ВС-I «Министерская шишка»

«Aunque mi mente diga no, El corazón lo ponga en duda...» * Raúl «Me conformo con un beso»

- Замок взломан аккуратно, скорее всего, чем-то тонким и острым, - сообщил Данилов, разглядывая в лупу замочную скважину. - Короче открыли отмычкой, - просто ответила Белая, заходя внутрь. – Жень, посмотри, может, пропало чего? Хотя странно, кругом порядок – не похоже, чтобы что-то искали. - Если только знали, где точно лежит, - заметил Степан, тоже проходя в квартиру и наблюдая, как Шишкова оглядывает ее по периметру. – Может, что-то, наоборот, подкинули? Смотри внимательнее. Евгения не ответила, проходя в ванную комнату, потом на кухню, в коридор… - Все на месте, - обескураженно ответила она. – И ничего постороннего в доме тоже нет, - едва успела сказать девушка до того, как у нее зазвонил телефон. – Алло. Да, Гриша… Что? Ты уверен? – Шишкова медленно перевела свой взгляд на капитанов. – Я тебя поняла… Да, возможно. Я не знаю… Нет, со мной капитан Белая и капитан Данилов… Да, Руслан Султанович тоже в курсе – по дороге как раз звонил. Пока все в порядке… Да, я сообщу, - попрощавшись с собеседником, она убрала телефон в карман и задумчиво посмотрела на Степана. - Какие-то новости? – неловко произнесла Белая, чувствуя себя третьей лишней. - Нет, это личное, - Женя словно встряхнулась и прошла на кухню. - Ну, ты тогда собирайся, - предложила Таня, пройдя за ней. – Возьми там пижаму, зубную щетку, всякое такое, а я завтра с утра домой съезжу по-быстрому, чтобы переодеться. Через несколько минут Шишкова объявила, что она готова. Данилов только и успел, что доложить Круглову обстановку. До конспиративной квартиры ехали молча. - Ну что, я вас тут временно оставлю, а сам в магазин сгоняю, - нехотя бросил Степан. – Пожелания есть? Кто что хочет на ужин? - Мне все равно, - безразлично ответила Евгения. – Я все ем. Если можно купить молока, было бы отлично. - Можно, - кивнул он. – Таня? Белая озвучила свои пожелания. Проводив девушек в квартиру, Данилов ушел в расположенный во дворе супермаркет. На покупки ушло не больше двадцати минут. Дома его встретила улыбающаяся Татьяна. - Слушай, а мы тут с Женей пельмени и вареники в морозилке нашли. Помнишь, на прошлой неделе прятали тут учительницу математики? Вот, видимо, после нее осталось. - Отлично, - улыбнулся Степан. – Значит, тут можно что-то в морозилку закинуть, - он протянул ей пакет. – На, разбирай. Я бы не отказался сейчас от пельмешков, - и, понизив голос, спросил: - А… где? - В комнату пошла – ей кто-то позвонил. Какая-то Ольга… Владимировна или Ивановна, я толком не поняла. Знакомая, наверное, какая-то, - пожала плечами Белая и ушла на кухню с пакетом. Ольга Валерьевна… Данилов хищно улыбнулся. Как все держат руку-то на пульсе. Беспокоятся, переживают, бдят – ну прямо корона Российской Империи. Он неслышно прошел в комнату и обнаружил Шишкову, неподвижно стоящую у окна. - Все нормально? – поинтересовался Степан, и она обернулась. - Да, спасибо. - Вы с Таней ляжете в дальней комнате, я – ближе к выходу. Чтобы если вдруг что… ну, ты понимаешь. – Женя кивнула. – А окна лучше зашторить и лишний раз к ним не подходить. Мало ли. Шишкова усмехнулась, но спорить не стала. Из кухни послышался голос Белой, а вскоре появилась и она сама, растерянно сжимая в руке телефон. - Мальчики, девочки, у нас проблема. - Что случилось? - Звонила сейчас соседка – похоже, нас затопили сверху, - она сделала жалостливое лицо. – Мне надо домой. Жень, я тебя даже к себе позвать теперь не могу. - Надо – езжай, - невозмутимо ответил Степан. - А вы