Откровения вечности

- Вы изумлены? - нараспев удивился Брават. - Я ошеломил вас! - Может, он тоже не человек? - незаметно шепнула Оливия Сиэлю и мелкими шажками подобралась к боку прорицателя, чтобы лучше слышать. Хотя пока, по ее мнению, он смахивал на обычного шарлатана. Его поведение идеально, до последнего жеста, укладывались в основную линию поведения подлецов лже-предсказателей. Все твои "видения будущего" должны преследовать определенную цель: обнадежить, запугать, рассмешить. И обычно то, над чем люди больше всего смеются, оказывается ближе всех к истине. - Отчего же вы предполагаете, что я не человек? - вернув себе самообладание, поинтересовался Себастьян. - Странный вопрос! Достаточно же одного взгляда, чтобы понять? - баронесса втянулась в отчаянную игру, решив окончательно утопить демона в глазах окруживших их людей, но самой возвыситься в их глазах. Оливия решила сыграть, поставив все на свой талант - пан или пропал. И, кажется, не прогадала. - А вы, юная звездочка, должно быть, сполна одарены светом с небес, раз так легко читаете людей? - мягко улыбнулся прорицатель, но баронесса отчего-то чувствовала себя крайне неуютно. - Я тоже умею читать судьбы по звездам, что отражаются в людских глазах. - И какие же тайны вы мне расскажете? - снисходительно улыбнулся Брават. - Ох, милый мой, мы ещё не раз встретимся, и, быть может, тогда... А теперь раскройте мне тайны моих звезд, - расплылась в улыбке Оливия, зная, что интрига - хуже яда для мужчин. К тому же, умея краснеть по желанию, ей очень хорошо удавалось играть дурочку. - Вашу руку, леди, - прорицателю был крайне очарователен, да к тому же крайне внимателен. На сей раз Оливия покраснела от жгучего стыда - рука позорно дрогнула в самый неподходящий момент, выдавая её внутреннее напряжение. - Не стоит переживать, - Брават ловко проколол палец баронессы и уронил капельку в чашу. Кровь причудливым бесхребетным животным расползалась с странной жидкости, и, слившись с ней, заставила воду поменять цвет. Все замерли в предвкушении. - О! К вас благосклонна Канопус! Чудесная звезда. Вот, держите, - прорицатель уронил в ее раскрытые ладони браслет. - Это природа наградила меня для соблюдения баланса, - девушка бесстыдно кивнула на своё декольте. Обольщение - тонкая наука, требующая такого сочетания выдержки и ужимок, чтобы мужчина сходил с ума, жаждая вас, и только вас. У баронессы было время, чтобы преуспеть на этом поприще. Хитро подмигнув, Оливия не стала дожидаться, что ей ответит предсказатель, и поспешила смешаться с толпой. Свой браслетик она получила, и при случае с удовольствием рассмотрела - серебряные украшения ей были по душе гораздо больше, чем из какого-либо ещё металла, и даже драгоценным камням она предпочитала этот тусклый металл. Впрочем, хоть в звездное покровительство ей не особо верилось, больше Оливии претило то, что она, оказывается, оберегается той же звездой, что и Лиззи. - Это совсем не ми-и-иленько, - шёпотом баронесса передразнила девушку, и всерьёз задумалась, не заразно ли такое поведение? От несуразных медицинских теорий её отвлекли четверо мужчин в плащах, да Сиэль, беспрестанно дергающий её за рукав, чтобы привлечь внимание. - Что вы как младенец, гр... - запнулась она, едва не выдав графа, - гр-рубиян! Я и сама прекрасно знаю, на что стоит обратить мое внимание. Напускная атмосфера таинственности, исходящая от четырёх людей, скрывающих лица под плащами, казалось, никого не тяготила. - Такое ощущение, что все, кроме нас, в курсе, что тут происходит. Премерзкое чувство - быть в дураках, - девушка нервно оглянулась на толпу одуревших от счастья людей. - Надо будет у Лау спросить, не занимается ли он в эти смутные времена поставками героина сюда? Никто не ответил Оливии - все, разинув рты, уставились на певцов. То были бывшие префекты того самого небезызвестного образовательного учреждения, полным составом, вырядившиеся, как последние франты. На их лице так же, как и у остальных, царила идиотская безмятежность. Правда, присмотревшись, баронессе стало мерещиться, что к блажи, которая от них исходила, примешивалась лёгкая нотка ужаса. Это чувство было не интуицией, а скорее опытом, так хорошая хозяйка всегда отличает мясо с душком, даже если другим оно кажется вполне пригодным. - Я, ты, звезды, небо. Вместе мы станем единой небесной сферой, - замурлыкала себе под нос Оливия и тут же чертыхнулась. - Геенна поглоти эти болезненные мотивчики! Сиэль о чем-то напряжённо размышлял и все своё внимание приковал к сцене. Эдвард что-то вопил про честь и благоразумие, и девушка порадовалась, что её слабине никто не придаст огласки. Ещё тоскливее Оливии