Ледяной цветок

— Это правда? — Взволнованно спросил мужчина, вольно откинув темный плащ, и упав на колени перед правителем. Его руки были покрыты венами, старческими морщинами; лицо измученно – он не спал нескольких дней, спешил в Винтерфелл. — Север не признает его хранителем. — Высоко ответил Русе Болтон, внимательно всматриваясь в запотевшее окно. — Иначе я не позволил бы ему вернуться. — Сойдите на милость, мне не нужно большего. Всю свою жизнь мальчик был одинок, даже когда рядом были улыбки. Он не знает ничего о себе, он ничего не знает. — Хоуленд поднялся, сжимая в руках плотную ткань мантии. Весть о том, что сам Лорд Командующий направляется в Винтерфелл облетела весь Север. Каждый житель знал, что Джон Сноу был бастардом, но и помимо этого, он был Старком. В нем кровь Старков. Хоуленд Рид, как союзник этого дома, как единственный, кто знал правду, не простил бы себя. Эта встреча была бы решающей. Она решила бы судьбу мальчика, что никогда не был одинок. Русе Болтон был уверен в том, что лорд не задержится и дня в родном городе, на что и дал согласие, разрешив поговорить Хоуленду Риду с Джоном Сноу. Если бы с Болтонами было бы все так просто, их герб не украшал бы человек, с кого содрали кожу. Рид понимал, что лишнее слово, и он станет подтверждением знамени, но и этот мужчина был не прост. Люди болот и озер не берут в руки мечи, и не ездят на лошадях. Им привычней держать в ладонях весло, и плыть по реке в лодке. Но, несмотря на это, Хоуленд был умен, отважен и совершенно не таким, каким можно о нем было подумать сначала. Главные ворота Винтерфелла отворились, когда солнце сплелось с горизонтом. Несколько черных коней неспешно прогарцевали во внутрь. На одной из лошадей сидел юноша, а плечи его были укрыты темным, словно воронье перо, мехом. Кузнецы, кухарки, псари, обычные работяги и простые люди замерли, не смея и дрогнуть. Сердце каждого перестало биться, и жизнь на мгновение остановилась. Парень поджал губы, судорожно сглатывая. Сколько его здесь не было? Все изменилось. Джон Сноу осторожно слез с коня, отдавая поводья конюху. Десятки горящих глаз следили за ним, без отрыва. Если бы не Болтоны, народ бы не испугался. Кровь Старков, кровь Эддарда. Север потерял своего хранителя, но не терял надежды. Парень, в сопровождение своих собратьев, медленно прошел по грязной улице, замешанной черной жижей. Говорят, что город становится таким, как и его правитель. На встречу гостям вышли слуги, косо озираясь друг на друга. Был ли Джон Сноу здесь чужим? Это его дом. Возможно. Но если бы не стереотипы и чувства, что подарили нам бесы, история пошла совсем другим бы ходом. А Север помнит. Лорду ничего не говорили, кроме слов приветствия и бытовых вопросов. Уже утром он должен быть в дороге обратно. Чувство одиночества его охватило окончательно, а сердце болело, словно вырвали его кусок, и засунули глубоко под землю, в гранит. Хоуленд сидел за столом в столовой зале, нервно постукивая пальцами по деревянному покрытию. Он не притронулся к еде, лишь изредка выхлебывал вино из бокала, пытаясь подавить волнение. Русе со своей свитой Болтонов и лорд должны были спуститься к ужину с минуты на минуту. Двери распахнулись, и зашли две служанки, поспешно расставляя подносы с едой. Рид облегченно выдохнул, чуть не подпрыгнув на месте. Волнение охватило его. Вслед за кухарками, скромно, оглядываясь, будто находясь здесь впервые, парень медленно прошел в комнату. Зеленые глазки мужчины мельком разглядели черные кудри, до боли знакомые ему. Он вскочил с места, чуть ли не перевернув свой стул, что со скрипом уехал в сторону. — Лорд Командующий? — Хрипло, но достаточно громко спросил Хоуленд, протягивая руку. Джон Сноу, слегка улыбнувшись, подошел к Риду, ответив рукопожатием. — Лорд Командующий Джон Сноу, — ответил парень. А сердце болело, скрипело и кровоточило. Особенно сейчас. Хотя пытался это скрыть натянутой улыбкой. — Это огромная честь, познакомиться с вами, лорд… Меня зовут Хоуленд Рид. Я был другом Эддарда Старка. Они еще раз улыбнулись друг другу, усаживаясь на места. — Так значит, вы приехали с самой Стены? И дали обет Ночному дозору? — Незастенчиво просил Рид, накладывая себе побольше еды, более успокоившись. — Да, — коротко ответил Джон, вспомнив о Стене. Сколько же воспоминаний принес ему Винтерфелл, раз он позволил себе забыться. По своим манерам, в любой другой бы момент, Сноу