Эксперимент

Когда Олафа в детстве спрашивали, кем он хочет стать, он не задумываясь отвечал: «Пилотом!» В доме до сих пор хранились модели самых быстрых космических кораблей — следы детского увлечения — и кобайкерский шлем, притащенный кем-то из приятелей по старшей школе. Пилотировать Олаф все-таки научился, но после военной службы космические полеты лишились всей романтики, окружавшей ее в представлении мальчишек с аграрной планеты, и стали тем, чем являлись — перемещением из точки «а» в точку «б», осложненным различными форс-мажорными обстоятельствами. Так что профессиональным пилотом Олаф не стал. Олаф стал кибернетиком. Форс-мажора, правда, в его жизни все равно оказалось достаточно. Здание, в котором располагались лаборатории DEX-компани, в последнее время все отчетливей вызывало у Олафа ассоциации с могильной плитой. Правильный прямоугольник без окон на фасаде, с громадным логотипом там, где на надгробии обычно располагают имя и фотографию, только годов жизни не хватало, как мрачно думал Олаф каждый раз по дороге на работу. Вот только надежды, что компания упокоится с миром, не было ни малейшей: срывы «шестерок», конечно, сильно пошатнули состояние болезной, но сомневаться в том, что она поправится и окрепнет, не приходилось. Если здание и было надгробием, то украшало оно скорее братскую могилу. — Что у нас сегодня? — накинув поверх костюма белый халат, Олаф взял протянутый коллегой планшет. — DEXы. Новую партию прислали, — Адольф только качнул головой, с усталым недовольством. — Отдел разработок нашел причину проблемы? — невесело усмехнулся Олаф, прекрасно зная ответ. — Завернуть бы всех сразу, во избежание инцидентов. А то как что, отвечать опять отделу контроля, — проворчал Адольф. — Если план по производству не будет выполнен, все равно отвечать, — заметил Олаф. С новой партией работать было просто. Еще можно было заставить себя видеть в них неодушевленные куклы, какими, согласно официальной политике компании, и являлись. Куда хуже — возвращенные на диагностику «шестерки». Даже привыкнув к процедуре, относиться к ним, как к сломавшейся технике, Олаф не мог. — На сегодня все. Как у тебя дела? Олаф невпопад кивнул, хмуро изучая таблицы результатов. Явный брак отсеялся еще на тестах, и общая картина результатов только подтверждала первичные выводы. Но было два сложных случая. Олаф затруднялся объяснить, что конкретно его смущает: физические показатели в норме, функционирование программ в норме, процессор работает стабильно, активность мозга… Нахмурившись, Олаф развернул несколько диаграмм. — Что-то нашел? — Адольф наклонился, заглядывая Олафу через плечо. Тот медленно покачал головой. — Показатели в пределах нормы, отклонений не наблюдается. — Пять удачных образцов на партию, неплохо, — почти разочарованно кивнул Адольф. — Ладно, я заполню акты по утилизации брака, передашь остальных «торговцам»? Олаф кивнул и, запомнив два серийных номера, отправил документы в отдел реализации.

* * *

— Ну и зачем тебе DEXы? Да еще двое. Папа, признайся, ты решил на старости лет открыть серьезный бизнес? — Алиса рассмеялась, с интересом разглядывая новые элементы интерьера гостиной. «Шестерки» застыли по разные стороны двери в кабинет, и действительно больше напоминали шкаф или торшер, чем людей. Олаф и себе затруднялся объяснить, зачем они ему, поэтому и толкового приказа придумать не мог. Это не Mary, к работе по дому, конечно, пригодны, но требуется обучение… или подходящий софт. Но нагружать киборгов дополнительными программами поведения Олаф осознанно не хотел. — Будем считать, что это эксперимент, — со вздохом ответил он. Дочь только покачала головой. — Зовут-то твой эксперимент как? Или имена еще не придумал? — Отто и Пауль, — Олаф чуть улыбнулся. Первой мыслью было использовать при выборе первую букву серийного номера, но в итоге он просто запустил генератор рандомных имен с какого-то околоигрового форума. — И кто из них кто? — с веселой беспощадностью продолжила допрос Алиса. Олаф беспомощно вгляделся в киборгов. Оформляя покупку, он в первую очередь интересовался замеченными на контроле особенностями активности мозга, а не фенотипом. Оказавшимся полностью идентичным: соломенные волосы, светло-карие глаза, и веснушки на светлой коже, кажется, тоже одинаковые. Подстричь одного из них, что ли? ..

