Красное платье

Она была одета в красное ципао*. Этот гребаный Юкихира со своим киоском китайских блюд на "Фестивале лунного пиршества" не оставил Алису равнодушной. Только вот влияние его заключалось не в том, что в девушке пробудился интерес к кухне Поднебесной, а в том, что она тут же накупила китайского барахла. Традиционного китайского, разумеется, барахла. И самым любимым из огромной кучи вещей и вещичек стало ципао. Рё вообще не нравилась эта затея с обкитаиванием госпожи: она и так бросала слишком много денег на ветер, и новое увлечение изрядно потрепало её кошелёк. И всё же он готов был принять дурацкие монетки-амулеты, каких-то золотых лягушек, посуду с узорами и иероглифами, значение которых он понимал крайне смутно, книги на китайском языке (боже, да она же на нём не говорит!)… Он готов был принять всё что угодно, но не это платье. Оно было слишком открытым. Рё бесился и думал, что выглядит наряд совсем не по-восточному, и даже для китаянок с их стройными фигурками – чересчур вульгарно. Вырез на груди был почти уродлив и неестественен: это место должно быть закрыто! Но нет, плотная ткань туго перетягивала пышные груди Алисы, и невозможно было туда не посмотреть. Рукавов не было – что за бесстыдство! Что за издевательство над традиционной китайской одеждой! Юбка была длинной, и это радовало бы Рё, если бы не безумные разрезы по швам чуть ли не от талии. Да ведь все ноги же видно! И не только ноги… Рё удивлялся тому факту, что, нося такое ципао, Алиса умудрялась не светить бельем. Куда она его прятала, в конце концов? Алиса, подхваченная внезапным порывом щедрости, купила похожие платья всем девушкам, с которыми была знакома близко. Те тряпки Рё тоже не нравились, но какое ему дело до остальных? Хотя он присмотрелся ко всем ципао и нашёл, что самое ужасное принадлежит именно Алисе. То ли дело наряд Тадокоро Мегуми: традиционное сплошное ципао с длинным рукавом, закрытой грудью, застежкой под горло. И вырезы на её юбке, почти такие глубокие, как у Алисы, совсем не выглядели вызывающе, а лишь подчеркивали её ладные ноги. Алиса действительно полюбила новый наряд: разгуливала в нём по академии чуть ли не каждый день. И чуть ли не каждый день десятки и сотни молодых людей пытались заглянуть к ней под юбку. Оценить верх можно было и без того. Пожалуй, во всей академии лишь трое парней не обращали внимания на её провокационный наряд. Первым был Хаяма-кун, безнадежно влюблённый в семпая. Вторым – Юкихира Сома, вечным предметом обожания которого была исключительно кулинария. Ну а третьим был Рё собственной персоной. Слава богу, на дворе уже стояла осень. Рё как никогда надеялся, что на днях станет прохладнее и Алиса вынуждена будет снять так полюбившийся ей наряд. Однако погода играла против него: на улице стояла невероятная жара, солнце палило, и было страшно душно. Всё бы ничего, можно и потерпеть – да только вот Алиса каждый божий день радостно расхаживала в своем костюмчике, невольно соблазняя новых и новых студентов. Как телохранитель Рё всегда замечал повышенное внимание в сторону своей госпожи. Но с этим ципао, будь оно неладно, интерес к ней возрос в разы. Рё, как и всегда, шёл за ней немного позади, как тень – мрачная, пугающая тень, совсем не подходящая её обладательнице. Парни, шедшие им навстречу, замирали и оглядывались на беловолосую красавицу (правда, смотрели они отнюдь не на волосы). Некоторые косились и на Рё. И в их взглядах явно читалось недоумение: что этот унылый, этот растрёпа, этот пугающий молчун делает рядом с такой девушкой? Да и зачем он ей? Они завидовали: на его месте они давно бы… Ему, в общем-то, было всё равно: мало ли таких – которым некуда глаза девать? Но нюх у него был собачий, и иногда его обидно