Тернии. Ученица

Да, это был Тимофей Шилин – похудевший, побледневший друг-программист, сбежавший на Землю. Теперь, как оказалось, Земле от него достался лишь пламенный привет. С отросшими волосами и густой щетиной Тим казался старше своего возраста где-то лет на пять. - Привет, - как ни в чем не бывало сказал он. Из носа у него шла кровь. – Не могла бы ты убрать этот прекрасный нож от моего не менее прекрасного горла? Казалось бы, он совсем не удивился, что Саша свалилась с неба и теперь восседает у него на груди с желанием убивать в глазах. Но кое-что выдавало его изумление – приподнятые брови и слегка отвисшая челюсть. Но больше всего удивлял неожиданный страх, с быстротой молнии промелькнувший у него на лице. Тимофей Шилин храбрился изо всех сил – это было видно невооруженным взглядом. Это еще больше убедило Сашу в правоте ее мыслей насчет бывшего друга. Она слегка отвела клинок, но убирать его не стала. - И не подумаю. Это ты угнал мой истребитель?! Тим быстро облизал пересохшие губы. - Так это твой? На самом деле, я взял первый попавшийся. В который раз за сегодня Саша убедилась, что судьба – штука странная. - Мы думали, ты уехал на Землю, - сказала она. Мысли ее хаотично бились в голове – она не знала, какое обвинение первым кинуть Тиму в лицо. Предатель? Угонщик? Обманщик? Что уж там говорить, выбор Шилин ей предоставил огромный. Тим поморщился и попытался вытереть кровь из-под носа, но Саша красноречиво снова прижала нож к его шее, и он благоразумно оставил эту попытку. - Мне нужно было прикрытие, - пояснил он. – Все подумали, что я и вправду сбежал домой – подделать списки было плевым делом, особенно когда ты практически живешь на уровне программистов. А вот с транспортом до Пайтау была напряженка. Вот и пришлось позаимствовать машинку. Автопилот, кстати, полная лажа. Не пользуйся им. Саша очумело потрясла головой. Тим вел себя, как ни в чем не бывало – это сбивало с толку до такой степени, что она даже позабыла о событиях, произошедших на станции. Она поднялась на ноги и, угрожающе покачивая ножом, велела: - Вставай! И даже не вздумай бежать – ты знаешь, что я быстрее тебя. - И в мыслях не было, - признался Тим, осторожно поднимаясь и вытирая кровь. – Я даже рад, что ты меня нашла. Это не укладывалось в уже мысленно нарисованный портрет предателя, но Саша отогнала от себя эти мысли. Она снова махнула ножом: - Не заговаривай мне зубы. Ты знаешь, кто я такая? Знаешь? Звучало это смешно – в стиле: «Да ты знаешь, кто я/мой папа/моя мама/моя бабушка/мой тарантул такой? Да я тебя уничтожу!» Но Саша имела в виду далеко не это, хотя где-то на краю сознания ей стало смешно от абсурдности вопроса. Но Тим, выглядящий как никогда серьезно, неотрывно взирая на нож в ее руке, кивнул. Во рту у нее появился горький привкус. - Что же ты меня не сдал? – взорвалась Саша, смахивая неожиданные слезы. Произошедшее на станции, очередное подтверждение собственной правоты и одиночество потерпевшего крушение навалилось на нее разом, сметая, как какое-то дикое цунами, все стены самообладания. – Что же не побежал к своему Ордену докладываться?! На лице Тима нарисовалось такое неподдельное изумление, что она на мгновение почувствовала, как у нее из-под ног выбили почву. - Сдал?! Ордену?! Сашка, ты же мой друг! – крикнул он с такой обидой, что ее рука с ножом невольно опустилась. – Как я мог тебя сдать? Почему, ты думаешь, я сижу на этой чертовой планете и боюсь отсюда нос показать?! Его ярость столкнулась с яростью Саши и затушила ее. Она удивленно глядела на бушующего друга, совсем забыв, что недавно вела себя так же. - Да я, как только понял, чем все это грозит, тут же смылся – раз, и ищите меня! – орал обычно флегматичный Тим, гневно сжимая кулаки. – Сразу понял, что иначе ни себя, ни тебя не спасти! А тебе ничего говорить не стал – сразу догадался, что приятель твой, Белый, тоже колдун, и покруче тебя будет – испепелит на месте! А после меня еще и за Вита примется! Тут он сделал небольшую передышку для того, чтобы втянуть в себя воздух и продолжить орать дальше, но Саша его перебила, от потрясения почувствовав дрожь в ногах: - Вит? Лицо Тима было