стало от того, что множество народу, проплывающего мимо них, шушукаясь и хохоча, тоже напевали прилипчивый мотив. - Точно секта какая-то. Нельзя распевать такие заразные песни в общественных местах. А вдруг это очень подлый тайный гипноз, и, приучившая народ к определенным песням, они мотивируют их на определенные действия? - нависнув над графом, поинтересовалась баронесса. - На первый взгляд не похоже, что здесь замышляется что-то нехорошее, - пожал плечами Сиэль. - Быть может, опасения Ее Величества беспочвенны. - Милый! - в сердцах воскликнула Оливия. - Ты видел, с каким остервенением они выводили Себастьяна? Жути навели, мне даже дурно стало. - Может, это от корсета? - встрял Эдвард, но тут же сник под укоризненными взглядами девушки и мальчика. *** Выйдя наконец из здания, Оливия почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег жестокой морской бурей, и беспомощно хватала ртом кажущийся обжигающе холодным после обогретого десятками людьми зала ночной воздух. Когда они, приноровившись к погоде, отдышались, то все же заметили Себастьяна, необычайно лёгкой походкой шествующий в обнимку с двумя дамами весьма фривольного поведения мимо. - Вы уже освободились? - такое искреннее удивление, что даже младенец бы поверил. Когда Эд, Оливия и Сиэль осознали, в каком свете выставил себя дворецкий, повисла оглушающая тишина. Немая сцена, в ходе которой дамы и Себастьян хихикали, мальчики краснели, а баронесса раздувалась от ярости, продолжалась довольно долго, но все же была немилосердно изорвана в клочья тихой просьбой баронессы: - Мальчики, зайчики, закройте уши, - и те предпочли моментально исполнить желаемое. - Ах, ты! - подбираясь к демону ближе, девушка повышала голос и разминала пальцы рук. - Вот значит как ты развлекаешься, негодяй? Стервятник! В компании профурсеток, этих лежанок платных! Да тебе уже следовало прямо на этом месте провалиться от стыда в ту гнусность болотную, из которой ты вылез! От звона пощечины, казалось, задрожали все стекла в этом районе. Баронесса резко развернулась и размеренно пошла прочь. - Идите домой! Кыш! Кыш! - размахивал руками красный, как перезрелым персик, Эдвард. - Они же не кошки, прекрати, - сурово оборвала его баронесса. - Дай им денег и отпусти восвояси, Себастьян. Выпустив пар, Оливия бурчала проклятия себе под нос, искоса поглядев на притихших девчонок. Домой компания вернулась в озадаченном молчании. *** - Бард, вина мне! Срочно! Можешь не утруждать себя поисками стакана! - швырнув шляпу Мейлин, с порога прокричала Оливия. - Был тяжелый день, мисс Лив? - поинтересовалась прислуга. - Каждая минута была сплошным стрессом! - стряхивая с себя пальто, простонала баронесса. Себастьян хорошо изучил её повадки, и когда она все же добралась до своей комнаты, её поджидала тёплая ванная с молоком. Когда баронесса была не в духе, она предпочитала мыться с различными наполнителями: то розы садовые под откос пустит, то молоко изведёт, то масла разные выливать начнёт, то соли минеральной всю пачку спустит. И почему-то от этого девушке неизменно легчало. - Прочь, - даже не глядя на дворецкого, она объявила свой ультиматум, но, заметив, что тот молчаливой тенью замер в углу, только тяжко вздохнула. - Ты ревнуешь? - спустя некоторое время Себастьян отмер. - Придумаешь тоже! - яростно фыркнула баронесса. - Меня разочаровал твой вкус, и разозлило слишком довольное выражение лица. Когда я сказала Сиэлю, что пока мы в поте лица трудимся, скрывая свои личности, ты, должно быть, тискаешь и обласкиваешь всех неприкаянных кошечек района, я совсем не это имела в виду. - И все же мой выбор в итоге пал на женщин - твоих коллег, если так можно будет выразиться. - Черта с два! - Оливия стукнула кулаком по воде, и та, булькнув, поспешно перелилась через край ванной. - Спорим, что одна из них, а то и обе сразу, не то что не образованы, а даже читать не умеют. Тебе не нравятся шлюхи, тебе нравятся такие, как я. Те, кто даже униженные, могут поставить тебя на колени, потому что знают, как сделать приятно. До дрожи, до стона. Знаешь, когда я была собственностью борделя, я не шастала по улицам в поисках клиента, они с ног сбивались, чтобы успеть ко мне. Кто-то молил, чтобы я его ублажила, кто-то, чтобы сделала больно. Но самое забавное, что эта боль приносила им несравнимое удовольствие. Я была их госпожой, каждый свой вздох они посвящали мне. Даже подлые лицемеры, что при свете дня всячески принижали женщин, считая себя лучшей половиной человечества, ночью, в тусклом свете ночника превращались в послушных подкаблучников. Иногда в самом прямом смысле этого слова. - Раз ты не похожа на других, с чего ты