что он смог выжить после храмовой облавы, то, возможно, он упал в воду, оглушенный или раненный арбалетным болтом, и его сочли мертвым. Думается, шрам на его голове — результат падения. А на спине — его протащило по подводным камням. — Любуешься? — Голос Ворона прозвучал тихо и глухо. Я автоматически кивнул головой. По его лицу пробежало недоумение. Я пожал плечами. — Смотрю, как работает профессионал. Ворон стиснул зубы и нырнул. Я посмотрел на его филейную часть, мелькнувшую над водой и задумался о своем. Вскоре он снова появился и клацая зубами напомнил о том, что бездельничать здесь нельзя, да и терять бдительность тоже. И швырнул в меня знак. Я застыл на месте готовясь к боли, но вместо этого позади меня раздался предсмертный писк крысы. — Рейнард Мейер, мясо нам, конечно, нужно, но изображать из себя приманку не нужно. Хотя… Он не успел договорить, поскользнулся и с плеском ушел под воду. Я кинулся на помощь. Но Подземный Дьявол, видимо, решил пошутить и я тоже, поскользнувшись, полетел следом. Аккурат на пытающегося вылезть Ворона и теперь мы бултыхались в воде оба. Де Вер заглянул, сунувшись к воде. Протер глаза. Хмыкнул. Подхватил собранные плоды и исчез, глянув на нас так, что захотелось провалиться сквозь землю. Вылезший Ворон ругался. Одеяло хоть и большое и теплое, но оно одно, а нас двое. Он оглянулся и ехидно начал зубоскалить. — Рейнард, а ты знаешь, как можно быстрее согреться? — Побегать? — Я сделал вид будто не понял и вообще очень глупый. Ворон улыбнулся еще шире. — Неааа… Шаг в мою сторону, а мне стало весело. На пораненной руке кровь и я как мог быстро начертил знак. Кинул в него, а тот и не думал уворачиваться. Знак полыхал огнем и трещал. Слишком уж сильным он получился. И слишком сильно меня ослабил. — Еще. Еще. — Знаки летящие в него рассыпались искрами так и не долетев до него. — Хорошо хватит на сегодня. Тем более, что ничего ты против меня сделать не сможешь. Хоть согрелись. А вот твою кровь нужно еще раз проверить. Одевайся и топай вниз. Несколько часов я потратил на изучение янтарных пластин. Эйрун научила меня понимать то, что они показывают, и Рок, тут же посадил меня за изучение своей же крови. Когда прибыл Де Вер, тот сидел, прислонившись к каменному столбу и развлекался «рисованием» знаков. Маленькие светлячки разлетались из-под его рук, кружились в причудливом танце, разгораясь и гаснув небольшими фейерверками, не хуже столичных. В столице всегда празднуют с размахом, с роскошью, демонстрируя чудеса техники. Я часто присутствовал на гуляниях в честь Бога-Императора, так как это было частью моей работы. Я стоял и внимательно смотрел за тем, что творится, когда никто не видит. Я должен был учуять тех, кто решит нанести вред императорским особам или решит подпортить торжество. И должен был принять соответствующие меры. Я никогда не пренебрегал своими обязанностями. И сейчас, глядя на небольшие искры, отвлекаясь от изучения пластин, я сравнивал прошлое и настоящее. — Я нашел часть ключа. Аплодисментов не дождешься. Ни от меня, ни от Ворона. — И где же он? — В моей голове. Это мелодия лозы, её надо услышать. Року не нравится ответ, он-то думал, что ключ более вещественен. То, что можно взять в руки, забрать себе и никому не отдавать. Я про себя улыбнулся. Не все, что происходит, приходится по душе. Теперь ты зависим от этого искателя и не сможешь попасть в ту часть Закрытой Библиотеки, куда нам нет хода. Де Вер смотрит на меня. Удивление, написанное на его лице, не понять просто нельзя. Да я и сам, признаться, не понимаю, зачем все это Ворону. Зачем нужен я ему после того, как он узнал все что хотел? Видимо парня мучал этот же вопрос и он спросил, думая, что спросил тихо. И неожиданно получил ответ. — У него странная кровь. Он требует от меня знаков. Я отвлекаюсь от работы, убираю анализатор, чтобы не задеть, и черчу. Светлячок достаточно большой, летит к Ворону. Кружит, мигая, искря и шипя, чтобы тут же осесть на его плече. Почему? Я же не направлял его в сторону Рока, так почему же он полетел именно к нему? Ему этого мало. Еще и еще. Я выдыхаюсь. Мне тяжело, последний дается с трудом, почти сразу же гаснет. Я устал, хотя тот же Де Вер может начертить столько же знаков и не устать. — Еще. — Я больше не могу. — Признание дается не легко. — Рисуй. — Приказ. Мой знак света мигает и кровоточит так, будто ранен. Капли крови падают на пол. Мне плохо. Ворон напряжен и задумчив теперь. Эта тайна не дает ему покоя. И я не понимаю почему. — Де Вер, хватит прохлаждаться, иди и ищи остальные части ключа. Чуящий, иди и помоги. Хоть я и попросил меня больше не называть так, он все равно зовет меня тем, кем я больше не являюсь. — Я не чуящий больше. — Сейчас встану и ты не пойдешь, а полетишь. Храм изменяет нашу кровь. Ослабляет ее. Возможно, ограничивает, но я найду способ преодолеть это препятствие. Мне нужны записи, что хранит Библиотека. В голосе нет даже намека на грубость, только факт. Ладно, я иду за парнем, стараясь смотреть под ноги внимательней. — Почему ты позволяешь ему так к себе относиться? Я понимаю, что тебе некуда теперь идти, но ведь это не повод… Я пожимаю плечами. — Не думаю, что ты на его месте не поступил бы так же. Да, и я тоже. Де Вер, смущенный, видимо вспоминает свои грешки. Ведь именно он мне помог спуститься вниз, забыв спросить, хочу ли я. Неловкое молчание затянулось. Улыбнувшись ему, я уточнил. Попросил, чтобы хоть чуть-чуть он расслабился и перестал винить себя в том, что произошло. Что случилось, то случилось, что уж теперь. — Что именно мы ищем?