Моё чудо...вище

— Вот ты где, — Яковлева подошла ко мне, двигаясь в такт музыке. Она посмотрела на меня, а потом повернула голову на моего брата со своей куклой. Он что-то шептал ей на ушко и держал за талию, а та смеялась, иногда быстро оставляя поцелуи на его губах. От этого зрелища мы вдвоём поморщились. — Он, что, везде? — недовольно буркнула Катя, а я с ней согласилась. — Что у вас с моим братом? — наконец спросила я тот вопрос, который мучал меня с начала обучения в этой школе. Дураку же понятно, что у них что-то происходит. То друг друга избегают, то перекидываются оскорбительными фразами, а потом всё равно робко отходят друг от друга. — Ничего, — она помотала головой. — Ну-ну, — я скрестила руки на груди, а Яковлева, покраснев, всё-таки раскололась. — Взаимная неприязнь, — хмыкнула она, снова бросив взгляд на Никиту, — В восьмом классе я призналась ему в своеобразной «любви», а он посмеялся, сказав, что ему не нужна Чунга-Чанга. — Чунга-Чанга? — я удивлённо сдвинула брови. — Да, я приехала из Египта, и мой цвет кожи был тёмным, хотя он по своей природе смуглый, — недовольно выдохнула Яковлева, не желая больше говорить о моём брате. — Да прошло уже три года! — не унималась я. — Ты до сих пор что-то к нему чувствуешь? — Давай ты перестанешь ко мне приставать с этими вопросами? — я впервые увидела, как Яковлева нервничает и психует. Она старалась не смотреть туда, где танцевала, так называемая, элита школы, а лишь развернулась ко мне лицом и сказала: — На тебя вон Добровольский всё время смотрит. Я начала крутить головой и искать Дениса, который, как оказалось, сидел в углу на стуле и прожигал меня взглядом всё время, когда я находилась на дискотеке. Его волосы были растрёпанными, а шрам на губе был виден даже сквозь темноту. — Бред, — хмыкнула я, поправив волосы. Я ненавижу медленные танцы, особенно в школе. Во-первых, под них всегда включают ужасную музыку, а во-вторых, это ужасно танцевать на виду у всей школы, чтобы потом всплыли глупые сплетни. Сегодня включили Artik feat Asti – Кто я тебе. Сразу же решив, что танцевать медляки – это не наше, мы с Катей пошли к стенке, чтобы переждать эту песню, но ко мне вдруг подошли со спины. — Мирослава, потанцуем? — я повернулась и увидела Добровольского. Он смотрел на меня очень странно, как будто он в чём-то виноват. Нервно поправляя воротник поло, он кивнул головой, ожидая моего ответа, а я согласилась. Дура. Его руки были очень холодными, и когда он сомкнул их у меня на талии, то по телу пробежали мурашки. Шрамов у него на лице было гораздо больше, чем у Димы, но он всё равно вёл себя так, словно ничего не случилось. Смотря на меня и чуть улыбаясь, он шепнул, нагнувшись к моему уху: — Ты красивая. Мне осталось лишь покраснеть от смущения. Повернув голову, чтобы хоть как-то отойти, я встретилась взглядом с Воробьёвым, недовольно и, кажется, очень крепко сжавшим талию своей блондинки. — А, что, тут будут конкурсы? — перевела взгляд на Дениса я, чтобы больше не смотреть на этого придурка. — Дианка каждый раз придумывает всякую чушь, — он улыбнулся, — например, викторина, танец по её усмотрению, шоу талантов. Почему во все дырки влезает эта Диана Артуровна? Директор в этой школе, по-моему, ничего не решает. — Что за бред, — фыркнула я в ответ на идиотские конкурсы. — А можно уйти отсюда? — Не нравится? — удивился Добровольский. Я отрицательно покачала головой и скривила лицо, заставив парня улыбнуться. — Пошли, — он взял меня за руку и повёл прочь из актового зала. — Куда ты меня тащишь? Пусти! — вырывалась я, но ему было всё равно, пока я не ударила его под колено каблуком. Остановившись, Денис развернулся так, что я оказалась прижавшейся к стене. Я сразу же вспомнила инцидент с Воробьёвым у него в квартире, ведь сейчас мне было так же стрёмно, как и тогда, может, только чуть больше. Добровольский был ниже, чем Дима, а я сейчас была на высоких каблуках, поэтому задирать голову мне не приходилось. Мои глаза бегали, и ему, наверное, было смешно видеть дерзкую Милославскую в беспомощном положении. Он смотрел на мои губы, потом