Любовь надо красть

Здравствуйте, в эфире очередное серое утро. А каким ему ещё быть, если для того, чтобы увидеть другие цвета, мне нужны дорогостоящие примочки к процессору? Нет, мои собственные глаза давно перестали видеть, знаете, это из-за свинцового воздуха, каких-то химикатов в нём и постоянного созерцания монитора. Но, если бы кто только знал, как сильно иногда мне хотелось перестать дышать этим воздухом, думать этими мыслями, прокручивать одни и те же процессы! Меня зовут Гарри, нет, не потому что так зовут героя вашей любимой книги, а потому что я чёрный с ног до головы, заляпанный гарью. Мне 58 земных лет, я работаю писателем и литературным критиком. А знаете, почему у меня нет денег на цвета вокруг? Не только потому, что лирика не пользуется у нас большой популярностью, а скорее даже потому, что мне, напротив, заказали историю о любви и обещают за неё хорошие деньги. Любовь в нашем мире - самый дорогой товар. Здесь очень много тех, кто торгует фальшивой любовью, выдавая её за настоящую, как в вашем мире курят дешёвый, ненастоящий табак, более чем наполовину состоящий из сена и бумаги. В нашем мире любовь бывает двух видов: живая, которую испытывают в основном только дети и излишне экспрессивные натуры, и синтетическая, которую продают в таблетках, и вы даже не в состоянии себе представить, сколько это стоит. Любовь в нашем мире нелегальна, как наркотики и сумасшествие. Конечно, она есть, и её продают и покупают, производят и дарят - всё как полагается, но потребителей любви в таблетках считают наркоманами, и производителей естественной любви - немного не в себе, ненормальными. С ними стараются не иметь никаких дел, им сложно устроиться на работу, так как от постоянных перепадов настроения страдает их продуктивность - такие работники никому не нужны. Их показатели нестабильны и никогда не знаешь, чего от них ожидать. А в порывах обиды или разочарования они могут хаотично мстить или просто делать нелепые, непредсказуемые вещи. Плесень, обвивающая все комнаты моей квартиры, так же нелегальна, хотя никто не обращает на неё внимания, потому что она победила и заслужила право на существование. Я проснулся пять часов и сорок две минуты назад, но всё ещё смотрю в потолок и не встаю. Это кажется мне бессмысленным. Я - неоднозначно бесполезный киборг. Я иногда бываю великим творцом, а иногда просто никакой. Но я умею ждать. У меня много времени. У меня так много времени, что вы даже не можете себе представить. В прихожей раздаётся стук. Это пришла Салли. Она ворует, это её работа. Я пустил девчонку к себе в дом просто так. Она единственная, кто пытается заботиться обо мне. - Фуф, оторвалась. Ей всего шестнадцать, но она очень сильная. И она гениальна. - Что на этот раз? - Ты даже представить себе не сможешь, как нам с тобой сегодня повезло! - она не дожидалась приглашения войти и опустилась на колени рядом с кушеткой, что-то сжимая в кулачке. - Что? - Сегодня мы с тобой станем счастливыми, - другой рукой она отвесила мне мягкую оплеуху. Она ещё не до конца потеряла собственное зрение, и проводов на ней было немного, но даже теми немногими она поигрывала, изображая игру на арфе и томно закатывала глаза. В конце концов, она прекратила дурачится и поднесла ладонь прямо к моему лицу, ткнула в камеру двумя маленькими белыми таблетками. - Это что? - Господи, я так волнуюсь! Просто ешь и не спрашивай! Мы слопали по одной. Действие быстрое, мир стал закручиваться, плесень заплясала на стенах, кран капал ритмично, холодильник давал бас. Салли улыбалась. Она улыбалась часто. Но сейчас - особенно, совершенно очаровательно, мягко и игриво. Я продолжал лежать, хотя меня охватила лёгкость, свинцовый воздух казался жидким. Меня тянуло к ней. Стало казаться, будто центр мира сместился с серого потолка к её губам, её дыхание, как песня без музыки, как музыка без песни, как я без опоры. Но я продолжал только лежать и думать. - Включи запись, милый! - Хорошо. Что ты делаешь? Она забралась на меня сверху, знала, что я не встану с кушетки ещё пару дней. Копошилась в проводах. Что-то подключает. Одним глазом я увидел себя, безвольно лежащего, чёрного с ног до головы, другим глазом я увидел её, Салли, самое красочное существо на земле. Прямые золотистые волосы. Я знаю, как называется этот цвет, но видел его в последний раз очень давно. Зелёные глаза. Даже зеленовато-голубые, плесень на самом деле, была такого же цвета. Но, ослепляло совсем не это обстоятельство. Казалось, что моя оболочка рвётся, изнутри вырываются безудержные краски, провода, яркие, как длинные нити с сочными бусинами, извиваются, танцуют змеями, даже дудку как-будто слышно. Она ещё что-то ко мне подключает и я начинаю кричать. Я кричу от наслаждения, но это не какой-нибудь оргазм с чёрной пустотой впереди, это восторг захлестнувших эмоций. Этого показалось слишком много и слишком сильно. Комната бьёт меня неистовостью красоты, беспощадно терзает совершенством узоров облезшей серой краски на стенах, пьянит запахом плесени, словно это пыльца давно забытых цветов... а Салли любит меня. И я тоже люблю её, только не знаю, что с этим делать. Куда бежать, лезть на потолок или на стены? Где укрыться хотя бы немного от прямолинейной безусловности радости спутанных линий мира? Кажется, так тысячу лет назад, в детстве, я чувствовал каждую свою эмоцию. Но сейчас я не знаю, что с ними делать, они вот-вот разорвут моё лицо, парализуют разучившиеся в мимику, мышцы, ослепят камеры, замкнут все электропровода. А она знает. Она поцеловала меня. Её губы запачкались копотью и, как будто, радужной пыльцой. Я немного освоюсь в этом, немного привыкну, и завтра напишу такое, что все будут кричать. А не только Салли, и не только я. - Салли, Салли, Салли! Мы будем богаты! Я куплю тебе столько любви, столько!!! Она прикрыла мне рот рукой и улыбнулась. - Ох, Гарри! Ты такой старый, но такой наивный. Любовь нельзя купить! Её надо красть.