багрово-красным. Сверкнув глазами, в которых плескалась искренняя злость, он на какое-то время перешел на нормальный тон: - Конечно, Вит! Кто еще? С кого, думаешь, все началось? Оставил у меня в комнате планшет этот чертов, я и полез – что, думаю, за вещь? А там такая белиберда, что и самый нормальный человек голову потеряет. И про Орден, и про «элементов, подлежащих уничтожению», и про самого Вита… - Он несся дальше, не замечая, как все больше и больше бледнеет его слушательница. – По глупости с собой таскал, думал, как бы получше эту штуку для своих целей приспособить – у меня как раз некоторых деталек не хватало, а всю инфу думал на чипе Виту потом отдать, принял за роман какой-то. И посеял – в дырку планшет завалился, а форму я на стрельбищах поджег, в кладовой и оставил. А потом Вит заявился – понял, где прибор оставил, да и всыпали ему, наверное… Я ему в шутку и говорю – мол, классный сюжет, тебе бы только в писатели. А он… он совсем не такой, Сашка. Его словно подменили. Бледный, грозный, лаконичный. Говорит, мол, раз ты все знаешь – значит, тебе и выкручиваться. Угрожал – если планшет не найду и не верну, то много чего со мной случиться может. Я его совсем не узнавал… да и страшно мне стало. Я, Сашка, человек не самый храбрый, ты знаешь. По мере повествования Тим понемногу успокаивался – выплескивал после вспышки гнева свои страхи и переживания. Саша обнаружила, что нож уже давно спрятала в сумку. В душе ее постепенно вызревало страшное понимание и чувство вины. - В планшет был встроен датчик слежения – думаю, так Орден следит за своими людьми. Навряд ли Вит о нем знал, он же его не разбирал. А я разбирал. И лишь дожидался, когда кто-нибудь планшет включит. Настроился на него – и тут оказалось, что он мирно лежит-полеживает в твоей комнате. Тогда-то я и понял, что с нашей компанией найдешь тысячи способов поудивляться. А дальше было все легко – дверь я твою уже раньше перепрограммировал, чтобы на твой голос реагировала, и залезть в нее было простым делом. Да и приборчик найти тоже. Прячешь вещи, Сашка, ты фигово. - Но… - Саша сглотнула – горло пересохло до состояния «Сахара». – Но как ты узнал, что я?.. Тим горько отмахнулся: - Любопытство. Я тогда понял, как планшет работает, и решил на тебе проверить. Проверил… сдуру. Лучше бы не проверял. Пожалуй, удивление «мой друг – член тайного Ордена» ни в какую не идет в сравнение с удивлением «мой друг – ведьма». Сама понимаешь, выбора у меня после этого не оставалось. Саша была готова расплакаться от жалости и чувства вины. Тим, милый и беспомощный Тим выбрал наименее опасный вариант – сбежать со станции, чтобы не навредить своим друзьям, по чьей-то злой воле оказавшимся по разные стороны баррикад. Как она могла быть такой слепой? В тот раз, в кафешке, когда на нее накатило то странное ощущение опасности… Там ведь был и Вит! И предупреждение… Саша едва не задохнулась. Ей говорили и о предателе, и о том, что кому-то известна ее тайна. Это необязательно должно было совмещаться в одном человеке. Тим – знал. Вит… у него была другая роль, о которой Саша предпочитала сейчас не думать. Она чувствовала себя утлым суденышком, которое бросает из стороны в сторону бушующий океан. Внезапно еще одно воспоминание окатило ее волной. Совсем свежее, совсем недавнее – Вит, полупьяный, с покачивающимся бокалом в руке, лепечет что-то о своем провале. Не об Игре тогда говорил друг, не об удавшемся романе, а о Тиме – сбежавшем и унесшим с собой его тайну. Все кусочки этого безумного паззла встали на место; картинкой, сложившейся из них, была недоуменная, обескураженная, потрясенная Сашина физиономия. - Тим, - выдавила она. В горле встал комок. – Тим, прости меня. Я думала… Друг горько и как-то отстраненно махнул рукой, и Сашу словно ударили. - Я не знала, - попыталась оправдаться она. – Всё указывало на тебя. Мы все неправильно поняли. Ты… ты пытался спасти нас. Нас обоих: и меня, и Вита. Тим смотрел на нее так, словно видел в первый раз – и зрелище ему совсем не нравилось. - Если бы ты все объяснил, - попробовала снова Саша, - все стало бы гораздо понятнее. Почему ты не сказал? - А потом Вит выдавил бы из