Last day

Открыв глаза, я понимаю, что до сих пор мы не доехали до Кардиффа. Два дня в пути. Два дня без сна. Лишь легкий дрем под инструментальную музыку, с паузами только для того, чтобы снова закрыть двери купе и попросить проводницу не беспокоить меня. Два дня я монотонно наблюдаю за пейзажами, которые, словно в калейдоскопе, сменяют друг друга. Маленькое мерзкое неизвестное мне чувство, поселившееся в моей голове, не отпускает, а наоборот разрастается, становясь всё больше и запуская свои крошечные ручонки глубже. Предчувствие чего-то важного, способного изменить мою никчёмную жизнь к худшему или к лучшему, появилось ещё с утра. Что-то было не так. Будто привычный для всех порядок вещей поменялся. Кто-то изменил какую-то маленькую, но важную деталь и мир начал рушиться. Планета была недовольна, посылая различные знаки через окружающий мир: небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами, вокруг было тихо, лишь иногда где-то вдалеке слышны были раскаты грома, и вообще казалось, что даже стук колёс поезда стал более приглушённым. Я не понимаю, что натолкнуло меня на эти мысли - отсутствие общения уже на протяжении долгих месяцев или атмосферная музыка, звучавшая в моих наушниках, и, кажется, уже в моём сознании. Поезд начинает медленно останавливаться - мы приближаемся к очередной станции. - Остановка 10 минут, - говорит проводница, заглядывая в купе. Я киваю, выхожу на платформу и, достав из кармана затертую и помятую сигаретную пачку, закуриваю первую сигарету за день. Медленно вдыхая никотин через фильтр, и смотря на серое небо, я ещё раз отмечаю про себя всю таинственность этого утра. Люди на станции о чем-то беседуют, но в большинстве их взглядов я всё же разглядываю то отчаяние, которое, судя по всему, скользит и в моём. Вот, девочка лет пяти садится на холодный асфальт, закрывая лицо руками и начиная плакать. Я, как смотрю на неё с минуту, а потом решаю подойти. - Что случилось? - тихо спрашиваю я, присаживаясь на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне. - Я чувствую, - всхлипывает она, часто и хрипло дыша, - оно идёт. Окидывая её непонимающим взглядом, я решаю всё-таки вернуться в поезд. Засунув в уши старые любимые наушники, и поставив громкость на максимум, я смотрю в окно, пытаясь найти взглядом ту девочку, но её уже нигде нет. Кажется, что не только я разглядел в окружающей нас картине нечто. Это нечто пугает и меня, и их. Поезд, гудя, трогается. Платформа сначала постепенно начинает удаляться, а потом и вовсе исчезает из вида; её сменяют леса, реки, поля. И всё происходит так быстро, что мне чудится, будто я смотрю ускоренную съемку. Глаза постепенно закрываются, поддаваясь разуму, и я наконец-таки проваливаюсь в сон, позволяя нежным рукам Морфея заключить себя в крепкие объятия. Меня будит шум, охвативший весь поезд. Ставя музыку на паузу и закидывая рюкзак за плечи, я выхожу из купе. А через полчаса я стою уже около мотеля. Хороший мотель, рядом с заливом. Поднимаюсь в номер, обставленный почти ничем - одинокая кровать в углу, да стол со стулом рядом с окном. М-да, зато недорого. Кидаю на пол рюкзак, заваливаюсь на кровать, которая, будто раздраженно, скрипит, и сразу же засыпаю. Спустя час или даже меньше меня будят настойчивый стук дверь, звук битого стекла и крики с улицы. Похожу к окну и вижу - Кардифф охвачен диким пламенем, у большинства зданий выбиты стекла, на асфальтах в кучу смешаны мусор, осколки, какое-то тряпьё. Я завороженно смотрю на эту одновременно прекрасную и пугающую картину. - Мистер! Мистер, покиньте помещение немедленно! Началась война, вам нужно бежать, - кричат мне через дверь. Я лишь усмехаюсь и засовываю в уши наушники, врубая инструментал на максимум. Выхожу на заполненную людьми улицу, пытаясь пройти к берегу. Удаётся мне это с трудом из-за непробиваемой тупости, убегающей от неминуемой смерти, толпы. Сажусь на мокрый песок, подобрав под себя ноги и накинув капюшон. "... we fell into it Like a daydream or a fever", - звучит мужской голос в моих наушниках, отчего по коже пробегают мурашки. Волны лениво пробираются ко мне, из-за чего мои кеды становятся мокрыми и ногам немного неприятно. Я смотрю на почти стертую границу горизонта, пытаясь уцепиться взглядом на едва заметные очертания облаков. Ветер срывает капюшон, трепет волосы, пелена слез застилает глаза. Я пытаюсь сморгнуть слезы, вытереть их как можно скорее, потому что не хочу упустить ничего в мой последний миг. "We woke up one morning and fell a little further down For sure it's the valley of death I open up my wallet And it's full of blood", - снова звучит голос и я слышу его в последний раз, как и всё вокруг. "Мне ничего не жаль, кроме того, что я не успел дослушать песню", - думаю я, прежде чем закрыть свои глаза уже навсегда.