* * *

- Он ужасен, — признал Олаф. — Ты ничего не понимаешь в современной архитектуре! — фыркнула дочь. — Зато он просторный, и район тихий. Сможешь спокойно заниматься своими исследованиями и… — …читать газеты на крыльце, как подлинный пенсионер? Алиса укоризненно посмотрела на отца, тяжко вздохнула. — И у ребят будут отдельные комнаты, — закончила она свою мысль. — И кухня тут не чета стандартной, не будете толкаться локтями. Уточнять, что толкается на кухне с киборгами — точнее, лезет им под руку — в основном сама Алиса, Олаф не стал. Посмотрел на стоящего чуть позади Отто. Восторженным от новостей он, конечно же, не выглядел, но причудливое творение современных архитекторов изучал внимательно, почти что с интересом. — Как тебе? — Олаф не сдержал улыбки. — Данное строение отвечает требованиям безопасности, — отозвался Отто и переключил внимание на раскидистое дерево, растущее на границе участка. — Видишь, ему нравится! — воодушевленная Алиса схватила отца за руку и потащила в дом. Как дочь умудрялась расшифровывать механические фразы до эмоциональных ответов, Олаф понять не мог до сих пор. Такие дома, кажется, называли «муравейниками», хотя Олафу он больше напоминал сваленные неровной кучей детские кубики: небольшие прямоугольные блоки-комнаты были хаотично составлены друг на друга, с пустотами и зазорами между стенами в самых неожиданных местах, отчего все сооружение смотрелось удивительно нелепо и, вопреки утверждению Отто, небезопасно. Олафу казалось, что всю неустойчивую конструкцию может раскидать особенно сильный порыв ветра. — Такой стиль совсем недавно вошел в моду, поэтому домик с иголочки, — не унималась Алиса, твердо вознамерившаяся убедить отца, что, раз уж он решил с выходом на пенсию сменить квартиру на что-то более просторное, то лучше места он не найдет. — И участок просторный, летом можно ставить бассейн. А если заведешь собаку, я помню, ты хотел, будет, где с ней играть… — У меня уже есть с кем играть, не до собаки, — усмехнулся Олаф чуть заметно. — Алиса, признайся честно: дом один из твоих друзей проектировал? Дочка замолчала, поджала губы и решительно кивнула, глядя на отца с отчаянной надеждой. Отступать было совершенно некуда. Внутри, впрочем, «муравейник» оказался вполне уютным — важно было только запомнить систему расположения комнат и лестниц. Не найдя причины для отказа, Олаф тихо вздохнул. — Уговорила. Куплю этот. Наградой ему был торжествующий вскрик и благодарный поцелуй в щеку. Алиса почти сразу улизнула, велев отцу осматриваться и не беспокоиться о документах, мол, куплю-продажу и сама оформит, чтобы он не нервничал лишний раз. Олаф, на здоровье и нервы еще не жаловавшийся, спорить не стал. — Что ж, — Олаф оглядел просторную гостиную и обернулся к бесстрастно наблюдавшему за ним Отто, — пойдем выберем вам с Паулем комнаты, раз уж есть из чего. Киборгам, конечно, безразлично, где жить, но Олаф слишком привык за год, прошедший с момента внезапной покупки, относиться к ним, как к людям, раз уж за время работы не смог приучиться считать их техникой.

