Перец

      Если соус из красного перца кажется вам несъедобным, значит вы просто ещё не распробовали его вкус. В острые специи не влюбляются с первого взгляда. Не влюбляются со второго. Но когда-нибудь, когда вас угостят ими в десятый раз, вы польститесь и потеряете голову. Осторожно: острое вызывает привыкание. Кто полюбит перец, тому без него не жизнь. Приближался ежегодный фестиваль урожая, а вместе с ним, конечно, и Фантазия. Каждый год зрелищное шествие дружного братства Fairy Tail по центральной улице города неизменно становилось гвоздем праздничной программы. Парад привлекал не только горожан, для которых традиционно являлся главным событием городской жизни, но и гостей из других регионов страны, съезжавшихся в Магнолию специально по такому случаю. Местный ты или иноземец не имело значения: те и другие мешались друг с другом в толпе. Зрители, охваченные одинаковым восторженным предвкушением, выстраивались вдоль пути карнавальной процессии, наблюдали из окон домов, выходили на балконы и даже влезали на крыши, чтобы полюбоваться всегда яркими, излучающими позитив хвостатыми феями, сынами и дочерьми гильдии, под эгидой которой жила и процветала Магнолия. В Хвосте Феи подготовка к Фантазии шла полным ходом. Чтобы порадовать горожан, стойко переживших вместе с гильдией не одно лихо, в Магнолии провели конкурс на лучшую идею карнавальных костюмов. Выиграла перекликающаяся с тематикой фестиваля «овощная» концепция, которую и приняли на вооружение в качестве главной. - Ну что ж, - девушка постучала пачкой бумаги о столешницу, выравнивая края листов, - давайте начнем. Мираджейн обвела взглядом собравшихся. Их было всего трое. Феи сидели рядком напротив председательницы их маленького собрания. К сожалению, сойтись одновременно всем женским коллективом никак не получалось, постоянно кто-нибудь отсутствовал: то из-за миссии, то по личным причинам. Пришлось Мираджейн, как организатору приготовлений к празднеству, поделить участниц на группы и с каждой из команд побеседовать отдельно. Сейчас она имела дело с Люси, Леви и Джубией. Быстро пролистав бумаги, девушка нашла нужную ей страницу, и, вытащив ту из кипы, поместила наверх, пробегая глазами. - Как вы уже знаете, - сказала она, - темой карнавальных костюмов выбрали «овощи», и мы с вами должны решить, кого каким овощем наряжать. Слушательницы враз кивнули. - Первый по списку у нас… - Мира сверилась со своими записями, – Нацу. Пожалуйста, ваши предложения насчет него, - пригласила она. - Брюссельская капуста? – не особо вдумываясь, брякнула Джубия. Во что там облачат огненного мага ей было абсолютно безынтересно. Единственным ряженым, волновавшим девушку, был, разумеется, ее суженый – Грей-сама. Прочих же хотелось поскорее миновать. - А ты что думаешь, Люси? - Мира испросила мнения заклинательницы духов. Именно Хартфилия среди всех присутствующих, по разумению барменши, была на самой короткой ноге с Нацу, так что ее точка зрения и котировалась выше других. - Перец, - кратко и решительно ответила та. Дополнительно девушка еще и кивнула пару раз – таким правильным, естественным и единственно верным казался ей этот вариант. Сзади развязно хохотнули. - Перец? На вздрогнувшее плечо заклинательницы опустилась чья-то ладонь. - Перец, Люси? Сбоку ей в лицо заглянула плутовато улыбающаяся Кана. Пузатая пивная кружка, перетянутая медным обручем, грохнулась на стол перед звездной феей, обдавая ее россыпью хмельных брызг. За кружкой, перебросив через скамью одну ногу и седлая ту, как лошадь, к Люси присоседилась Альберона с очевидным намерением помучить подружку. - Так вот что, значит, ты на самом деле думаешь о Нацу… - лукаво протянула она. – Что он «горячий перец»! - Что?! – поперхнулась заклинательница. – Да я вовсе не это имела в виду! - Но «перец» - это ведь первое, о чем ты подумала? Люси еще не знала, к чему Кана ведет, но начало ей уже не нравилось. - Ну, подумала, - с