***
Ночная жизнь в Палермо танцует и пьёт алкоголь, веселится до утра и гудит на набережной, зовёт молодёжь и туристов на улицы после знойного дня. Николь тоже выходит на улицу, но не для того, чтобы присоединиться к всеобщему веселью. Чон без раздумий направляется к своей главной и единственной цели поездки — к Катакомбам Капуцинов. Быстрыми шагами девушка минует несколько узких улочек с такой уверенностью, будто бы уже гуляла по ним не один десяток раз, и выходит на площадь Пьяцца Каппучини, где находится монастырь Капуцинов. Николь замедляет шаг, вспоминая многочисленные фотографии мумий, и изо всех сил пытается затолкнуть пресловутый страх куда подальше. Чон не может отступить. Она слишком много времени потратила впустую, и если она на самом деле хочет чего-то добиться, то, в первую очередь, должна заглянуть в глаза страсти, которой жил У Чихо. У ворот часовни под фонарём Николь замечает рослого охранника, который, увидев приближающуюся иностранку, опускает газету. Без лишних слов Чон достаёт из кармана кожанки двадцать евро и протягивает их мужчине, показывая рукой на дверь. Охранник недоверчиво смотрит на деньги, потом переводит взгляд на Николь, явно ожидая от иностранки объяснений. — Один час, — на английском говорит Чон и показывает один палец, а потом указывает им на наручные часы. — Нужен материал для книги. Атмосфера. Пару секунд поразмыслив, охранник оглядывается по сторонам и забирает деньги. На лице Николь появляется лёгкая ухмылка. Кажется, она не единственная, кто приходит сюда после полуночи для «вдохновения». Мужчина поднимается с пластмассового стула и, достав ключи из кармана, открывает дверь. Он поворачивается к Николь и показывает один палец, как напоминание, что у Чон есть не больше часа, и девушка понятливо кивает. Она благодарит мужчину и, торопливо доставая из кармана маленький фонарик, переступает порог часовни. Вздох. Каждый шаг Николь отдаётся эхом. Чон не тратит время на осмотр часовни и прямиком направляется к каменной лестнице, ведущей в сами катакомбы. Девушке становится не по себе стоит ей только увидеть перед собой эту галерею смерти и она невольно делает шаг назад. «Только У Чихо могло вдохновить такое жуткое зрелище», — думает про себя Николь и едва подавляет в себе рвотный рефлекс, когда свет фонаря падает на строй мертвецов вдоль стен от пола до самого потолка. Чон неуверенно проходит вперёд, вся сжавшись от страха. Ей кажется, будто мумии вот-вот оживут и потянутся к ней своими костлявыми пальцами, раскроют свои челюсти и издадут душераздирающий стон то ли проклиная незваную гостью, то ли прося о помощи. Николь пытается собраться с духом и думать о катакомбах, как о месте, способном вдохновить на шедевр, но Чон не может совладать с собой. Она содрогается от каждого шороха, то и дело оглядываясь по сторонам. Николь никогда не была суеверной, не верила в глупые истории про призраков, которыми так любили пугать старшие, но сейчас, оказавшись в компании мумий, девушка уже ни в чём не могла быть уверена, и никакой здравый рассудок не мог утихомирить разбушевавшееся от страха воображение. — Это всего лишь трупы… Это всего лишь трупы, — бормочет Николь, чтобы хоть немного успокоиться, но вместо этого в какой-то момент Чон останавливается посреди коридора, не в силах пошевелиться. — Демоны Сицилии всегда рядом, — над ухом девушки доносится шёпот. Николь испуганно оглядывается по сторонам, лихорадочно скользит взглядом от мумии к мумии, словно среди этих ветхих скелетов мог затеряться живой человек. В голову лезут безумные мысли, и Чон не успевает их прогнать, а стоит только хоть на долю секунду успокоиться, как некто снова шепчет: «Демоны Сицилии всегда рядом», а потом смеётся… Смеётся… И чем больше