Не виноват

В их первую встречу Мурасаки думал, что великий Найс на деле оказался тем еще баснословным придурком. И сегодня Мурасаки вновь возвращается к этой теории. * Сегодняшний Найс разучился шутить, связно мыслить, (дышать?), слушать и жить только как сам считает нужным. Сегодняшний Найс потерянно смотрит куда-то в пустоту и выдавливает из себя улыбку, хотя мог бы этого и не делать — его улыбке и стандартному «я в порядке» уже давно никто не верит. У сегодняшнего Найса застывшая музыка в наушниках, которую он больше не слушает, и кровоточащее сердце, на котором огнем и свинцом написано «Арт». На последнем Найс попросту помешался. Он не может есть — руки не слушаются, ложка ходит в них ходуном, а в голове — стальной образ бывшего друга; не может спать, но закрывает глаза и так искусно притворяется, что Мурасаки почти готов на это купиться. Он гасит свет и подыгрывает спектаклю, устроенному Найсом, чтобы утром снова варить ему кофе и молчать про искусанные чужие губы и чернеющие мешки под глазами. В чем-то одном Арт прав — их мир, мир обладателей Минимума к чертям летит. Мир прогнил. Мир с недавних пор дышит ложью. Мурасаки задыхается, а Найс… Найс, похоже, уже забыл, каково это вообще — дышать. Если раньше Мурасаки думал, что Найс неосторожен и чрезмерно импульсивен, то это он был знаком еще с самым хладнокровным, вдумчивым и послушным Найсом. Нынешнему же напрочь отказали тормоза — он отвинтил их за ненадобностью в тщетной погоне за Артом по городу, попытках разгадать причину, повод, хоть тончайший мотив сумасшествия старого друга. Если Найс остается дома — с уголков губ у него то и дело слетает непроизвольное и очень болезненное «Арт», если берется за карандаши и бумагу — на листке неизменно выходит один и тот же профиль, не слишком похожий, но все равно узнаваемый. Облик Арта выжжен на внутренней стороне сетчатки гения, и его уже не искоренить. Найс натягивает на уши наушники привычным движением из прошлой жизни, но не слышит свой Минимум, свою музыку: вместо нее в ушах на бесконечном повторе гремит злополучный выстрел. Он видит, что Мурасаки что-то ему говорит, подавляя беспокойство в себе в самом его задатке, но не знает, что именно. Найс и рад бы отвлечься, выслушать, вот только не может — впервые он не властен ни над звуками, ни над временем. Взгляд напарника обжигает из-под очков, но в нем, вопреки ожиданиям, не чувствуется ни капли растворенной в мадженте злости. Мурасаки хочет помочь ему справиться с нахлынувшим на него, будто цунами, несчастьем. Найс чуточку удивлен. Он открывает рот и не может выговорить ничего, кроме полузадушенного «Арт». Мурасаки смотрит на него, но ничего не говорит. * В их первую встречу Мурасаки думал, что великий Найс на деле оказался тем еще баснословным придурком. Сегодня Мурасаки вновь возвращается к этой теории… …приписывая выцветающими чернилами: «но он не виноват».