Это безумство.

POV Катя

— Карамельный Маккиато, пожалуйста, — молодой парнишка в изумрудном фартуке, с ясными голубыми глазами, улыбнулся, так мягко, как будто понимал меня. В его глазах было столько легкости и беззаботности, что я вспомнила Макса в его возрасте. Мне нравилось смотреть на беззаботных людей. Они делились со мной своей свободой. Нет, я не завидовала им, я позволяла себе жить в их сказке, веря, что и на моей улице наступит праздник. Сколько бы лет мне ни было, я никогда не гонялась за парнями. Не грезила о серьезных отношениях и семье. Одно понятие «бытовухи» вводило меня в депрессию. Поэтому я просто жила, позволяла себе плыть по течению. А парня на одну ночь найти можно было всегда. Благо я не была обделена мужским внимание. Хотя часто задавала себе вопрос «почему»? Тот период стал для меня переломным. Я окончательно и безоговорочно выбрала танцы, как главную цель своей жизни. Хрупкой девушке, приехавшей в столицу из небольшого городка, было не просто пробиться в люди. А она пробилась, пусть и не с первого раза. Тогда и началась борьба за выживание. Подготовка к проектам, нереального для меня масштаба. Приходилось загонять себя в рамки телевизионности, после этого ко мне намертво прирос этот образ сучки. Вы видите лишь красивую картинку, а мы пашем часами в зале, зачастую не выходя оттуда сутками. Сожжённые от сигарет легкие и бесконечный озноб — стали нашими верными друзьями. Чертова нехватка энергии. Тогда приход Макса в студию стал для меня отдушиной. Легкое, незатейливое общение, постоянная улыбка на лице, незаурядные шутки. Вокруг этого парня собрался весь мой мир, я, как заворожённая девочка, смотрящая по телевизору мультики, была поглощена им. Просто общение, просто танцы. После многочасовой репетиции я могла еще на пару часов остаться и порепетировать для себя, а всё потому что он был рядом. С ним было не так тяжело. Он не требовал чего-то больше, даже малейшие намеки, хоть на какую-то близость, отсутствовали. А тогда это было редкостью, чересчур сексуальные и даже развратные костюмы для выступлений, как будто сами подталкивали тебя в пропасть мужских соблазнов. И я, как последняя дура, влюбилась в него по уши. Одним своим видом миловидного юнца он забирал мои проблемы. Вдогонку с этим, мне хотелось разгадать его. Посмотреть как устроены мысли в его голове, о чем он мечтает, засыпая в своей кровати, что тревожит его по утрам? Мне хотелось большего и не наличие информации угнетало и раззадоривало меня еще больше. Он хоть и был положительным персонажем в моей жизни, но пускать в свою душу не спешил. — Что с тобой не так, Нестерович? — Меня так воспитали, — он словно понимал, о чем я говорю, — Я буквально пропитан любовью и заботой родителей. Теперь я раздаю это миру… — Слишком подозрительно и слишком альтруистично, тебе не кажется? — Нет. Могу и тебя обнять, Бука. Тогда он распахнул для меня свои объятия, и мы упали с ним в бездну. И больше других мужчин в моей жизни не появлялось. Причиной тому была «Верность». Она была в голове. Она не подвластна ни обстоятельствам, ни алкоголю. Вызывала состояние отвращения к чужим прикосновениям и поцелуям. Верность — это воспоминания. Это лёгкая улыбка на лице и желание, дикое желание как можно быстрее раствориться в дорогих сердцу объятьях. Верность — это решение. Твердое и уверенное. Внутреннее. Совсем неосознанное, но от того и самое настоящее. Не пафосное или лишь словесное. А молчаливое и исполнимое. Верность — это гармония — душевное равновесие и идиллия. Верными могут быть только любимые.

