Afterglow

Time marches on ahead — enough said Время идет вперед — сказано достаточно Thereʼs only one way through it Есть лишь один путь сквозь все это Time marches on ahead — one day weʼll see it Время идет вперед — в один прекрасный день мы увидим How thereʼs a fine blue line Что есть тонкая синяя линия Running through it Проходящая через все       Затихает шум трибун, и эмоции прошедших гонок доносятся лишь слабым отголоском. Затухающим эхом, отзвуком, они не будоражат кровь, а лишь отдают горьковатым послевкусием чего-то упущенного, чего-то незаметно ускользнувшего между пальцев, будто ты пытался поймать вечно свободный ветер или неугомонное время.       Бывает ли более опустошенный день, чем следующий после заключительной гонки сезона?..       Остановленный бег оглушает своей неожиданностью. Внезапно тебе уже ничего не надо доказывать или соответствовать каким-то планкам, от тебя больше ничего не ждут, ты ни перед кем не должен обнажать свою душу в дотошливых интервью. Завтра ты покидаешь вещи в чемодан, зарыв на самое дно свои мечты и планы. Сезон завершается, не спрашивая тебя, успел ли ты воплотить все свои задумки в реальность.       В груди угадывается столь знакомое чувство легкой грусти, смешанное с облегчением и уже возрождающейся жаждой чего-то нового.       Отнюдь не провальный сезон, но и не сказать, что совсем удачный. Эти четыре биатлонных месяца, как концентрат жизни во всех ее проявлениях, со своими взлетами и падениями. Всегда такие ожидаемые и всегда такие предсказуемо мимолетные.       Тебе не приходит в голову пытаться задержать их — какие новые этапы, когда все силы выскоблены до основания. И в мыслях нет, чтобы сожалеть о чем-то — это просто не в твоих правилах. Но где-то в глубине сознания ты уже заранее знаешь, что в следующий сезон вступишь хотя бы чуть-чуть, но другим, и от этого почему-то хочется ухватиться за убегающие мгновения, словно бы по инерции бросившись за уходящим поездом, который никогда не остановится ради тебя.       Так бывает в последние дни лета, когда не хочется отпускать яркую, беззаботную пору и одновременно приятно ловить прохладное дыхание приближающейся осени. И новый июнь настолько далек, что становится не по себе — сколько всего переменится за это время. Но у природы свои заветы, да и сам бы ты не захотел жить в краю вечного тепла, потому что знаешь — в постоянстве теряется смысл и угасает очарование.       «Все переменчиво», — изо дня в день твердит природа.       «Все переменится», — шепчет жизнь.       Так может эта личная зима посреди набирающей обороты весны и есть то, что ей нужно сейчас больше всего? И пусть не укроет ледяным покровом, замораживая чувства в зародыше, но запрячет в зеленый бархат листвы, преграждая путь полноводными реками, прочерчивая такое спасительное расстояние между ней и Симоном.       Франци не замечает, как мысли со спортивных тем, вновь перескакивают на сокровенное, словно в испорченном патефоне, расцарапывая иглой раны в душе, пуская мысли заезженной пластинкой по сотому кругу.       Уехала, не сказав ни слова. Вот так по-детски и нелепо. Испугавшись необходимости прояснять ситуацию, хотя этого никто и не требовал от нее. Испугавшись встретиться лицом к лицу с ним и не удержать слов, рвущихся из сердца последние месяцы. Испугавшись саму себя. Испугавшись прощальных слов.       «Глупость какая», — она ругает саму себя и пытается отвлечься на пейзаж за окном такси.       Мелькающие деревья, словно верстовые столбы, отмеривают путь до дома. А может отсчитывают спасительные километры от него… Это расстояние должно защитить ее, загнав все чувства в зону отчуждения, где им не суждено выжить. Хотя о каких чувствах идет речь?! Все это не по-настоящему. Симон просто хороший друг, а все остальное — лишь побочные эффекты постоянного пребывания бок о бок, передозировка общением, сбой в системе координат, временное помутнение сознания. Это совсем не страшно и легко лечится — стоит только убрать человека из окружения и любые лжечувства пропадут на следующие же дни.       Франци хватается за эту мысль, как за спасительную тростинку. Ей вновь удается убедить себя, и она чувствует, что чем дальше от немецкой сборной, тем легче ей это удается, а значит она на правильном пути. Она еще будет смеяться над собой, вспоминая эти моменты. Только сейчас улыбка не касается ее губ. Но это сущие мелочи, и уже с завтрашнего дня все начнет налаживаться. Завтра… Странное временное пространство, которое в ответе за наши начинания, мечты и надежды. Несуществующий день, который невозможно поймать, но ты упорно пытаешься убежать за эту невидимую черту в надежде, что там тебя ждет более понятный и спокойный мир.       Пройс растирает замерзшие руки и кутает их в рукава, наблюдает за сменяющимся пейзажем, непроизвольно отмечая изменения в родном краю за время ее отсутствия. Вопреки убеждению, путь домой почему-то не кажется короче. С непривычки, должно быть. Внутри пустота, будто бы выкричанная или выплаканная навзрыд. Она пытается представить встречу, что ждет ее через несколько минут. Вернулся ли Берт с работы или позволит дому встретить ее безразличной тишиной, давая возможность постепенно окунуться в омут былой жизни?..       Ответ становится ясен, едва они заворачивают к дому. Берт торопливо шагает навстречу, помогает выгрузить из машины бережно упакованный спортивный инвентарь и чемоданы, где между аккуратно сложенными вещами запрятана ее развороченная душу и разбазаренная совесть.       Он не любит задерживать людей, поэтому сначала отпускает таксиста и только потом обнимает ее.       — Я так соскучился, милая.       Его объятия такие верные и надежные, но больше родные и привычные. Она ощущает прикосновение гладко выбритой щеки, а нос щекочет терпкий аромат парфюма, что сама же подарила год назад. Все это контрастирует с воспоминаниями о прикосновении других рук, пусть и обнимавших совсем по-дружески целомудренно, легкой щетине, чуть колющей щеку, и запахе морозной свежести вперемешку c отдушкой кондиционера для белья. Сердце предательски сжимается, а к горлу подкатывает ком.       — Я тоже. Я тоже скучала по тебе.       И если где-то на небесах ведут счет ее вранью, то они могут смело ставить еще один плюс. Well time rushes an ahead — enough said Ну, а время мчится вперед — сказано достаточно Thatʼs just the way we blew it Вот только мы все испортили Time marches on ahead — one day youʼll see it; Время идет вперед — в один прекрасный день ты увидишь это Love is a fine blue line Любовь - это тонкая синяя линия