Шевалье Ее Величества

Я свернул на повороте, и вокруг замелькали знакомые дома. Припарковав автомобиль возле высотного знания, я вышел из машины и, открыв дверцу со стороны сидения Дивы, бережно взял у нее из рук колыбель. Дождавшись, пока она вылезет из машины, я вернул ей детей и повел в сторону входа. - На каком этаже ты живешь? Странно, она спрашивала так, будто для меня ничего не изменилось, будто я был прежним человеком, богатым сотрудником корпорации, занимавшим один из высоких постов. На самом деле все было совсем не так, да и сама Йотсуба была на грани банкротства. - На двадцать шестом, - ответил я. Заглянув, я убедился, что консьерж отлучился куда-то, и мы прошмыгнули в лифт. На самом деле мне совсем не хотелось, чтобы кто-то заметил мое появление после столь длительного отсутствия. И несмотря на то, что меня не нашли среди убитых менеджеров в тот злосчастный день, среди живых я тоже уже вряд ли числился. Поэтому разумнее было не подавать признаков возвратившейся ко мне жизни. Мы вышли из лифта на нужном этаже. Я вытащил из кармана бумажник, который зачем-то по-прежнему носил там все это время, и вынул карточку-ключ от квартиры. Поднеся ее к двери, я замер. На меня нахлынуло странное чувство: словно все произошедшее было лишь сном, что все живы, и я по-прежнему работаю в Йотсубе, что сегодня суббота, и я просто вернулся домой после дневной прогулки, а вечером позвонит Мидо и снова потащит меня на свой урок фехтования, хотя я никогда не понимал, зачем я ему там нужен... Я мотнул головой, отгоняя эти мысли и отпер дверь. - Проходи, пожалуйста, - я жестом пригласил Диву войти. Она вошла и, оглядевшись, радостно улыбнулась: - Как красиво! Квартира выглядела именно так, как я оставил ее, уходя в то утро на работу. Широкий просторный холл был залит лучами заходящего солнца. На журнальном столике перед диваном лежало несколько финансовых изданий, на комоде - забытый бокал с высохшими на дне остатками мартини. И только толстый слой пыли на вещах свидетельствовал о том, что хозяин квартиры уже давно отсутствовал. Я прошелся по комнатам, касаясь к каждой вещи, которая отзывалась мне в ответ эхом воспоминаний. В одном из шкафов аккуратно висели мои костюмы, в ящиках - бережно отутюженные и сложенные рубашки. В другом шкафу - майки, джемперы, джинсы и куртки. Я потрогал свою одежду, с грустью понимая, что она мне больше не нужна. - Не хочешь что-нибудь взять? - раздался за спиной голос Дивы. - Только не спрашивай зачем. Мне надоело видеть тебя в одном и том же костюме. Я уже хотел привычно ответить, что немедленно исполню ее желание, когда меня пронзила неожиданная догадка. Я повернулся и посмотрел на свою Королеву. - Зачем? - тихо спросил я. - Зачем ты хочешь, чтобы я снова жил как человек? Дива ответила не сразу. Опустив голову, она посмотрела на детей, колыбель с которыми по-прежнему держала в руках. - Не знаю, - также тихо произнесла она. - Во мне что-то изменилось. Она подошла к кровати и опустила на нее дочерей. - Когда я впервые увидела тебя, ты был при смерти, - она присела на покрывало. - Но в твоих глазах я видела желание жить. Я знала, что могу тебя спасти... А еще я знала, что не убивала тебя... - О чем ты говоришь? - я обошел кровать и сел рядом с ней. - Понимаешь, люди всегда были для меня не более чем... обед, а Шевалье всего лишь покорными слугами, исполнявшими любое мое желание. Я убивала людей и делала себе слуг, - она сделала паузу. - А сейчас все по-другому. И с тобой вышло так, что я не убивала тебя, я спасла твою жизнь!.. И мне не хочется, чтобы ты был моим слугой. Но по-другому, наверное, уже не получится. Дива умолкла и стала гладить девочек, которые все еще сладко посапывали. Я не был уверен, что хорошо понимаю ее. С тех пор, как я стал хироптером, прошло достаточно времени, но я еще не до конца освоился с новым ракурсом своего мышления. - Что мне делать? Моя Королева подняла на меня свои прекрасные синие глаза. - Будь человеком. Живи для себя, а не для меня! Следуй своим целям и желаниям! Я так хочу! У меня есть Карл и Соломон... и еще Натан. Они позаботятся обо мне и моих девочках. Ее просьба была более, чем странной, но меня она почему-то только обрадовала. - Хорошо, - кивнул я ответ, припоминая, что у меня действительно была цель. - Я хочу отомстить за себя и своих друзей. - Отлично, - она улыбнулась. - Если тебе будет нужна помощь, только скажи. - Обещаю, - я почувствовал странную легкость в душе и тоже улыбнулся в ответ. В следующее мгновенье Дива вспорхнула мне в объятия, и, обвив руками мою шею, прижалась губами к моим губам. Кажется, это был самый долгий поцелуй в моей жизни. Когда же мы перестали целоваться, и она прильнула ко мне всем телом, словно боялась, что я вот-вот убегу от нее, я, наконец, понял, в чем было дело. Королева не могла любить своего Шевалье, словно женщина мужчину. Так же и он не мог ответить ей взаимностью, считая ее кем-то вроде своей матери. Но Дива нарушила это правило и хотела, чтобы я нарушил его вместе с ней. И поэтому она отказывалась от меня как от Шевалье. Хоть и не по-настоящему, но я должен был стать для нее чужим. Наверное, в ту минуту она верила в то, что формальный отказ от меня позволит мне полюбить ее. Наверное, в ту минуту я и сам в это верил... или же просто хотел исполнить ее желание.