По ту сторону

"Реальный мир затерялся во тьме, Потусторонний мир появляется из тумана." (с) Kagrra - Murakumo

      Меня разделяла бурлившая, хмурая река.       Но, наблюдая за тем, как он смотрел сквозь меня куда-то вдаль, медленно, плавно двигаясь в такт музыке, я понимал, что между нами вечность, тысячи жизней, тысячи смертей. Я не слышал его мелодий, не слышал слов, вырывавшихся из бледных губ, не различал из-за шума воды шорох травы под его ногами. Мне больше ничего не оставалось, как стоять и смотреть, как он поднимал тонкие запястья к небу и разгонял черным веером оседавшие пылинки. На том берегу.       И невозможно пошевелиться. Я стоял, и чувствовал, как моих щиколоток касалась вода, забираясь в ботинки. Холодные капли приводили меня в дрожь, а в груди все горело. Как будто ванюдо¹ бесновался внутри огненным колесом. Чем чаще длинные, черные, как смоль, волосы ниспадали на белоснежные ключицы, скрывая темно-синие контуры хризантем, вышитые на кимоно, чем нежнее появлялась улыбка на спокойном лице, тем больше ярое пламя пожирало мои органы, запутанные мысли.       Как прекрасно он танцевал. Так, как не танцевал ни один человек в мире. Словно остановился бы он — и умер тотчас же на месте. Каждым движением длинных пальцев он забирал у меня кислород, и я задыхался. И во мне не было никаких сомнений, что мне нужно шелохнуться, начать двигаться.       Вперед. На ту сторону.       Ноги сразу же послушались меня, погрузились в холодную, кристальную воду. Я возликовал. Никакой вечности, всего лишь река. Разрезать поперек ногами обмельчавшую реку — и в уши вольется желанная музыка. Самая чудесная в мире мелодия.       Он наклонил голову, и снова начал завораживающе двигаться, изредка останавливаясь и вслушиваясь в шум деревьев. Вдыхал полной грудью прохладный вечерний воздух, будто только в этом и состоял смысл жизни.       Я с трудом поднял руку и приоткрыл рот, чтобы окликнуть его. Не выходит. Все горло опалило огнем, не давая издать ни звука. Мое сердце разбито, из него вытекала горящая лава. Сквозь ее пульсацию, которая даже заглушала шум воды под ногами, я начал различать тихий шепот.       Еще чуть-чуть — и я пойму первые неземные ноты.       — Таканори! С ума сошел?! — вдруг прервали этот желанный шепот громовые раскаты человеческого крика.       Река вышла из берегов, обдала ледяными струями меня с головой, навалилась тяжестью.       — Сейчас не время в реке плавать. Да и людей нигде нет, а если бы утонул?       Я застопорился и начал тяжело дышать, с придыханием и сипением.       — Благо я рядом оказался.       Руку сжимали тиски чьих-то пальцев, если бы не они, я, наверно, упал бы, и меня унесло течением.       Если бы не грубые пальцы на моей руке, я бы заплакал навзрыд, глядя в растерянные, черные бездны глаз напротив, затекавшие мглой внутрь меня, превращая лаву в уголь, и оставляя от сосуда моего сердца лишь мельчайшие осколки.       Передо мной замаячил испуганный друг, что-то говорил мне, широко распахнув глаза, махал руками. Я не мог понять, что он хочет мне сказать.       Поднялся ветер, растворив в себе очертания, мелькавшие на той стороне, привел в движение кроны деревьев.       Я не смог различить их шорох, не обращал внимание на недовольно журчавшую реку.       Я не слышал ничего.