тут… вдвоем? – настороженно посмотрела Таня на обоих. - Ну, если капитан Шишкова не боится разделить со мной жилплощадь в эту ночь, то я проблем не вижу, - деловым тоном отозвался Данилов, посмотрев сначала на Евгению, а потом на Татьяну. - Я тоже проблем не вижу, - лаконично ответила Женя. - Тогда утром созвонимся. Я побежала. Проводив Белую, Степан убедился, что закрыл дверь на все замки, и отправился на кухню, где Женя пила молоко. - Не греешь? – поинтересовался он, пытаясь завязать мирную тривиальную беседу. - Жарко, - бросила она на него быстрый взгляд и отвернулась к кружке. Данилов смотрел на ее профиль и не понимал, что ему в нем не так. Потом до него дошло. - Так переоделась бы, - как можно небрежнее пожал он плечами. – Вообще, удивительно, как при такой погоде ты ходишь с таким длинным рукавом – аж до локтя, если тебе жарко. Полно же всяких футболок почти без рукавов или с очень коротким. Или майки. - Не люблю майки, - отозвалась Шишкова, и Степан прищурился, глядя, как она нервно поглаживает предплечье. – Что такое? Он невольно вздрогнул, не заметив, что она просекла его наблюдательные маневры. - Ничего, - спокойно развел он руками. – Посмотреть нельзя? Евгения развернулась, воткнув руки в боки. - Пожалуйста! Что такого интересного вы все хотите во мне увидеть? - Скорее – понять, - негромко ответил Данилов, приготовившись к длинному и, вероятно, тяжелому разговору. - Что понять? – она напряглась. - Кто ты, - спокойно произнес он, замечая, как девушка начинает раздражаться. – И вот не надо мне сейчас «для вас я капитан Шишкова». - И чем же такая формулировка вас не устраивает? – вскинула она подбородок, и Степан аккуратно подошел ближе. - Тем, что не сходится. - Что не сходится? – нахмурилась Женя, не понимая, куда идет разговор. - А ничего, - всплеснул он руками. – Ничего-то с тобой не сходится, девица-красавица. Дело в том, что сегодня у меня появилась возможность провести сравнительный анализ ДНК между твоими образцами и образцами Шишковых… - Евгения побледнела. – Судя по твоей реакции, результат тебе можно не сообщать… - Какого черта… - глухо процедила она, не находя нужных слов. - Такого черта, - убедительно кивнул Данилов. – Мне сразу показалось странным, что твоего предполагаемого отца зовут Степан, а ты Викторовна. И сначала я подумал, что это Потапов – твой отец, а ты – протеже министра. Очень удобная версия, - он усмехнулся и цокнул языком. – Жаль, что не подтвердилось. Но когда не подтвердилось родительство обоих Шишковых, вот тут уже можно было задуматься. Шишкова стояла белая как мел и не говорила ни слова, испепеляя его взглядом. - Шишковы тебя удочерили, так? То есть ты сама выросла в детдоме, и тогда становится понятной твоя реакция, когда разговор об этом зашел на совещании, - делился своими выкладками Степа. – Но остается непонятным твое отношение ко мне. Ты ведь не станешь отрицать, что оно резко изменилось? Сначала ты благодаришь, улыбаешься и рассказываешь о своей жизни, а потом кидаешься как бультерьер. Что случилось за такой короткий срок? - Кто бы говорил, - наконец, произнесла Евгения. – Не вы ли встретили меня так радушно, что мне ничего не оставалось, как защищаться? Что посеешь, то и пожнешь, капитан Данилов. Я здесь ни при чем! – отчеканила она. - Ты принимаешь расследование очень близко к сердцу, - решил зайти с другой стороны Степан. – Почему? Согласись, ни один оперативник не дергается так при упоминании состава преступления или самих преступников. - Ну, я же молодая, зеленая, ничего не умеющая, так? – сузила она глаза, явно не собираясь