страха в глазах Николь, тем громче смех, тем злораднее дьявольский хохот. — Хватит, — одними губами шепчет Чон, хватаясь за голову дрожащими руками, опускается на корточки и закрывает глаза. — Хватит… Хватит… Пожалуйста… Кто-нибудь… Карманный фонарик падает на каменный пол, и вместе со стуком хохот затихает, но Николь всё ещё не открывает глаза, отказываясь верить, что всё могло закончиться так быстро. Чон больше ничего не хочет. Никакая мечта и страсть не может заставить Николь остаться в этом месте хоть на минутку. К чёрту все те мысли, с которыми Чон прилетела на Сицилию! К чёрту тупую самоуверенность! К чёрту все эти «знаки судьбы»! К чёрту этого психа У Чихо! Николь резко открывает глаза, хватает фонарик, понимается на ноги, поворачивается и вздрагивает, когда встречается взглядом с парой пустых глаз. Чон сжимает зубы и делает глубокий вздох, чтобы не рухнуть в обморок, но ноги предательски подкашиваются. — Без гостей так тоскливо в этом вечно спящем царстве, не думаешь? — обращается к Николь обладатель пустых глаз, чей рассеянный образ становится постепенно ярче и отчётливей, пока перед Чон не появляется статная мужская фигура в причудливом красном бархатном костюме и с двумя белыми рогаликами на голове. У Чихо невозможно перепутать ни с кем, а его безумие — бессмертно. Николь не пытается бежать, хоть и не может унять дрожь в теле. Она старается не думать о том, что будет. Она старается… Но… — …но надежда вернуться живой кажется всё более недосягаемой, — У Чихо абсолютно точно озвучивает мысли Николь и на его полупрозрачном лице вырисовывается ухмылка. Чон поджимает губы. Конечно, он прав, а о чём ещё можно думать, когда ты находишься в катакомбах в окружении мертвецов и призрака безумного модельера? — На твоём месте я бы не отвлекался от своей цели, — убрав руки за спину, важно говорит призрак и медленно обходит Николь, — хотя не очень похоже, что ты готова пойти на всё. — Разве то, что я пришла сюда, не означает, что я готова на всё? — набравшись смелости, спрашивает Чон, но вместо ответа слышит только раскатистый смех. — Вы слышали? Она пришла сюда! Какая молодец! Давайте похлопаем ей, друзья мои! Давайте поддержим нашу отчаянную неудачницу! Давайте! Едкий сарказм задевает Николь, и девушка сильнее сжимает ладони в кулаки. Да что этот ненормальный может знать о ней? Он понятия не имеет, как тяжело даётся каждый шаг, когда все так и норовят раскритиковать и сравнять тебя с землёй. Он не знает, что такое закрытые двери модных домов. Он не знает, что такое идти к своей мечте без поддержки. — Давай, малышка, — голос Чихо пропитан желчью, — пожалуйся, как тебе было сложно! Расскажи мне, какого это подняться с самых низов! Давай! Ну же! Кажется, ты совершенно не пользуешься языком, может, к чёрту его, а? Быстренько отрежу тебе этот ненужный орган. Я сделаю это красиво. Как умею! Правая ладонь призрака в мгновение ока превращается в лезвие ножа, и У Чихо шаг за шагом приближается к Николь. Чон отступает назад, когда понимает, что этот псих на полном серьёзе собирается отрезать ей язык. Девушка делает ещё несколько шагов назад и, резко развернувшись, бежит к концу коридора, но не успевает миновать и пару метров, как с грохотом падает на холодный пол, а неведомая сила тянет Николь к Чихо. — Не надо, пожалуйста! — слёзно просит Чон, отчаянно пытаясь зацепиться за пол, но только раздирает пальцы в кровь, оставляя за собой красные следы. — Ой, смотрите, защебетали, — умиляется У Чихо и садится на корточки напротив Николь. — Но какой толк от твоей мольбы? Ты так ничего дельного мне не сказала. Николь чувствует, как нечто заставляет её открыть рот и высунуть наружу язык. Чон лихорадочно пытается отвернутся и, зажмурив глаза, закрывает лицо