бесило такое внимание – внимание, как он считал, незаслуженное. Хотя, в конце концов, всё это из-за Алисы. Он не знал, что он делал бы, будь он на их месте. Может, точно так же пускал бы слюни и провожал её взглядом. Однако, по факту, он знал её слишком хорошо, и желания повторить их действия не возникало совсем. И не возникнет. Однако их масляные взгляды бесили. Алиса шла впереди, что-то напевая и забавно подпрыгивая на каждом шагу, и её длинная прядь, перевязанная лентой на китайский манер, покачивалась из стороны в сторону. На неё косились и девушки: конечно, многие из них видели в ней соперницу, конкурентку – она же красивее. Рё знал, что Накири глубоко плевать и на них, и на придуманную ими конкуренцию. Алисе всегда есть чем заняться: она умнее, она скорее потратит своё время на биохимию, чем на этих собачонок. (Рё не мог называть их по-другому: настолько смешными они ему казались). Но за долгие годы сотрудничества он уяснил и ещё одну вещь: госпожа любит быть гвоздём программы, единственной и неповторимой, купающейся в свете софитов. Её не волновали окружающие, но то внимание, которое они ей уделяли, льстило, наверняка льстило самолюбию Алисы. Шёпот достигал его чутких ушей: девушки и юноши обсуждали наряд, экстравагантную манеру поведения Алисы, неодобрительно говорили о нём самом. Их разговор крутился вокруг её тонкой шеи, белой груди и длинных ног. Может, ему показалось, но он слышал даже непристойности в её адрес. В тот момент он обернулся, прислушался, но не смог понять, откуда доносились эти слова. Может, во всем виновата жара, но Рё начинал закипать. Ему вдруг страшно надоела эта залитая светом улица, мостовая, похожая на жаровню, людишки, которые, видимо, впитали в себя весь кислород. Даже листва деревьев, подёрнутая осенней желтизной, стала напоминать жареный лук. Но Алисе хоть бы что, она хотела погулять. А значит, он должен собрать волю в кулак и продолжать вариться в этой масляной жиже улицы. Рё и варился. И вдруг он услышал свист. Рё замер. Обернулся. Позади них, метрах в пятнадцати, стояли двое студентов. Они даже не пытались скрыть свои взгляды, которыми облизывали покачивающиеся бёдра Алисы. Парни хихикали и обсуждали что-то между собой. Рё знал, что именно они обсуждали. И… И, наверное, он, сбросив с себя эту ненужную застывшую маску, рванул бы к ним, бешено улыбаясь, и впечатал бы их мерзкие лица в ближайшую стену. И бил бы, бил бы, бил! Однако он знал, что Алиса не любит грубых методов, бессмысленного мордобоя, не любит, когда Рё доставляет ей проблемы. Да и смысл было это делать? Он все смотрел на этих шакалов, поджимая свои губы, и они заметили его взгляд, вмиг прекратив разговор. - Рё-кун! – парень обернулся на звук. Алиса замерла посреди улицы, потеряв помощника, и звала его. Она резко обернулась, и её юбка красиво затрепетала. Она заметила помощника и, радостно улыбнувшись, замахала ему рукой: мол, иди сюда. А Рё услышал, как замолчала улица, поражённая колыханиями красной ткани. Он больше не мог этого терпеть. Рё подскочил к Алисе и схватил её за руку: хватит! Девушка запротестовала, когда он потащил её в неизвестном направлении. Рё всегда прислушивался к просьбам госпожи, он всегда был ниже неё. Всегда – но не в этот раз. Ему страшно хотелось снять с себя рубашку и накинуть её на Алису, чтобы прикрыть хотя бы грудь. От него не убудет: парень, в такое пекло одетый лишь в майку, никого не удивит. Да только вот Рё понимал, что выставит их обоих беспросветными идиотами. Не те у них отношения, не тот у него статус. А шишки полетят в её сторону. Рё затащил Алису в лабораторию нанокулинарии – её собственное королевство. Солнце клонилось к закату, и на огромной кухне, уставленной приборами и колбочками, царил