идти навстречу в этом диалоге. - Нет, не так, - предпринял Данилов последнюю попытку. – Ты ведешь дело, как будто оно касается лично тебя. А мы проверили по базам – никто из фигурантов тебе не родственник. - Ладно, - Евгения вздохнула. – Все намного проще, и я уже рассказывала, но у кого-то, видимо, память не настолько хорошая. В прошлом году… - Было покушение на Потапова, - перебил ее Степан. – Я помню. Но даже с поправкой на то фиаско, которое и фиаско-то назвать нельзя, твое поведение не объяснимо. Ты дрожишь при упоминании имен и фамилий, обстоятельств дела, как будто это лично твое дело, будто ты жертва, а не оперативник! – выпалил он, понимая, что начинает терять терпение. - Каждый ведет себя так, как ему хочется, - съежилась она. – И это не ваше дело! Шишкова юркнула мимо него в коридор, но Данилов не собирался заканчивать разговор вот так. - Подожди! – крикнул он и, нагнав, схватил за локоть. И Женя уже хотела выдернуть руку, как футболка съехала, обнажив ее до самого плеча, и девушка испуганно застыла посреди коридора. Степан тоже замер от неожиданного открытия – на руке ее, от плеча и до локтя, красовался огромный шрам от ожога. Данилов невольно выпустил локоть, пытаясь осознать произошедшее. - Ты обожглась, когда выносила детей из горящего дома? – тихо спросил он, но Шишкова молчала, глядя в сторону, и он лишь видел, что ее трясет. – Женя, ты шарахаешься от мужчин, не даешь даже просто к тебе прикоснуться, - медленно начал Степа, - ты бросаешься на меня, словно я перед тобой в чем-то виноват. Мы с тобой знакомы? Если так – скажи, потому что вот этого я точно не помню, - он развел руками, и Евгения вскинула на него загнанный взгляд. – Кто ты? – он попытался спросить спокойно, но ощущал, что его самого начинает подтряхивать от этой ситуации. - Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет, - тихо ответила она, внимательно наблюдая за его реакцией. - Шекспир, - невозмутимо ответил Данилов, нутром чуя, что наступает час икс. – Мы тоже классику читаем. «Ромео и Джульетта». И тогда ты в офисе тоже оттуда фразы цитировала. Почему? - Какая разница, - она вдруг вздохнула, и ему послышалось разочарование в интонации. – Просто люблю Шекспира. А что, нельзя? – усмехнулась девушка. – У него есть очень хорошие фразы. - Можно, - он замолчал, кусая губу, а затем продолжил: - Хорошо, я спрошу по-другому: почему ты цитируешь именно это произведение? Нет, даже не так: почему ты бросаешь мне в лицо именно эти фразы? - Какие? Самые обычные, - она хотела равнодушно повести плечом, но жест получился нервным. – Какие понравились. - Огонь огнем встречают, - медленно, как заклинание начал Степан, - беду – бедой, и хворью лечат хворь… - Круженьем вспять круженье прекращают, - дрожащим голосом машинально подхватила Шишкова, невидяще глядя куда-то в стену, - и ты с бедою точно так же спорь… - Схватить старайся новую заразу, - продолжил он, - и прежняя не вспомнится ни разу… - он замолчал. В квартире напряженно зависла тишина, пока глухой голос Евгении не нарушил ее. И от сказанного Данилова встряхнуло с головы до пят. - Только она этот спор не выиграла… В горле у него пересохло. В голове не укладывалось, как такое далекое прошлое может вылезти в настоящем, да еще и в виде кого? Этой двадцатипятилетней девчонки, которая… Она вдруг глянула на него резко, словно сказала то, что не должна была, и Степан пошел на опережение: - Почему не выиграла? Что ты об этом знаешь? - Это неважно, - ее голос срывался, она искала пути к отступлению. – Я о своем, я просто так сказала… не подумав… Но Данилов не