Слёзы, смешанные с запахом твоего одеколона

И опять она ждёт. Поудобнее устроившись на диванчике, грея руки об кружку с ароматным и горячим чаем, она ждёт неизвестного. Она не знает, почему, но, когда пьёт свой любимый зелёный чай, её с головой окутывают те добрые и приятные воспоминания. Она вспоминает его взгляд. Иногда безразличный и жестокий, а иногда такой на редкость тёплый и заботливый. Его губы, что каждый раз так манили её и при долгожданном поцелуе снова и снова обжигали, но дарили незабываемые ощущения, заставляли забыться, раствориться в любимом тебе человеке. Его растрёпанные блестящие и всегда непослушные волосы, по которым она так любила водить рукой, вдыхать приятный и настолько родной аромат. И вот, она сидит и ждёт того, что он придёт и как всегда скажет: «Здравствуй, Сакура. Что у нас на ужин?» Ох, а как она любила готовить ему ужин! Она готовит его до сих пор, хоть он всегда и остаётся нетронутым и его постоянно приходится выбрасывать. Её это не волновало. Главное – почувствовать, что он придёт, что он скоро будет с ней, дома. И всё же, как Сакура ни пыталась внушить себе, что одиночество – отличная штука, она всё равно не может находиться где-либо одна. Сейчас, чтобы заглушить душевную боль, ей нужно было находиться в обществе. Хотя… да, пожалуй, и это ей не могло помочь. Ей нужно было именно его общество. Она опять хотела обнять его, почувствовать его сильные руки, гладящие её по голове, услышать его приятный голос, просто увидеть его. Сейчас всё это нужно было ей прямо как кислород. Без него, она на самом деле чувствовала, как задыхается. С каждым днём она была всё бледнее, взгляд становился неживым, тело было уже больше похожим на скелет. И никому не было дела. Кроме него, она не была никому нужна. У неё нет смысла жизни без Какаши. Жила она ради него, дышала ради него, ела ради него, всё ради него. И вопрос. Раз его нет, то зачем ей жить? Да, она тоже сначала так думала, но, потом взвесив всё, поняла, что он тоже в ней нуждается. И, если он, наконец, приедет, и она будет лежать на полу в луже крови, то Сакура сделает его несчастным на весь остаток жизни. А она не хотела этого, Харуно желала ему только счастья и добра. Она никогда не любила зиму. Зима всегда ассоциировалась у неё с безразличием, одиночеством, и, почему-то войной. Да, зимой открывался просто чудесный образ, которым можно любоваться вечность. Белоснежный снег, который покрывал сверкающим одеялом дороги и крыши зданий. Сосульки, такие красивые, но в другое время хитрые и подлые, ведь, пройдя под крышей очередной постройки, никогда не знаешь, упадёт ли она на тебя, и что после этого будет. Иней, создающий на окнах причудливые, очень интересные узоры и рисунки. Кому всё это может не нравиться? Да, раньше Сакура любила зиму, Новый год был её любимым праздником, но зачем отмечать этот праздник без него? Вот и в этот Новый год девушка просто отключила мобильник и легла спать, всем своим нутром чувствуя, что приснится ей именно он. О да, теперь сон – её любимое занятие. Ведь только во сне она может услышать его голос, почувствовать его прикосновения, увидеть его. Теперь она живёт снами, многие посчитают это странным, но ей наплевать. Но в этой жизни всегда после радости и наслаждения приходит уныние и горе. Вот и просыпаясь каждым утром и осознавая, что того единственного нет рядом, что всё происходящее было всего лишь одним из чудесных снов, Сакура опять попадает в сети депрессии и отчаяния. Она проснулась, сказка закончилась, не успев даже начаться… Пустота. Ничего, кроме пустоты, охватившей её разум и каждый раз давящий на неё со всей силы, показывающей, что ничего в этой жизни не будет, что теперь буквально в каждой секунде молодой, когда-то счастливой особы будут царствовать два таких понятия, как боль и горе. Подойдя к шкафу, Сакура открыла его и достала оттуда чей-то чёрный классический пиджак. Вдохнув аромат, она блаженно прикрыла веки, обрамленные густыми черными ресницами. Это был его запах. Запах дорогого французского одеколона и его собственный, который не может сравниться ни с чем. Настолько родной, завораживающий, тот запах, по которому она так скучает и, была бы её воля, вдыхала его каждый день, каждую секунду. Что-то невнятно промычав через пиджак любимого, Харуно плюхнулась на диван, закатив при этом глаза и стараясь не пропустить ни единого промежутка ткани. - П-п-п-поче-м-му? – дрожащим от нахлынувших потоком слез голосом прошептала она, - Почему ты ушел, Какаши? Почему бросил меня? Эти вопросы она задавала себя день изо дня, шла с ними все эти полгода, шла, не понимая и просто навсего не видя перед глазами ответа на элементарные и довольно банальные вопросы. Не выдержав, Сакура заплакала. Слезы текли ручьем, она даже не пыталась их выдавить. Они шли непроизвольно, как будто долгое время прятались в уголках её глаз только для того, чтобы однажды увидеть свет, скатиться по румяным щекам девушки и маленькими хрусталиками разбиться о пол, навсегда потерять своё значение. Зеленоглазая никогда не верила, что можно заплакать просто так, не применив усилия, не заставив себя плакать. Оказалось, что это возможно. Просто плакать, беззвучно, не открывая рта, не закрывая глаз. Свернувшись клубком, девушка тяжело задышала. У неё было такое ощущение, что она сейчас просто умрёт - и так уже опустившиеся крылья, которые раньше делали её ангелом с чистой душой и добрым сердцем, отвалятся навсегда, и она уже никогда не сможет взлететь… Вера потеряна, она ушла вместе с запахом его одеколона. Раздался щелчок открывающейся двери. Мягкие, немного робкие и совсем уж тихие шаги послышались в комнате. А через несколько секунд Сакура услышала чьё-то теплое дыхание, невесомо покрывающее её распухшие от слёз щеки. - Тебе никогда не шли слезы, - прошептал на ухо всё время опьянявший её голову голос, - И, да, что у нас там сегодня на ужин? - Это сон? Тогда я не хочу просыпаться, - легко улыбнулась девушка и тут же сплела свои тонкие пальцы с его серебряными волосами. - Нет. Это реальность. Завтра ты проснёшься не одна, - мужчина невесомо поцеловал Сакуру в лоб, окутал в свой немного мокроватый от её же слез пиджак и, подняв любимую на руки, понёс в спальню. - Я люблю тебя, - прошептала девушка, прижимаясь к груди Какаши. - Я тоже тебя люблю, но ужин ещё припомню, - ответил он.