Чувства под прицелом. Ненужный этап.

       Она открыла глаза — всё та же тьма. Сколько ещё до рассвета? Ольга вздохнула и перевернулась на другой бок. Бессонница, уже который день. И не сказать, что ей очень хотелось спать — нет. Просто надо же отдыхать, а у неё всё никак не получалось просто заснуть. Девушка даже забыла, когда в последний раз высыпалась. Кажется, это было дома, в Москве.        Сегодня вечером эстафета. Ольгу пробрала дрожь, и она даже плотнее закуталась в тоненькое одеяльце. Стоило ей лишь только подумать о предстоящей гонке, как в памяти всплывала предыдущая эстафета, а вместе с ней и боль, страх, головокружение, вид крови на снегу и чувство отчаяния. Ох, как же ей было страшно! Вдруг и сегодня? Вдруг будет то же самое? Нет, нет. Сейчас ей лучше, гораздо лучше. Самое главное — верить в это. И забыть. Забыть всё плохое. Надо сосредоточиться.        Ольга перевернулась на спину и вытянула руку вверх. Вот, её уже видно — какая бледная кожа. Но раз видно — значит скоро утро! Ещё немного потерпеть. Рука бессильно упала обратно на одеяло. Как же она устала! Что толку в том, что она не бежала гонку преследования? «Мы бережём Подчуфарову для эстафеты», сказал Коновалов в интервью. Берегут они. Раньше надо было поберечь.        На часах 05:40. Полседьмого можно будет встать. Придёт первая на завтрак, ну и ничего. Оля повертела телефон в руке. Наверное, сейчас сигнал wi-fi будет хороший, большинство же постояльцев отеля спит. И правда — сигнал отличный. Можно даже было бы поговорить в скайпе. Она открыла инстаграм. Лайки, комментарии, комментарии. Нет, читать она не хотела. Здесь она для другого. Катя Юрлова опять назвала бы это «тренировка садомазохиста». Но Олю опять потянуло в профиль Дениса. И не для того, чтобы проверить, не выложил ли он чего новенького, нет. За последние два дня под его фотографиями появилось множество новых комментариев. И все они были от пользователя leno4ka_xramtsova. И Ольга не сомневалась, что эта самая Леночка Храмцова неспроста вот так внезапно решила прокомментировать его фотографии. Она по-любому рассчитывала, что она, Оля, заметит их, прочитает, перейдёт на её страничку, а там…        Особенно удались Елене комментарии тех фотографий, где присутствовала Ольга. Их было немного, все они были из Антхольца. Едкие замечания, насмешливые. Саркастичные. Но если она обращалась к Денису — то очень… нежные и… какие-то намекающие что ли… Словно между ними что-то есть. Хотя, возможно, Оля накручивала себя. Она показала Кате эти её комментарии. Юрлова взглянула и серьезно сказала:        — В тебя целится, точно. Ты посмотри, прямо права на него заявляет!        Конечно, Оля не удержалась и зашла в её профиль, ведь своих соперников необходимо знать в лицо. И это лицо было очень красиво. Длинноногая фигуристая брюнетка, роскошные длинные волосы, очень ухоженная, всегда при макияже. В её профиле не было смешных неудачных селфи и забавных фотографий с животными. Это был профиль настоящей светской львицы, гламурной стервы, женщины-вамп. Впрочем, Подчуфарова так её себе и представляла. На одной фотографии, выложенной недавно, был и Денис. Они стояли рядом, бок о бок, и улыбались. Очень близко, они стояли там слишком близко!        Девушка со вздохом закрыла приложение. Новых комментариев не было. Да и Ольге Храмцова больше не писала, хотя Подчуфарова была уверена, что Лена ещё скажет своё слово. Она очень переживала за то, что об её отношениях с Денисом Левко теперь может узнать вся страна. Лена как-никак журналист. Возьмет и напишет сенсационную статью, чего ей стоит. Заработает хорошие деньги. Это может быть всего лишь один абзац, одно предложение, но ведь оно может перевернуть всю Ольгину жизнь, карьеру. Может всё поставить с ног на голову! Ох, Денис, ну что же ты такой неаккуратный! Как же можно было допустить, что она прочитает их переписку! Даже от Губерниева скрыть их отношения было гораздо легче, а ведь он знал про всех биатлонистов абсолютно всё и не стеснялся выдавать информацию о личной жизни спортсменов в эфире.        «Да, Денис, не уберег ты наши отношения».        Ольга взглянула на подоконник — там уже появились очертания плюшевого медвежонка Потапыча. Она улыбнулась. Милый подарок, приятный сюрприз. И правда, как вовремя пришёл!        Ну что, почти шесть часов. Ещё пятнадцать минут и можно вставать. Оля укрылась одеялом и принялась отсчитывать минуты.        