бросил кроткий взгляд на грудь, прищурился. Я следила за каждым его движением, тяжело дыша. — Боишься? — усмехнувшись, спросил Денис. — Нет, — как-то неуверенно ответила я, облизнув губу. Он улыбнулся. Прикоснувшись к моей щеке одной рукой, он положил другую мне талию. Я дёрнулась, недовольно сдвинув брови, что рассмешило Добровольского ещё сильнее. — Недотрога? — он смахнул мою косу с левого плеча, прикоснувшись к ключице. Я тяжело вздохнула и попыталась вырваться, но у меня не получилось. Слабачка, Милославская. Он стал приближаться ко мне так, что мне пришлось испуганно похлопать глазами. — Я же знаю, ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, — начал Денис. У него был настолько похотливый взгляд, что мне действительно уже стало не просто стрёмно, а очень страшно. Положив руку ему на грудь, как бы отталкивая, я зажмурилась, чувствуя горячее дыхание рядом со своими губами. — Отойди от неё, — до боли знакомый голос заставил меня распахнуть глаза, а Добровольского отстраниться. Воробьёв смотрел на нас, крепко сжав зубы так, что у него выступили венки на шее. Его лицо было предельно спокойным, а голос уверенным, без капли сомнения. — Опять ты, — хмыкнул Денис, убрав от меня руки. Дима пожал плечами, сглотнув. Я уже опять чувствовала себя лишней, потому что между ними было такое напряжение, что хотелось стать страусом и воткнуться головой в землю, чтобы ничего не видеть и не слышать. — Тебя ждёт Светлова, не так ли? — ухмыльнулся Добровольский, а я сейчас была согласна с ним, если бы он не приставал ко мне минуту назад. — Тебя это ебёт? — выплюнул Дима, облизнув губы и дёрнув бровями. — Отойди от неё. — Она была не против, — посмотрел на меня Денис, а я испуганно сглотнула. Воробьёв сразу же перевёл свой взгляд на меня, сканируя. Чувствуя холод от его зелёных глаз, я поёжилась, а тело покрылось мурашками. — По-моему, она против, — выдал Дима, снова посмотрев на Дениса. Добровольский ухмыльнулся, взглянув на меня. Ему, наверное, самому стало не по себе от моего вида. Я то заливалась краской, то бледнела от страха. Он, не теряя ни секунды, вновь подошёл ко мне, крепко схватив за руку, а я попробовала вырваться. — Ты, блять, что, одноклеточный? — повысил голос Воробьёв, а Денису его злость словно доставляла удовольствие. Ничего не изменилось. Тогда Дима подошёл к Добровольскому и, улыбнувшись, зарядил ему в лицо, заставив меня охнуть от испуга. — Пойдём, — Воробьёв схватил меня за руку и побыстрее потащил от места, где приходил в себя Денис. Его хватка была послабее, чем тогда, когда Добровольский держал меня, но доставляла дискомфорт. Ещё руки Димы были горячими, а не холодными, как у Дениса. Противоположности? Я всё равно сопротивлялась, спускаясь по лестнице. Остановившись, я недовольно взглянула на Воробьёва своими практически слезящимися глазами, а он лишь вскинул брови и твёрдо спросил: — Ты хотела, чтобы он тебя трахнул? — Нет! — крикнула я, продолжив путь к актовому залу. — Стой, — он спокойно дотронулся до моего плеча и улыбнулся, развернув меня к нему лицом. Его взгляд был таким холодным, но таким привлекательным... Губы расплылись в улыбке, оголяя ровные зубы, а на щеках был небольшой румянец, видимо, из-за напряжения. — Зачем? Иди спеши к своей Светловой, а то медленный танец пропустите! — выпалила я, попытавшись развернуться, но ничего не вышло. — Ревнуешь? — он вскинул брови, а я вспомнила поцелуй и поморщилась. — Тебя? Ни за что, — хмыкнула я, опустив глаза. — Меня, — уверенно с ухмылкой произнёс Воробьёв. — Слишком большого о себе мнения, Воробьёв, — закатила глаза я и крепко сжала кулаки. — Зачем ты вообще мне опять помог, если ты мог бы геройничать со своей подружкой? Или ты хотел выпендриться перед Добровольским? А? Изнасиловал бы он меня, и? Это мои проблемы! Слышишь? М-о-и! Вообще нахрена я пришла в эту школу, на эту гребаную дискотеку, напялила это чёртово платье? Я закрыла лицо руками и услышала смешок парня. — Тебе, значит, смешно? Правда? Если бы я была мальчиком и умела драться, то я давно бы разукрасила твою морду! — я замахнулась на него, но моя