Часть 1
10 марта 2016 г. в 20:22
Уходя, отдаляясь — спасаясь бегством, Михай не оглядывается и даже не пытается оправдаться. Его старая конура пожирает его спину опустевшими глазницами, выпотрошенными, выстраданными и такими уродливыми, что Михай не оглядывается. Он не позволяет себе обернуться. Ни разу.
Сидя у бара годами позже, подпалив язык кофе, без вкуса, без запаха, он знает — всегда знал, что вернётся. Что город примет его обратно, в распростёртые объятия, в расслабленную петлю висельника, что город никогда не отпускал его по-настоящему. Он как чип, который вживили под кожу не спрашивая — меряет его шаги, тянет цепью обратно, в старую уродливую конуру.
В конуре новые обои, новая мебель, и хозяйка новая, пожалуй, лучшая из них всех. А Михай закрывает глаза и давится воспоминаниями, раскапывая их, как кости. Он похоронил их на заднем дворе — во многих смыслах, во всех отвратительных толкованиях, — наивно полагая, что всё — баста, финита! — хватит с него.
И вот он здесь. Допивает неразбавленный кофе.
— Подлить тебе? — заботливо спрашивает Кири, вкрадчиво, приглушённо, повинуясь настроению позднего вечера. Кафе закрыто, её рука покладисто держит Михая за плечо.
Михай кивает и пожимает её ладонь своей, загрубевшей, мозолистой, такой неуклюжей в неприрученной нежности. Ему кажется — отпусти она его, и он разобьётся на части.
Рука Кири мягко соскальзывает с его пиджака. Кири обходит барную стойку, вытягивает припрятанный коньяк и наполняет белую фарфоровую чашку до краёв. Михай оглаживает колени, убеждаясь, что никуда он не делся и никуда он так просто не денется, — отпускает благодарную улыбку и делает крупный глоток.
— Даже не поморщился, — хмыкает Кири, разбавляя монотонный отстук часов мантрой тихого голоса. Отпивает из горла бутылки и убирает, даже не скривившись.
Михай улыбается, складывая локти на столешнице и склоняя лицо, укрываясь седыми прядями. Он ничего не может поделать с тем, как виновато выглядит, но ему и не нужно. Кири знает слишком хорошо, какого это — сидеть на привязи и ждать возвращения.