Из Алинора

… на сегодняшний день из северного гарнизона имеем погибшими семь тысяч триста пятьдесят восемь рядовых солдат и сто тридцать командиров, из которых двадцать восемь — высокопоставленные эмиссары Талмора. Данные утверждены и заверены… Рука, до сих пор ровно скользившая по белоснежной бумаге, застыла на весу. С дрогнувшего металлического кончика едва не соскользнула бусинка чернил, однако не успела — перо было отброшено в коробку. Эленвен небрежно отодвинула от себя бумаги и, облокотившись на стол и ссутулившись, запустила руки в волосы, растрепав причёску. Глаза болели от неустанной работы, спина ныла, а тонкие пальцы бесконтрольно дрожали. — Следует закончить, — строго приказала себе женщина, взяв перо и глубоко вздохнув. Поправив рукава и выпрямив спину, альтмерка продолжила писать отчет, от которого непозволительно щемило сердце. Прошло чуть больше полугода после окончания Великой войны. По сводчатому потолку, украшенному серебряным кружевом, скользнул луч заходящего солнца, словно пытаясь скрыться от суровых усталых глаз Эленвен. Минуты стремительно пробегали, но не быстрее, чем рождалась новая строчка в докладе первого эмиссара. „Больше концентрации“, — внушала себе женщина, замечая, как буквы вновь начинали беспорядочно плясать. Закатные лучи уже пробирались по белому тюлю, по тяжелым золотистым портьерам, добавляя в строгий кабинет первого эмиссара ярко-рыжий беспорядок. Альтмерка надеялась, что успеет закончить с прискучившими бумагами до того, как придется зажигать лампу. Когда с рапортом было покончено, Эленвен вложила бумагу в толстую папку, а затем убрала все документы в стол, захлопнув ящик. Она огляделась вокруг и не могла поверить, что совсем скоро покинет этот привычный просторный кабинет, который больше походил на зал. Теперь она смотрела несколько иначе на этот вычурный интерьер с высокими окнами, светлыми стенами и бежевым гранитным полом. Эленвен смутно представляла, что же ожидает её в промёрзшей северной провинции Тамриэля, однако медлить больше не было возможности. Фанатичные норды должны были повиноваться условиям Конкордата не менее чем остальная Империя. И Эленвен зареклась лично поспособствовать искоренению ереси средь недов. Однажды её советник сообщил абсолютно немыслимые вещи, будто нордские жилища лишены элементарной канализации и водопровода. „Шкуры, морозы, мясо с кровью… Воистину, презрение имеет свое достойнейшее объяснение! Какое невиданное варварство“, — негодовала Эленвен. С тех пор энтузиазма у альтмерки заметно поубавилось. Но она знала, от чего бежит, к своему глубокому сожалению. Привстав и отодвинув кресло, женщина вышла из-за стола и подошла к наглухо закрытому окну. Толкнув тяжёлую раму, Эленвен дала душистому вечернему воздуху ворваться в душный зал. Внизу, под башней, раскинулся зелёный садик, благоухающий и навевающий своими ароматами чувство безмятежной юности. Солнце уже затерялось средь сияющих башен и острых шпилей, иногда подмигивая отражениями золотых лучей в блестящих окнах. Эленвен казалось, что теперь она долго не увидит тёплых и ласковых закатов. В сердце строгой альтмерки осела тяжёлая грусть, хоть и сохраняла женщина всё то же беспристрастное выражение лица. Привычка официальности, не более. Ей с самой неведомо было то, что скрывалось в опустевшей с недавних пор душе. Легкий стук нисколько не удивил первого эмиссара. Холодно обронив „войдите“, Эленвен обернулась к большим дверям, в которые вошёл почти строевым, по-солдатски точёным шагом её коллега. И явившемуся офицеру в блестящих доспехах совсем не понравилось, каким взглядом его встретила Эленвен. Никогда не придется по душе настоящему мужчине жалость в глазах дамы, пусть она и выше по званию. — Леди Эленвен, — Ондолемар приложил ладонь к груди и поклонился в пояс, выражая своё почтение. — Вы припозднились, — подметила Эленвен. — Надеюсь, это имеет свое объяснение? — Смена караула происходит строго после девяти, эмиссар. Сегодня еще было шествие кавалерии, я не мог проигнорировать приглашение коллег. — Расслабьтесь, — выдохнула женщина, будто отмахиваясь от официальной строгости. Офицер не стал перечить и чуть опустил плечи, а Эленвен про себя отметила, что Ондолемар уже выглядит лучше. „Значит, отпускают военные травмы“, — промелькнуло в мыслях у альтмерки, однако первый эмиссар решила перейти сразу к делу. — Разумеется, вы как никто осведомлены о нашем скором отправлении в Скайрим. Разумеется, я привлеку несколько доверенных лиц помимо личной охраны и юстициариев. — В чем указания конкретно для меня, леди? Эленвен, до сих пор не желавшая приближаться к