неудовольствием изрекла она. – И что в этом такого? Каждый бы, в конце концов, до перца додумался. - Но ты додумалась сразу! – торжествующе усмехнулась Альберона. – И это уже знак! - Какой еще знак? – насторожилась девушка. - Что ты считаешь его горячим. Первая ассоциация всегда самая верная - ее посылает подсознание. Но, начиная со второй, мысли могут лукавить. Разум заглушает сигналы бессознательного, чтобы замаскировать смущающую тебя истину. Механизм психологической защиты, - пояснила она. - Ты, - тут подруга наставила на Люси указательный палец, - смущена тем, что видишь в Нацу горячего парня. Хартфилия инстинктивно отшатнулась, будто бы пытаясь защититься от изобличающего ее пальца и, еще больше, от зондирующего психоанализа Альбероны, которая действовала, как профессиональный гипнотизер: Люси почти поверила в то, что считает Нацу «горячим» в том самом смысле. - А вот Джубия видит в Грее-сама прекрасного принца! – вклинилась в разговор Локсар. Чем больше затягивалось решение насчет Драгнила, тем сильнее задерживалось обсуждение костюма Фулбастера, о коем девушка-дождь так радела. Перец, не перец – пускай решат уже что-нибудь. - Грей-сама должен быть благородным овощем… Джубия скорее, пока никто ее не останавливает, бросилась развивать мысль. - Например, каким? – заинтересовалась Леви. Водная фея возвела задумчивые очи к потолку. - Например, артишоком, - важно молвила она. - Артишок? – воскликнула Люси изумленно. – Это который колючий?! - Ах, прямо, как Грей-сама, - лирично вздохнула Локсар. - Тогда Нацу – перец, Грей – артишок, а Гаджила я предлагаю сделать зеленым горошком, - высказалась МакГарден. - В смысле, горошиной? – не поняла Хартфилия. - Нет, почему же, - покачала головой Леви, – целым гороховым стручком. Альберона в восторге прищелкнула пальцами и довольно расхохоталась. - Перец, гороховый стручок и артишок – да по вам, девчата, психоаналитик плачет! Но, как бы там ни было, а костюмы, в конце концов, утвердили. На этом первая стадия, подготовительная, завершилась, и начался этап под номером два – практическое исполнение. - Грей-сама, стойте ровно! Девушка-дождь, обернув сантиметровую ленту вокруг бедер ледяного мага, с нарочитой неторопливостью заносила в блокнотик цифры. Юноша потихоньку выходил из себя. Джубия мариновала его уже десять минут, которые несчастному, угодившему в лапы к сметливой тигрице, казались нескончаемой вечностью. Она обмеряла его тело с такой настоятельной тщательностью, будто не костюм шить собралась, а полномасштабную трехмерную модель фотографического сходства изготовлять. - Эй-эй! – заорал вдруг Фулбастер, дернувшись, как ужаленный, как только заметил к чему ушлая девчонка пытается пристроить ленту. – Обалдела?! Куда лезешь! - Джубия хочет знать все ваши размеры! - нахально заявила та. Парень решительно отпихнул Локсар от себя. - Уж этот размер тебя точно не касается! – раздраженно отрезал он. Девушка разочарованно вздохнула, деланно дуя губы. - Очень жаль, что не касается, Грей-сама. А, может, сделаете так, чтобы коснулся? – синие глаза с бесстыжей надеждой уставились на Фулбастера, чего тот совсем уж не смог пережить. Он демонстративно крутанулся, поворачиваясь к ней спиной и пошагал прочь. Правда, вскоре Грею пришлось перейти сначала на трусцу, а там и на рысь – Джубия незамедлительно бросилась в погоню. - Грей-сама! А ну стойте! – она щелкала сложенным вдвое сантиметром, словно нагайкой. - Вам же хуже будет, если Джубия не измерит, - стращала водная фея. - Хотите, чтобы вам ТАМ жало и терло? Грей-сама! - Да отстань ты от меня! – вышел из себя он. - Грей-сама-а! А пока ледяной маг страдал от переизбытка внимания со стороны Джубии, железный убийца драконов, напротив, был недоволен его недостатком со стороны обмеряющей драгонслеера Леви. Та глядела преимущественно в энциклопедию шитья и игнорировала модель - Гаджила. - Эй, Мелкая, - не выдержал он, - ты че в книжку