Отчаяние

      – Диппер... Диппер? – одинокий и потерянный голос тихо слышен среди высоких сосен. По траве ступают осторожно и неуверенно, ведь страшен даже шорох от собственных шагов. Особенно страшен.       В лесу ни единого звука, ни птицы или животного, которое смогло бы дать знак, что здесь ещё есть живые. Даже привычного для этих мест лёгкого ветра, спокойного, с шелестом перебирающего травинки и листья, попросту нет. Лишь затянутое красными тонами небо над головой, лишь угрожающее величие деревьев и собственный шёпот.       – Пожалуйста, найдись.       Всё, что имело значение для Мэйбл, когда начался этот ад – её брат. Она была уверена, что вместе они смогут обнаружить выход и что-то придумать, избавиться от монстров, спасти город. Но для начала нужно его найти. И задача казалась наиболее непростой и даже невыполнимой, когда, прямо на глазах девочки, монстры ловили горожан. Кого-то уносили в неизвестном направлении, а кого-то сразу же разрывали пополам, окрашивая алым асфальт, и сжирали. Не сильно церемонясь, не всегда пережёвывая, но обязательно с этими отвратными, чавкающими звуками. И даже если Мэйбл повезло ни разу не видеть сам процесс поедания, то не слышать оркестра хруста костей и вываливающихся из тел кишок было невозможно. В городе Звёздочка надолго не задержалась.       В Хижине Тайн не оказалось ровным счётом никого. Мэйбл уже начинала впадать в истерику, она была готова расплакаться, сидя на мягком ковре зала, в родных стенах. Но, знаете, крики отрезвляют. Особенно, когда эти крики чужие и звучат за окнами.       И девочка, недолго думая, бросилась в лесную чащу. Она знала, что пока хотя бы здесь ещё безопасно, то надежда не потеряна. Диппер не мог попасться в руки чудовищам, он бы успел, он бы спрятался... Она верит в это.       Свитер ярким пятном выделяется среди рядов, казалось бы, одинаковых деревьев. Юный голос всё больше наполняет паника, и всё громче звучит в округе. Пайнс больше не заботит осторожность. Всё вокруг вселяет так много страха в ребёнка, что борьба с собой, со своими эмоциями, становится проигрышной. Единственное, на что хватает сил: подавлять вечно накатывающие слёзы, бежать вперёд так быстро, как только можно, и кричать заветное имя человека, который нужен как никогда ранее.       – Диппер!       Последний возглас сопровождается хрустом поломанных ветвей и глухим звуком упавшего тела на землю. Мэйбл с тихим стоном схватилась за голову. Как же раскалывается, кажется, при падении она приложилась обо что-то твёрдое. Камень? Корень дерева?       Боль постепенно начинает отступать, но сил подняться попросту нет. Даже не потому, что усилий на бег было затрачено непривычно много, из-за чего отдышка с хрипом и с болью в лёгких выходит наружу. Не потому, что по этому лесу так страшно сейчас не то, чтобы идти, а просто хоть как-то перемещаться.       Просто надежда стала исчезать.       А с ней и смысл бежать куда-то, искать кого-то.       Сколько она так пролежала, Звёздочка не знала. Может пять минут, а может и несколько часов. Время казалось чем-то вечным и неспешным, ведь вокруг не менялось абсолютно ничего. То же кровавое небо, те же сосны повсюду, та же застывшая на месте трава. Рассматривать рыжие облака становится очень увлекательно, когда больше некуда спешить. Когда больше никаких важных мыслей в голове нет.       Осталось только чёткое осознание того, что не от кого больше ждать помощи.       Отчаяние.       – Мэйбл?! Это ты, поверить не могу! – мальчишка подбежал к лежащей на земле сестре и тут же приподнял её.       Диппер бродил здесь так долго, совершенно один, и с этим злосчастным дневником в руках. И в тот момент, когда он увидел девочку прямо перед собой, на траве, устало смотрящую в небо, Пайнс замер на мгновенье. В считанные секунды он перебрал у себя в голове столько вариантов происходящего – это иллюзия, очередная ловушка и прочее – но, в конце концов, все мысли свелись к одному: это родная и любимая Мэйбл, сестра, которую он умудрился обидеть перед самым началом Апокалипсиса и которую мог потерять навсегда.       Звёздочка неверяще смотрит прямо в глаза брату. Столько эмоций мелькает на лице в одно мгновение, она попросту не может понять, как именно реагировать. А вдруг это и не брат вовсе?!       – Докажи! – совсем недавно отчаяние настолько окутало собой, что уже было готово растворить в себе не только душу несчастной, но и тело. Сейчас же её голос так воинственно бодр, а тело мгновенно обрело силы, чтобы оттолкнуть от себя Диппера и сделать несколько шагов назад. – Докажи, что ты – это ты!       – Я?.. Но как? Подожди-подожди. Сейчас, – пока мальчик пытался что-то придумать, Мэйбл подготовила свой абордажный крюк к бою и наставила на брата. Она не совсем была уверена в том, что это действительно чем-то поможет, будь перед ней Билл, но это действие вселяло уверенности. – Ты больше никогда не будешь есть Улыбашек! И… Ты терпеть не можешь гномов! А, чёрт…       Как на зло, в голову ничего нужного не приходит. Диппер схватился за собственную кепку и, в попытках придумать что-то нормальное, сильнее натягивал её на себя. Он не замечал, что сестра немного успокоилась и опустила своё оружие.       – Слушай, вот! Точно! – юноша указал пальцем на отброшенный в сторону, в момент обнаружения Мэйбл, дневник. – Вот дневник! Будь я Биллом, и будь на руках у меня этот дневник, я бы не стал спасаться от монстров в лесу, верно?       И, кажется, такой довод окончательно убедил в том, что он – это он, так как Звёздочка кинулась, чуть ли не плача, обниматься.       – Я так рада! Как же я рада! Наконец-то я нашла тебя!       – Я тоже рад.       Эти объятия могли бы длиться долго, если не вечность. Столько радости от того, что родной человек наконец-то рядом, столько счастья от простого ощущения близости с единственной, которой возможно доверить всё. Столько эмоций, столько… Резкий запах тлеющей бумаги ударил в нос, заставив Диппера развернуться в сторону отброшенной книги. Она полыхает синим пламенем, пепел уносится куда-то вверх и будто растворяется в едком воздухе.       – Что прои…       – Посмотри, – девочка неожиданно ухватилась за плечи Пайнса, заставляя перевести взгляд на неё.       Зрачки сужены, а белок будто сияет жёлтым огнём. Безумная улыбка, нет, оскал расплылся на родном лице.       – Нет… Нет! – мальчик пытается вырваться, но чужие руки стали мгновенно невероятно сильны. Просто поверить невозможно, как быстро всё меняется из-за собственной неосторожности. Ладони так быстро переместились с плеч на шею, и он ничего, абсолютно ничего не может с этим поделать!       – Прощай, Сосенка.       «– Я не извинился. Боже, я не успел даже этого!»       Хруст.       – Прощай.