меня правду, - огрызнулся Тим. – Я уже говорил – я не самый храбрый человек. - Ох, Тим, - Саша подавила всхлип и порывисто обняла его, чувствуя, как быстро колотится его не самое храброе, но поразительно верное сердце. Ей показалось, что друг ее оттолкнет, но он вдруг сжал ее объятиях и обнял так крепко, что у Саши перехватило дыхание. Плечи его тряслись. Так они и стояли какое-то время, и она бесконечно повторяла: «Прости меня, Тим, прости». *** - Тут деревня неподалеку, - сказал Тим после скудного обеда, состоящего из каких-то странных сушеных фруктов и все тех же питательных таблеток. Примирение обошлось им обоим дорогой ценой. Говорить о ссоре не хотелось больше никому, и отчего-то Саша знала, что Тим о ней больше не упомянет – как и она сама. Чего толку снова и снова ковыряться в заживающей ране, каждый раз напоминая: «А вот помнишь, как ты-ы-ы…»? Ни пользы, ни удовлетворения от этого не прибавится. К тому же, когда Тим обратил, наконец, внимание на странную одежду подруги и когда та рассказала ему обо всем, произошедшем на «Химере» (включая и странный интерес Ордена к этой планете), искры обиды в его глазах окончательно погасли. Слушал он внимательно, а после всего предложил типичнейший для Тима вариант утешения – сесть и успокоиться за обедом (за ужином, за завтраком – нужное подчеркнуть). Правда, промелькнуло у него на лице нечто такое… Такое лицо обычно бывало у Игры, когда она была близка к разгадке чего-то, долго не дающего ей покоя. - Ты это оттуда взял? – Саша с набитым ртом кивнула на неизвестные ей фрукты. Вкус они имели сладковато-вяжущий, что ей не особо понравилось, но альтернативы не было. С одними таблетками и свихнуться было недолго. Несмотря на их полезность, практичность и малые затраты для покупки, человечество так и не смогло отказаться от вкуса пищи на своем языке. И в этом их было трудно винить – ни одна таблетка не могла сравниться, допустим, с тушеным барашком в нежном соусе или же с куском сочной сырной пиццы. Тим, этот поклонник вкусной и разнообразной еды, просто не мог позволить себе существовать только на этих желтых и безумно питательных кругляшах, найденных в истребителе; его организм требовал нормальной пищи, и Шилин просто не мог ему отказать. - Наведался туда как-то ночью, - пояснил он, слегка покраснев, и поспешно добавил, заметив Сашино лицо: - Знаю я про эти законы! В дела жителей планеты класса Д – цивилизации, осваивающей планету – не лезть. Я был предельно аккуратен – опыт в воровстве у нас с тобой большой… Саша рассмеялась и тут же поймала себя на том, как неискренне долго и громко это получилось. Тим не показывал, что все еще дуется на нее, но Саша слишком хорошо знала друга. Ей было неловко и до сих пор стыдно. Пытаясь скрыть свое смущение, она неправдоподобно закашлялась и тут же подавилась. Теперь кашель был настоящим. Букет довершила мысль о том, как она сама недавно была готова наплевать на закон, лишь бы найти источник тепла и жизни. - Слушай, в истребителе должен быть передатчик. И мыслекристаллы тоже, - выдавила она, когда Тим от души хлопнул ее по спине. От щедрости удара Саша едва не выплюнула свои легкие. – Они исправны? Ты их еще не развинтил? - Нет, - отозвался Тим, снова слегка покраснев. Его привычка занимать чем-то свои руки, когда становилось скучно, принесла немало проблем как и ему, так и его друзьям. Очень часто нужные вещи оказывались в таком состоянии, что при сборке обратно получалось нечто новое, странное и удивительное. Порой даже настолько удивительное, что Кусичка как-то однажды не смог понять, почему голографическая доска вдруг внезапно стала осветительной лампой. А сколько инфочипов в свое время не досчиталась Саша, не счесть. - Вот и славно, - порадовалась Гордецкая. – Знать бы еще, с кем связываться… Она с тоской посмотрела на истребитель. Было странно чувствовать себя кем-то вроде изгоя: лететь на базу – нельзя; адреса, чтобы сообщить друзьям, что с ней сталось – нет. Одно сплошное «не» во всяких его вариациях, вот только легче от богатого выбора не становилось. После окончания скудной трапезы Тим вытянулся на траве и явно вознамерился подремать, но Саша