полумрак. Солнце нагрело эту несчастную бетонную коробку, и дышать на кухне было не многим легче, чем на улице: жара добралась и сюда. Курокиба громко хлопнул дверью и встал перед Алисой, тяжело смотря на неё. Он поджал губы, а она хлопала глазищами – не от страха, а с удивлением. Он знал, что ему нужно произнести одну короткую фразу. - Не надевайте больше это платье, - прервав молчание, мрачно сказал он. - Что? – девушка и не поняла даже поначалу, о чём речь, к чему был весь этот шум. – Платье? При чём здесь платье? Рё, может, и казался пассивным и инертным, но тупоумием он никогда не страдал. И всё же он никак не мог найти способ сказать девушке о том, что её платье на самом деле ужасно. И не нравилось оно ему в такой же степени – именно ужасно. - Вам не к лицу, - сказал он первое, что пришло ему в голову. Алиса надулась. - Разве оно не красивое? – в её тонком голосе прозвучали гневные нотки. – Неужели мне не идёт? Не красивое. Или оно только казалось таким. Правда, один факт Рё отрицать не мог: это красное ципао невероятно подходило под её глаза. Алиса попала в тон: насыщенный темный алый подчеркивал и оттенял глубину её глаз. Они, казалось бы, сливались с цветом платья. Однако стоило приглядеться – и безосновательность этой идеи становилась ясной, как божий день. Её глаза почти что искрами играли в сравнении с неживым тоном платья, а бледная (даже слишком) кожа казалась тонкой, фарфоровой. Рё мысленно усмехнулся: фарфор-фарфор, и тут китайцы постарались. Видимо, это волшебные свойства платья. Ну а чёрный кант платья, забавные цветочки прелестно контрастировали с её белыми волосами. Сам не зная, почему, Рё обратил внимание и на белёсые ресницы. Они были длиннющие. Почему раньше он никогда на них не смотрел? Пальцы отчего-то задрожали. Говорить стало сложно. - Не идёт, - выдавил он. Алиса стояла перед ним и хмурилась, смотря снизу-вверх, как ребёнок, со злой и беззащитной обидой. И что он, Рё, мог сделать? Он, в конце концов, просто сказал правду. Успокаивать никого он не умел, к тому же, выходило так, что обидчик – он сам. - Мне казалось, что я в нём красивая! – Алиса гордо вздёрнула носик. – И я, вообще-то, думала, что ты это заметишь! Рё и заметил, вот только совсем не это. - Вы и в обычной одежде красивая, - сказал Рё, вздыхая, и отошёл к окну. С полминуты не было слышно ни звука. - Правда? – внезапно весело прощебетала Алиса. - Правда, - просто ответил Рё. Быть может, он бы даже улыбнулся. Да только от улыбки, простой и скромной, а не от боевого оскала, он порядком отвык. Сзади что-то зашелестело и зашумело, и вдруг Рё почувствовал тычок под рёбра. Обернувшись, он увидел Алису с привычной хитренькой улыбкой. Она дёрнула его за рукав рубашки – сильно, чуть не порвала, - и сунула ему в руку какую-то наношоколадку, так удачно попавшуюся ей на глаза. - Жарко сегодня, - протянула она. – Это мятный шоколад, он хорошо охлаждает. Съешь! Она неисправима. - Могу я попросить вас кое о чём? – Рё распечатывал шоколад, а Алиса, тоже что-то жующая, кинула на него вопросительный взгляд и кивнула. – Не могли бы вы завтра надеть вашу обычную одежду? Алиса, даже не задумавшись над тем, что могла нести в себе эта просьба, порывисто выкрикнула боевое «Конечно!» и, включив свет, полезла в один из многочисленных холодильников. Рё ел шоколад: приятный мятный холод растекался по языку, таял во рту и вновь расцветал в желудке, даря обманчивое, но такое нужное, спасительное охлаждение. Ципао уже не казалось страшно уродливым: в конце концов, завтра оно уже отправится в шкаф. Алиса напевала что-то, доставая бутылки с жидкостью непонятного цвета и готовя им двоим красивые стаканы, а Рё смутно радовался чему-то и думал, что платье-то он одолел. Только платье.