повелся. - Ты прекрасно знала, что говоришь. И именно в этом вся проблема. У тебя претензии ко мне из-за этой истории? - Оставь меня уже в покое! – сорвалась Шишкова, пытаясь отделаться от больной темы и ужасных воспоминаний. - Женя, кто ты?! – потерял и он терпение. - Это не твое дело! – она пыталась убежать от него в комнату, но он бросился вперед и преградил ей путь. – Уйди! Это мое прошлое! Мои воспоминания! Это моя жизнь! Не лезь в нее, как влез… - она осеклась, пытаясь сдержать эмоции. - Не может быть! – Данилов взъерошил волосы сразу обеими руками. – Нет, не может быть. Твою рать! – выругался он, и тут его прорвало: - Тебе тогда должно было быть пять или шесть лет, ты пешком еще под стол ходила – что ты можешь знать? Как ты можешь помнить?! Какое к тебе это имеет отношение?! Но Шишкова смотрела на него полными слез глазами и не говорила ни слова. Степан понимал, что его несет. Несет и кружит. Прошлое и настоящее. Та трогательная смешливая девчонка, которой было всего пятнадцать лет, которая приходила во двор на площадку недалеко от детского дома и смотрела на него долгим смущенным взглядом, то и дело отводя глаза. Пока он не улучил момент и не перелез через забор, чтобы познакомиться. Ее звали Катя… Девочка из хорошей семьи. Девочка, из-за которой он впервые в жизни подрался с другими пацанами. До этого было много разных стычек и потасовок, но чтобы из-за девчонки – никогда. Данилов отошел в сторону и прислонился спиной к стене, закрыв глаза. Она исчезла из его жизни так же внезапно, как и появилась в ней. Он долго ходил злой на весь мир, слушая в спину насмешки, мол, девчонка из богатеньких никогда не обратит внимания на нищего сироту. Глотал слезы обиды по ночам, дико хотел найти и предъявить претензии, но не знал о ней ничего, кроме ее имени. Раны первой любви заживали намного дольше, чем содранные костяшки и фингалы под глазом, но время и с ними справилось. И вот теперь явилась эта… Степан открыл глаза и обнаружил, что Шишкова вовсе не заперлась в комнате, как он мог ожидать, а стояла рядом с ним, точно так же прислонившись к стене, и ждала, когда он вернется из своих воспоминаний. - Я не понимаю как… - тихо сказал он, - но еще больше я не понимаю, почему ты меня ненавидишь за ту историю. Ведь ты явно ненавидишь… По сути, должно быть наоборот. Это мне бы ненавидеть… ее… но я предпочел отпустить и забыть. Взрослый человек должен быть зрелым, знаешь ли. - Ненавидеть ее? – возмутилась Женя, вспыхнув как соломинка. – А кто ты теперь капитан Данилов? Кем ты теперь стал? – она и не заметила, как легко перешла на ты. - Я стал капитаном полиции, - медленно отлип от стены он. – Ловлю преступников и отдаю их под суд. А вот кто ты – это большой вопрос! - Прямо такой честный полицейский, - с вызовом бросила Шишкова. - В ФЭС другие не работают, - не без гордости ответил Степан. Она смягчилась. И засомневалась. Он видел это и во взгляде, и по осанке, и по плечам, которые вдруг поникли. Потом Евгения ушла в комнату и вернулась оттуда, держа в руках какие-то квадратные листки бумаги. Один из них она протянула ему. Это оказалась старая полароидная фотография, немного выцветшая и поблекшая из-за времени. Данилов обомлел, узнав себя в улыбающемся пареньке, а в девушке рядом с ним – Катю. Он даже вспомнил, когда и при каких обстоятельствах она сделала этот снимок. На память, как она тогда сказала. - Откуда это у тебя? – только и вымолвил он, с трудом отрывая взгляд, чтобы перевести его на Женю. Тогда она молча протянула ему второй полароидный снимок, на котором все та же Катя сидела в