Королевы не выбирают

Воспоминания — осколки прошлого и отголоски минувшего. Горькие и сладостные, прекрасные и пугающие. Забытые. Воскресшие. Несущие боль и дарующие облегчение. Как едва различимый шепот, тонущий в тумане настоящего. Рассеиваемый попутным ветром. Испытавший однажды сильные душевные потрясения, побывавший на краю от гибели человек больше не позволяет себе делать опрометчивые поступки: становится внимателен к мельчайшим деталям. То, что раньше показалось бы ему совершенно несущественной мелочью, отныне будет занимать его мысли, всецело обладать им, обретая со временем иной и куда более глубокий смысл. Ты знаешь это, но все равно надеешься, что она примет тебя и твои чувства. Ты больше не хочешь оставаться в ее тени, ты хочешь быть подле.

***

В конце концов, можно видеть. Но не слышать и звука среди этого гомона мужских криков, лязга металла и ржания лошадей. Можно. Это легко, когда внутри тебя лишь музыка. Когда она смотрит на тебя с балкона. Завтра. Уже завтра ты покинешь ее, чтобы спустя месяцы вернуться с победой, так необходимой ее королевству. С победой, которая, наконец, докажет, что ты равен ей и заслуживаешь ее уважения. Впрочем, не его ты желал обрести. Тебе хотелось столь многого. Тебе хотелось столь малого. Ее. Тебе не нужны были мешки с золотом — земли твоего отца процветали. Тебе не нужна была слава — о твоей отваге давно слагали легенды. Тебе была нужна лишь ее любовь. Ведь сам ты давно отдал ей свое сердце.

***

Уильям ловит Белоснежку за тонкие запястья в темном коридоре на нижнем этаже замка. Час назад он послал к ней слугу с письмом, в котором просил встретиться и провести немного времени вместе перед его завтрашним отбытием на войну, и все это время поджидал ее в темном углу за колонной. Как он и думал, Белоснежка не смела ему отказать. Когда Королева понимает, кто стоит перед ней, напряжение, возникшее сначала, покидает ее тело, и она успокаивается, молча позволяя ему увести себя во внутренний двор. На ней вновь одно из самых простых ее платьев белого цвета, что, как она знала, так нравился ему. Ее волосы — густые, распущенные, отдающие сладкой карамелью на свету — мягко лежали на округлых открытых плечах, источая какой-то действительно сладковатый аромат, названия которому Уильям не мог дать. Он бы охотно протянул к ним руки и, зарывшись пальцами, перебирал, нарочно путая, но у него просто не было на то права. И он не смел. Белоснежка расцепила их руки и, приподняв подол платья, убежала немного вперед. Сочная молодая трава под ее ногами не сминалась, а цветы, казалось, стоило ей приблизиться, как начинали цвести пышнее, чем раньше. Уильям догнал ее у маленького озера, чью гладь покрывали лепестки яблоневых цветов, похожие на маленькие лунно-белые корабли. Она нагнулась ближе к нему, чтобы зачерпнуть в ладони немного воды и, взмахнув ими, рассыпать вокруг себя серебристые брызги. Сын герцога наблюдал за этим со стороны ровно до тех пор, пока девушка не схватила его за руку, ведя в сторону старых качелей, подвешенных к ветке яблони. Легкий ветерок подхватил несколько лепестков с земли, запутав их в ее темных кудрях. Прикрыв глаза, она начала медленно раскачиваться, тихо напевая любимую балладу. Увидев безмятежность и счастье на ее лице, Уильям понял, что лучшего момента не подобрать. Ему не стоило никакого труда забраться на дерево и, выбрав самый красивый плод из всех, сорвать его для нее. Легко спустившись, он приостановил качели, тем самым заставив Белоснежку открыть глаза, и протянул ей плод. Дождавшись, когда она, все еще ничего не понимая, примет его, он сказал: — Я люблю тебя. И, наклонившись, нежно коснулся ее теплых губ своими. Отступив на шаг назад, он заметил, что взгляд Белоснежки задержался на идеальной глянцевой поверхности яблока дольше необходимого.

И я тебя.

Что-то внутри судорожно сжалось и голос в нужный момент подвел ее, не позволяя выдохнуть эти слова. Она продолжала сидеть на качелях, а Уильям стоял перед ней с распахнутой настежь грудью, в которой зияла пустота. Его сердце было в ее руках, а она медлила, потому что боялась — вдруг все это очередная ловушка, обман? Время шло, и с каждой минутой Уильям все яснее понимал, что проиграл. Она даже доверять ему не могла — не то, что любить. И он быстрым шагом начал покидать ее, оставляя позади. Завтра он вновь возьмется за лук и стрелы, за меч, и будет убивать врагов с ее именем на губах, ненавидя тот день, когда семилетним юнцом был представлен ей — своей будущей невесте, своей первой и единственной любви.

Только не уходи.

Белоснежка в отчаянии порывается за ним, едва не падая, запутавшись в собственных юбках, но вовремя понимает, что любые слова, сказанные ею сейчас, будут выглядеть наглой ложью на фоне его откровенности и чистоты его любви к ней. Она вспоминает о яблоке, оставленном на качелях, и возвращается за ним. Бережно берет в руки плод, словно он действительно был сердцем ее друга, задумчиво рассматривая идеально-алую кожицу на свету, а затем выдыхает. Выдыхает медленно, удивляясь тому, что не весь воздух покинул ее. Глаза не моргают, и роговица плавится от накопившихся слез. На что похоже разбитое сердце? Белоснежка не знает. Но она уверена, что Уильям сказал бы ей:

Оно похоже на червивое яблоко

которое ты сейчас держишь в своей руке.

Яд не в нем, яд в тебе.