ладонями, пока У Чихо не огрызается и силой не укладывает Николь на лопатки. — Я даю тебе последний шанс использовать свой язык по назначению, — шипит призрак, направив на Чон остриё ножа, — зачем ты сюда пришла? — Чтобы узнать, что вдохновило Вас! — вырывается из уст Николь против её воли. — Почему тебе надо знать, что вдохновило меня? — Потому что я хочу создавать одежду! — Что ты должна для этого делать? — Любить своё дело. — БОГОТВОРИТЬ, ТВАРЬ! — У Чихо срывается на крик, и Николь резко прогибается от пронзающей всё тело боли. — БОГОТВОРИТЬ МОДУ! Вот, что ты должна делать! В тебе нет страсти, поэтому у тебя ни черта не получается, второсортная ты шваль! Николь чувствует, будто в её теле разом ломаются все кости и прорезают кожу. Чон в беспамятстве повторяет слова У Чихо: «Боготворить моду!» словно единственную молитву, способную спасти её жизнь. — Или ты отдаёшь всё, или ничего! — шепчет призрак над самым ухом Николь. — И нет никакого секрета вдохновения в катакомбах. Слышишь? Всё это чушь собачья! Люди придумывают себе неизвестно что, лишь бы создать сенсацию! — Я буду боготворить моду, я буду боготворить… — Если для создания нужно убивать — убивай! Если нужно пролить кровь — проливай! У тебя не должно быть никаких запретов! — Боготворить, боготворить, боготворить. — Только страстью ты создашь шедевр! Модели — безмозглые куклы, которые не умеют позировать! Они должны испытать всё на себе, чтобы правильно показать твоё творение! На висках Николь вздуваются вены, и голова трещит от оглушительного гула. Миллионы голосов как один вторят: «Боготворить!», тысяча игл вонзаются в тело Чон и запускают в вены жгучую страсть. Девушке кажется, будто мумии склонились над ней, стучат своими дряхлыми челюстями, пока те не отваливаются и не рассыпаются, падая прямо на лицо Николь. Призрак расплывается в самодовольной улыбке, упиваясь страданиями своей незваной гостьи. — Человек прекрасен в агонии, — с наслаждением говорит У Чихо, — но твоё счастье, что мне нужен приемник, малышка. Призрак наклоняется к Николь и касается губами лба Николь, заставляя Чон забыться глубоким сном.***
«Это шоу мир запомнит навсегда! Вчера, на неделе моды в Париже, модель получила огнестрельное ранение в плечо. В зале началась паника, но, как оказалось, „нападение“ было частью показа. Николь Чон — дизайнер одежды, заявившая о себе смелым шагом начать демонстрировать свои коллекции в самых разных местах будь то парк, магазин, стадион или школа, на этот раз выстрелила в собственную модель, Монику Райс, для ONE Military collection. Пугающее своей задумкой шоу по праву можно считать негуманным и противозаконным, но сама „жертва“ отказывается заявлять на Николь в полицию. „Я сама пошла на это. Всё ради моды! Ради Николь!“ — комментирует Моника свою позицию, вызывая бурю недоумений, осуждений и… Восхищения! Да, именно, существуют не мало сторонников Николь, считающие её творчество…» Чон выключает телевизор с чувством полного удовлетворения. Она услышала от СМИ всё, что хотела, и больше их мнение её не интересует. Сегодня был последний раз, когда Николь слушала новости о себе. Она исполнила желание пятилетней девочки, мечтавшей стать великим дизайнером и услышать о себе по телевизору. Больше Николь не может тратить своё бесценное время на выслушивание критики или похвалы в свой адрес. Николь надо заниматься делом, а служба госпоже Моде не терпит халатности. Девушка поднимается из кожаного кресла и подходит к туалетному столику, открывает шкатулку с украшениями и достаёт оттуда золотую печатку с инициалами «SZ». Николь надевает это кольцо только в особенные дни, и сегодня как раз один из них. Пришло время создавать новую коллекцию. Настало время отдать долг демону Сицилии.