кресле, держа на руках маленькую белокурую девочку лет пяти-шести, и нежно обнимала ее. - Катя и Женя, моя любимая сестренка, - вслух прочитал Степан надпись на фото и поднял обалдевшие глаза на Шишкову. – Сестренка… Господи… Так ты ее сестра… - Та медленно кивнула. – Но тогда, - оживился он, - тогда ты знаешь, что произошло. Если ты знаешь эту историю. Как ты вообще можешь что-то помнить? Она тебе что-то говорила? Погоди, а почему ты оказалась в детдоме? А она где тогда? - Катя погибла, - ответила Шишкова лишь на последний вопрос, аккуратно забирая у него фотографию, где она была с сестрой. – Как и мои родители. Наши родители. В одночасье я потеряла всех, выжив чудом. И я хотела бы не помнить… не знать… - она вздохнула и прошла на кухню, чтобы сесть на диванчик, потому что колени подгибались, не выдерживая напряжения. Данилов, со второй фотографией в руках, последовал за ней и сел рядом. – Я и не помнила. Очень долго. А потом, когда мы стали проходить «Ромео и Джульетту» в школе, мне стали сниться кошмары. Воспоминания. Им пришлось мне рассказать. Ольга Валерьевна говорит, что так бывает. Что память вытесняет из нашей головы то, что причиняет нам боль, но есть определенные реперные точки… Если их активировать, то все может вернуться. - Ты поэтому ходишь к ней на сеансы? – осторожно спросил Данилов. – Чтобы вернуть память? - Я уже, - повернулась к нему Женя. – И моя жизнь перевернулась с ног на голову. - Жалеешь? - Нет... – неуверенно ответила она. – Наверное, нет. Человек должен знать свое прошлое, а не прятаться от него. Только так он может победить своих внутренних демонов. И жить дальше… - она аккуратно забрала фотографию из рук Данилов. - Мне бы хотелось… - начал он и запнулся, вздохнув. - Я тебе ее потом отдам, если хочешь, - робко предложила Евгения. – Когда все закончится. - Что закончится? – не понял Степан. - Все это дело, - она встала. – Я злилась на тебя, потому что я не знала. Я боялась, что ты играешь на две стороны, что не такой уж ты честный полицейский, что… - она осеклась, и он поднялся тоже. - Ты думала, что это я бросил твою сестру? – предположил он. - Что-то вроде того, - тяжело выдохнула Женя, опуская взгляд на фотографии. Данилов завороженно смотрел, как ее пальцы невесомо гладят изображение Кати: лицо, волосы… - Скажи мне одну вещь, - негромко попросил он. – Ты пришла в ФЭС из-за меня? Она посмотрела ему в глаза. - Нет. Я не знала, что встречу тебя там. Я даже не сразу поняла. Но Гриша подтвердил, что да, это ты. - Гриша? – уцепился Степан за возможность выяснить что-то про этого пресловутого кавалера. – Это твой жених? - Что ты, - по-детски усмехнулась Женя, вызвав у него улыбку. – Это мой друг. Он мне как старший брат. Он тоже сирота, мы были с ним в одном детдоме, он меня всегда защищал просто. Так получилось. - Так как же он меня опознал? Я не помню, чтобы у меня были терки или дружба с каким-то Гришей, - он благоразумно умолчал, что видел их в парке, зато теперь понимал, что она показывала ему фотографии. - По фотографиям, - подтвердила его догадки Шишкова. – Я показала ему эти и твою сейчас. И он сказал, что я не ошибаюсь, что это один и тот же человек. - Понятно… - пробормотал он, ощущая странное смятение. Так бы и стоял все время, и смотрел в эти глаза. - Я не знаю, правильно ли я сделала, рассказав тебе о Кате, но… мне стало легче, - призналась Женя, и Данилов снова улыбнулся. - Боюсь, что мне все это сначала надо как-то переварить, - он тоже был честен. – Никогда бы не подумал, что прошлое вот так может ворваться в мою жизнь. - Ты… - она запнулась и несмело