Огонь 1905

- Анна Алексеевна! Смотрите! Громкий возглас служанки бесцеремонно выдернул женщину из мечтаний. Княгиня Анна и её служанка Аглая по обыкновению прогуливались в яблочном саду. Муж Анны, Николай, был в отъезде в Москве и забрал с собой часть слуг, коих и так осталось не много, поэтому в поместье было тихо и спокойно, как и в мыслях княгини. Но возглас Аглаи заставил её сердце сперва запнуться, а затем бешено заколотиться. Вдалеке Анна увидела нечто, напоминающее толпу. Да, она точно знала, что это за толпа. Слухи доносились ей о том, что многие дворянские поместья были разгромлены взбунтовавшими крестьянами, а хозяева убиты. Но княгиня не могла подумать, что её мужики решатся на такое. - Скорее! - крикнула Анна Аглае и, резко развернувшись, со всех ног побежала к дому. Толпа неумолимо приближалась, и времени совсем не было. Корсет больно впивался в её тело, а лёгкие жгло огнём, в глазах заблестели слёзы, но она будто не замечала всего этого и ни на сколько не сбавила скорость. Анна не видела, но чувствовала, что Аглая поспевает за ней, но отстаёт, и она первая рванула на себя тяжёлую дверь дома. Женщина мигом пробежала прихожую и, взяв юбки в руки, стала забираться вверх по нескончаемой лестнице. Наверху её нагнала Аглая. Анна приказала ей собрать ценности, которые они смогут унести, а сама побежала к себе в комнату. - Мама! - услышала она тонкий детский голосок. Её семилетний сын Павел стоял в конце коридора и смотрел на неё испуганными глазами. Анна постаралась улыбнуться ему взглядом. - Беги к Аглае, Пашенька. Не отходи от неё. - Так хотелось подбежать и обнять его, успокоить, но времени совершенно не было. Анна отворила дверь и зашла в комнату. Скорее. Нужно найти. Её взгляд упал на статуэтку в форме коня, подаренную её мужу Николаю старинными приятелями. Точно! Она отодвинула массивную фигуру и достала богато украшенный мешочек. Там она хранила приличную сумму денег, просто на всякий случай. Последнее время в стране было неспокойно. А теперь нужно быстро убегать, подальше от поместья. - Мавра! Мавра! - звала Анна вторую служанку, оставшуюся на тот день в доме, подбегая к комнате старшего сына. - Что же вы кричите, барыня? - прошептала крупная, статная женщина в возрасте, выходя из комнаты и закрывая за собой резную дубовую дверь. - Антон Николаевич изволил спать. Сердце Анны защемило от тоски. Вот уже неделя, как её шестнадцатилетний сын Антон слёг от неизвестной хвори. Сильный жар не отпускал его тело ни на минуту, от чего молодой человек всё меньше разговаривал, и всё больше спал. Вернее, не спал, а дремал. Болезнь не давала Антону забыться по-настоящему, и отдыха он не видел. Это был первый раз за несколько дней, когда мальчику удалось заснуть, и Анне казалось преступлением будить его, но выбора не было. Она приказала Мавре отдать распоряжение готовить машину, а сама тихо зашла в спальню сына. Анна присела на край широкой кровати и тяжело вздохнула. Ещё совсем недавно по-юношески прекрасное, лицо молодого человека сильно осунулось и стало серого цвета. Неопрятные пряди тёмно-русых волос прилипли к потному лбу, а сквозь приоткрытые потрескавшиеся губы слышались короткие рваные вдохи и выдохи. Надо было торопиться, спускаться в машину, но, несмотря на колотящееся в груди сердце, женщина не могла найти в себе сил вырвать сына из долгожданных объятий Морфея. Из подвешенного состояния её вырвал грубый голос Мавры: - Его нигде нет! - Кого? - не поняла Анна. - Нашего водителя Борьки! Он, наверное, ушёл к остальным крестьянам… - сейчас даже жёсткий голос Мавры прозвучал, словно приглушённый ватой. До Анны не сразу дошёл смысл слов, но, поняв, она вскочила на ноги. Всё было ясно без констатации факта вслух. Никто из них не умеет водить машину, а значит остался только один выход - бежать в город через лес. Но… Анна повернулась к кровати. Антон… - Антоша… - она потрепала сына за плечо. - Антоша, - сказала она громче. В ответ ей было молчание. - Вставай, нам надо торопиться! - женщина предприняла ещё одну попытку, но Антон лишь тяжело простонал, даже не открыв глаза. Анна посмотрела на Мавру, слёзы готовы были сорваться с её ресниц. Что же делать?! На несколько мгновений лицо