Четыре любви Талии Грейс

      Просыпаюсь, просыпаюсь,       Просыпаюсь, просыпаюсь       В темноте       Я чувствую тебя во сне.       В твоих объятиях я чувствую, как ты вдыхаешь в меня жизнь.       Никогда не выпускай из рук это сердце, которое я вручу тебе,       Я буду жить ради тебя вечно...       Госпожа.       Поначалу казалось, будто бессмертная сводная сестра просто из вредности не хочет водиться с мужчинами. Гордость вечной девчонки с глупыми предрассудками. Да, она рано узнала о характере ее бессмертных родственников. И на что те бывают способны в потакании своим желаниям. Но отчего на ее уговоры велись остальные? С другой стороны, она была очень убедительна в своих доводах.       Дочь Зевса помнила, как в первую их встречу богиня описала все возможности и преимущества присоединения к охоте. Бессмертие и защита, взаимопомощь и уважение. Неприкосновенная элита. Тогда это показалось красивой сказкой, которая разожгла интерес. Ей до жути хотелось … уважения. Как ни странно. Да, бессмертие и защита общины охотниц были словно ярким фантиком, но непередаваемый вкус имела сама «конфета» – то, что внутри. Ведь море обид и горечи принеси, главным образом, не бесконечные сражения и постоянная нависающая угроза смерти. Они – воины по жизни, они – кровь самого Олимпа. Их душа расположена вечно рваться в бой и жаждать опасных приключений со смертельными сражениями. На самом деле ведь дух полукровок был подкошен совсем другим. Чувством брошенности, ненужности. Потому предложение богини охоты было таким заманчивым.       Но тогда она увидела Его лицо. Выражение некоторого пренебрежения и… возмущения? Оскорбления? Он был напряжен, но молча ждал их ответа.       Если она уйдет, то предаст их семью. А ведь Он обещал ей, как и умненькой малышке, что они будут семьей. Настоящей семьей с настоящими отношениями поддержки и понимания. Не чета их бессмертным родителям. Но она не была так эгоистична к своим желаниям и продолжала слепо верить всем своим влюбленным сердцем словам этого Парня. Поэтому и отказалась от предложенного искушения уйти от всех своих проблем. Одна принесенная клятва взамен нарушенной. Ну уж нет. Маленькой дочери Афины тоже не захотелось бросать свою новую семью, особенно после того, как ее радушно приняли в ней. Они отказались.       Сын Гермеса после этого точно расцвел. Решение девочек повысило Его самооценку, еще больше укрепив командный дух в их маленькой семье. Он тогда, вероятно, утвердился в том, что эти две спутницы защитили Его от одиночества и отчаянья. Они придали Ему сил. Как настоящие хранительницы домашнего очага.       Когда ее превратили в сосну, Он был в ярости. Парки руками богов и волей Стикса, хитрым обходным путем, умудрились забрать его любимую. Тогда он стал вынашивать план мести. И наметил первым пунктом, за который ответят олимпийцы, ее гибель. Он стал прислушиваться к своей более сильной и темной стороне, поскольку Им завладело отчаянье. Он размышлял о поддержке тех, кто поможет Ему отомстить. Он стал внимать голосу из темноты своих снов, говорящим устами поверженного повелителя времени. И где-то, в тех раздумьях, он и потерял свой собственный голос...       Узнав его новое «я» и не увидев Его прежнего, она до конца поняла, что их семья больше не существует. Клятва предана. Мосты сожжены. Семья распалась.       Последним ее бастионом осталась дочь Афины, но та уже начала создавать новую семью, свою собственную. Вернулась к смертному отцу, его жене и сводным братьям. Пыталась наладить отношения. Строила планы на будущее, немалой частью которых был сын Посейдона. Несомненно, она была лидером в своей новой команде. И теснить ее с этого места дочери Громовержца вовсе не хотелось. Нужно было искать новую опору, новую крепость. Ведь каким бы самостоятельным отшельником она не была, все же знала, что полукровке в одиночку не выжить.       И тут девушке напомнили долгим бессмертным взглядом о предложенной некогда сделке. Стать частью другой семьи. После предательства любимого человека и потери во времени она не смогла до конца оправиться. Слишком долго спала.       