***

Заходя в зал, я забывалась, ведь на носу был перфоманс. Вчера Макс согласился помочь поставить мне парный танец, тему которого мы так и не придумали. Боялись поругаться еще больше. Еще свеженькие ребята сидели по углам зала, о чем-то бурно разговаривая. — Сегодня у нас парные танцы. Однополые пары не составлять, по росту и телосложению подходить. А я пока пойду найду этого идиота, — чтоб еще раз попросила его помочь, — Ну, в смысле партнера… Тише добавила я, понимая, как не педагогично это звучало. Я оббежала все мужские раздевалки, о чем в последствии очень пожалела. Столько предложений присоединится за один день мне еще не поступало. Я сдерживалась, как могла, чтобы не прибить Нестеровича, как только он попадется мне на глаза. А он спокойно отсиживал свою пятую точку в зале. — Катя? — он театрально удивился, когда я показалась на пороге, — Я уже успел выбрать себе новую партнершу. — Ну и отлично, — я успокаивала себя как могла, пытаясь восстановить сбитое дыхание, — Значит я забираю себе Стасямбу. Мы со Стасом начали показывать первые движения. Спустя мгновенье я заметила странное поведение Максима: собственно, на меня-то он и не смотрел, лишь в глаза Стасу, словно показывал ему границы своей территории. Впрочем, такая реакция Макса мне даже нравилась. Его ревность была очевидной, но такой сладкой. Наверное, со стороны это выглядело странно: два парня, буравящие друг друга взглядами, причём к одному из них очень настойчиво прижималась я, пытаясь показать движения достаточно откровенного танца. — Как вы меня задолбали,  -вдруг протянул Стасик, насмешливо кривя губы. — Может, хватит делать меня козлом отпущения и втягивать в ваши брачные игры? — Я оторвалась от разбора танца и уставилась на обоих. Вся эта ситуация, правда, забавляла меня. — Стас прекрати, не устраивай тут спектакль! Хочешь щупать девочку по моложе просто скажи на ушко тёте Кате, и она исполнит твое желание. Всё это время Максим не переставал вгрызаться своему другу в глаза. Это довольно сильно отвлекало и меня, и ребят от насыщенного процесса. — Тогда скажи своему удаву, что кролик уже заебался переживать за свою шкурку под его взглядом, — реплика Стаса вызвала улыбку у Макс- этот парень всегда мог разрядить обстановку. Теперь он нагнулся ко мне, шепча на ухо:  — Не знаю, что за херня у вас здесь происходит, но мне кажется, что вы всё усложняете. Живём-то один раз, — он, словно великий мудрец, задрал нос и ткнул пальцем в потолок, снова улыбнувшись. — Слишком много думать тоже вредно. Работаем, ребята, работает. — Видимо я старею, раз стала отвлекаться на вашу болтовню. В процессе Макс всё же перешел ко мне. Он явно был чем-то озадачен, максимально нетерпелив и резок. На малейшую критику отзывался злостным сопение и всё чаще, дразнился неудачными шутками. Мне приходилось напоминать ему ослабить его «львиную хватку». Думаю, тут даже парой синяков не отделаться. А Стасямба слишком откровенно зажимал Анфиску, думая, что я их не вижу. Но я радовалась за него. Он был отличным парнем, странно, что у него до сих пор не было девушки. — Пять минут перерыв, все вышли, надо проветрить помещение от ваших бациллок. — ребята спешили ретироваться, вытирая лица собственными майка. — Что происходит, Максим? — когда все вышли я открыла окно, вдыхая морозный аромат улицы. — Я не понимаю идею этого танца, — он всё так же пыхтел, сидя в углу и подпирая стену, — Она вообще есть? Он даже не смотрел на меня, разглядывая свои кроссовки. Но я на него смотрела, и так и не могла разгадать его странно-подозрительное поведение. — Глаза у тебя красные. Ты главное не заводись, найдем мы смысл для этого танца и идею придумаем. Он не спешит отвечать мне, да и особого желания к дружеской беседе я тоже не видела. Не стала мучать его своим присутствием. Сажусь в противоположный угол с телефоном и начинаю подыскивать себе квартиру. Нужные мне варианты ,хоть и не сразу, но находятся. Надо будет объехать сегодня все и при возможности уже съехать от Макса.