женщины сделалось серьёзным, будто она раздумывала над чем-то. Наконец, она подошла к камину и схватила тяжёлую кочергу. Анна Алексеевна хотела спросить, зачем, но только вскрикнула от неожиданности, когда Мавра с силой ударила по большому дубовому шкафу, а его дверца разлетелась на щепки. Ещё пара ударов - и женщина уже держала в руках толстую стенку шкафа. - Положим его сюда, Анна Алексеевна. Надо бежать! Анна бежала что есть мочи, не ощущая тяжести вещей у неё на плечах, и импровизированных носилок в руках. Но она знала, что этого не достаточно. Аглая с Пашей на руках давно скрылась из виду в лесу, которым они бежали до города. Там, на окраине, живёт их знакомый доктор. Мавра бежала, взявшись за носилки спереди. Анна видела, что, не будь она сама такой медленной, женщина могла бы бежать куда быстрее. Тело крестьянки было крепким и сильным. Слёзы навернулись на глаза, но Анна Алексеевна смогла сдержаться - если бы она дала волю чувствам сейчас, то не смогла бы остановиться. Руки уже начали чувствовать, как больно впивается в них дерево шкафа. Женщина боялась, как бы их не свело. Но она лишь крепче схватила носилки и ужаснулась, увидев, как тяжело вздымается грудь сына. Его лицо покрыла испарина, и оно было бледнее, чем когда-либо за время болезни. - Антон! - не удержалась и вскрикнула она. - Не останавливайтесь, Анна Алексеевна! - нервно подогнала её Мавра. Ноги Анны будто сделались ватными. Она слышала шум крестьянской толпы позади, звук ломающихся деревьев, отдалённый звон бьющегося стекла. Это подстёгивало её, как огонь подстёгивает диких животных. Лес уже потерял свои очертания в глазах княгини. Их полностью затянули слёзы. Но она смогла заметить, что деревья наконец кончаются. Увидев через небольшое поле знакомые очертания дома врача, Анна едва не упала от радости, но они не сбавили темп, пока не добрались. Аглая и доктор Илья Степанович уже ждали их у порога, напряжённо осматривая взмыленных женщин и их ношу. - Прошу, заходите скорее, - пригласил доктор. Но Анна его уже не слышала. Ноги её подогнулись, а голова словно налилась свинцом. Услышав напоследок детский вскрик, зовущий её, она повалилась на руки Аглае. Княгиня открыла глаза и обнаружила, что она лежит на узкой койке, стоящей в небольшой комнатке. Она раньше не была в этом помещении, но это определенно дом доктора. Анна приподнялась на локтях, и поняла, что на ней не затянут корсет. Кто-то развязал его. Как долго она лежала здесь?.. Кое-как затянув корсет обратно, Анна направилась туда, где, она считала, должны находиться люди. Надо сообщить мужу о случившимся. Интересно, у доктора есть телефон? - Думала Анна, смотря на перепачканный подол своего платья. Она даже не хотела думать, как им жить теперь. Поместье - это всё, что у них было. Смогут ли они вернуться? А если нет, придётся ли ей и её мужу работать на заводе?.. По её спине пробежали мурашки. Женщина открыла первую дверь. - Анна Алексеевна! - через чур громко поприветствовала её Аглая, встав на пути княгини. - Вы проснулись! - Что такое?.. Пропусти меня, Аглая! Но служанка осталась стоять на месте, стараясь, чтобы её худенькое тело казалось как можно больше. Анна вгляделась в её глаза и разглядела там слёзы. - Ты… - прошептала княгиня, и слишком грубо для себя отпихнула девушку. И тут же едва не лишилась чувств. На столе в конце комнаты лежал… Антон. Он совсем не шевелился, а грудь его не вздымалась. Анна подошла к столу на негнущихся ногах. Она взяла руку сына, но та оказалась совсем холодной. Она растирала ему щёки, пытаясь привести в чувство, звала по имени, едва не кричала, но всё было тщетно. Женщина залилась слезами и опустилась на пол, не отпуская руку Антона. Аглая испуганно стояла в углу и сочувственно смотрела на хозяйку. На шум пришли и Мавра с Ильёй Степановичем. Паши не было видно. Видимо, его не пускали. Анна Алексеевна подняла на них красные глаза, открыла рот, желая знать лишь одно - как? Но не смогла произнести ни слова. Доктор будто понял её мысли и ответил: - Когда вы пришли он уже был мёртв. Мне так жаль, голубушка. - Он опустил глаза. Спустя несколько часов княгиня вывела неровным почерком в телеграмме, предназначенной мужу: “Это конец”.