решила, что я такой, как они? - мужчина сел сзади неё на корточки и мягко потянул на волосы так, чтобы девушка запрокинула лицо, - Впрочем, какая разница? Мне все равно ни до чего нет дела, кроме господина. И, быть может, тебя. Он знал, что Оливия оскорбится, вновь вспыхнет гневом, и попытается вырваться, поэтому держал крепко. Демон привстал, чтобы насладиться открывающимся видом на её влажное, пышущее желанием тело, и начал покрывать плечи девушки поцелуями, которых она не желала так сильно, что огрызалась и отбивалась, но в то же время жаждала их до того, что отдала бы по кусочку души за каждое его прикосновение. Здесь, в этой спальне, чувство собственного эгоизма сводилось к минимуму, и центральное значение принимал партнёр. Их желание друг друга требовало просто немыслимой полноты соединения, в том числе и внутреннего. Бесповоротно и окончательно раствориться в когда-то чужом тебе человеке, чтобы создать нечто абсолютное, идеальное. Оливия расслабилась, и Себастьян перестал держать её за волосы, и она испустила короткий разочарованный вздох. Одним натужным движением она поднялась из ванной, чуть пошатнувшись от навалившийся слабости. Когда мужчина успел приготовить полотенце, она не заметила, но была благодарна - её качественно завернули с тёплый маховый обрез ткани, который по размерам больше напоминал простынь, потому что Сиэль, зная, как Оливия мёрзнет, заказал для неё специальную партию. - Я думаю, все уже собрались в гостиной, - девушка снова резко растеряла весь настрой, и оттолкнула демона плечом. - Иди, подай чаю, я сама оденусь. Она облачилась в домашний костюм, который для неё сшил Агни, как раз к их приезду в лондонский дом: прекрасный домашний костюм, состоящий из блузы и штанов, свободно перетекающих из одной шелковой складки в другую, да мягкие утеплённые тапочки, и все было цвета чистого песка. - Ах, Ливи! Тебе так идёт! Мое сердце так радуется, будто я снова очутился в родной стране! - Сома пользовался тем, что неприязнь Оливии утихла со временем, и она стала относиться к принцу гораздо мягче. В этот вечер она даже ответила на сердечные дружеские объятия, и тут же забралась с ногами в кресло. Сиэль тоже успел переодеться в халат, и, пока Себастьян не видел, методично уничтожал сладости от Агни. - Очень приятный цвет. Тёплый. И тебе идёт. Одобряю, - чуть не подавившись печеньем, кивнул граф. - Обсуждаете, что происходило в "Сфере"? - поинтересовалась Лив. - Угу, - уперев подбородок в ладони, промычал Сиэль. - Согласись, это был какой-то новый музыкальный жанр. - Все новое - просто позабытое старое, - неосторожно ляпнула девушка, но продолжать не стала - кому охота знать, как лихо отплясывали их свободолюбивые предки под звуки барабана, обтянутого выделанной шкурой лично убитого зверя? - Не эту ли случайно песню вы слышали? - Себастьян немедленно изобразил чуть ли не весь танец бывших префектов, да ещё и слово в слово повторил ту злополучную песню, ни разу не сфальшивив с мотивом. Сказать, что все были удивлены, значит, соврать - все были крайне шокированы. Большее потрясение она испытала только, когда Сиэль с Себастьяном исполняли позу феникса. Как и тогда, на корабле, она не смогла удержаться от смеха, и схватилась за ноющий живот. Занавесившись влажными волосами, она дико хохотала - к ней присоединились все, кто был в комнате. - Слова, наложенные на повторяющийся ритм, запомнить гораздо проще, - без тени смущения продолжил дворецкий. - Хочешь сказать, она была создана для того, чтобы вложить в людей какую-то идею? - предположил Эдвард, и все согласно закивали. Оливия даже подпрыгнула на месте от такого возмутительного пренебрежения женщиной - она уже предполагала такой вариант развития событий, но молодые люди, с которыми она выбралась в свет на это сомнительно мероприятие, даже бровью не повели. От её возни в кресле мелко зазвенел надетый Браватом браслет. - Кстати, та дама, с которой я провёл вечер, - тактично отвернувшими от Оливии, начал Себастьян, - сказала, что с этими браслетами можно попасть на какие-то закрытые мероприятия, чем-то похожи на встречи тайной ложи. Вечер плавно перешел на более обыденную болтовню, и девушка задремала прямо в кресле, пригревшись пламенем камина. Засыпая, Оливии смаковала одну и ту же случайную мысль - как огонь может быть так разрушителен, и в тоже время так спокоен? Иногда, когда она слишком долго всматривалась в лаковые языки пламени, ей казалось, что она то и дело оступается, и переходит черту реальности и вымысла, и тогда израненная косой Гробовщика лента памяти щекотала ее естество, подбрасывая голоса людей, который она не могла вспомнить. Чудно и страшно.