Немного о тенях

      Проснувшись, Уна сразу понимает, что в доме она одна. Чуть нахмурившись, она недоверчиво качает головой и обходит все комнаты. Так и есть, действительно. Она одна.       Достав телефон, она замечает одно новое сообщение. «Я ушел на задание», — гласит оно. — «Вернусь, возможно, нескоро». Уна хмыкает и смотрит на календарь. Суббота. Уроков сегодня нет. Найдя в списке имя Эмили, она звонит ей.       — Да? — сонно спрашивает подруга. Девушка кидает взгляд на часы. 9:56.       — Спишь?       — Почти. — Судя по звукам, Эмили зевает. — Ты что-то хотела?       — Нет. — Уна вырисовывает узоры на пыльной стороне тумбы, где стоит телевизор. — Мне просто скучно.       — Ага, — сонно бурчит подруга. — Перезвони мне через часик. Или через полчаса. Как хочешь.       — Да. — Маккензи кивает скорее самой себе и сбрасывает звонок. А в голове звучит насмешливый голос: «А что ты хотела?». — Правильно. Ничего.       Зайдя в спальню («Интересно, это вообще спальня или нет?»), она открывает шкаф. Хмыкнув, она разглядывает одежду, и, выбрав потемнее, переодевается. Взяв телефон, отправляет сообщение: «Как мне закрыть квартиру?». В ответ приходит «Ключ висит рядом с дверью». Уна разглядывает шрифт в телефоне и вздыхает. Интересно, почему он ей доверяет? Эспер видел её первый раз, когда она вела себя по-глупому. Спросил же «Любой ценой?». Уна даже не может сказать, сделала ли она правильный выбор. Может быть, ей было бы лучше исчезнуть… Вряд ли бы она стала тенью. «А откуда ты знаешь?» — снова насмешливо звучит голос в голове. Доброе утро, голос. Долго спал? Уна тихо смеется. Снова появляется чувство нереальности себя, но она его прогоняет, берет ключ и выходит из квартиры. Через минуту возвращается за наушниками и деньгами. И снова выходит. «Да, слишком долго», — отвечает голос. — «Настолько долго, что ты уже успела повзрослеть». Лучше молчи.       В дверях дома Уна на секунду замирает, замечая везде тени, но потом снова идет вперед, на ходу доставая наушники и подключая их к телефону. «Почему я должен молчать?» — голос откровенно смеется. Девушка кидает взгляд на телефон и прячет его в карман. Слушать музыку особо не хочется. Хотя бы потому, что ты существуешь в моем теле.       Дойдя до парка, она смотрит на небо. По нему снова кусками ваты плывут пушистые облака. Уна на миг замирает, глядя на них. Хоть она и знает, что облака не плотные, но ей все время кажется, что там кто-то есть. Они не могут быть не заселенными. «В детство вернулась?» — сухо интересуется голос. Уна хмурится. Не смешно. Голос молчит, и девушка немного печально вздыхает. Пора возвращаться на землю. Бессмысленно думать о таких вещах, и Уна пинает ярко-рыжий лист, лежащий на земле. Тот приподнимается, и, подгоняемый ветром, летит ввысь. Это расстраивает Маккензи еще сильнее. Лист летит вверх. Она падает вниз. «Началось», — раздраженно бурчит голос. И не заканчивалось, знаешь.       Где-то играет музыка, и Уна прислушивается. Кажется, две гитары.       Пытаясь найти источник звука, она проходит к концу парка, глядя себе под ноги. Обилие теней вызывает легкую тошноту, и она пытается успокоиться, говоря себе, что это всего лишь какие-то тени, но это не помогает, и Уна идет быстрее. Лучше бы она не выходила. Источником оказывается парень и девушка, стоящие посреди улицы. Уна пару минут стоит, слушая их, потом поднимает на них взгляд. Тени стоят рядом с ними, и Уна снова начинает нервничать. А после, глубоко вздохнув, достает из кармана горсть мелочи, кажется, крупной, и кидает в чехол от гитары. Пара удивленно смотрит на неё и Уна говорит, глядя им в глаза:       — Вам стоит жить побольше. Даже не думайте умирать. Будет плохо, если таланты погибнут. — Тени резко отлетают от них, а пара смотрит еще более удивленно и только пару раз переглядываются. — Я так, на будущее.       