Примерно часа через три она уже стояла вместе с остальными девочками в тренажерном зале. Вся команда была в сборе. Даже руководитель комплексной научной группы Николай Загурский. В руках у него был ноутбук, кажется, он собирался показать им какие-то цифры, графики, аналитику. Ольга напряглась. Она вспомнила слова собственного личного наставника, а также слова Артёма о том, что она сама должна во всём разбираться, сама должна всё контролировать. Теперь она понимала, насколько это важно. Следуя совету Лелина, она начала вести дневник, куда записывала всё, что ела. А потом записывала ощущения от тренировки. Она начала лучше понимать, какие продукты и как влияют на её функциональное состояние. Она постоянно измеряла сама себе пульс и всё это записывала. Теперь спортсменка дважды в день созванивалась с Лелиным и всё ему рассказывала, ничего не утаивая. Она контролировала всё. Но как же она с этим припозднилась!        — Так. У нас новая расстановка по этапам, — Коновалов окинул всех девочек взглядом и быстро обрушил на них информацию. — Таня заменит Дашу. Катя Юрлова, ты будешь на втором этапе. Оля, ты побежишь третий. Финишировать будет Катя Шумилова.        Тишина. Ольга посмотрела на новоявленного финишера. Катя закусила губу и сжала кулаки. Неожиданно, для Шумиловой так просто удар. Акимова высоко подняла брови — до гонки осталось несколько часов, а она только узнала, что бежит. Даааа… Виролайнен опустила голову и сделала шаг назад, и непонятно было, рада она или расстроена. Заменив её Татьяной, тренеры будто бы намекали: «Ты не справишься». Конечно, это обидно. Юрлова должна была финишировать, и она к этому готовилась, настраивалась. Ольга знала, насколько ответственно Катя подходит к решению задач, перед нею поставленных. А теперь вдруг второй этап. Изменения не затронули лишь её одну, и Оля была этому несказанно рада.        — Объясните причины перестановок, — хрипло сказала Юрлова.        Слово взял Загурский.        — Начнём с первого этапа. Почему мы убрали Дарью. Причины просты — Татьяна оказалась более адаптирована к этим часовым поясам, что странно, — и Загурский окинул всех взглядом, — вы все ведь в равных условиях, и все пробыли здесь и в Канаде одинаковое количество времени. Гонка пройдёт вечером, Тане будет легче. Плюс, злополучная стрельба из положения стоя. Здесь Даша сама всё понимает.        Виролайнен кивнула. Несмотря на то, что их переходящий приз — кукла-биатлонистка — после «кленового» этапа была отдана Даше как спортсменке, проявившей себя лучше всех, проблемы со стрельбой никуда не делись. Ольге даже казалось, что к концу сезона вероятность промаха на «стойке» стала увеличиваться. Это нервы, психология, давление со стороны СМИ и болельщиков. Даша, в конце-концов, не железная. И ведь на тренировках же она стреляет замечательно и неизменно выбивает пять из пяти! А бежит гонку — и обязательно штрафные круги и дополнительные патроны. А Татьяна… Да, она стреляла, наверно, получше. Вернее, была постабильнее в стрельбе. Если у неё что-то не получалось на тренировках, то она работала над этой проблемой, и в гонке обычно всё удавалось. Не было никаких неожиданностей. Со стрельбой из положения стоя были проблемы, но здесь, скорее, сказывалось отсутствие опыта и стремление Акимовой выложиться на все сто процентов на дистанции. К «стойке» она подходила уже измученная.        — Давайте дальше. Катя, — Загурский кивнул Юрловой, — ты страхуешь Татьяну и команду. Таня впервые бежит эстафету на Кубке Мира, и если что-то пойдёт не так, мы все знаем, что ты умеешь догонять и обгонять, что ты надёжный стрелок и проверенный боец.        Юрлова ничего не сказала. Она просто подняла вверх брови и покачала головой. Оля обеспокоенно взглянула на подругу. Нельзя так с ней! Катя же давно уже стратегию выработала, она ведь разузнала, с кем ей бежать последний этап, они с Олей обсудили сильные и слабые стороны соперниц… Эх, всё коту под хвост!        — Насчёт тебя, Оль. Последний круг ты всегда проходила хуже. Что говорить, функционалка после Кэнмора у тебя никакая.        Подчуфарова хмыкнула. Теперь они решили называть вещи своими именами? Вот прямо перед гонкой? Серьёзно? Это новый способ мотивации? Обязательно сейчас надо всё это ей высказать?        — Пик формы пройден, удержать его не удалось, — продолжил он. — Ты устала, это видно. Ммм, третий этап самый оптимальный. Теперь Катя Шумилова.        И Загурский принялся объяснять почему в качестве финишера взяли Шумилову. Оля уже не слушала. Внезапно ей пришла в голову странная мысль — вот взять эстафету, всего лишь эстафету, и тут оказалось, что женская сборная в принципе не готова. Не готова — это раз. Да и готовили к другому — это ведь тоже важно. У тренеров на них оказались другие планы. А что же с Чемпионатом Мира? Там тоже всё внезапно поменяется?        — А что же с подводкой к Чемпионату? — громко спросила она, подняв голову и дерзко взглянув на Загурского.        Он замолчал. Ефимов удивленно воззрился на спортсменку — он явно не ожидал от неё такого вопроса. Коновалов, единственный из всех, осмелился взглянуть Ольге в глаза, но не нашёл, что ответить на её вопрос.        — Ольга…        — Сергей Александрович, ответьте! — перебила она и указала на Ефимова с Загурским. — Вы считаете, что они нас подводят по правильной методике? Все девочки на пределе! Я уверена, что все наши анализы, все наши показатели, вся эта их биохимия, графики и цифры — это всё не предполагает таких нагрузок! Вы же работаете в команде, и мы — часть её! Посмотрите на нас! На Катю, Дашу, на меня! Неужели вы… не понимаете? То, что случилось со мной в Кэнморе, могло случиться с каждой?        — Нам всем тяжело, это правда, — вдруг тихо сказала Шумилова. — Мы на зубах выступаем, терпим. Я тоже считаю, что не должно быть так. Надо менять интенсивность тренировок.        — Это действительно так, не для всех ваши методы хороши, — вступила в спор Даша. — Нам нужен более индивидуальный подход. Я не справляюсь с тем, с чем справляется Катя. Мы разные! Взять ту же комплекцию!        Ольга с благодарностью взглянула на подруг по команде. Она почувствовала необходимую поддержку, и это придало девушке уверенности. Но закончить мысль ей не дали. Вперёд выступил Ефимов.        — Что ты хочешь, Ольга? Давай, расскажи. Раз критикуешь, нужно иметь смелость предлагать. Предложи варианты, мы их рассмотрим. Тебе не нравится наша методика? А чья тебе нравится? Немцев? Французов? Может быть, шведов? Возможно, снова Пихлер тебя устроит? Не хочешь ли ты уйти к другому тренеру?        — А вы не хотите ли набраться смелости и признать свои ошибки?! — взорвалась она.        В тренажерном зале стало тихо. Все затаили дыхание. Ольга и сама боялась пошевелиться, однако она не считала, что наговорила лишнего.        «Я выскажу, я выскажу всё!»        — А меня вы загнали в функциональную яму, — теперь она обращалась лично к Ефимову. — Вам не было дела до аналитики, до биохимии, до анализов. Вам не было дела до спортсмена. Вам нужен был только результат! Получите! Мне стыдно, что я в таком состоянии сейчас! Вы виноваты в этом! Я ничего уже не смогу показать! Спасибо!        Выкрикнув последнее слово, она сделала пару хлопков, имитируя бурные аплодисменты. Оглянулась. Девочки, все как одна, застыли и, опустив голову и изумленно приподняв брови, исподлобья поглядывали на неё. Взгляд задержался на Кате Юрловой. Слава Богу! Они встретились глазами, и Катя еле заметно кивнула ей. Да. Она поступила правильно, что всё сказала.        Ольга подняла голову и снова дерзко взглянула в лицо Ефимова. Он молчал. Подчуфарова знала, что вопрос так и повиснет в воздухе. Но когда-нибудь перед кем-то ему придётся держать ответ.        — Тренировка завершена, — тихо сказал Коновалов.        Ольга перевела взгляд на официального старшего тренера женской сборной. А по факту ведь сборной руководят Ефимов и Загурский! И с них никогда ничего не спрашивают! Но почему же так всё несправедливо? Все шишки падут на Сергея Александровича! Всегда только он держит удар — перед СМИ, перед руководством, перед болельщиками. Как же так? Ей стало жаль тренера. И это остудило её пыл.        — Да, надо идти, а потом будем тренироваться, как запланировали, — засуетилась Виролайнен, единственная из всех, кто не бежит сегодня гонку, — пошли, девчонки.        И все двинулись к выходу.        — Оля! — окликнула её Шумилова в коридоре, — Ты невероятная молодец!        Катя похлопала её по плечу. Подчуфарова улыбнулась. Однако, сейчас ей было бы неплохо побыть наедине со своими мыслями, разложить всё по полочкам, успокоиться. До обеда есть полчаса. Надо пройтись.        Гулять, в принципе, было негде. Она вышла в холл. Ой, сколько мужчин-биатлонистов! Возле стойки регистрации она разглядела мощную фигуру Антона. Он что-то подписывал. Уезжает? Он уезжает? Но как же мужская эстафета? Она же сегодня! Уже совсем скоро.        Пробираясь к Антону, она врезалась в Симона Шемппа и чуть не упала. Немец подхватил её, не позволил упасть, осторожно поставил на место. Ольге очень нравился Симон. Он такой симпатичный! Она почувствовала, как кровь прилила к щекам, когда они встретились взглядами. Какие шикарные глаза! Она что-то смущенно пролепетала на английском и побыстрее двинулась прочь от него. Ох уж эти немецкие красавцы!        — Антон! Привет!        — О, привет, Оль! — Шипулин широко улыбнулся.        — Ты уезжаешь? Сейчас?        Антон виновато посмотрел на неё.        — Ну да. Я ведь не бегу эстафету. А плюс три дня на обратную акклиматизацию — это очень даже хорошо.        — Да, но кто же тогда…        — Максим, — четко сказал Шипулин и, прищурившись, пристально на неё посмотрел.        Первая мысль у Ольги была такая: «Почему он так на меня смотрит? Неужели Трифанов ему что-то уже рассказал про меня и Максима? Надеюсь, он знает, что всё не так». А следующая мысль: «Погодите… Максим? Максим Цветков финишер? Мир сошёл с ума?!» Так она и сказала Шипулину, совсем не стесняясь своих слов.        — Мир сошёл с ума? Какой же из него финишер?        Антон огляделся по сторонам и, приобняв Ольгу за плечи, отвёл в сторонку. Они остановились возле окна, и Шипулин, облокотившись о подоконник, тихо сказал:        — Ты знаешь, я в таком состоянии, что не уверен, смогу ли помочь команде в эстафете. Серьезно. Я чувствую себя неважно.        — Что с тобой происходит?        — Я не сплю уже третьи сутки, и есть не могу ничего. И немного приболел к тому же.        Ольга нахмурилась.        — Как это — приболел? Ты же все гонки отбегал. Ты что, на фоне болезни выступал? Антон!        Видя, что он качает головой в знак согласия, Оля ужаснулась.        — Зато результаты какие! Серебро, бронза! Оль, я на пике формы, — и парень горестно усмехнулся.        Подчуфарова покачала головой. И даже в отношении лидера сборной тренеры ошиблись. Ну конечно! Антхольц, Кэнмор и Преск-Айл — на этих этапах Шипулин показывал самые высокие результаты в сезоне.        — А пик формы не может длиться вечно, — будто бы продолжая её мысль, сказал Антон. — Так что теперь неминуем спад. И чтобы более-менее безболезненно его пережить, я уезжаю пораньше. Возможно, меня будут ругать за то, что оставил команду, но… Через неделю Чемпионат. Ты сама понимаешь…        — Да, я понимаю.        — Сезон для меня откровенно неудачный, — Антон тяжело вздохнул. — Медаль Чемпионата Мира — сейчас это моя главная цель! Ведь там никому не нужно то, что ниже третьего места. Никакие кубковые очки, никто за этим не гонится. Если ты финишировал четвёртым — считай, гонку ты не бежал вообще. Вот ты будешь довольна, если, скажем, в спринте заедешь в цветы?        Ольга усмехнулась.        — Да для меня в двадцатку заехать за счастье будет. Антон, я в яме.        Шипулин развернулся к ней.        — Перетренировали? Я предчувствовал, что так с тобой будет! — и он ударил кулаком по подоконнику, причём Оля от неожиданности вздрогнула. — И насколько…глубоко ты в яме?        — Да она как Марианская впадина!        Они с минуту смотрели друг на друга.        — Я не знаю, что мне делать, Антон, посоветуй! — умоляюще попросила она.        Шипулин закусил губу и долго молчал.        — Ты бежишь эстафету?        — Да. Третий этап.        — Хорошо, не последний, — и он снова надолго замолчал. — Тебе надо поработать с другим тренером. Но это уже на перспективу. А сейчас… Побереги себя, но тренируйся по чуть-чуть. Постарайся восстановиться. Но, пойми, я не могу говорить наверняка.        — Спасибо.        — Удачи тебе, Олька! Держи хвост пистолетом и не унывай!        Шипулин обнял её. Девушка прислонилась к его могучей груди и почувствовала себя наконец-то защищённой. Сила Антона передалась и ей.        — Спасибо, — повторила она, — на эту последнюю гонку ты меня вдохновил.        — Да я прямо гуру! — рассмеялся Шипулин. — Час назад мне Макс то же самое сказал.        — Как думаешь, у него получится?        — Давай не будем делать прогнозов. Это же биатлон.        — Давай, — согласилась Подчуфарова.        На этом они и расстались. Антон остался в холле ждать автобуса, а Ольга отправилась в столовую.        Прошло ещё три часа, и они уже были на стадионе. Мужская эстафета завершилась, Россия стала четвёртой. Волков, Поварницын, Малышко и Цветков не сотворили чуда, но и не провалили гонку. Ольга считала, что это хороший результат. Катя Юрлова была с ней согласна. Подчуфарова была рада за дебютанта сборной Сашу Поварницына. Он показал класс! Вот так надо выступать! Теперь его заметят! Не могут оставить без внимания, нет! Она пообещала себе, что вечером обязательно отыщет парня и поздравит его. И с Максимом тоже надо будет увидеться… Оле немножко не хватало его, она ведь уже привыкла к его постоянному присутствию. Макс всегда поддерживал и помогал. И если бы не его желание стать ещё ближе, всё было бы идеально. Ох, Цветочек, зачем же ты всё испортил…        Было холодно, и спортсменки собрались в небольшом отапливаемом помещении, ожидая своей очереди. Татьяна уже стартовала, но наблюдать за её этапом в тепле не было никакой возможности, ведь там не было телевизора. Однако, Катя Юрлова нашла решение. Проводив Таню к стартовой площадке, она вернулась к девочкам не одна. За Екатериной следовал довольный Алексей Криворучко. Он тепло со всеми поздоровался и поставил на столик свой рюкзак. Девочки недоуменно переглянулись, они не понимали, что всё это значит. Но расстегнув внешний кармашек, Алексей продемонстрировал им настоящее чудо техники — в рюкзаке был какой-то гаджет, и из кармана выглядывал монитор с логотипом «МатчТВ». Теперь спортсменки могли наблюдать за гонкой, будто бы смотря её по телевизору. Единственное, о чем они сразу же попросили Криворучко — так это выключить звук. Комментарии Дмитрия Губерниева сейчас были лишними.        