* * *

Мир раскалывается на "до" и "после" в одно мгновение. Так уже было, когда семнадцать лет назад Олаф обнаружил на пороге квартиры соцработника, держащую за руку шестилетнюю девочку с темно-русыми волосами и серьезными серыми глазами. Конечно, ему предварительно звонили, объясняли ситуацию, уговаривали, хотя просить не пришлось: Олаф помнил Марту. Расстались они без скандала, до сих пор обменивались поздравлениями по праздникам, и помочь угодившей в больницу знакомой — меньшее, что Олаф мог сделать. Но стоило ему увидеть Алису, как все прочие доводы отошли на второй план. У Олафа появилась дочь. Теперь ее больше нет. «Мы найдем виновников этой трагедии»… Олаф немногое помнит из рассказа полицейского. Кажется, он вполне искренне сочувствовал, много объяснял и обещал, вот только какой во всем этом толк? Алису ему ничто не вернет. Олаф сидит в кресле, держа на коленях книгу, и смотрит на страницы, совершенно не понимая текст. Медленно темнеет, но лампы не включены — слишком далеко, а вставать не хочется. На журнальном столике — чашечка с кофе, Олаф совершенно не помнит, кто и когда ее принес, но пить не хочется тоже. — Завершена задача по приготовлению ужина, - это, кажется, Пауль. Голоса у киборгов различаются, но не так сильно. Олаф не помнит, чтобы давал такой приказ, но, возможно, это самозапускающаяся в одно время задача: киборги выполняли почти всю работу по дому. Надо было отдать одного Алисе. Поставить программу телохранителя и подарить, на день рождения. Зачем они ему вообще нужны были? Чего хотел добиться? За три года — никаких отклонений от программы, никаких аномалий. Не может быть никакого синтеза, все это — лабораторный миф… — Необходимо пополнить уровень питательных веществ для корректного функционирования организма, — не получивший ответа киборг все еще торчит возле кресла. Корректное функционирование… кому это теперь нужно? — Необходимо… — Уходи, — даже одно слово дается с трудом, приходится выталкивать через силу. Сколько Олаф уже молчит? — Мне ничего не нужно. Уходи. Однозначный приказ получен, теперь никто не будет мешать. Чему мешать, Олаф не думает, закрывает глаза. Вокруг тишина, которую не нарушит ни стук входной двери, не бормотание очередного научно-популярного фильма, ни шум кофеварки… ни родной звонкий голос и стук каблуков по паркету. «Пап, ты опять весь день за книгами просидел? Весна же, там такое солнце! ..» Держащих книгу рук касаются чужие холодные ладони. Олаф распахивает глаза, инстинктивно вжимаясь в кресло — и утыкается взглядом в лицо присевшего на корточки напротив Пауля. Низкий хвост, в который обычно убраны отросшие соломенные волосы, растрепан, белесые брови сведены к переносице, словно киборг о чем-то напряженно раздумывает. — Вам нужно поесть, — говорит он чуть неуверенно. «А ты должен был уйти», — думает Олаф. Неподчинение киборга приказу может означать только одно. Но «сорванным», как их показывают в роликах, Пауль не выглядит совершенно. Он осторожно вынимает из рук Олафа книгу, откладывает на пол рядом с собой, взамен протягивает глубокую тарелку. Все это Пауль делает почти нарочито плавно и медленно, не то сомневаясь в собственных действиях, не то успокаивая таким образом замершего от удивления Олафа. Боясь показаться агрессивным. Судорожно вздохнув, Олаф утыкается взглядом в тарелку, как в последний знак реальности происходящего. И кривится в горькой улыбке. «У тебя целых два киборга, а ужинаешь все еще яичницей? Пап, ты неисправим». Айнтопф был первым блюдом, который Пауль освоил под руководством Алисы. Олаф рассеяно мешает его ложкой, не торопясь есть, и чувствует, что за ним пристально наблюдают. — Спасибо, — выдавливает он из себя. Пауль терпеливо дожидается, пока Олаф начнет есть, и только после этого встает и бесшумно уходит, прихватив со столика чашку с кофе. Без наблюдения есть легче, хотя аппетита нет совсем, а вкус Олаф почти не чувствует. Но тарелка все равно пустеет, на смену ей моментально приходит заботливо протянутая чашка с чаем. — Это тоже требуется для поддержания функционирования организма? — улыбается Олаф уголком губ. — Нет, — невозмутимо отвечает Пауль. — Для избежания обезвоживания рекомендуется потребление как минимум двух литров чистой воды. Он замолкает на мгновение, потом добавляет: — Но вы любите чай. Олаф только качает головой, отпивает. Пауль тем временем забирает тарелку и исчезает на кухне. Начинает шуметь вода, и это единственный