Прокляв про себя богиню любви и все ее бессмертное отродье, стала охотницей. Приняла оказанную честь. Она выбрала уважение к себе. Истинная дочь Зевса.       Служение Госпоже стало новым дыханием. И дело даже не в том чувстве защищенности или взаимопомощи в команде. Безусловно, это было прекрасно. Они волнуются за нее, помогают – настоящие друзья. Однако, она только после произнесения клятвы до конца уверилась, что поступила правильно. Приняв бессмертие, она почувствовала, что время замедляется. Пребывание в облике дерева научило ее терпению и чрезвычайной наблюдательности, став девушке второй натурой. А служанки богини были в том же возрасте, в котором «застряла» и сама дочь повелителя небес. Они также застыли в одной поре, но при этом могли наблюдать смену времени. Поэтому среди них она чувствовала себя привычнее. Как птица в небе, как рыба в воде. Она была дома.       Их покровительница основала девичий клуб на уважении друг к другу. Она пообещала своим последовательницам новую семью, где все в ответе только за себя, но в любой миг готовы помочь друг другу. Она заменила каждой из девушек сестру, подругу и мать.       Мама…       Ее смертная мать не отличалась своими родительскими качествами, и увидеть ее в группе поддержки на утреннике в детском саду было бы почти невозможно. Она с детства отбила у дочери все потенциальные пристрастия к пагубным привычкам и контрастной жизни знаменитости. Эта женщина вызывала у девочки противоречивые чувства. С одной стороны, она – первый самый близкий человек в ее мире, на которого всегда хочется равняться. С другой же, было чувство отвращения к образу ее пафосной и разгульной жизни, частые скандалы под градом пьяных побоев. И весь этот крах семьи в мигающем свете вспышек фотокамер. Девочка мирилась с таким существованием сначала благодаря преданной детской любви, потом из жалости к матери.       Но постоянная зацикленность на своей персоне и чувство собственного превосходства от уделенного ей внимания повелителя небес кружили голову бедной женщине. Она почти перестала заботиться о своей дочери. Девочка поначалу помогала матери, как и чем могла: выводила из запоев, училась готовить и убирать в доме, следила за тем, чтобы мама не заснула с включенной духовкой, не давала сесть за руль в нетрезвом состоянии... Но все было без толку. С каждым разом рецидивы звездной болезни матери учащались, ввергая заботливую малышку в отчаянье. В итоге, не справляясь больше с эмоциями, девочка начала задумываться о побеге. От проблем, связанных с матерью и своим происхождением. Ей меньше всего хотелось бросать родного человека на произвол судьбы, но иначе она бы сама сошла с ума. К тому же монстры постоянно «наведывались» к девочке. Она с рождения знала о своей божественной природе.       Вскоре же к ним пришел отец, также особо не балующий своим родительским вниманием. Бессмертные все такие, она это уже давно уяснила. Ведь ему же приходилось разрываться на две семьи – смертную и божественную. И, все равно, была рада встрече. Может мистика, но ее словно тянуло к отцу. Встречала его всего пару раз, но чувствовала непреодолимую силу и мощь, исходящую от бога. После его визитов в доме всегда пахло, как после весенней грозы – свежестью и озоном. Ее любимый запах.       Навестив мать, он осчастливил семью вторым ребенком. Да, временно это оттеснило все прочие горести их быта на задний план. Но счастье продлилось недолго. Тщеславие и самолюбование пересилили в женщине все остальные чувства, и на ее дочь свалилась вся ответственность за маленького брата. Кормление, сон, игры, болезни – все тяготы родительской опеки легли на хрупкие плечи девочки. Она заставляла себя держаться, теперь ради брата. Она не могла его бросить. Ограждала от всяких бед, заменив ему настоящую маму.       