Повернувшись, Уна спешит от них, тяжело дыша, словно после пробежки. Даже не глядя на пару, она понимает, что тени вряд ли теперь тронут их. Слова, похожие на маленький огонек. Маккензи смеется, пряча глаза под челкой. Несколько людей смотрит на неё, но она не обращает внимание. Пусть смотрят.       Людей так интересует чужая жизнь, думает она. Настолько интересна, что они забывают о своей. Живут ради других. Слушают других. Не слушают себя. Забывают себя. Вытирают сами о себя ноги. Её снова прорывает на смех, и она в обход спешит домой. Как можно скорее. И Ангелы такие же. Существуют ради других. Играют роль людей. Эта мысль её настигает у дверей дома, и она складывается пополам от смеха. «Спокойно. Встань и иди», — говорит ей голос. Сосредоточенно так. А какое ты имеешь право мне приказывать? Уна снова смеется. Ты ничто. Голос не отвечает, и девушка поднимается, придерживаясь за дверь. В животе колет, но она не обращает на это внимание, пытаясь успокоить это нервное настроение. Поднявшись на второй этаж, она замирает. А ведь я тоже такая. У меня проблемы. Она смеется, схватившись за перила, чтобы удержать равновесие. У меня много проблем, а я решаю чужие. Подавившись воздухом, она кашляет, потом поднимается на третий этаж. Там она достает ключ и на неё снова накатывает волна смеха. Люди, которые не умеют жить и живут. Кое-как попав ключом в замок, она поворачивает его и открывает дверь, достает ключ из замка и заходит в квартиру. Захлопнув дверь, она неловко поворачивается и падает, ударившись головой об угол. Сразу же чувствуется, что по голове что-то течет, и она касается пальцами волос. Красное. Даже не вставая, она смеется: Посмотрите на неё, она даже боль не чувствует! Ангел, не чувствующий боли, но при этом играющий роль человека. Плохой из неё актер, посмотрите на неё! Уна закрывает лицо руками и смеется так, что у неё не хватает воздуха, и она начинает резко хватать ртом воздух. Вспомнив про то, что кровь не останавливается и все это время течет на коврик у двери, она встает, снимает обувь и находит темное полотенце в ванной. Обмотав голову, она смотрит на себя в зеркало и улыбается. Она даже не чувствует боли.       В груди опять начинает пустеть, и Уна проходит в кухню. Ставит чайник и смотрит на время. Прошел час. Ей не хочется будить Эмили, если она спит, и она уже откладывает телефон в сторону, как видит входящий вызов от неё. Приняв, она молчит.       — Уна? — голос Эмили такой серьезный. — Ты в порядке?       Беспокоятся о других, звучит у Маккензи в голове. Забывают о других. Она смеется.       — Конечно. Что может быть не так?       Эмили молчит некоторое время, потом снова спрашивает:       — Ты точно в порядке?       — Черт возьми, нет, конечно! — Уна резко встает с дивана, ударив кулаком по столу. Тот с противным скрипом отодвигается в сторону. Боли девушка не чувствует никакой, и это успокаивает её сильнее, чем все остальное. — Прости. — Она подвигает стол так, как он стоял. — Все нормально, я просто немного нервничаю.       Райт вздыхает, и что-то бормочет.       — Что? — переспрашивает Уна.       — Ничего. Я говорила, что тебе нельзя оставаться одной.       — Все нормально, Эми. Честно, нормально.       Девушка вздыхает и говорит:       — Я тебе перезвоню позже. Я не верю, что у тебя все нормально.       Беспокоятся о других.       Уна тихо смеется.       — Хорошо. Пока, Эми. — Она сбрасывает и кладет телефон на стол.       Чайник закипел, и Уна выключает газ. Находит большую кружку и насыпает туда растворимого кофе. Две ложки сахара. Немного молока. И заливает все это кипятком.       — Честно? — спрашивает она у своего отражения в чашке. — Все очень плохо. Все совсем не нормально.       Отражение ей улыбается. Так зачем ты лжешь ей? И себе?       Уна вздыхает.       — Я не знаю. Честно, не знаю.