решительно пихнула его в бок: - Надо в деревню. - Зачем? – удивился Тим, приоткрывая левый глаз. Правый, закрытый, всем своим видом посылал куда подальше. - Нужна еда, какое-нибудь оружие для защиты, да и вообще крыша над головой, - пояснила Саша. – Ты как здесь выживал вообще? Тим понял, что от него не отстанут, сел и, открыв оба глаза, раздраженно уставился на мотивирующую «музу». - Спал в машине, - отрезал он. – А из оружия у меня бластер есть. Только стреляю я плоховато, - признался Шилин смущенно. - Вдвоем в истребитель не поместимся, - так же отрезала Саша. – И бластер гони. Полезнее будет. Добыть надо хотя бы какие-нибудь одеяла, хоть палатку смастерим. Или я пойду одна, где-нибудь сгину, а ты останешься наедине со своей капающей ядом совестью. При последнем пассаже Саша немного перегнула палку, но Тим этого не заметил. Аргументация убила его наповал; было видно, что он уже готов разнести всю логику подруги в пух и прах, но осекся, вспомнив, насколько она упряма. Поэтому через какое-то время он обнаружил себя, шагающего впереди и показывающего дорогу. Путь был и не близким, и не далеким, но достаточным для того, чтобы как следует побурчать. Этим друг и занимался, размахивая при этом руками так, что задевал руками окружающие деревья. Впрочем, это его не останавливало. - Жил себе один, нормально все было, - бормотал Тим. Саша слушала его в пол-уха, оглядываясь по сторонам и запоминая местность. От этого, правда, особо толку не было: Шилин уже протоптал небольшую тропинку (явно не раз он наведывался добывать себе хлеб насущный!), да и особо ничего не запоминалось – все было слишком однообразным. Да, красиво – необычный сиреневый оттенок, пляшущие пылинки в лучах солнца, лес, стеной встающий вокруг, - но и красота бывает однообразной. Никаких особых ориентиров поблизости не наблюдалось, если только… Сашин взгляд уловил что-то белое, диким пятном скрывающееся за лесной стеной; это что-то настолько необычно смотрелось в сиренево-зеленом массиве, что тут же просыпалось поугасшее любопытство и тянуло на подвиги. Она остановилась и окликнула все еще бубнящего друга: - Тим! Ты это видел? Шилин неторопливо подошел к ней и взглянул туда, куда показывала Саша. Он недоуменно нахмурился: - Нет, никогда раньше не обращал внимания. Они посмотрели друг на друга и тут же все поняли без слов. Спустя минуту они продирались сквозь лес, отбиваясь от откуда-то появившейся назойливой мошкары (или какой-то ее разновидности) и спотыкаясь об корни. Вскоре идти стало немного легче: деревья словно расступались перед ними, а кочки и ямы исчезли. Взглянув под ноги, Саша обнаружила странную вещь, заставившую что-то в ее душе всколыхнуться волнительно и любознательно. - Смотри, - она показала вниз. Тим пригляделся и удивленно приподнял брови: - Это… дорога? Да, похоже, это была дорога – древняя, сложенная из массивных каменных плит, уже заросших травой и покрытых землей, но кое-где показывающихся наружу. Неизвестные строители приволокли их сюда, потеснили лес и сложили настолько искусно, что их границы было трудно заметить, не приглядываясь. Саша присела на корточки, провела рукой по камню и на мгновение ощутила дрожь земли – недовольной вмешательством в свое пространство поверхности, силящейся растворить, вобрать в себя эти каменные занозы. Это почти ей удалось, но деревья, растущие в изобилии поблизости, на дорогу не совались. - Какие-то колдовские штучки? – поинтересовался Тим, глядя на нее сверху. Саша вздрогнула и поднялась. Кажется, теперь ее ждут бесконечные шуточки на тему колдовства; но заботило ведьму не это. Тим впервые упомянул об их своеобразном «яблоке раздора», причем сделал это с такой легкостью, что стало тут же понятно – отпечаток обиды еще остался у него на душе. Саша предпочла не поднимать эту тему. - Типа того. Пойдем. Дорога вела их недолго. Она то выныривала из-под земли, то снова скрывалась под зарослями травы и кустарника; порой кое-где глаз выхватывал разбитые плиты и их торчащие обломки. Вокруг тем временем по-прежнему простирался старый и крепкий лес, и было непонятно, зачем древним строителям понадобилось прокладывать столь хорошие дороги