В итоге, не уберегла. Он пропал. И тогда отчаянье вместе с яростью захлестнули душу девочки. Ей больше незачем было оставаться с непутевой матерью, которая помогла пресечь жизнь собственного сына. Она сбежала. Ее дочерняя любовь была предана собственной матерью…       После «пробуждения под неизвестно откуда взявшейся сосной», девушка возвратилась к себе домой. Там ее поджидал новый «монстр». Хотя имел вполне человеческий вид. Но ведь только монстр мог сообщить новость о гибели ее матери. Еще и таким притворно-сочувственным тоном. Проклятье! Сколько раз она за время поездки на запад, в свой старый дом, думала, как встретит ее мама. И сколько раз после, уже во сне, она видела яростно кричащую на нее женщину и медленно впадающую в безумие. Девушка резко просыпалась от этих кошмаров, часами лежала без сна, терзая душу сомнениями: простила ли ее мать за тот побег из дома? И что она все же сделала с братом?       Лишь годы спустя узнала, что он жив и теперь старше ее, потому как после присоединения к охоте время стало не властно над ней. Такое родное, и в то же время незнакомое лицо. Она знакомилась с ним заново после долгой разлуки. Поначалу и вовсе не узнала брата в этом возмужавшем юноше. Лишь пронзительная синева с грозой в глазах и маленький шрамик на верхней губе выдавали в нем того самого. А остальное было будто бы чужим. Не было уже того мальчика, о котором она заботилась как о своем сыне. Но родные глаза и до боли знакомая мимика невольно вызывали умиление от нахлынувших светлых воспоминаний. Случай со степлером. Да, он любил все блестящее и громкое. И сразу тянул в рот. Милый…       Слушая историю брата, задумалась. Как этот дурацкий договор между богами большой тройки и их поспешная клятва на вечной реке испоганили жизнь всем своим детям! Их с братом разлучили и бросили на произвол судьбы, заставляя выгрызать себе дорогу «из грязи – в князи». На сына Посейдона повесили великое пророчество, что могло свести с ума кого угодно, а потом, наравне с ее братом, как игрушек зашвырнули во вражеский лагерь и отшибли память. А всех детей хозяина подземного царства и вовсе насильно протащили через вековой временной барьер. Последним пришлось не только бороться с превратностями ускоренного темпа жизни, но и пытаться найти себя в новом мире. Найти свое место в этой большой системе.       Если подумать, то о детях Аида она так же заботилась. Не сразу и не явно, но она ощущала ответственность за них. Да, их знакомство прошло не на самой радостной ноте. А если честно, то вообще было сродни какому-то проклятию. Ну представьте, вы спасаете двух ребят, но при этом теряете самую близкую подругу, ссоритесь с другом-придурком, с которым у вас и так натянутые отношения, и, в добавок ко всему, вам не дают показать все свои таланты и замочить монстра! Кому такое вообще понравится?!       Однако, в процессе общения и совместно пережитых приключений она увидела в них не только детей повелителя мертвых. Чем-то они напоминали дочь Афины, когда та была еще ребенком. Умны не по годам? Хитры и расчетливы? Возможно. Но со временем возникло еще что-то. Сострадание и желание защитить. Как младших брата и сестру. Их жизнь ведь тоже малиной не казалась. Совсем наоборот. Можно подумать, парки в своих вязанных носках сплели судьбы ребят незримой мистической нитью. И в этой пряже девушка им приходилась сестрой по несчастью. Хоть и не была толком дружна с ними.       Особенно настораживал молчаливый сын Аида. Во время жутко опасного приключения детей большой тройки в подземном царстве дочь Зевса немного приоткрыла завесу скрытной личности мальчика. Но получила больше загадок и тайн, чем ясных ответов. Тогда она решила более не вторгаться в личное пространство парня. Он ведь мог затаить обиду на нее из-за потери сестры (хоть дочь Зевса и слышала предположение сына Посейдона, что это он является объектом ненависти мальчика).       В последнюю короткую встречу им не удалось поговорить из-за развернувшегося сражения и воинственно настроенных призраков. Да, девушка заметила, как парень повзрослел, а мрачности в его образе еще прибавилось (несмотря на яркую тропическую рубашку). И тем не менее, она была готова в любой момент спасти его от новой угрозы. Для нее он был, есть и будет маленьким мальчиком из Уэстовера. Таинственным и замкнутым младшим братом, за которого она бы сражалась. Как и за всех, кого прикрывала своей спиной.       К тому же, она уже привыкла это делать...