глянула в глаза. – Ты любил ее? - Очень, - искренне ответил Степа, ощущая, как внутри вдруг становится спокойно, умиротворенно. – Как может любить шестнадцатилетний пацан. – Она неловко улыбнулась. – И в какой-то степени мне приятно осознавать, что она меня тоже не бросала, как я думал тогда. Она ведь исчезла, не сказав ни слова, а я не знал, где ее искать. Я только знал, что ее зовут Катя. Женя молчала, виновато пожав плечами, мол, вот так вышло, а он смотрел на нее и смотрел. - А ведь вы похожи, - вдруг сказал Данилов. – Если приглядеться, общие черты, жесты какие-то… что-то вот есть… - Ну, конечно, мы же сестры! – Шишкова рассмеялась, а потом вдруг всхлипнула. – Не думала, что с кем-то смогу о ней говорить… - Он улыбнулся. – Степа… Я могу тебя попросить никому об этом не говорить? - Если ты перестанешь на меня кидаться на людях, то это будет легко – не надо будет всем объяснять, чем я тебя так прогневал, - хитро заявил Данилов, сам не понимая, откуда в его интонациях взялось легкое кокетство. - Я больше не буду кидаться, обещаю, - снова рассмеялась Женя, и он подумал, что впервые видит, как она смеется. Это было так странно – слышать ее веселый непринужденный смех, смотреть, как сияют еще блестящие от недавних слез глаза, и понимать, что она никакая не министерская шишка, не корыстная протеже чиновников, а обычная девчонка, пытающаяся выжить в тех ситуациях, которые подкидывает ей судьба. И ведь стойко держится, как тот оловянный солдатик, отбивая нападки олухов вроде него. И почему-то в ушах параллельно с ее смехом иронично звучали слова всеведущей, черт ее подери, Власовой: «Степа, ну что ты как мальчик в школе. Ну, нравится тебе девочка, так пригласи ее куда-нибудь. Зачем кнопки на стул подкладывать?» Твою же рать! - Степа, - вывел его из ступора ее ласковый голос. – Отвези меня теперь домой, пожалуйста? - Что? – не понял он. Женя стояла напротив него и заглядывала в глаза. - А то. Может, я и зеленая, и неопытная, и все остальное, но не до такой же степени, - она улыбалась. – Это ты, - ткнула она его пальцем в грудь, - взломал мою квартиру. – Да-да, не отпирайся. Я знаю. - И откуда же? – хитро спросил он, подыгрывая ее лукавым интонациям, вдруг осознавая, что она сама до него дотронулась и не взвизгнула при этом. - А потому что на моей двери стояла камера с датчиком движения и включалась всегда, когда кто-то появлялся на лестничной клетке, - в ее голосе слышалось хвастовство маленькой девочки, сумевшей переиграть профи. - Что-то я такую не помню, - Данилов изо всех сил боролся с желанием накрыть рукой ее ладонь, которую она незаметно положила ему на грудь. - Конечно! – увы, Женя всплеснула руками, лишив его такого приятного прикосновения. – Потому что как только я узнала, что меня вскрыли, я позвонила Грише, чтобы он забрал камеру и посмотрел, что там. - Какой шустрый у нас Гриша! – продолжал он идти у нее на поводу. - А то! Майор спецназа, между прочим! – сказала и замерла. Улыбка тут же исчезла с ее губ, и она вновь превратилась в ту испуганную девочку, которую он так часто видел в эти дни. – В общем, он мне позвонил и сказал, что это ты, - ровным голосом продолжила Женя. – Я так и поняла, что ты копаешь под меня. Это ты Белую попросил уехать? - Нет, - серьезно ответил Степан, огорченный такой перемене в ней. – Я думаю, ее реально залило. Вряд ли бы она стала сочинять. – Шишкова кивнула. – Жень… ты можешь доверять всем экспертам, с которыми познакомилась в ФЭС. Мы не берем взятки, не фальсифицируем данные и не играем на две стороны. - Это очень хорошо. Значит, я не зря