звук, который выдает его присутствие. — Где Отто? — спохватывается Олаф, когда Пауль возвращается, на сей раз уже с пустыми руками. Самый вероятный вариант — что киборг подчиняется последнему поступившему приказу и находится в отведенной ему комнате — приходит на ум последним. Пауль отвечает не сразу — для человека такая заминка была бы естественна, но не для киборга. Он словно решает, что именно сказать. — Покинул охраняемую территорию для совершения необходимых покупок, — сообщает он, но не успевает Олаф перевести дух, как добавляет: — сорок два часа назад. Заниматься закупкой учили киборгов они с Алисой, в процессе чуть не поссорившись, выясняя, какие продукты и в каких количествах необходимы в доме. Вот только ближайший магазин находится в получасе неспешной ходьбы. — Куда его понесло? — Олаф трет виски, давя желание выругаться. — Информация отсутствует. Почему-то Олафу кажется, что Пауль по крайней мере догадывается, куда подевался Отто, вот только делиться мыслями он не собирается по каким-то своим причинам. Ну и черт с ним. Сразу после покупки Олаф на всякий случай вживил обоим под лопатки чипы, не подключенные к системе, но передающие на его компьютер сведения о месте нахождения киборгов. Если Отто еще на планете, и если они с Паулем не додумались удалить чип до его «отлучки», то ответ на вопрос можно получить быстро. Заводя флаер на посадку, Олаф только скрипит зубами и думает, с каким удовольствием надерет Отто уши, когда найдет. Здание бара, на которое указал сигнал, одноэтажное, приземистое, держится на первый взгляд только на толстом слое штукатурки и краски, не дающем стенам развалиться. Какого черта мог забыть здесь киборг, Олаф не имеет ни малейшего представления. Замерший на соседнем сидении Пауль внимательно и невозмутимо осматривает окрестности. Олаф даже не уверен, притворяется ли он «нормальным», или на самом деле не испытывает насчет происходящего никаких эмоций. — Ну, и где твой «брат»? — со вздохом спрашивает Олаф. — С вероятностью 68,4 процента — в здании «Ледяной звезды», — послушно отзывается Пауль, верно расшифровав запрос. — А остальные 31,6? — уже закрывая и блокируя водительскую дверь, решает уточнить Олаф. — Рядом с тем красно-фиолетовым флаером, — Пауль очень по-человечески пожимает плечами, не глядя в указанном направлении. — Но не думаю, что он допустит такую глупость. — Ты ведь знаешь, что он затеял, — Олаф качает головой, направляясь к бару. — Я знаю, что Отто никогда не сделает того, что может иметь для вас негативные последствия, — Пауль медлит, тихо добавляет: — Но мы оба были очень привязаны к Алисе. Олаф спотыкается на полушаге, но не оборачивается. — Алиса, что ты делаешь? — Олаф выглянул из кабинета и с интересом обозрел происходящее в гостиной. — Мы мультики смотрим, — слова дочери звучали несколько неразборчиво из-за зажатой в зубах резинки для волос. Пауль перевел невозмутимый взгляд на хозяина, ожидая приказа, словно не замечал манипуляций, проводимых Алисой с его волосами. Отто со всей самоотдачей получившего задание киборга неотрывно наблюдал за резвящимися на голоэкране рисованными фигурками. — Ты что-то хотел? — улыбнулась Алиса, закончив свой труд и любовно уложив кончик свежезаплетеной косы на плечо Паулю. — Думал попросить кофе, но жаль нарушать вашу идиллию. — Ничего! Пауль, сиди, я сама… — Алиса вскочила и унеслась на крохотную квартирную кухню, уже оттуда крикнула: — Заодно нам попкорн сделаю, ты же не против, пап? Олаф только покачал головой и с улыбкой закрыл дверь, оставляя киборгов сосредоточенно наблюдать за приключениями Синбада-морехода. Вблизи здание бара выглядит еще более отталкивающе, чем из флаера. Где-то неровно положенная краска облупилась, где-то отвалилась вместе с кусками штукатурки. Темные непрозрачные окна местами заклеены ядрено-голубой изолентой и укреплены деревянными штакетинами. Сам бар находится на полуподвальном этаже. На обшарпанной деревянной двери с прибитым куском фанеры там, где некогда, вероятно, было стекло, наклеен знак, воспрещающий вход с собаками, андроидами и киборгами. Оставлять Пауля сторожить флаер Олафу не слишком хочется, и дело совсем не в опасении за свою безопасность — обычно в таких местах собираются не подраться, а сам искать неприятности он не настроен. Но найти, а главное вывести Отто без помощи его «брата» может быть затруднительно — ведь до сих пор неизвестно, что взбрело в его сорванную голову. Но если Отто сумел