О нетрадиционных отношениях

Какаши нашел ее в той части библиотеки, куда редко когда добирается прилежный чунин. На крепких полках стеллажей упорядоченными горками лежали свитки, виднелись потрепанные корешки плотно составленных книг, в воздухе сухо пахло бумагой, старым деревом и пылью. Девушка была занята поиском: сверяла учетные номера свитков с теми, что были выписаны у нее на левой ладони – той же рукой она прижимала к груди уже найденные свитки в круглых футлярах. – Йо, – Копирующий бесшумно подошел и прислонился плечом к вертикальной перегородке между полками. – Что ищешь? – Распоряжения за период руководства Второго Хокаге. Почему все нельзя было рассортировать в хронологическом, а не в тематическом порядке? – беззлобно, но вполне живо возмутилась она. Какаши подумал, что у него, конечно, есть что ответить на этот вопрос, но зачем, если свободного времени у него не так много, и потратить его можно не только на обсуждение принципов каталогизации в центральной библиотеке Конохи? Хатаке сделал шаг вперед, за плечо разворачивая девушку спиной к стеллажам. – Эй, ты че… – она даже не успела договорить, когда Копирующий уже прижал ее к полкам и, стянув маску до подбородка, начал целовать. Какаши знал: ей не нравится, когда он проявляет свои чувства в публичных местах. И он всегда следил, чтобы эти места были публичными номинально или чтобы их, по крайней мере, не видели. Но это же придавало особую остроту тому, что они делали. Так и сейчас, чувствуя, что левой рукой девушка все еще прижимает к груди свитки, а правой держится за полку, Копирующий одной ладонью сам придерживал стеллаж, а второй же пошел вниз от ее плеча, пониже талии сразу проникая под пояс штанов. Она тихо протестующе замычала ему в рот, даже напрягла бедра, чтобы не пустить его пальцы совсем вниз, но и открытых участков ему было достаточно. Хатаке приоткрыл глаз, уже зная, что встретит ее взгляд, в котором будут и опасение, и предупреждение, и… возбуждение. Несмотря ни на что, подобные вольности с его стороны ей тоже нравятся. Он ласкал ее прямо через белье, хорошо чувствуя, как сбилось ее дыхание, как смягчилось сопротивление, как чувственнее стал язычок – каждый раз она зажигалась от него также легко, как и он – от нее. Подобное было лишь одним из проявлений их страсти, скрытой от других – преимущественно, по ее желанию – но неугасимо горячей во всем. Негромкие голоса зазвучали в проходе через стеллаж, на который они налегли. Девушка завозилась, но Какаши не дал разорвать поцелуй, хоть и сделал его сдержаннее, а ладонь предусмотрительно убрал на косточку ее бедра. Про контроль он тоже всегда помнил. – …Ты, кстати, знал, что Хатаке-сан будет на сегодняшнем собрании? – говорил первый голос. – Сам Копирующий? – удивился второй. – Ага, – с нотками самодовольства ответил первый. – Это тебе, конечно, не обычный разбор полетов среди чунинов. Все утро сидели на собрании и еще до вечера сидеть будем… – А на обед чего не все вместе пошли? Голоса были уже совсем близко, и девушка все-таки разорвала поцелуй, остановив его от продолжения одним говорящим взглядом. Слишком высок был риск. – Да у него спрашивали, а он отказался, – неприязненный тон с нотками недовольства. – Наверное, поспешил к своей этой… – Девушке? – подсказал второй. Первый голос Какаши уже узнал: Иши-сан – «старожил» среди чунинов, опытный, умный, но хитрый, как лиса; второй пока был под вопросом. – «Девушке»? Я тебя умоляю… Это ему так, на поиграться, – двое за стеллажом прошли мимо и остановились через три шага. Кто-то из них стал доставать с полки с той стороны свиток. – Сам посуди: кто он и кто она? – Ну не знаю, - равнодушно ответил собеседник. – Может, ты и прав… Если так, то жаль девчонку. – Тебе? Жаль? – усмехнулся Иши-сан, когда они уже вновь стали отходить. – Ну да, – усмехнулся в ответ второй. – Не жаль. Его Какаши уже тоже узнал: Мори-сан из аналитического. – Сколько по нему девушек из наших сохло? - продолжал он. – А выбрал себе… Голоса стали неразборчивыми, и в воздухе повисли уничижительно-сочувствующие нотки последней фразы. Холодная, расчетливая ярость на секунду затопила сознание Копирующего, но прямолинейные, грубые ответные ходы никогда не были в его натуре. К тому же он был не один. Девушка не смотрела на него: повернула голову вслед за беседующими, еще когда они прошли мимо. – Не слушай их, – тихо, но твердо сказал Хатаке. Она повернула лицо к нему и улыбнулась, но лишь подобием своей обычной улыбки. Собрание чунинов действительно затянулось до самого вечера. Уже когда все расходились, уставшие, довольные и не очень, спешащие по оставшимся делам и завершившие трудовой день, Какаши будто случайно задержался на выходе. – Иши-сан, можно вас на пару слов? – позвал он. Несколько удивленный