к вам пришла, - она продолжала быть серьезной. - Но если я сейчас тебя отвезу домой и об этом узнают, то придется сознаваться, что это я взломал твою квартиру. А это, даже с чистосердечным, как минимум выговор с занесением в личное дело. - Я об этом не подумала, - растерялась Евгения. – Ладно, мы можем остаться здесь. Завтра что-нибудь придумаю. - Спасибо, - улыбнулся он, всей душой желая увидеть вновь ту яркую, веселую девчонку, какой она была еще несколько минут назад. - Не за что, - она пожала плечами. – Ты же тогда меня не выдал, когда мы заблудились по моей вине. Теперь мы квиты. - А, то есть у нас открыт счет, - деланно округлил глаза Данилов, провоцируя, и Шишкова рассмеялась. – И как там? 1:1? До какой цифры играем? - Я не играю, - возмутилась сквозь смех Женя. – Я просто говорю, что все в порядке. - Это хорошо, когда все в порядке, - тоже улыбнулся он и осторожно взял ее за руку. Девушка мгновенно изменилась в лице и выдернула свою ладонь. - Не надо, пожалуйста, - тихо попросила она, и Степан тяжело вздохнул. - Так я и думал. - Что? – испуганно глянула на него Евгения. - Ты и поэтому ходишь к Султановой? – Она не ответила. – Женя, ты только что сама ткнула в меня пальцем, а потом положила ладонь на грудь, - медленно проговорил он. - Что? – удивилась она. - Да, - кивнул Данилов для пущей убедительности. – Дотронуться до тебя нельзя – ты как ужаленная отскакиваешь, но только что сама ты ко мне прикоснулась. - Ольга Валерьевна говорит, что так бывает, - подумав, ответила Шишкова. – Когда я забываюсь, чем-то увлечена или вся в работе, я словно отключаюсь или становлюсь другой. Но потом… я возвращаюсь в себя саму и… не трогай меня, пожалуйста, - умоляющим тоном закончила она. - Почему? – вздохнул Степан. – Почему ты не выносишь, когда к тебе прикасаются? Что у тебя еще случилось? Евгения посмотрела на него долгим взглядом и приняла решение. - Я думаю, на сегодня хватит уже отгадок. Мне тоже нужно все это переварить. Я не хочу… не готова, чтобы… - она тяжело дышала, подбирая слова. - Хорошо, - не стал настаивать он. – Просто знай, что ты всегда можешь на меня рассчитывать. Во всем. - Спасибо, - Женя попыталась улыбнуться и, чувствуя себя виноватой, добавила: - Степа, если ты действительно хочешь помочь – делай, что я прошу. Просто делай и все. Не спрашивая. И когда все это закончится, я тебе расскажу все остальное. - То есть там есть, что рассказывать? – не удержался Данилов. - Там слишком много всего, - обреченно прошептала Шишкова, отворачиваясь. – И мне нельзя расклеиться на полпути. Мне нужно довести это дело до конца. Даже если оно станет последним. - Ну, тогда давай ужинать, а потом баиньки! – нарочито жизнерадостно предложил Степан, но она отказалась: - Я как-то не хочу. Я устала. И молока уже выпила. - Что же мне теперь – одному есть? – не сдавался он. – А я уже губы раскатал на хорошую компанию… Женя невольно улыбнулась. - Ну, хорошо. Только, чур, уговор – ни слова обо всей этой истории. - Слово капитана полиции, - торжественно поднял правую руку Данилов, и она прыснула. – Только о чем тогда мы будем говорить? - Ну… - она запнулась, вдруг оробев. – Можно о тебе… Я же не так много о тебе знаю. - Нууу, про меня неинтересно, - протянул Степан, глядя, как ее губы вновь растягивает улыбка. – Я такой наглый, нахальный и дерзкий негодяй, что если начну рассказывать, ты испугаешься и убежишь. И придется мне вместо ужина идти тебя искать. Перспектива так себе, - он подмигнул, и Женя рассмеялась. - Расскажи какие-нибудь интересные случаи из рабочих будней, - успокоившись, предложила