рука была остановлена. Спокойно посмотрев на меня, Воробьёв опять улыбнулся, а меня это уже так раздражало, что я не могла прийти в себя, хотя бы на каплю успокоиться. — Я ненавижу тебя! — всхлипнула я, пытаясь остановить слёзы, которые могли бы вот-вот начать скатываться по моему лицу. — Я ненавижу свою жизнь! — Иди сюда, — вместо слов Воробьёв притянул сопротивляющуюся меня к себе, крепко обняв. От него безумно вкусно пахло этим одеколоном, запах которого бил в нос при входе в его квартиру. Я уткнулась ему в плечо и тихо всхлипнула, чувствуя, как он гладит меня по голове и, наверное, улыбается. Не могу передать, как это было потрясно. Его руки потом сомкнулись на моей талии, поглаживая спину, но, как ни странно, не спускались ниже. Через минуту я осмыслила, что обнимаюсь с Воробьёвым, и отстранилась от него, посмотрев на него снова. Теперь он улыбался лишь уголками губ. — Ну, успокоилась? — взяв в свои руки моё лицо, спросил Дима, а я лишь кивнула. Горячее дыхание обжигало меня, а эти зелёные глаза вновь сносили голову... — На меня не подействуют твои подкаты, Воробьёв, — окончательно прийдя в себя, сказала я и пошла обратно в зал. — По-моему, уже подействовали, — клянусь, он, наверное, улыбался в этот момент. — Ты глубоко ошибаешься, — посмеялась я. — Меня не обманешь, Милославская, — крикнул он мне вслед, а я пошла за Яковлевой, чтобы поскорее рассказать ей, что со мной произошло.

***

POV Дмитрий Воробьёв. — Ты куда пропал? — подлетел ко мне Никита, отцепившись от Кононовой. — Да так, не бери в голову, — буркнул я, чуть улыбнувшись. — Ты мою сестру, кстати, не видел? — спросил у меня Краснов, ища глазами Мирославу, которую я тоже сейчас не мог найти. — Да несколько минут назад разговаривал с ней на лестнице, — задумчиво произнёс я, а Никита недовольно сложил руки на груди. Боже, как он был сейчас похож на какого-то рэпера. — О чём? — обняла меня со спины Светлова, удивлённо хлопая глазами. — О том, сколько раз я вчера трахнул тебя, блять, — выплюнул я, заставив Никиту засмеяться. Блондинка надула губы и отошла от нас к своей подружке, наигранно цокая каблуками. Посмотрев на её фигуру, которая в этом платье казалась ещё горячее, я закусил губу, продумывая, где мы будем заниматься сексом сегодня. — Эй, — вывел меня из мыслей Ник, — поехали в клуб, пока Диана конкурсы свои не сделала. Я одобрительно кивнул и пошёл за Светловой. Хватило лишь обнять её за талию, прошептать пару красивых словечек, которые я запомнил, слушая русские песни, чтобы она опять повисла на мне, забыв о том, как я ей нагрубил. Сидя у меня в машине, она продолжала нести какую-то чушь про шмотки, про сплетни, обязывая каждого в нашей школе, доходя даже до класса седьмого. Я уже ждал, пока мы приедем в этот клуб и зайдём в туалет. — Ник, я щас, — кивнул я другу, когда мы встретились у барной стойки, а он понимающе похлопал меня по плечу. Лера сама вела меня за руку в женский туалет. Женский? Плевать. Закрыв дверь на замок, она подошла ко мне поближе и впилась своими губами в мои, но этот поцелуй был настолько формальным, что я уже реагировал на него, как на должное. — Иди ко мне, — выпалил я, оторвавшись от её чересчур пухлых губ, и посадил её на раковину, попутно целуя в шею. Сжав мои плечи, она делала мне больно, царапая ногтями. Хмыкнув, я мигом раздвинул её длинные ноги, лишь заставив её улыбнуться, без всяких лишних ласк расстегнул штаны, раскатал резинку по члену и вошёл в неё, наполнив комнату стонами Светловой. Она привыкла ко мне, поэтому терпела, тяжело дыша и выкрикивая моё имя. То убыстряясь, то замедляясь, я мучал её, затыкая ей рот поцелуями. Кончив, я отодвинул её от себя, посмотрев в зеркало на свой неопрятный вид. Умывшись водой из-под крана, я взъерошил волосы, словно так надо, и поправил рубашку. Лера расчесывала свои кудри и улыбалась, смотря на меня. Дурочка. Открыв дверь, я вышел из туалета под возмущение какой-то девушки: — Можно этим заниматься в другом месте? И вообще... Она замолчала, а я одарил её взглядом и узнал, что передо мной, удивлённо приоткрыв рот, стояла Милославская...