коллеге, сделала три шага навстречу, немного сократив расстояние между собой и Ондолемаром. — Вы одни явились? — вкрадчиво поинтересовалась женщина, переводя взгляд со строгого лица офицера на двери. — Я должна быть уверена, что разговор наш приватен. — Разумеется, — несколько оскорблённый недоверием коллеги, Ондолемар сделал шаг вперед. — Хорошо, — кивнула Эленвен, присаживаясь на невысокий диванчик и приглашая офицера сесть рядом. — Храмовые хоралы уже отпели? — Почему вас это беспокоит, эмиссар? — непонимающе спросил мужчина, снимая перчатки и присаживаясь рядом с женщиной. — Я жду этого подающего надежды юношу, Эстормо. Предполагаю, вы знаете о нем? О, разумеется, — скованно улыбнулась Эленвен, когда Ондолемар кивнул в знак согласия. — Такому уважаемому офицеру известны многие солдаты нашего района, пусть это даже блюститель правопорядка при храме. Не стоит отрицать его уравновешенности и приверженности взглядам Талмора. Это может быть нам весьма и весьма на руку. — В городе достаточно солдат, готовых идти со своим эмиссаром даже в забытый богами Скайрим, — с каким-то странным раздражением сказал офицер, но затем осёкся, смягчив командный тон. — Миледи, доверьте мне отбор бойцов. — Нет, — равнодушно ответила первый эмиссар. — Опустим это, Ондолемар. Экипаж из Шиммерина прибыл? — Два часа тому назад. Гости расположились в восточном крыле после того, как посетили королевскую обсерваторию. — Проследуйте тогда за мной, офицер, — уставшим голосом сказала Эленвен, вставая. — Почту за честь. Эленвен, придерживая подол бархатного тёмно-зелёного платья, не по-дамски широким шагом шла по длинному коридору в сопровождении Ондолемара. Ей навстречу неспешным шагом двигался мужчина в строгой белой мантии с блестящим орденом на груди. „Пожалуй, вид у него достаточно внушительный“, — подметила про себя Эленвен, оценивающе глядя на молодого мага. Тот в знак приветствия лишь коротко кивнул, словно этому меру вовсе не было дела до того, какая влиятельная личность стояла перед ним. — Анкано, — с подозрительной ухмылкой уточнила альтмерка, глядя в пронзительно холодные глаза мага. — Да, — бесстрастно ответил альтмер. — Коллегия Винтерхолда возмутительно дерзко ответила на моё заявление. Складывается впечатление, что эта дикарская кучка недоучек возомнила из себя компетентных специалистов. — Значит, преподаватель им не нужен? — хмыкнула Эленвен, со странным презрением приняв из рук Анкано письмо. — Что ж. Не хотят по-хорошему, тогда будем действовать жёстче. Но лишь тогда, когда влияние Талмора упрочнится в Скайриме. Предлагаю продолжить беседу в зале. Эленвен удивлялась сдержанности этого мага. Пожалуй, никто не смел ранее так смело и независимо держаться перед ней, не выказывая ненужной показной любезности. Прищурив глаза, Анкано с некоторым интересом смотрел на эмиссара, дожидаясь её вердикта и не притрагиваясь к предложенному ужину. Эленвен, дочитав письмо и не проявив никаких эмоций, лишь задумалась на пару мгновений, а затем заявила: — Нам будет полезен специалист, имеющий квалификацию ученого на базе шиммеринского колледжа. Не стоит раньше времени ставить штампы. Мы еще сыграем с Винтерхолдом. По своим правилам. Вы, Анкано, пока рук не опускайте. Женщина видела, что Анкано чувствует в ее словах недосказанность. Но не в правилах талморского эмиссара открывать всю правду перед собой. Сейчас для неё куда важнее было удержать Анкано и заинтересовать в сотрудничестве. Поэтому Эленвен решила вновь сделать акцент на хамском поведении винтерхолдской коллегии, однако ответ ее несколько разочаровал. — Да и не сильно я расстроился, по правде говоря, — отозвался маг, отпив из фужера вина и исподлобья наблюдая за собеседницей. — Я подозреваю, что лишь в очередной раз разочаруюсь в сущности магических навыков недов. Но не исключаю, что их… Арканеум, библиотека, была бы весьма любопытной для изучения. Эленвен довольно продолжительное время наблюдала за новым знакомым, о котором имела представление лишь из сухих строк письменных докладов. «Пожалуй, Анкано будет бросаться в глаза с его „исключительностью“, — думала женщина, искоса поглядывая за тем, как маг непринужденно беседует с офицером. — Нам бы стоило выдать его за рядового талморского эмиссара. Так у нордов будет меньше претензий. Да и подозреваю я, что у этого джентльмера свои идеи и цели на передовой, нежели интересы Алинора». Обычно женщина не увлекалась вином, однако на сей раз поняла, что второй бокал оказался лишним. А поймала себя женщина на этом после того, как начала раздумывать, во что же превратит суровая северная земля этого впечатляющего