уткнулась? На меня, давай, смотри, а то намеряешь еще неправильно. - Неправильно я намеряю, если инструкции не буду придерживаться, - сосредоточенно ответствовала та. – Не мешай! Отфутболенный Редфокс насупленно замолчал. Так было всегда, когда она зависала над книгой. Мелкая просто переставала на него реагировать должным образом. Он мог грубить ей, дразнить, обзывать невеличкой сколь угодно, шутить о ее более, чем скромной груди, мог, наверное, даже в любви признаться – правда, последнего он никогда не пробовал – а она, все равно, отвечала либо односложно, либо отрешенно, либо, как сейчас, до тошноты здравомысляще и рассудительно, что жутко бесило Гаджила. Можно подумать, какой-то пылесборник ей важней, чем его многоплановая личность. - Ну-ка, дай сюда! Парень бесцеремонно выхватил у нее из рук эскиз и тут же, увидав набросок своего будущего костюма, завопил. - Ты че, с ума сошла? Да я же в этом задохнусь! - Не задохнешься, я предусмотрела прорези для носа, - прагматично отпарировала Леви. - Как знать, как знать… - проворчал юноша, точно старый дед. Но затем его жесткие губы сложились в ехидную ухмылку. - Ты это, – проскрежетал он, - если начну задыхаться, спасай меня, Мелкая. У тебя, вроде, неплохо получается. Покрасневшая Леви отобрала у него эскиз и, скосив глаза в сторону, едва слышно прошептала: - Понравилось – так и скажи, дурень… Редфокс, конечно, услышал, но предпочел ничего не отвечать. Он был полностью удовлетворен ее красными щеками и даже этим «дурнем» в свой адрес. Правильно: вот так Мелкая и должна на него реагировать, а иначе он и без костюма, со всем воздухом атмосферы в его распоряжении все равно задохнется, потому что с некоторых пор никак не может без ее к нему внимания. - Я сказала – хватит! – протестующе воскликнула девушка. Но парень, не слушая, продернул ленту под ее руками, обвивая талию, после чего перекрестил концы и рывком затянул. Люси взвизгнула. Прогнувшись в пояснице, так, что ее средняя часть выдалась вперед, подъезжая к Нацу, она неуклюже замахала руками, теряя равновесие, и, в конце концов, повисла у него на крючке беспомощной кроличьей тушкой, пойманной в силок. Ужатый сантиметром стан ломило. Казалось, злющая веревка вот-вот перережет туловище пополам. Юноша же, наклонившись к животу подруги, преспокойно снимал показания. - Не могу понять: это пятьдесят три или пятьдесят четыре? Ну-ка, глянь, Хэппи, – игнорируя жалобные поскуливания трепыхающейся звездной феи, огненный маг попросил друга помочь. Синий кот, что парил в воздухе с записной книжкой и карандашом в лапах, сбросил высоту, подлетая к приятелю. - Пятьдесят девять! - из последних сил терпя форменную экзекуцию, заклинательница духов процедила сквозь зубы. – Моя талия – пятьдесят девять сантиметров! - Хм... Убийца драконов в задумчивости потер подбородок, гадая почему цифры, которые видит он, расходятся с теми, что называет Люси. Причем, с ее слов получается больше. Разве не должна она, наоборот, уверять, что ее талия тоньше, чем он полагает? - Нацу, ну, хватит, пожалуйста, - умоляюще попросила девушка. Драгонслеер смилостивился, ослабляя ленту. - Пиши, Хэппи, - продиктовал он, - талия – пятьдесят девять. - Айя! Синий кот, снова поднимаясь в воздух, что-то черкнул у себя в книжечке. Настрадавшаяся Хартфилия со зримым облегчением выдохнула. Она было понадеялась, что друзья наигрались и теперь утихомирятся, оставляя ее тело в покое, но убийца драконов, похоже, вознамерился лично освидетельствовать три главных размера напарницы. Сантиметровая лента, щекоча нагие, неприкрытые коротким топом бока, соскользнула по ее фигуре, опускаясь к бедрам, где юноша, присевший перед девушкой на корточки, снова натянул концы. Лента с яростью плотоядной лозы впилась в ягодицы страдалицы, пережимая пухлые дольки поперек. Руки огненного мага очутились ниже живота, напротив самого интересного места. Его горячее дыхание попадало прямиком на