в глухой чаще? Однако, вскоре и это разъяснилось. Дорога привела их прямиком к стенам старого, разваливающегося под дыханием времени замка. Или не замка – это было всего лишь то, что первым пришло Саше на ум. Это могло быть все, что угодно – какой-нибудь храм, сторожевая башня или что-то вроде форта. Нечто белое, так удачно замеченное Сашей с тропинки, оказалось останками когда-то высокой и гордой башни, раньше явно возвышавшейся над деревьями. В слове «когда-то» была победа отнюдь не деревьев, успевших вырасти выше, а времени – нещадного к жизни ли, к камню ли. Возможно, эта башня была не самой высокой среди своей семьи – вокруг можно было заметить останки еще как минимум трех, но теперь ее голова одиноко возвышалась над руинами – призрачный след былого величия. Башни окружало полуразвалившееся кольцо стен, сложенных из более темного камня; завершающим штрихом в этом кольце была изящная, словно не тронутая пролетевшими веками арка из того же белого материала, что послужил неизвестным строителям при создании башен. Арка когда-то явно не была так открыта всем ветрам и любопытным взглядам: присмотревшись, можно было заметить остатки деревянных ворот, либо сгнивших, либо изъеденных какой-то местной живностью. Дорога кончалась возле этой арки. Налетел внезапный порыв ветра, и какой-то неизвестный страх заставил Сашу и Тима остановиться перед когда-то великолепными воротами. Дрожь пробрала обоих. Принявшись от непонимания оглядываться, Саша вскоре заметила, что арка не так проста на вид, как кажется. В ее верхушку, возможно, как раз над стыком створок давно сгнивших ворот, был вделан большой темно-фиолетовый камень. - Пошли, - Тим храбро потянул ее за собой, и Саша удивленно воззрилась на него, пока не поняла, что страх на мгновение овладел только ей – но никак не ее другом. - Постой немного. – Она схватила его за руку и удержала рядом с собой. – Не знаю, что здесь происходит… но что-то странное. За столь короткое время, что она пробыла ведьмой, Саша научилась доверять собственным чувствам. Она подозрительно оглядела арку и уставилась на камень – что-то подсказывало ей, что во внезапном страхе виноват именно он. Но в этом еще стоило убедиться, и только одним способом. - Если я забьюсь в припадке, не обращай внимания, - предупредила Саша друга. Тим удивленно на нее уставился, но она, собравшись с силами и подавив поднявшийся из глубин души страх, отпустила сознание на волю. Прежние ощущения, накатившиеся на нее на берегу озера, возникли так быстро, что ведьма и глазом не успела моргнуть. Вокруг снова зазвучал лес – не просто птичьим щебетом и шепотом листьев, а странными, тихими голосами, говорившими на каком-то непонятном языке… но что-то подсказывало Саше, что язык этот она рано или поздно поймет, как только у нее появится время. Она знала, что ее ждет, стоит только погрузиться в этот омут жизни, и поэтому выстояла теперь почти легко. Разум ее был плотно закрыт, была оставлена лишь крохотная щель, через которую и переплескивало свои волны звучание жизни вокруг – не в силах свести своего слушателя с ума, но могущее ему помочь. Молчаливые стены шептали по-своему. Они сетовали на свое теперь жалкое существование или тосковали по ушедшим, построивших их; от них исходила некая сила, возможно, отголоски той, которая бушевала в телах их строителей. Такой светлой грусти Саша никогда еще не встречала; невольно в ее душе всколыхнулась жалость к тому, что некогда любили, а теперь покинули. Но эти стены были неспокойны; словно почувствовав ее присутствие, что-то незримое потянулось к ней… как будто кто-то долгожданный, наконец, вернулся домой. Но было в этих стенах и молчание – зловещее и глухое. И исходило оно именно от арки. От камня. Вскоре Саша поняла, что молчание исходит не от него – скорее, это плод ее воображения. От камня не исходило вообще ничего – словно его и не существовало. Точнее, вот он, есть – прямо перед глазами! – но почувствовать его было невозможно. Более того, что-то подсказывало Саше, что никакое заклинание, никакая магия на него не подействует. Глубоко вздохнув, она усилием воли вернулась в обычное состояние, но оставила для