мага и отважного офицера. А кем станет она, отдалившись от родины и ступив на чужбину? Иногда еретики поговаривают, будто людям и земля помогает. Но в Сиродиле же не помогла. Почти к полуночи Эленвен направилась в свои покои. По пути её встретит тот, кого первый эмиссар меньше всего надеялась увидеть. Перед ней стоял изрядно запыхавшийся Рулиндил, помощник первого тюремщика в районе. — Было весьма наивным с моей стороны предположить, что из бастионов вы не вылезаете вовсе, — вместо приветствия бросила уставшая Эленвен. — На ваше имя доставили грамоту, эмиссар, — начал Рулиндил, отдавая Эленвен очередную бумагу. — И с каких это пор вы завербовались к гонцам? — хмыкнула женщина, снимая печать и рассматривая надпись в уголке. — Дело в том, что оно касалось одного из пленников, что содержится в нашей крепости. Ваш кузен. Формально, если припоминаете. Закончился срок его отбывания, поэтому мы не имеем больше возможности держать его. Но, как вы понимаете, долго ему не протянуть в Алиноре, будьте вы хоть королевой островов. — Через две недели после отбытия отправляйте вслед за мной тем же судном. С бумагами дело уладим, а парнишку я возьму под личный контроль. Посреднически, разумеется, — распорядилась Эленвен, а затем посмотрела прямо в глаза Рулиндилу. — Никто в этом Скайриме не должен знать. — Боюсь, нордам будет совсем не до того, чтобы копаться в родословной врагов. Они либо убивают, либо дохнут сами! — пояснил альтмер. — Что за тон и речь? — возмутилась женщина, с нескрываемым презрением вернув документ мужчине. — Простите, уважаемая, — с вынужденным раскаянием обронил Рулиндил. — Я тюремщик, а не поэт или дипломат. Когда отправляемся? — Еще неделю выждем. Рекомендую тебе закончить все дела перед тем, как свалить свои обязанности на преемника. Эленвен не стала объяснять, к чему такая спешка. А что может держать вдовствующую женщину, живущую в полном одиночестве? Война отобрала у неё мужа, своего кузена Эленвен признавать не собиралась. „Отправлю мальчишку куда-нибудь в глушь“, — твердо решила женщина, укладываясь в кровать и пряча острые плечи под пушистым одеялом. Почему она так переживала за кузена, сохраняя верность взглядам Доминиона? У Эленвен было много времени подумать о том, что еще только предстоит сделать. Альтмерка опасалась, уж не одичал ли Анкарион в тюремных условиях, хоть и содержали его под покровом обязательной лояльности. Пообещав себе лично переговорить с кузеном и пересмотреть, а может, и отредактировать его досье, Эленвен повернулась к окну, в которое с любопытством заглядывал сияющий Массер. Дни потянулись бесцветной вереницей привычных мероприятий: деловых встреч, работ с документами, подписью бесчисленных указов, взысканий, распоряжений и соглашений. Эленвен все чаще начала наблюдать за собой рассеянность, однако старалась при каждом случае брать себя под контроль. Перед отправлением Анкарион, вызванный в личные покои Эленвен, нанёс визит своей кузине. — Я так понимаю, мне придется выполнять все ваши приказы? — с ухмылкой спросил Анкарион, подпирая спиной витую колонну. — Несомненно, — холодно ответила женщина, перебирая на стеклянном столе какие-то бумаги. Найдя необходимый листок, женщина протянула его в сторону кузина. — Вот, возьми это и храни при себе. Документ сей на случай, если возникнут проблемы с выездом. Поподробнее советую ознакомиться с третьей статьёй. Там доходчиво изложено о твоих правах. Ты же знаешь, какая неоднозначная личность восседает в кабинете портового контроля. — Имел счастье общаться, — хмыкнул Анкарион, убирая в сумку вверенную ему бумагу. — Значит, если вы прикажете мне вплавь добираться до Атморы, я обязан повиноваться? — Обязан, — бесстрастно сказала Эленвен. — Но у тебя есть альтернатива. Рулиндил еще не поселил в твою камеру нового жильца. — Ладно, — отступился Анкарион. — Тобой займется офицер Ондолемар. Вернет понятие о манерах, внушит необходимое. Потом отправитесь вслед за мной на судне. Вас соизволят встретить. Когда юноша оставил её, Эленвен начала заниматься сборами. Теперь она смело избавлялась от ненужных бумаг, которые скопились у нее в шкафу, подбирала теплые и практичные вещи, подходящие для северного края. Её не волновало, как примут Талмор в Скайриме, ведь мнение низших ей было столь же безразлично, как и слова этих избалованных девиц при дворце, сплетничавших о „постаревшем первом эмиссаре“. — Не лицо блещет в деле, а острый ум, — сама себе сказала Эленвен, пакуя вещи и нужные бумаги. Она все-таки надеялась, что печаль останется в душных кабинетах этих башен, а на новой земле её ждет безустанная работа.