продолжил бы вежливую беседу, если не ноющая боль в груди. — Вам, наверное, тяжело здесь находиться. Это ваш дом, и видеть здесь чужих, ненужных людей… — Попытался подойти ближе Хоуленд, орудуя столовыми приборами в тарелке. — Рано или поздно, они уйдут. Север всегда принадлежал Старкам. — С нескрываемой печалью, Джон налил себе вина. — Ну, Севером может править и вполне другой дом. Не только Старки. — Рид коварно улыбнулся, смотря исподлобья. — Болтоны не лучшие кандидаты, а Старков в живых почти не осталось. Это должен быть один из умных, великих домов. — А потом тише, почти себе под нос добавил, — И пламя на севере никогда не угаснет. — А благодаря какому дому Старков почти не осталось? Неужели «одному из великих»? — Сноу немного задели слова мужчины. — Лорд. — Неожиданно оборвал его Хоуленд. — Скажите, кто ваша мать? Лицо парня исказилось. Он не ожидал подобного вопроса. Некая злость и неопределенность нахлынули на него, губы задрожали. Сердце забилось с новой силой, а боль, завязавшаяся в груди, превратилась в раскаленный камень, словно внутри него бушевал огонь. — Пойдем со мной. — Строго приказал Рид, направившись к выходу. Лорд не сдвинулся ни с места. — Пойдем же, я должен тебе кое-что рассказать. Силой, тисками и толчками, бранью, но они вышли на улицу. Прохлада Севера немного охладила пыл парня. Хоуленд привел его к богороще. К древнему, десятитысячному лесу. Его окутывала ночная темнота, но белый снежок, что порошил с неба, слегка освещал им дорогу. — Ты можешь и не поверить, но это правда, мальчик. Не думай, что я выжил из ума. — Усмехнулся мужчина, запрокинув голову к небу. — Я расскажу тебе самую красивую историю о любви, что стала войной. Почти два десятилетия назад. Джон исказил взгляд, пытаясь понять мысли старика. Белые снежинки, что уносил ветер, попадали в черные густые кудри парня, запутавшись в них. — Тебе всегда говорили, что в тебе кровь Старка. —Рид положил руку на плечо Джона, пробираясь через вороний мех. — Но их сильные гены смогли упрятать молодого дракона. — Что? — Переспросил Джон, бегая серым взглядом по морщинистым глазам Хоуленда. Мужчина, подхватив парня под локоть, плавно направился в глубь богорощи. — Иногда наша судьба оказывается более удивительной, чем прожитая жизнь. Но ты должен знать все: о своей матери, о своем отце, о своей судьбе и прошлом. О том, для чего ты здесь. — Рид говорил разборчиво, отделяя каждое слово, произнося его с особой интонацией, указывая на всю важность. — История, рассказанная тебе всеми близкими людьми о твоем происхождении — ложь, что была узором на твоем полотне жизни. А я расскажу тебе всю правду. То, из чего ты соткан, Джон. Тебе пора расправить крылья, и показать кто ты есть на самом деле. Джон изогнул губы в улыбке, решив, что старик просто переборщил с вином. Но все же в глубине души его задело это нелепое вмешательство в его прошлое, которое он старался забыть. Но забывать было нечего. — Твоя мать была удивительной женщиной: умной, красивой, смелой и сильной, крепкой духом. В ней были поистине великие качества, и будь бы она королевой, я уверен, ее обожали бы все. Слишком хороша для своих лет. Она была ярким голубым пламенем, одним из голубых цветков, что росли в ее родном замке – Винтерфелле. Она была огнем – ярким и острым. Но, к сожалению, слишком быстро перегорела. А если быть точнее, ее тепло затоптали копыта оленя. — Вы рассказываете мне какую-то старую легенду? Балладу? — Усмехнулся Джон, а сердце его сжалось еще сильнее, превратившись в грубый камень. Черные кудряшки, что при лунном свете казались серебряными, упали на его лицо, скрывая горечь и смятение. С каждым словом Рида ему становилось больнее, и он нехотя ему верил. — О, мальчик мой, это поистине настоящая легенда. Я помню все, как будто это было вчера: сплетенные пальцы – одни мертвенно бленды, покрыты пятнами горячей крови, чей запах забивал легкие, и казалось, немощны, но на самом деле все так же сильны, а вторые - мужские, и действительно слабые, дрожащие, все в зарубках и свежих порезах. Звон клинков, лошадиный ржач, вопли и крики, но все это казалось пустым фоном. Там плакал младенец, да. — Хоуленд медленно повернул голову на Джона, взглянув на него выцветшими глазами, а по щеке скатилась невидимая слеза, и тут же испарилась на северском морозе. — Она была северянкой? — Джон сам не понял, как начал верить его словам. Он