бьющей потоком жизни неприкрытую щель в сознании – почувствовав ее вкус и научившись более-менее справляться с ее воздействием, Саша не хотела больше терять этого ощущения. Это было похоже на усмиренное русло горной реки, от которой отделился небольшой чистый ручеек. Тим с плохо скрываемым интересом смотрел на нее – вот-вот возьмет и начнет в блокнотике пометки делать: «Первый день наблюдений. Объект ведет себя странно и не поддается никакой логике. Продолжаю наблюдения…». Но Саше и самой вдруг стало интересно. - Как это выглядело? – полюбопытствовала она. Тим пожал плечами. - Ну… словно тебя по голове ударили. А потом все нормально стало. Саша фыркнула. - Очень информативно. Она подозрительно поглядела на камень, ехидно переливающийся под солнцем. - Тим, если ты меня подсадишь, я смогу до него дотянуться? Арка была хоть изящной, но невысокой – в полтора человеческих роста. Тим, конечно, для парня был низковат, но Сашин рост вполне компенсировал эту нехватку. Вместе они должны были добраться до вершины арки. Тим оценивающе поглядел сначала на камень, потом на подругу. - В принципе, да. Но зачем? Ты что-то… - Ага, - кивнула Саша. – Вот только никак не могу понять, в чем дело. Видишь ли, Тим… - Она неопределенно махнула рукой на окружающий лес. – Я могу словно почувствовать все вокруг. Даже тебя. Не беспокойся, с чтением мыслей это никак не связано, - кисло буркнула Саша, заметив, как шарахнулся друг. Тим тут же успокоился. Интересно, что же такого можно отловить в его голове? О том, как жутко теперь выглядит его подруга? Саша не могла его в этом винить. – Так вот, этот камень я не чувствую. Его как будто не существует. Но вот же он, прямо под носом! Тим вдруг просветлел лицом. Он был похож на человека, который наконец-то раскрыл давно мучавшую его тайну. Он хлопнул себя ладонью по лбу: - Ну конечно! Вот оно! Саша обескураженно поглядела на него, но он, заметив ее недоумение, принялся сумбурно пояснять, от волнения забивая на окончания слов: - Вот что ищет Орден! Если мои догадки верны… Сашка, те немногие роботы, что смогли вернуться на станцию с Пайтау, были невредимы. Связь с ними обрывалась так же внезапно, как и потом возникала снова. Но бывали и такие случаи, когда они возвращались, но так и оставались словно бы… глухими. И возвращались такие индивидуумы не с пустыми руками. Меня как-то раз вызвали осмотреть такого умельца, но стоило мне просто разгрузить его, как связь тут же налаживалась. Естественно, тут же стало понятно, что неполадки были связаны с его грузом. Я успел рассмотреть немногое, образцы тут же поспешно унесли, но могу поклясться – там была какая-то руда. Вот такого фиолетового оттенка. Он показал на сверкающий камень. Саша начинала понимать смысл его слов. - Похоже, именно он забивает любую связь… радиоволны ли, либо мыслесвязь… рядом с собой. Возможно, поэтому ты его не видишь, потому что твоя сила… она словно похожа на мыслесвязь. В какой-то степени. Ты не можешь на него воздействовать, потому что просто не слышишь. До Саши дошло. А ведь Тим прав! И попал практически в точку. Да, если судить с этой стороны… она действительно словно мысленно связывалась с природой. Даже Яр об этом говорил – «заклинание» от слова «заклинать»… И если догадки Тима верны, то такой камень может стать отличным оружием в руках Ордена. Против нее. Против подобных ей. - И с экспедициями случилось то же самое! – Тима явно понесло дальше; не замечая ничего вокруг, он впал в какой-то раж, мчался вперед на коне вдохновения. – Связь исчезла, они принялись выяснять, в чем дело… а потом с ними наверняка что-то случилось. Последнее прозвучало жутковато. Планета перестала казаться мирной и дружелюбной. Сашу пробила дрожь; помотав головой, она уважительно и потрясенно сказала: - Ну ты… голова! Прямо как Игра. - Я же говорил, - важно ответил Тим, и, рассеивая возникшее напряжение, они рассмеялись. - Ладно, я все равно хочу взглянуть на него, - решила Саша. Тим, обреченно вздохнув, присел; взгромоздившись на его плечи (и вызвав этим страдальчески стон, все-таки, хоть Саша и была поджарой, ее кости весили немало), она потянулась к блестящему камню. Его