***

Сразу после репетиции мы разъехались в разные стороны и не созванивались до самого вечера. Я успешно нашла себе квартиру в паре кварталов от школы. Так как это центр города, оплата будет приличная, но я же работаю и могу себе позволить. Сдает ее милая женщина, лет пятидесяти, с забавными белокурыми кудряшками. Говорит, что квартира - это подарок ее внуку, но он решил уехать в штаты. Грусть в ее глазах была мне знакома. Нос предательски защипало, я закусила губу, отчего-то жутко захотелось плакать. Мы долго с ней пили чай, большую половину которого занимали ароматные травы. С ним я вдохнула детство. Слушать ее мягкий, убаюкивающий голос было неимоверно приятно. Забавные истории из жизни, первая любовь, любимые дети и внуки — я прожила это всё с ней за эти полтора часа. Не раз мы всхлипывали и смеялись с ней вместе. Я даже совсем забыла, зачем сюда пришла. Из блаженного состояния меня вывел вибрирующий телефон поставленный на беззвучный. Высветилось «Макс» и его забавная улыбающаяся фотка. Пока тянула зеленый, успела подметить, что уже за двенадцать. А я всё еще не дома. Волнуется небось. — Макс, я нашла квартиру, ты просто не представляешь, какая милая женщина её сдает, — я была настолько восхищена, что эмоции лились через край, — Мы с ней даже подружится успели. — Кать, ты всё еще там? — видимо, Макс решил последовать моему примеру и забыть о знаках приличия, переходя сразу к сути. — Ну, да, — я даже замешкалась. — А что такое? — Круто тебе, — хрипло произнес Максим. — А я вот в своей квартире. Один. И, кажется, я умираю. — Что-о?! — удивленно протянула я, машинально садясь на край дивана. — Ты не могла бы приехать? — выразительно шмыгнув носом, пробормотал он. — Ты единственный человек, который сейчас может меня спасти. — Ты простыл что ли? — оценивая ситуацию, я постепенно подкрадывалась к сути. Только вот с чего вдруг я — единственный человек, который может спасти его? — Я не простыл, я умираю. Я тут градусник нашел, и знаешь что? — его голос был настолько тосклив, что мой материнский инстинкт уже не находил места в этой квартире. — Что на градуснике, Макс? Не молчи! — вкрадчиво поинтересовалась я, покосившись в сторону женщины, которая делала вид, что увлечена видом из окна и совсем не слушает нас. — Тридцать семь и шесть! Катю-ю-юх, мне очень, очень плохо. Лекарств нет, я дозвониться не могу ни до кого… — Всё понятно, Нестерович, значит, я последняя в твоем списке, кому ты позвонил? — решив не говорить, что от такой температуры люди обычно не умирают, язвительно произнесла я. — Не бузи, ну что ты цепляешься к словам, — Максюта выразительно покашлял. — У меня даже чая дома нет, понимаешь? Я нашел только кофе. А в интернете пишут, что он запрещен болеющим людям, — выдохнул он, будто вспоминая рецепт врача, — И кушать очень хочется… — Ты же приедешь? — Приеду, — я улыбалась от его ребяческих заморочек. — Что привезти тебе, горе ты моё луковое? — Себя привези, пожалуйста, — молил Нестерович. — И что-нибудь вкусненькое. — Давай быстрее только, а то ненароком помру здесь на кроватке. Эх, мы так ее и не опробовали… — Ты омерзителен, даже когда при смерти, — я сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — И я люблю тебя! — как-то слишком быстро произнес Максим,  — Жду! — моментально обрывая звонок.