пробраться в этот бар и его до сих пор не вычислили, возможно, справится и Пауль? Олаф с сомнением оглядывается на киборга — и замирает с приоткрытым ртом, не успев задать вопрос. Тот стоит чуть ссутулившись, заложив ладони в карманы джинс, и смотрит исподлобья, неодобрительно поджав губы. — Я его обнаружил. Мы идем? — голос тоже меняется, становится чуть хриплым. Олаф только кивает, решительно толкает дверь. Где киборги успели нахвататься подобных манер, он совершенно не представляет. Программы имитации личности у них не было, к ней Олаф относится с почти суеверным отвращением. Потому что он до сих пор не знает, где проводить линию между имитацией и реальной личностью, и проверять не рвется. На них почти не обращают внимания: несколько завсегдатаев поднимают головы на звук открывшейся двери, но сразу теряют интерес, да бармен с профессиональной бесстрастностью следит, как они подходят к стойке. Наливает пива и тут же теряет интерес к посетителям. Олаф тоже общаться не рвется, оглядывает зал, пытаясь отыскать знакомое лицо, но затея быстро проваливается. — Где он? — тихо спрашивает он у Пауля, хмуро наблюдая за двумя что-то бурно обсуждающими мужчинами. Внешне ничем не выделяющиеся среди посетителей бара, нервным поведением и активной жестикуляцией они моментально привлекают внимание и чем-то иррационально отталкивают. — Идемте, — так же тихо отвечает Пауль. Столик, к которому он подводит Олафа, стоит не в темном углу, как тот неосознанно ожидает, а вполне в центре зала, ближе к наружной стене, однако без указания узнать беглого киборга сложно. — Что с твоими волосами? — первое, что спрашивает Олаф, садясь напротив. И почти слышит, как за его спиной чуть слышно хихикает Пауль. Голова Отто больше похожа на вымазанную в гуталине щетку. Это, впрочем, не единственные изменения: брови и ресницы из белесых тоже стали черными, под глазами залегли глубокие тени, через нос пролег очень старый на вид шрам, правая половина рта расквашена ударом кулака, а знакомые веснушки куда-то исчезли. Привычного домашнего киборга в нем можно распознать только после сильного напряжения фантазии. — Предприняты меры по маскировке, — механически отвечает Отто, но взгляд дерзкий, настороженный и до страшного живой. Не восхититься мастерством грима сложно, Олаф только качает головой, представляя, каково будет все это смывать. — Пойдем отсюда, — вздыхает он. — Погулял и будет. — Вы хоть пиво допейте, — бурчит Отто, косясь в сторону двух неспокойных посетителей. Нахмурившись, Олаф в несколько глотков осушает кружку, морщится от своеобразного вкуса и внимательно смотрит на Отто. — Зачем тебе эти люди? Киборг медлит, хмурится, вопросительно смотрит на стоящего за спиной хозяина Пауля, наверняка советуясь с ним, но все-таки отвечает: — Это они виновны в смерти Алисы. Олаф вздрагивает, резко опускает кружку на стол, так, что на резкий звук оборачиваются сидящие неподалеку, и рывком поднимается. — За мной, оба, — отрывисто командует он и, не проверяя, слушаются ли киборги, направляется к выходу, не глядя по сторонам. Оборачивается он только у флаера, обозревает уткнувшегося взглядом в землю Отто и невозмутимого Пауля и молча указывает на двери. Спрашивает уже внутри, в относительной безопасности от чужих ушей: — И насколько ты уверен в своем подозрении? — Вероятность ошибки составляет 5,4 процента, — сообщает Отто, хмуро глядя на Олафа. — Учтены предположения полиции о личности преступников, полученные сведения о модели, расцветке и повреждениях флаера, данные о местонахождении его владельцев в момент совершения нападения, а так же собранная в ходе разведки информация… — Зачем? — прерывает его Олаф. — Зачем ты их выслеживал, ведь… — Их не поймают, — неожиданно глухо отвечает Отто, глядя в точку перед собой. — Тот полицейский, что приходил домой, верил, в то что говорил, и хотел помочь. Но он не сможет. Они плохие люди, я знаю, я слышал и их разговоры, и что говорят о них другие. Их не накажут, и кто-то еще пострадает, так же как Алиса. — А так пострадаешь ты! — Олаф в бессильной злобе бьет ладонью по штурвалу. — Тебе поймает компания и отправит в утилизацию, как и любого киборга, без прямого приказа напавшего на человека. А Пауля заберут на диагностику, и вероятнее всего, не вернут. «И я останусь совершенно один…» — Ты этого хочешь? Отто медленно поворачивается к Олафу, глядит удивленно и растерянно. — Я не собираюсь доставлять вам неприятностей, — сообщает