поверхность была нагрета солнечными лучами. Ограненный неведомым мастером, камень – нет, даже, скорее, кристалл – обладал правильной формой и острыми гранями. Размером он не превышал Сашину ладонь. Она попробовала вытащить его, но тщетно – он был настолько прочно вделан в арку, что можно было сломать хоть тысячу ногтей, но так и не достать его оттуда. Там, наверху, Саша убедилась еще раз в правоте друга – кристалл окружала какая-то странная атмосфера. Это было похоже на стеклянный колпак, которым накрыли какое-нибудь исходящее паром блюдо. Внезапно она вспомнила, какой невидимой оказалась планета из космоса, и едва не свалилась с плеч друга. Если этот «колпак» окружил целую планету… то сколько же этого кристалла можно найти в ее недрах?! «Хватит на целую армию… - подумалось Саше. – Или даже на две». Да, теперь понятно, с какой радости Орден решил отгрохать на свои средства целую научную станцию. Ребята основательные, что уж сказать… Когда Саша сползла на землю, они, наконец, вошли внутрь кольца стен. Что здесь раньше было, никто из них не мог представить. Если это замок (как ратовал Тим), то где ворота покрепче? Где пространство для войск? Если все-таки храм (версия Саши), то почему в такой глуши, практически в недосягаемости от прихожан? С такими разными версиями они и разошлись в импровизированном дворе, условившись кричать при первой же опасности. Саше досталось пространство между двумя развалившимися башнями – одна из них была той самой, которая стала ведьме ориентиром. Едва попытавшись в нее сунуться, Саша была остановлена завалом из камней и сгнивших брусьев – похоже, дверь развалилась под натиском времени и погоды. Зато вторая башня, как оказалось, сохранилась чуть получше. Да, проход в нее тоже был завален, но с другой стороны обнаружилась гигантская трещина, в которую при желании мог протиснуться человек. Да, лезть в эту дыру было опасно, но Саша уже не могла остановиться. Азарт охватил ее, и еще некое чувство… родства с этими стенами. Она не могла понять, почему, но ее тянуло внутрь, как к долгожданному очагу или крыше, способной защитить от дождя. К тому же у нее в руке покоился бластер, дававший хоть какое-то чувство защищенности. Внутри было сухо. Солнце, проникающее сквозь разломанную крышу, простирало над былым великолепием свои вневременные лучи. Свободного пространства было немного: большую часть башни завалило все той же обрушившейся крышей, а кое-где и попадались обломки камней – Саша не могла понять, откуда они, пока не взглянула наверх. Похоже, раньше в башне было несколько этажей, которые, в конце концов, рухнули вниз. Таким образом, места внутри осталось немного, а все остальное было засыпано землей или пылью. Из интереса Саша обследовала одну из куч камней и дерева. Под досками обнаружились обрывки какой-то ветхой ткани, еще сопротивляющейся времени; но стоило Саше дотронуться до них, как они тут же обратились в пыль. Впрочем, потеря была невелика – этих обрывков вокруг было так много, что это наводило на мысль, что когда-то стены башни были обиты тканью. Цвет ее было уже не разобрать. Еще она раскопала конструкцию, которая раньше, похоже, была то ли столом, то широкой скамьей. Это было уже поинтереснее – предполагаемую ножку с предполагаемой столешницей скрепляли не гвозди, не какие-то шурупы, а странного вида субстанция, похожая на суперкрепкий клей. Похоже, у мастеров на этой планете были свои способы ведения дел, отличавшиеся от земных – впрочем, это не было чем-то удивительным. Не на шутку увлекшись, Саша зацепилась ремешком часов за обломок доски, не заметила, рванула… Она расстроенно охнула, когда часы сорвались с ее руки и звякнули об камень – печально и прощально. Поспешно подхватив их, Саша убедилась, что руки ее растут если даже не из филейной части, то где-то поблизости точно – стекло покрылось сетью трещин. Накатило раздражение на себя. Сердито уставившись на когда-то целое стеклышко, она почувствовала облегчение – стрелки шли себе потихоньку, по-прежнему мерно отсчитывая земное время. Где-то на ее родной планете Олеся Гордецкая укладывалась спать, а отец – Игорь Алексеевич, Гордецкий-старший – подкрадывался к криоящику, потому что есть из-за диеты, навязанной женой, хотелось страшно… Их дочь, застрявшая за сотни световых лет от дома, задумчиво вертела подаренные отцом часы в руках. Палец скользнул по выгравированным на корпусе инициалам – И. А. Когда отец только подарил Саше эти часы, она удивилась, почему нет фамилии, на что Гордецкий-старший отшутился, сказав, что гравировка «ИА» очень кстати характеризует его ослиное упрямство (семейная черта, так сказать). Тот день рождения Саше запомнился навсегда: она уезжала на очередной учебный год в академию, а мама избегала и ее, и отца – накануне родители крупно поссорились. Причину сказать так никто и не пожелал. Тишина в доме давила на уши, а Олеся Гордецкая, обычно жизнерадостная и легкая на подъем дама, ходила с серыми пустыми глазами. За год до восемнадцатилетия дочери ее старшая сестра Инна Ивановна погибла под лавиной в Гималайских горах… Бережно застегнув часы обратно на запястье и мысленно пообещав починить стекло при первой же возможности, Саша продолжила свои изыскания. На самом дне кучи обнаружилась какая-то дохлая живность, похожая на голую маленькую кошку. Пролежала она здесь уже так долго, что уже почти не пахло, но это все равно немного остудило Сашин пыл. Зверек был ей незнаком, оказался здесь, видимо, случайно – наверное, просто приполз отдать душу в тишине и покое, размеров вполне хватало, чтобы просочиться между развалившимися досками. Отчего-то Саше стало его жалко. Соорудив над трупиком нечто вроде шалаша и прикрыв его таким образом от солнечных лучей, она побрела к выходу. На душе стало тяжко. Мертвый зверек напомнил Саше ее же саму – оказавшуюся в том месте, где ее быть не должно, практически одна… Еще не факт, что ее невольное приключение не закончится точно так же! Серп-то еще оставался жив, и что-то подсказывало ведьме, что с ним ей еще придется столкнуться. А вот повезет ли ей в третий раз? Когда она почти добралась до выхода, ее взгляд зацепился за что-то темно-красное. В башне преобладали серые и белые цвета (плюс чуть-чуть коричневого) – немудрено, что это выглядело как чернильная клякса на листе бумаги. Очередная загадка покоилась в очередной куче, вот только совсем рядом с щелью, через которую Гордецкая попала внутрь – поэтому, видимо, и не заметила сразу. Заинтересовавшись, Саша подобралась поближе, едва не навернувшись носом вниз – удачно споткнулась о камень. Что-то темно-красное оказалось просто запорошено пылью и мусором – когда Саша слегка расчистила край этого нечто, напоминающего щит, рисунок заиграл яркими алыми и оранжевыми цветами. Это показалось ей знакомым. Поднатужившись, Саша рванула щит на себя и едва не села на пол – не от инерции, от изумления. Не зря ей совсем недавно вспомнился Серп!.. «Что она меня, преследует?» - разозлилась Гордецкая, вытаращившись на очередное изображение Махаат-Аши. Древняя богиня отвечала ей тем же, и вскоре Саша почувствовала, как по ее коже зашагали мурашки. Даже нарисованная (если она существует, конечно), Махаат-Аша навевала страх. «А не ее ли Серп своей мамочкой именовал?» - вдруг вспомнилось ведьме. Если да, то… то она действительно существует, то воздействие на свою волю Саша запомнила навсегда. Она отшвырнула щит в сторону и вылезла наружу. У арки ее поджидал Тим. - Что-нибудь интересное? – полюбопытствовал он. - Чепуха одна, - отмахнулась Саша. – Сдается мне, это все-таки был храм. Или монастырь. - Монастырь, кстати, очень даже может быть, - рассеянно отозвался друг, глядя на башни. – В лесу ему – самое место. Вот только для монастыря что-то маловато территории… Как-то же они себя обеспечивали? Огород там, еще что-нибудь в этом духе? Это звучало логично, и стоило бы постоять здесь и подумать еще, но Саше вдруг очень захотелось отсюда убраться. Махаат-Аша стояла в списке причин не на последнем месте. - Пойдем. – Она потянула друга к воротам; тот нехотя зашагал за ней, постоянно оглядываясь. Белые стены вскоре остались позади них, а потом и вовсе скрылись за деревьями – и лишь воспоминания напоминали о том, что где-то за их спинами спит, зарывшись наполовину в землю, осколок истории этой странной планеты.