чунин подошел к нему поспешно, с должным и не показным уважением, коротко и четко поклонился. – Сколько лет вы уже в ранге чунина, Иши-сан? – спросил Хатаке. – Семнадцать лет, – без запинки ответил тот. – И никогда не думали податься на повышение? Иши-сан немного замялся. – Конечно думал, Какаши-сан, – произнес он с почтением. – Однако экзамен на дзенина – это не такое простое дело, мне ли Вам говорить? Да и староват я уже… – Не хотите быть новичком среди более младших коллег? – напрямую спросил Копирующий. – Не волнуйтесь, Иши-сан, вы еще достаточно молоды для получения нового ранга, другое дело, как вы верно отметили, экзамен, в том числе и психологический. Дзенин должен демонстрировать выдержку, стабильный эмоциональный фон, устойчивость к психофизическому воздействию, рациональность… – размеренно перечислял он, – но самое главное – умение думать, что говоришь. Хатаке посмотрел чунину прямо в глаза. – Даже у стен есть уши, слышали такую поговорку, Иши-сан? Распускание слухов никогда не поощрялось ни на одном из уровней Конохи. Иши-сан побледнел, губы сжались в напряженную полоску. – Не хотелось бы заподозрить в подобном таких хороших шиноби, как вы, – Какаши поднял руку и крепко похлопал своего визави по плечу, перед тем как покинуть его. – Ну, удачи вам. Можно было обойтись и без последнего жеста, но зачем, если это доносило смысл и до самых непонятливых? Вечерний сумрак разгоняли яркие фонари над улицами и у вывесок заведений. На передвижной тележке с моти висело несколько своих бумажных фонарей, вокруг которых вились ночные бабочки. Торговлю вела ворчливая пожилая женщина из гражданских – ее загорелое, огрубевшее лицо было сплошь испещрено крупными морщинами. – Будьте так добры, набор из трех данго, пожалуйста, – обратился к ней Копирующий, когда подошла его очередь. – Данго? – резко переспросила торговка и проницательно посмотрела: – Для своей подруги, что ли, берете? Какаши не ответил. Третий раз за день мог и не сдержаться. Нанизав на палочку самые большие моти из тех, что были, торговка положила их на продолговатую картонную подложку, щедро полила сладким сиропом и протянула ему, принимая в ответ деньги. – Кормите ее получше, а то совсем худая бегает… – заворчала женщина и сердито глянула на Хатаке: – А кто ж вас обоих убережет, если не вы – ее и не она – вас? Дальше!.. Какаши не сразу смог отойти от тележки и вовсе не из-за толпившейся очереди. Но когда отошел, то быстрым широким шагом направился к библиотеке. Она сидела на крыльце здания, в свете фонаря перелистывая одну из книг, лежавших на коленях, но заметила Копирующего еще на подходе. Улыбнулась как обычно, светло и устало, закрыла книгу, поднялась с места и шагнула навстречу. – Мммм… Это мне? – спросила задорно, указывая взглядом на данго. Какаши свободной рукой забрал книги, чтобы она могла взять в одну руку тарелочку, в другую – шпажку с моти. Неспешно пошли рядом от библиотеки. – Как там Иши-сан? – уже проглотив первый шарик, спросила она. – Ты узнала его? – Абоиф, – второй рисовый шарик рисковал слишком быстро отправиться следом. – И кто же был вторым? – Не переводи тему, – наигранно строго ответила она, приканчивая второй шарик. – Так что с ним? – Жив, – коротко и туманно ответил Копирующий, улыбаясь сам себе сквозь маску. Он, конечно, не забудет услышанного, но зачем тратить на это умственные и душевные силы? – Что думаешь об общественном мнении? – спросил он. Вышагивая рядом, девушка покрутила шпажкой с последним данго. – Общественное мнение – не самый верный друг, – не сразу ответила она, и ответила честно и серьезно. – Большинство людей не хочет, чтобы другие жили честно или счастливо – оно хочет, чтобы другие жили скучно. Поэтому если ты говоришь о сегодняшнем случае, то я стараюсь о нем не думать. – Согласен насчет большинства, – продолжил Хатаке, будто не услышав ее последней фразы, – но сегодня я понял, что в оставшееся меньшинство входят не только друзья и хорошие знакомые, но и все те, кто имеет смелость мыслить самостоятельно. – Это ты к чему? – она проглотила последний шарик, а шпажку и подложку выкинула в урну. – Благодарю за угощение, – на пару секунд сложила ладони перед грудью, а потом вытянула одну вперед, чтобы забрать книги. Какаши усмехнулся. У него вообще было отличное настроение. – Всегда пожалуйста, – произнес он, ловя ее ладонь в свою и не давая забрать книги. Девушка вопросительно посмотрела на сцепление их рук. – Говорю же: оказывается, полно людей, которые имеют смелость мыслить самостоятельно, – повторил Копирующий и, не выпуская ее ладони, пошел вперед по улице. – Мы идем в сторону центра? – спросила она несколько удивленно, но руки также не вырывала. – У меня сегодня настроение прогуляться по большому кругу, – ответил он.

(март 2018)