она. – Мне правда интересно. - Договорились, - довольно кивнул Данилов. – Может, все-таки будешь ужинать? - Пожалуй, варениками, - согласилась девушка. – Таня говорила, что в морозилке есть. - Доставай! Только вот непонятно, что теперь делать с куском свинины, - озадаченно посмотрел на пакет он. – Я ж не знал, что морозилка забита едой. - Можно замариновать на ночь и утром сделать буженину на бутерброды, - беспечно предложила Женя. – Тут же работает духовка? - М, звучит вкусно, - обрадовался Степан. – Духовка работает. Специи вот тут наверху, в шкафчике. Сделаешь? - Конечно, - с улыбкой кивнула она и прошла мимо него. – Тогда ты вари пельмени и вареники. - Идет. Но Данилов так и остался стоять посреди кухни, глядя, как она ловко управляется с мясом, и глаза его невольно скользили по хрупкому девичьему стану, стройным ногам и возвращались обратно, вверх по спине, к белокурым локонам, аккуратно собранным в хвост. И где-то фоном звучал знакомый насмешливый голос. Ну, Власова, ну, твою же рать! Накаркала! - Мне нужен уксус и чеснок, - вывела его из приятных размышлений Шишкова. - Я сейчас сбегаю в магазин во дворе, он должен еще работать, - живо откликнулся Степан и через несколько секунд уже исчез за дверью. Увидев в окно, как он выходит из подъезда, Евгения достала телефон. - Ольга Валерьевна? Добрый вечер, извините, что так поздно, - неловко начала она, - просто только сейчас я одна и могу позвонить. Мне не хотелось посторонних ушей. - Не волнуйся, я все понимаю, - ласково прозвучало на том конце провода. – Как ты, моя девочка? Что думает ФЭС? Кто влез в твою квартиру? - Пока ничего не думает, - ответила Женя, поймав себя на мысли, что не хочет вдаваться в подробности произошедшего. Чем меньше людей знает, тем лучше. – Мы завтра только отвезем все вещдоки. - Слышу, что голос у тебя спокойный, это хорошо. - Я… я, кажется, нашла подход к капитану Данилову. Мы с ним ладим. Надеюсь, больше никаких проблем не будет, - аккуратно подбирала она слова. - Рада слышать, Женечка, - судя по интонации, Султанова улыбалась. - Спасибо, Ольга Валерьевна, - Шишкова тоже улыбнулась. – Надеюсь, что все это скоро закончится и мы все сможем вздохнуть спокойно. Если оно закончится так, как нам надо, - добавила она. - Ты должна верить в это, - твердо ответила ей женщина. – Помни, что вера в себя и мотивация – это самое главное. - Постоянно себе об этом напоминаю, но чем больше времени проходит… - Нет новостей? Руслан сказал, что расследование продвигается, но не очень быстро. - Да, нас долго водили за нос. Надеюсь, сейчас все пойдет быстрее. Я не могу больше разговаривать. Спасибо вам за все и… спокойной ночи! - Спокойной ночи, Женечка. Отдыхай, набирайся сил. Когда стрелки часов перевалили за полночь, в доме раздался звонок. После двух трелей трубку сняли. - Доброй ночи обитателям джунглей, - послышался тихий голос. - Акуна матата, - в том же тоне раздалось в ответ. – Неожиданный звонок. Есть новости, Тимон? - Капитан Данилов больше не является проблемой. - Точно? - С вероятностью девяносто девять процентов. - Это хорошо, потому что ситуация Ю. - Что такое? - Началась движуха. - Сколько голов? - Больших – восемь, маленьких пока нет. На каждую большую по два рога и по две телеги. - Сколько у нас времени? - Максимум два дня. - Выходные… - раздалось едва слышно. - Думаю, да. Причем, суббота. - Принято, Пумба. Как клиент? - Жив, здоров и невредим, - в трубке раздался смешок. – Его здесь неплохо кормят. - И это правильно. Билеты готовы? Глаза открыты? - Все под контролем. - Отлично. Тогда до связи. - Отбой.