запутался, испугался правды, что желал столько лет. И вот теперь, когда время наконец пришло, он понял, что еще не готов. — Она носила фамилию Старк. А мужчина, что держал ее за руку был ее братом. Ты его хорошо знал. Джон опустил глаза вниз, бегая ими по камешкам и сухой листве, торчащей под тонким слоем снега. Снег. Сначала в мыслях, потом на языке вертелось имя: — Эддард Старк… — Догадливо прошептал он, пытаясь сглотнуть ком. Где-то вдалеке завыл волк. Хоуленд Рид стянул сухие губы в тонкую полосу, и слабо кивнул. Он не хотел более говорить что-то, но именно для этого он здесь. Помедлив и, собравшись с силами, он взял Лорда за локоть, и повел далее по тропе. — Ее звали Лианна Страк. Джон поднял взгляд на старика, и дрожащим голосом вымолвил: — Нет… — Джон, в тебе кровь Старка, это правда. Но и кровь твоего отца, еще одного великого рода. — Теперь настроение Рида улучшилось, и он даже вяло улыбнулся. Ведь этот человек не мог не вызывать восхищения, ни у дам, ни у мужчин, владеющих мечом. Хотя даже любой бы другой парень мечтал оказаться на его месте. До определенного времени. — Я знаю, что тела умерших братьев Ночного Дозора принято сжигать. Ты боишься огня? Джон раскрыл губы, хватая воздух, заставляя себя дышать, когда голова начинала кружится, а слова старика со скрипом откладывались в его разуме, надавливая со всей силой на почти небьющееся сердце, приказывая ему жить. Руки онемели, и вовсе не от холода. На щеках проступил такой редкий в последнее время румянец, и вовсе не от смущения. Глаза намокли, слезы поблескивали на морозе, немного твердея на черных ресницах мужа. Джон держался до последнего, но тонкая струна самообладания лопнула с громким звоном, когда в голове расправил крылья дракон. Лорд остановился, полными болью глазами посмотрел на задумчивого Рида, а по щеке предательски поползла слеза, которую он пытался держать. Его окоченевшие пальцы вцепились в тощие плечи старика. — Кто он? Кто он?! — Джон чувствовал, как его самоконтроль ускользал, позволяя срываться на крик и плач, так несвойственный Лорду Командующему. Он не сразу заметил, как тряс Рида, надеясь ускорить его ответ. Не сразу обратил внимание, что уже шептал это треклятое имя губами, пока беззвучно, но все равно слишком громко для него. — Мальчик мой, — Хоуленд взял лицо парня в свои ладони, смотря в глубину ее глаз, — ты волк лишь отчасти. — Почему я должен это знать? Почему? — Джон Сноу прикрыл глаза, давая окончательную слабину. Он уткнулся лбом в грудь старика, крепко сжимая его плечи. Рид громко выдохнул, прижимая мальца к себе. Пускай, думал он, пускай плачет. Снежинки кружились в страшной вьюге за окном, луна пробивалась сквозь черные тучи, но Джон еще не погасил свечу. Он сидел за прочным деревянным столом, сложив руки в замок. Что он видел в пламени? Страшные вещи он себе представлял, но лицо все еще оставалось безразличным. Внутренний голос в тысячный раз оттачивал одни и те же имена, одни и те же фамилии. В сотом проклятом кругу как заклинание, он повторял снова и снова: «Лианна Старк… Рейгар Таргариен… Лианна Старк… Рейгар Таргариен…» Такие безвкусные имена, как казалось ему раньше, пока он не знал, что это его родители. Такие мягкие, но острые. Сначала они тепло обнимали его где-то внутри, а потом со всей силы впивались в плоть, напоминая о том, что он один. До рассвета оставалось менее часа, а он так и не сомкнул глаз. Нет, не считает эту поездку бессмысленной. Он понял, что это была ошибка. Он убеждает себя в том, что была ошибка приезжать. А если этот старик и в самом деле сошел с ума? Что Джону делать? Им двигал не разум, пленяющийся в оковах двух имен, а сердце. Именно оно его привело под землю, в гранит. В пустующем коридоре было темно, но юноша зажигал одну за другой свечу в крипте, громко дыша. Он знал, что она здесь. Знал, что эта встреча будет ошибкой после которой уезжать ему будет очень сложно. Но черные сомнения улетучились, когда свет свечи озарил каменные черты лица. Ее фигура. Он ничего не чувствовал, но на лице была странная улыбка. Сейчас он чувствовал себя как никогда полноценным. Сильным. Будто бы он никогда не был одинок. Будто бы в нем всегда кто-то нуждался. Когда Джон покидал замок на рассвете зимнего солнца он дал себе обещание, что больше никогда не вернется в Винтерфелл, который принадлежит не Старкам. Так скажи же, Джон, ответь самому себе. Кто твоя мать?