ее оголенный пупок. Красная, как рак, Люси истерзанно взвыла, покрываясь гусиной кожей. - Нацу!!! - Восемьдесят… восемь, – невозмутимо огласил парень. – Бедра – восемьдесят восемь, Хэппи, - передал напарнику он. - Айя! – синий писарь тут же это зарегистрировал. - Итого: одного сантиметра в талии и двух в бедрах тебе не хватает, Люси. Убийца драконов поднялся на ноги, освобождая подружку от пут измерительной ленты. - До чего не хватает? – плаксиво прокудахтала девушка, прикрывая млеющий пупок ладонью. - До «90-60-90», - парень с сожалением покачал головой и, направив на нее взгляд темно-серых глаз, придирчиво сложил на груди руки. - Я, что, обязана иметь идеальные параметры? Люси, скорее, расстроило не расхождение с идеалом, а то, что Нацу так об этом сказал. Будто она не удовлетворяет его личным стандартам. - И вообще – почему ТЫ этим занимаешься? – неласково буркнула она. - Это же я должна тебя обмерять, а не ты меня! Девушка тоже приняла позу, перенеся вес тела на одну ногу и умещая руки под грудью, которая единственная из всех «измерений» безупречно вписывалась в пресловутые «90-60-90». - Да потом смеряешь, - беспечно тряхнул патлами драгонслеер. - Когда это – потом? - Я к тебе вечером зайду. - Это слишком поздно, Нацу! – заспорила с парнем она. - Мне нужно сегодня с тебя обязательно все мерки снять, чтобы завтра уже шить начать. - Так я могу на ночь остаться, - находчиво предложил он. - Снимешь с меня все, что хочешь. У Люси задергался глаз. «Не поняла…» Она давила из себя улыбку, но та выдавливалась очень туго, словно кетчуп из тюбика, когда его там почти нет. «Ха… ха… с-смешной каламбур…» - Люси, а что ты хочешь снять с Нацу больше всего? Мало ей было одного хохмача, так тут еще и второй осчастливил своим искрометным юмором: Хэппи деятельно подключился к "добиванию" подруги. И «кетчуп» неожиданно выдавился, заливая все ее лицо цветом смеси томатов и болгарского перца. - Может, тебе свеклой нарядиться? - сострил юноша. – И костюма не надо. - Молчи уже, наказание! – огрызнулась звездная фея. Они могли заказать пошивку в ателье, но Леви уговорила Люси сделать все самим. Ведь так выходило намного дешевле. Хартфилия, у которой в этом месяце получилось много издержек, не могла не соблазниться шансом сэкономить. Смекалистые подружки, понимая, что одни не справятся, набились в компанию к девушке-дождю, которая, в отличие от них, с самого начала и не собиралась обращаться ни в какие ателье. Все до последней пуговицы она намеревалась притачать собственными руками, поскольку одеянию сему светило украшать телеса дражайшего Грея-сама. Люси и Леви незнамо как уломали Джубию помочь им с выкройками, после чего комната водной феи временно была перепрофилирована в швейную мастерскую, где закипела работа. Стежок за стежком, стежок за стежком – у Джубии они выходили ровными, гладкими, образцово показательными. Леви тоже усердно трудилась, учась на примере соседки. Она вполне успешно подражала искусной технике девушки-дождя, шов получался аккуратным, ткань нигде не морщинилась. Люси же варилась в собственном соку. На подруг она не глядела. Игла петляла, пронзая ткань то с одной стороны, то с другой. А пока руки выполняли механическое действие, голова думала: девушка искала ответ – почему напарник у нее ассоциируется с перцем. Сначала подозрение пало на магию. Разве не потому, что он управляет огнем, возникла в ее уме увязка со жгучим овощем? Да и характер у Нацу – с этою его горячностью и сумасбродством, как ни крути, «перцовый». Люси долго привыкала к бедовому норову друга, поначалу страдая от него и морща нос, совершенно так же, как морщатся малыши, которым в тарелку попадет перченое яство. У детей очень чувствительный язык, острый вкус чересчур раздражает его. Вот и Люси поначалу раздражалась, как ребенок, как неискушенный едок, ни черта не понимающий в пряностях. Специи берут за душу не сразу. Тому, кто пробует их