Оля же достала из своего рюкзака плюшевого медведя Потапыча и усадила его на подоконник. Она потрепала его за лапку, сегодня это был её талисман. Увидев медвежонка, Лёша рассмеялся.        — И ты туда же? Тоже будешь за собой его всюду таскать?        Ольга подошла к нему поближе        — Он за мной присматривает. Надо же кому-то!        — Ой, как ты права! Ну ладно, надеюсь, наш Потапыч тебе поможет.        И Криворучко ушёл.        Юрлова принялась собираться на передачу эстафеты. Катя Шумилова помогла ей наклеить на скулы и нос защитный пластырь — в такой мороз необходимо защищать лицо от обморожения! Катя выбрала розовый, чем развеселила оставшихся девчонок.        — Таня стреляет! — воскликнула Ольга, и две Екатерины подбежали к ней, чтобы понаблюдать за «лёжкой» Акимовой.        «Забойщица» сборной России пришла на рубеж второй, сразу за француженкой. Теперь они обе лежали, методично закрывая мишени. Таня стреляла медленно, но точно.        — Молодец! — воскликнула Ольга, но в следующую секунду поняла, что поспешила, ведь Акимова промазала последним выстрелом.        Она долго выцеливала, теряя драгоценные секунды. А француженка-то застрелилась! Только вот соперницы уже уходят, а Таня всё лежит и никак не решается выстрелить.        — Ну давай уже! — не выдержала Катя.        На дистанцию ушла Франциска Пройсс, она закрыла все пять мишеней быстро и точно. Следом за ней убежала казашка и украинка. А следом — вот неожиданность — с ковриков сорвались спортсменки из Болгарии и из Швеции. Таня наконец-то стреляет. Слава Богу, точно! Но отставание уже приличное.        Желая поберечь нервы, Оля снова отошла к подоконнику и, обняв Потапыча, достала телефон. Три смс-ки. Денис.        «Ну что, ты готова? Я держу за тебя кулачки! Оль, забудь, пожалуйста, о Кэнморе! Ты справишься!»        Подчуфарова вздохнула. Они не обсуждали это, но, конечно, Денис понимал, что она будет переживать по этому поводу. Ольге было приятно, что он понимает её состояние без слов. Она посчитала, прикинула время. Ох, ничего себе! В Москве уже почти час ночи! Ну, Денис!        «А помнишь, ты обещала Доротее, что тоже будешь краситься, выходя на старт? Ну когда же я увижу тебя при макияже? Может, сегодня?»        Вот уж точно! Она и забыла! А ведь и правда, когда они ужинали вместе с Ильёй и Доро, итальянка взяла с неё слово, что Ольга теперь будет выходить на старт накрашенной. Но, наверное, за неё тогда говорило шампанское, ведь в здравом уме Оля никогда бы такое не пообещала. Да и какой макияж! Она совсем в этом не разбирается. Нет уж, увольте.        «Ты там как, не замёрзла? Я сейчас созванивался с Заниным, он уже готов разогреваться коньяком! Ты там, когда интервью дашь, скажи ему, что я просил напомнить, что на работе пить нельзя!»        Ольга усмехнулась. Ей бы их проблемы.        Засунув телефон обратно в рюкзак, она, не выпуская Потапыча из рук, вернулась к девочкам. Катя разминалась. А Татьяна как раз подошла ко второму рубежу. Первый же выстрел мимо! Ох, Таня! Остальные четыре она быстро закрыла, но опять этот дополнительный патрон! И снова Акимова долго перезаряжает и долго выцеливает. Да что ж такое! Время же идёт!        — Ох, как долго! Не могу ждать! — взорвалась Катя.        Обычно такая сосредоточенная и спокойная Юрлова сегодня была сама на себя не похожа.        — Пойду я, — коротко сказала она.        — Катюша, удачи! — Оля обняла её.        Катя Шумилова тоже без слов обняла подругу. Юрлова ушла.        — Эй, не бойся, Кать! — попыталась поддержать Шумилову Ольга. — Вот смотри, Таня всё-таки попала, долго, конечно, но не смертельно!        Акимова теперь была лишь девятой. Но Шумилова очень волновалась, и Ольга просто не могла найти других слов для того, чтобы как-то подбодрить её. Она была бледна, даже губы посинели. Оля обняла Катерину, но та вывернулась из её рук.        — Не надо, я сама как-нибудь…        И она вышла за дверь. А Оля продолжила следить за гонкой по экрану монитора. Передача эстафеты. Лидирует Швейцария, но Ольга уверена, что это ненадолго. На втором этапе бегут сильные спринтеры — Карин Оберхофер, Анаис Бескон, и Катя не затеряется среди них. Так и есть! Юрлова начинает очень резво! Она мощно идёт в обгон и по секундочке начинает отыгрывать отставание. Двадцать девять секунд, двадцать две, двадцать, восемнадцать, пятнадцать! Ничего себе! Вот это скорость!        Внезапно Ольга осознала, что ей сейчас принимать эстафету. Сможет ли она достойно провести свой этап? А вдруг опять не будет сил? Она подведёт их! Старания Тани на рубежах, скорость Кати… Ох, что же будет!        «Держи себя в руках, держи! Ты сможешь! Давай, настройся!»        А Катя тем временем подошла к первому огневому рубежу. Ольга затаила дыхание! Чисто!        — Да! Да! Молодец! — подпрыгнула она, аплодируя подруге.        Но от того, что Юрлова так быстро и чисто отстреляла на ноль и теперь идёт второй, ей почему-то стало только хуже. Ольга взволнованно заходила по комнате. Она начала разогреваться, но движения были какими-то неуклюжими. В помещение ворвалась Катя, за ней спешил Леша.        — Оль, иди!        Шумилова подскочила к ней и подала винтовку.        — Катя…в лидерах…        Подчуфарова сглотнула. Она обернулась, чтобы последний раз взглянуть на монитор.        — Сейчас… Стойку посмотрю…        — Некогда, — тронул её за рукав Криворучко.        В дверном проёме появился Коновалов.        — Ольга! Давай, на старт! — взволнованно сказал он и махнул спортсменке рукой.        Ну что ж, пора. Значит, пора. На секунду Оля зажмурилась.        «Я смогу!»        И вот они уже направляются к стартовому городку.        — Оля, у нас есть все шансы на медали! Давай! Ты можешь, ты боец! Вспомни Антхольц! Настройся! Как тогда!        Нет, она уже совсем не помнила, как там было. Антхольц забылся, в её памяти был лишь Кэнмор.        — Я боюсь… — прошептала девушка.        Сергей Александрович остановился.        — И думать о последней эстафете не смей! Как ты себя ощущаешь сейчас?        — Я не знаю, вроде нормально. Я просто боюсь.        — Подожди, давай глянем, — и Коновалов извлёк из-за пазухи пульсометр, быстро закатал рукав Олиного костюма и померил ей пульс. — Неплохо.        — Сколько?        Он показал ей прибор. «98». Меньше, чем в прошлый раз, это правда. Но, к сожалению, всё равно много.        Тренер покачал головой.        — Оля, если вдруг что-то пойдёт не так, обещай мне! Обещай мне, что сойдёшь с дистанции, обещай!        Подчуфарова удивленно взглянула на него. Сойти с дистанции? Это что, шутка? Проверка на готовность? Но нет, Коновалов был серьёзен, а глаза его были полны тревоги.        — Я… Нет, Сергей Александрович, я не могу! Не могу пообещать. Я же подведу их всех! Я не могу так…        — Оля! Не стоит это всё твоего здоровья! — он мотнул головой. — Не надо себя гробить! Мы и так… чуть было тебя не потеряли.        Подчуфарова отвернулась и зашагала дальше. Тренер поспешил за ней следом. Сейчас не время это обсуждать. Ольга нацепила лыжи, поплотнее надвинула шапочку, потёрла скулы и нос, проверяя, хорошо ли держится пластырь. Она готова. Ей очень страшно, но она готова. Она будет биться! За медаль!        «Ой, Боже, Боже, Катя первая!»        Юрлова мчалась к передаче эстафеты словно к финишной прямой. Катя настроила себя на последний этап, и сейчас она приближалась к Ольге с такой скоростью, будто бы за ней гонятся с десяток биатлонисток. Но она была одна. Немка вон только выезжает из-за поворота, до Кати ей ещё секунд пятнадцать.        Подчуфарова протягивает руку и одновременно начинает отталкиваться другой. Хлопок по плечу. Вперёд!        Стемнело, а она и не заметила. Как странно бежать гонку в темноте… Лыжи ехали хорошо, со смазкой сервисеры не прогадали. Молодцы, Ольга мысленно поблагодарила их. Она напрягла память, кто ещё бежит третий этап? Габриэла Соукалова — пожалуй, самая опасная её соперница. Она, несомненно, во много раз сильнее. Но Ольга ещё поборется! Тем более чешки идут в числе отстающих. Мириам Гесснер. Да, она отличная лыжница, но снайпер никудышный. Будем надеяться, что Мирри совершит свою стандартную ошибку — выложится по полной на дистанции и завалит стрельбу.        «Так, хорошо, всё идёт хорошо».        Оля оглянулась — соперницы далеко. Можно чуть отдохнуть, вот как раз и спуск. Холодный ветер резанул щёки. Вдруг спортсменка услышала сзади скрип снега. Она снова обернулась. О, нет! Мирри её достала! Уже! А за ней итальянка! И Соукалова рядом!        «Нет, нет, как же так! Ведь был же просвет! Где скорость?»        Сжав зубы, вцепившись в палки, Подчуфарова начала разгоняться, изо всех сил отталкиваясь руками и ногами, размашисто работая лыжами. Но быстрая Гесснер обогнала её, обогнала! Ольга было бросилась за ней в погоню, но вовремя придержала себя — совсем близко стрельбище. Надо оставить силы.        Мириам уже стреляет, а Оля только ложится на коврик. Рядом с ней итальянка Санфилиппо. Соукалова тоже на рубеже.        «Вдох-выдох»        Выстрел! В цель. Ещё, ещё, ещё! Всё точно. Последний! Точно! Отлично! Оля вскакивает и бросается наутёк.        Уходя со стрельбища, Подчуфарова заметила, что итальянка всё ещё лежит, выцеливая мишени. Но сейчас ей не было до неё никакого дела. Габриэла, похоже, тоже отстрелялась чисто и стремительно приближается. Не самая лучшая компания. Мириам вот тоже близко. Устала, устала, она так устала, и скорость держать совсем не получается. А Габриэла и Мирри тут как тут, совсем близко.        — Давай! Давай! Хоп-хоп-хоп-хоп! Оля, Оля, тринадцать секунд! Давай! Хоп-хоп! — слышит она крик Коновалова.        «Так, так, они в тринадцати секундах, наверное, уже в десяти. Быстрее, быстрее!»        Ольга вскинула глаза. На неё упал яркий луч света от прожектора. Слишком яркий! Он ослепляет! Ослепляет! Подчуфарова зажмурилась, и тут же мимо неё вихрем пронеслись две соперницы.        — Работай! Давай! Хоп-хоп! — это голос Ефимова.        Оля бросается в погоню, ещё можно догнать, можно! Вот Габи обходит Мириам. До них каких-то десять — пятнадцать метров.        «Каких-то? Да это же как до Луны!»        Стрельбище, она снова на стрельбище.        «Ты можешь, можешь, покажи, на что ты способна!»        Руки немножко трясутся, но невероятным усилием воли Ольга останавливает эту предательскую дрожь. Опять этот слишком яркий свет! Только бы не промахнуться!        Они стреляют втроём. Раз, два, три… Промах!        «Нет, нет!»        Но тут справа раздаётся глухой звук — Габриэла промазала.        «Шанс, шанс, это шанс! Нужно всего один. Только один!»        Ольга закрывает четвертую мишень, осталась одна. И снова справа этот звук! Чешка мажет дважды! И Гесснер! Четким, отработанным движением Ольга извлекает дополнительный патрон, быстро загоняет его и сразу на задержке дыхания стреляет.        «Есть! Попала! Беги!»        И она срывается с коврика. Надо, надо потерпеть, надо додержать. И снова эти угрожающие звуки позади. Это Габриэла нагоняет. Стиснув зубы, Ольга работает в подъем, но нет. Словно не заметив её, Габи проносится мимо и размашистым ходом набирает скорость.        «Не беда, не беда! Это же Соукалова! Она… сильна. Давай, вторая, ты вторая, это хорошо! Держись!»        И снова, снова угроза! Кто на сей раз? Француженка. Как она близко, ещё ближе, ещё…        «Как же я устала, когда же финиш…»        Теперь третья. Ольга попыталась сесть француженке на хвост, но нет, её темп держать не удаётся. Подчуфарова отстаёт, просвет всё больше и больше.        «Это ужасно, ужасно! Но давай, чуть-чуть осталось, вот скоро передача эстафеты. Быстрее! Поднажать! Вот, Катя! Давай!»        Ольга хлопает Шумилову по спине и отъезжает в сторону, к бортику. Она падает на снег, дыхание вырывается из неё с хрипом. Грудная клетка прижимается к снегу. Проходят минуты, а она всё ещё лежит на снегу, пытаясь выровнять дыхание. Ну всё, всё. Надо вставать. Надо идти. Не время показывать слабость.        Подчуфарова сделала несколько шагов, держась за бортик. Снова закружилась голова! И из носа… кровь! Ольга зажала нос пальцами и затравленно заозиралась по сторонам, где же укрыться, куда спрятаться? Надо отойти подальше, чуть переждать, остановить кровь. Вдруг она услышала своё имя, кому же она так невовремя понадобилась? Мелькнула ярко-зелёная куртка, совсем близко. Это Дима. Нет, только не сейчас.        — Эй, ты в порядке? Оля!        Занин остановился как вкопанный и несколько секунд обалдело смотрел на неё, а из носа девушки хлестала кровь. Ольга зажимала нос пальцами, но кровь и не думала останавливаться. Она чуть не плакала от стыда. Девушка опустилась на корточки рядом с бортиком, но в стороне от трассы, и Дима присел рядом. Он набрал в ладонь снега и прижал этот ледяной комочек к её носу. Оба молчали. Ольга почувствовала, как по её щеке скатилась слеза.        — Сиди здесь, я позову врача, — твёрдо сказал Занин. — Я быстро.        — Погоди! — прошептала Ольга, голос тоже её подвёл, — Позови Артёма, врача мужской сборной.        — Но он улетел уже. Вместе с Шипулиным.        — Улетел…        Только ему она доверяла, и его тут уже нет! Дима снова присел рядом, набрал новую горсть снега.        — Сейчас, — он достал телефон, — Илья! Подойди!        Буквально через минуту к ним подбежал Трифанов.        — Оля! Что с тобой! Опять плохо? Скорую надо?        — Нет, просто давление. Мне нужно посидеть. — Кровь идёт, — кивнул Дима на розовые комочки снега, валяющиеся у его ног.        — Пойдём в тепло.        Парни подхватили её под руки и увели в сторону. На полпути Ольга освободилась от их рук. Кровь остановлена, а головокружение вроде бы прошло. Она улыбнулась:        — Спасибо, я, кажется, чувствую себя лучше, — она набрала снега и растерла его в руках, отмывая от крови, — Мммм, надо же интервью.        Илья с Димой переглянулись.        — Слушай, но мы не настаиваем…        — Нет, нет! Надо! Или все заподозрят…        — Ну хорошо, — согласился Дима, — пойдём тогда, отыщем нашего оператора.        — Давай я провожу тебя к девчонкам, а там возле вашего домика и интервью возьмём! — и Илья, не дождавшись ответа, взял её под руку и повёл в зону, отведённую спортсменам. Они шли молча, только возле двери Ольга нарушила тишину.        — Вы так много для меня делаете! Спасибо! Я это очень ценю, поверь!        — Да знаю я, не благодари, — отмахнулся Илья. — Ну всё, иди, я позову тебя.        Войдя внутрь, Оля остановилась на пороге. Катя и Таня приникли к экрану. Шумилова стреляла стойку. Графика полыхала красным. Акимова оглянулась, но промолчала, не стала комментировать стрельбу. Ольга сделала шаг вперёд. Теперь обернулась Юрлова.        — Два круга.        Она развела руками и отошла к окну.        «Всё напрасно, всё напрасно…»        Ольга стянула шапочку и бросила её на стол, потом выудила из рюкзака телефон. Пришло пять новых смс. Но она не хотела ничего читать, сейчас ей важно было услышать его голос.        — Привет.        — Привет. Ты смотришь?        — Да, — со вздохом ответил Денис.        Ольга тоже вздохнула. Позади раздался стук в дверь. Наверно, это Илья пришёл позвать её на интервью. Сейчас, минуточку…        — Как ты чувствуешь себя?        Ольга задумалась. Сказать или нет?        «Если скажу, он будет волноваться. Но ведь всё прошло… А ребят я попрошу, чтобы не сдавали меня. Да, вот так и надо сделать».        — Всё хорошо. Просто я очень расстроена.        — Я понимаю тебя, милая. Оля, помнишь, что ты мне сказала перед эстафетой в Антхольце?        Она напрягла память. Да, помнила.        — Медаль — это не смысл жизни.        — Именно! Поэтому не расстраивайся. Подумай о хорошем! Скоро вы уедете, вы вернётесь в Европу. Здесь будет полегче! Ведь так?        Оля закусила губу. Конечно, в этом он прав, но…        — Понимаешь, опять ведь всё напрасно. Танины нервы на рубеже, Катины силы на дистанции, моя…        Она чуть было не сказала «кровь», но вовремя спохватилась.        — Моя погоня за Соукаловой… Я удержалась в тройке, но знал бы ты, чего мне это стоило. Всё напрасно, Денис, всё напрасно.        Он молчал. И Ольга не винила его за это. Что тут сказать? Слова утешения ей не нужны, а то, что парень её понимает — это она и так знала.        — Я просто хотела услышать твой голос. Но меня Илья зовёт на интервью, надо идти.        — Хорошо. Звони мне почаще, ладно?        — Ладно, — она улыбнулась и закрыла глаза, ведь так лучше можно прочувствовать голос.        — Люблю.        — И я люблю.        — До встречи! Целую!        — И я тебя!        В интервью Оля призналась, что чувствовала себя якорем в команде, она не смогла приблизить их медали, сильно проиграв ходом. Но она сделала всё, что смогла. Дима также задал вопрос о её состоянии перед Чемпионатом Мира. Занин смотрел на неё виновато, но спортсменка понимала корреспондента. Он тоже выполняет поставленные перед ним задачи.        — Сейчас есть спад, — признала она. — До Чемпионата Мира будет двухнедельный сбор, будем надеяться, что смогу выбраться из этого состояния. Сделаем всё возможное, чтобы что-то изменить в лучшую сторону.        Записав интервью, Занин пожал ей руку.        — Когда вы улетаете? — спросил он.        — Послезавтра утром. Хотя я прямо сейчас стартанула бы. Хочется…если не домой, то хотя бы в Европу.        — Понятно, — протянул парень. — А мы завтра днём. Сразу в Тюмень, но с пересадкой в Шереметьево. А там и Дэна подхватим.        Оля вскинула на него глаза.        — Можно я с вами? — рассмеялась она.        — Да конечно, бросай всё! — улыбнулся Занин.        Дима обнял её на прощание.        — Береги себя! Встретимся в Осло.        — Спасибо! Ой, Дим! — окликнула Оля уже удаляющегося спецкора. — Денис просил напомнить, что на работе нельзя пить!        Занин недоуменно глядел на неё.        — Аа, я понял. Да я же пошутил про коньяк! Кстати, будешь с ним разговаривать, напомни, что он задолжал мне пять походов в ночной клуб! Ты уж извини, но долг есть долг!        — Обещай хотя бы, что вы в итоге не пойдёте по девочкам!        — Что ты, Оля, я женат! Мне нельзя в Бельдяжки! — процитировал Занин замечательный фильм «О чём говорят мужчины», фразы из которого давно уже растащили на афоризмы.        — Верю! Удачи!        И они разошлись. Ольга вернулась к девчонкам, и настроение сразу же испортилось. Через десять минут появилась Катя Шумилова. В гробовой тишине она прошла в дальний угол, самый темный, опустилась на стул и горько заплакала. Первой к ней подошла Юрлова. Она без слов обняла тёзку, поцеловала в макушку. От этого Катя заплакала ещё сильнее. Ольга прислонилась к стене. Как же больно на это смотреть!        И слёзы Кати — всё это тоже напрасно. Разве кто-нибудь поймёт, как ей тяжело? Разве её перестанут ругать, узнав, как она убивается? Нет! Никто! Никогда! Всем нужен лишь результат. А на спортсменов, вернее, на людей… На людей всем плевать.        Ольга тоже подошла к ней, присела на корточки возле её ног, да так и осталась сидеть, не сказав ни слова. А зачем? Она же всё понимает.        Таня Акимова опустилась рядом. Так они и сидели вчетвером, молча горюя, но своим молчаливым присутствием утешая друг друга.