он. Глаза у него кристально честные, а сидящий позади Пауль старательно давит улыбку. — Хорошо, — обреченно закрывает глаза Олаф. — Что ты задумал? — Ничего, — моментально отзывается Отто, но, прежде чем хозяин успеет возмутиться, поясняет: — я уже все сделал. К завтрашнему утру был бы дома, вам не стоило волноваться. «У меня во флаере два сорванных киборга, которые невесть что провернули за моей спиной. Конечно, мне совершенно не о чем волноваться», — тоскливо думает Олаф. Но вслух только устало говорит: — Под домашний арест. Обоих. За самодеятельность. Отто чуть заметно усмехается, переглядывается с Паулем и бодро заявляет: — Приказ понят. Поднимая флаер, Олаф только сожалеет, что Алиса сейчас не видит этих двух охломонов. Думается, она была бы счастлива… Утро начинается со сводки новостей, после которой Олафу снова вспоминаются методы воспитания детей, использовавшиеся его отцом. — По данным полиции, сегодня ночью разбился некий флаер с двумя пассажирами, — сообщает он, спустившись на кухню. — Кажется, именно он вчера какое-то время находился у бара «Леденая звезда». Что вы можете мне по этому поводу сказать? Пауль молча ставит на стол перед замершим со скрещенными на груди руками Олафом чашку с кофе. Отто сосредоточенно переворачивает жарящиеся оладьи. — И? — Уточните запрос, — невозмутимо предлагает Пауль. — Какого… вы сделали с этим флаером? — цедит Олаф сквозь зубы, неотрывно глядя на спину Отто. — Повреждение топливопровода и вывод из стоя стабилизатора, — тот все-таки оборачивается, держа перед собой тарелку с оладьями, словно отгораживаясь ей от хозяина. — Расчетное время полета шесть минут тридцать восемь секунд. — А если бы они на жилой район упали? — Было проведено уточнение предполагаемого маршрута. Вероятность незапланированных жертв составляла 23,2 процента. — А если полиция обнаружит факт саботажа? — Техническое состояние флаера было плачевным, и техосмотрами владельцы не заморачивались, — уже по-человечески объясняет Отто, пожимая плечами. «Но меня вчера в баре видели, — Олаф почти падает на ближайший стул, подпирает голову рукой и печально смотрит на киборгов. — И что мне ответить, если полиция придет с расспросами? Прилетел за сбежавшим DEXом?» Впрочем, даже без полиции хлопот хватит. Олаф совершенно не уверен, что сможет скрыть факт «разумности» киборгов: сам факт наличия двух DEXов в доме вызывал пересуды что у прошлых соседей, что у нынешних, да и полицейский, прилетавший рассказать о гибели Алисы, смотрел на них с удивлением и сомнением. Предметы размышлений Олафа так и стоят, замерев на своих местах и наблюдая за хозяином. Поди еще им объясни, что не так и как им теперь жить… — Develop excellence, — бормочет Олаф сквозь зубы. Закрывает лицо руками, словно отгораживаясь от внимательного взгляда двух пар глаз. С другой стороны, есть занятия, при которых киборги активно используются. На некоторых планетах даже фермеры предпочитают разориться на DEXа, чтобы быть уверенными в сохранности урожая и собственной семьи. Олаф чуть хмурится, поднимает голову, внимательно оглядывает кухню. Вздыхает. — Не стойте столбом. Давайте завтракать, день будет длинным.

* * *

— Ты точно решил? — Адольф внимательно вглядывается в лицо Олафа. На двух стоящих за спиной друга киборгов он не обращает внимания. — Совершенно. Не переживай так, не пропаду, — улыбка у Олафа чуть заметная, но по крайней мере не вымученная, вполне живая, и Адольф немного успокаивается. После похорон дочери Олаф сам мало чем отличался от покойника, равнодушного ко всему и всем. Так что решение о переезде к троюродному племяннику хоть и удивило, но было все-таки хорошим знаком. — Все-таки не представляю тебя в коммерции, — качает головой Адольф. — Да и Брюн не слишком спокойная планета… — Ну так я и не беззащитным туда еду, — Олаф чуть кивает, указывая на DEXов. — Перемена деятельности, говорят, хорошее лекарство, да и племяннику помощь лишней не будет. В этом Адольф не сомневается: Олаф несколько раз пересказывал трагичную историю юного предпринимателя на холодной и негостеприимной, но богатой благодаря рудникам планете. Что сам Олаф не справится с непривычными задачами, Адольф даже не думает: он хорошо знает друга, и искренне полагает, что с его твердым характером вкупе с двумя боевыми киборгами он не пропадет даже в горячей точке. — Удачи, — желает на прощание Адольф, когда объявляют посадку на рейс. Все остальное, думает он, у тебя уже есть.