впервые, они кажутся слишком резкими, агрессивными, жалящими и даже, будто бы, враждебными. Нацу был таким для Люси, когда злил ее упоминанием прыщей, тем, что не мог запомнить ее имя, поджигал зад, вышибая горючую слезу, вторгался в личные владения, не спросив хозяйку. Но специи коварны: раз за разом пробуя их, незаметно очаровываешься остротой. Люси не смогла устоять перед дьявольской притягательностью перца. Ее сердце попросило добавки однажды, само потянулось за приправой, захотело вкушать ее снова и снова. Нацу – «перец» вовсе не потому, что жжется. Просто без него вкус жизни совсем не тот. Без него все кажется пресным. Поначалу язык не приемлет эту резкость, поначалу ее сложно переварить. Но потом привыкаешь, и вот, в один прекрасный день, уже не мыслишь без нее своего существования. Ее вкусовые рецепторы уже не те, что у ребенка. Наверное, она повзрослела, став разборчивой гурманкой, которая знает цену настоящим специям. Теперь она умеет наслаждаться остротою блюда и наслаждается – той остротой, которую Нацу привносит в ее жизнь. О, он знает тысячу способов доставить ей острые ощущения! Начиная с задирания юбки и хватания за грудь до щекотки кошачьим хвостом ее пяток, появления нагишом в женской бане и дерзкой попытки украсть первый поцелуй. От него, как от перца, вспыхивает лицо, иногда слезятся глаза, пар клубами валит из ушей и бывает, что щиплет в носу. Голова объята пламенем, в груди все горит – Нацу может довести ее до этого состояния, практически ничего не делая. Одним словом, одним взглядом, одной своей ухмылкой. Он приучил ее к острому. И хотя Люси тщательно скрывает это, она страстная поклонница перца. Она получает удовольствие от остроты. Да, она смущается, когда Нацу творит все эти экстремальные вещи с ней. Но ведь нигде не указано, что Люси не нравится. Смущение может быть очень приятным. Оно может доставлять парадоксальное наслаждение, как острое блюдо, обжигающее язык. Смущение и стыд жгут. Но могут делать это со вкусом, как перец. Однако Кана имела в виду другое – заклинательница духов это разумела. Кана сказала, будто Нацу кажется Люси «горячим» в смысле привлекательности – мужской, физической, сексуальной. Так ли это? Неужели ассоциация с перцем родилась не из-за магии и не из-за характера, даже не из-за тайной тяги звездной феи к острым лакомствам? Неужели она просто думает, что он весьма недурен собой? Ну, или, что хорош. А может, вообще загляденье? То есть настолько «горяч», что Люси облизывается на него и, пожалуй, хотела бы с Нацу… - Ай! Резкая боль ужалила палец. - Люси? Что случилось? Леви встревоженно встрепенулась, поворачивая лицо к вскрикнувшей подруге. Джубия тоже оторвалась от работы, подымая на заклинательницу духов глаза. Кляня свою рассеянность, та неловко ответила: - Да иголкой укололась. - Осторожнее, - посочувствовала МакГарден. А Локсар, буравя Хартфилию свинцовым взглядом, вдруг пугающим, вещим тоном, от которого по спине поползли мурашки, вымолвила: - Если девушка во время шитья уколола палец – она влюблена. В мертвой тишине слышно было только, как тикают часы на комоде. Люси с трудом сглотнула, зажимая слабо кровоточащую ранку красным обрезком ткани от «перечного» костюма. - Я не верю в приметы, - произнесла она тихо. – Это все равно, что верить в совпадения. - Но совпадения случаются, - возразила подруге Леви. - Только не в этот раз, - покачала головой та. Нечаянное кровопускание словно вывело из организма часть «дурной крови». Так что о сексуальности Нацу Люси больше не думала. Но зато Джубия со своими поверьями нагнала на нее страху. Теперь Хартфилия не на шутку взволновалась: уж не влюблена ли она ко всему прочему в жгучего, как перец, Драгнила? Через три дня состоялась примерка – первая и, она же, финальная. Ради нее заклинательница духов позвала огненного мага к себе домой. Пришел он к ней примерно в обед, а ушел только следующим утром. И всю-то ноченьку напролет они… - Нгх!.. – надсадно кряхтел Нацу, пока Люси с замиранием сердца ждала, чем закончится эта уже пятая по счету попытка. Юноша пытался облачиться в сшитый подругой костюм. В первый раз у него застряла нога – в вырезе, который, вроде бы, специально для нее предназначался. И, вроде бы, девушка даже замеряла охват соответствующей части конечности, чтобы учесть ее полноту в выкройке. Однако ж это не предотвратило фиаско: нога не проходила. Пришлось распарывать здесь шов. Второй раз нитки лопнули сами. Но там, где лопнуть были не должны – на заднице. Это когда Нацу неосторожно нагнулся, чтобы немного подтянуть костюм, норовящий сползти вниз. В третий раз явил себя брак – Люси плохо прошила ткань и шов расползся сам собой. Четвертая попытка показала, что костюм узковат Нацу в плечах. Опять же пришлось распарывать. В пятый раз выяснилось, что невозможно одновременно просунуть в рукава обе руки. Если только не согнуться, принимая позу перекошенного пугала, в которой даже Драгнил с его большим опытом в кривляньях устоял только пять минут, после чего начал жаловаться на боль в пояснице. В шестой раз обнаружилось, что прорезь для лица находится на уровне шеи и подбородка. В седьмой раз Нацу успешно натянул костюм! Но стоило ему пошевелить рукой, как что-то треснуло и подмышкой открылась прореха – в дополнение ко всем распоротым швам, вылезшим ниткам и вынужденным разрезам для устранения перекоса. Люси тысячу раз пожалела, что взялась шить сама. Куда ей до Джубии – портняжить она не умела. Вышивала неплохо, это да. Потому что вышивание ей преподавали. А вот серьезных вещей, вроде карнавальных костюмов в виде перца, сооружать не учили. Она исколола себе все пальцы, латая прорехи, вшивая заплаты, надставляя узкие места, чиня разошедшиеся швы. И все это приходилось делать прямо на Нацу, чтобы точно подогнать под его фигуру, исправить допущенные ошибки и не натворить новых. Она хлопотала над ним полдня и полночи. И когда последняя заплатка встала на место, оба они – и швея, и модель – выглядели убитыми в хлам: совершенно измочаленный убийца драконов, которого двенадцать часов кряду заставляли повернуться то так, то этак, поднимать руки-ноги, приседать, наклоняться и много чего еще, и загнанная, как лошадь в мыле, заклинательница духов, которая вдоволь накрутилась вокруг друга, измотала себе все нервы, ведь стоило ей подлатать один шов, как сейчас же в другом месте распускались еще два. Девушка отошла от своего творения на пару шагов, чтобы критически оценить результат многочасовой борьбы за посадку и носкость костюма. «Перец» теперь был весь латанный-перелатанный, но зато Нацу чувствовал себя в нем комфортно. Да и если смотреть издалека, все эти заплатки на заплатке, бесчисленные швы и следы штопки не так уж сильно бросались в глаза. Парень сонно моргал, его круглая физиономия выглядывала из лицевой прорези, которая, наконец-то, соответствовала всем нужным размерам и располагалась в правильном месте. Над головой остроконечным капюшоном, плавно загибающемся на сторону, возносился конусообразный кончик «перца». Единственное, что портило общее впечатление – пучки розовых волос кое-где, на лбу и по бокам лица, неопрятно торчавшие наружу. Люси подошла к Нацу, чтобы исправить недочет. Не пропуская ни прядки, одну за другой она подсовывала их под ткань, пряча внутри костюма, убирая с глаз долой. Сосредоточенная на этом деле, заклинательница духов не замечала всей остроты своего положения, пока не столкнулась взглядом с темно-серыми глазами, молчаливо взиравшими на нее с расстояния в каких-то жалких двадцать сантиметров. Она покраснела так, будто заглотила весь стручок перца целиком. Отдернув руки от щек парня, Люси отскочила от него, встревоженная зыбким перестуком сердца в груди. Сейчас же она вспомнила, что находит его привлекательным. И что, того хуже, может быть, даже влюблена. Что-то внутри заныло, точно палец, уколотый иголкой. Зато усталость и желание прилечь мигом испарились: красный перец разгоняет кровь, бодрит и будит аппетиты. - А что с твоим костюмом? – полюбопытствовал драгонслеер. – Каким ты будешь овощем? - Никаким. Овощами будут только мальчики. Разве ты не слышал, что Мира говорила? Девушка вздохнула: она была уверена, что Нацу стоял рядом с ней, когда объявлялись результаты голосования и выступающая перед соратниками Мираджейн, назначенная ответственной за организацию, отдельно уточнила, что наряжать в костюмы овощной тематики предполагается только мужскую часть их коллектива. - Тогда что ты наденешь? – заново спросил убийца драконов. Вообще-то, Эрза уже передала ей костюм для завтрашнего, а точнее, уже сегодняшнего, празднества, но Люси его еще не примеряла: она планировала сделать это после того, как управится с нарядом Нацу, за который отвечала непосредственно. Однако доведение «перца» до ума непредвиденно затянулось. - Хочешь посмотреть? – спросила девушка огненного мага. Тот, выражая большое желание, кивнул. Переодевшись в ванной, Люси вернулась в комнату в карнавальном одеянии. К черному облегающему топу со спины крепилась пара прозрачных крыльев. Пышная юбка в желто-черную полоску, короткая спереди, сзади переходила в полосатый шлейф полукуполом. Голову украшал ободок с парой усиков-антенн. - Ну как? Я похожа на пчелу? Звездная фея покрутилась, представляя убийце драконов свой костюм. Парень, застывший сперва с полуоткрытым ртом, захлопнул его. - А не оса? – с сомнением посмотрел на подругу он. - Пчела! «Хотя…» Девушка со вздохом оглядела наряд. Да, вообще-то, черт его знает, кто она такая. Нигде на костюме этого не значится, а пчела, оса, шмель и даже шершень – все одинаково полосатые. Но, пчелы несут мед, поэтому они ей как-то симпатичней, в отличие от ос, шмелей и шершней, которые ассоциируются исключительно с болезненными укусами. - Раз ты пчела, значит любишь сладкое? - Раз пчела, то, наверное, да, люблю, - рассеянно отозвалась заклинательница духов. Уж слишком глубоко она погрузилась в вопрос о самоидентификации. - Хочешь угощу? - М? Чем? – Люси подняла на огненного мага недоумевающий взгляд. - Сладким… Драгнил вдруг куражисто ухмыльнулся: - Я же СЛАДКИЙ перец! Жгучий. Жгучий, а не сладкий! Был бы сладким – не шутил бы так остро. А ведь это ее слабость… Острое – ее слабость! Есть шкала жгучести, и они с Нацу уже миновали ее треть. Он все время заманивал ее вверх, вверх, вверх – к новым покорениям, к новым вершинам вкуса, к новым острейшим смущениям. Планка взлетала все выше и выше. Азарт рос и рос. И желание испробовать большее уже перевешивало здравый смысл. - Угости… - Люси внезапно услышала свой охрипший голос. – Угости меня, Нацу, - прошептали горячие губы. Это бред, кошмарный бред – то, что она несет. Она будет открещиваться от него потом. Например, скажет, что бредила от переутомления. Но сейчас Люси хочется, как никогда, испытать себя – бросить вызов перцу и узнать, сколько его она сможет осилить, какой градус остроты потянет. Это испытание увлекательно до жути, оно будоражит кровь. И пусть пар валит из ушей, искры сыпятся из глаз и пламя сжигает грудь изнутри – еще чуточку специй, еще грамм остроты, еще этого адского перца, от которого тело горит, как в ведьминском костре, немеет язык, и лицо жутко красно, но душа – душа трепещет в сумасшедшем экстазе. Тот, кто распробовал этот вкус, уже не сможет остановиться. Как не сможет и Люси. Когда ее первый поцелуй закончится, она сама потянется к Нацу за вторым, а там и за третьим. Он ей не откажет. И они будут взбираться по шкале жгучести вверх: от горячего к сильному, от сильного – к жгучему, обжигающему, жаркому, вулканическому. А в конце… в конце будет взрыв – нереальной остроты, мучительного огненного наслаждения. Пчелы любят сладкое – они собирают нектар со цветов. Только Люси, кажется, была неправильной пчелой: нектару она предпочла жгучий перец.