Испорченная

Марьяна с Сашей неторопливо поднимались по лестнице на четырнадцатый этаж многоэтажного дома. В самое время лифт сломался. За большими окнами дорогого ухоженного подъезда виднелись горящие ночные огни Москвы, машины мчались по дорогам и трассам, изо всех окон бился яркий свет. «Район для настоящих мажоров», — подумала Марьяра. По ступенькам поднимались весёлые парни и девушки, все они, видимо, постоянно посещают подобные мероприятия. Девичьи телеса были едва прикрыты сверкающими мини-юбками и топиками с декольте, а на ногах красовались «копыта» — так Мэр называла туфли на высоких каблуках. На лицах был боевой раскрас — ярко-красная помада, румяна, блестящие тени, накладные ресницы и прочая хурма. Юноши же высокомерно шли в джинсах и наполовину расстёгнутых рубахах, постоянно пытаясь ухватиться за округлости представительниц слабого пола, а тем это явно нравилось, и они с каждым разом громко визжали и хохотали. Когда огромная толпа прошла мимо, Саша недовольно покосилась на Марьяну. — Сейчас ещё детишек понаделают. Марьяна лишь отстранённо пожала плечами и продолжила путь. И вот девушки видят широко распахнутую дверь, из-за которой доносилась громкая попсовая музыка и голоса, а на входе стоял двухметровый парень с самодовольной улыбочкой. Только подруги хотели войти, как им загородила дорогу его крепкая рука. Вдруг юноша близко подошёл к Мэр, заставив её вжаться в стенку, и с усмешкой погладил её по волосам. В ответ девушка лишь скривила лицо. — Вам сколько лет, девчонки? — спросил он. — Пятнадцать обеим. Пропускай, — рявкнула Саша. — Какие дерзкие бабёхи пошли! — возмутился паренёк и отошёл в сторону. — Проходите, чё. Марьяна прожгла парня испепеляющим взглядом и, поправив платье, резким шагом вошла в квартиру. Квартира была по-настоящему роскошной — двести квадратных метров, не меньше. У самого входа стоял диванчик и несколько кресел с плазменным телевизором, на котором без звука шёл какой-то клип чёрного рэпера, танцующего в окружении полуголых девиц. На этом самом диванчике девушка лет шестнадцати сидела на коленях взрослого совершеннолетнего парня, и парочка мило ворковала друг с другом. Дальше большая открытая дверь вела в огромный зал. Свет был выключен, везде стояли лампы с приглушённым голубым освещением, и музыка громко доносилась из двух больших колонок. В углу был стол с кучей чипсов, сухариков, крекеров, кириешек, попкорна, тако, много коробок с пиццей, упаковок с суши и роллами, а также нереальное количество алкоголя. В центре зала танцевала огромная толпа. Вдоль левой стены стояли диваны, кресла и пуфики. — Может, уйдём? — спросила Марьяна у Саши. — Поздно метаться, Рожкова! Снимай свою шляпу и клади сумку, идём танцевать! — улыбнулась Саша и лёгкой походкой направилась к толпе. Мэр подошла к мягкому низкому пуфику и только хотела оставить вещи, как к ней подошёл пьяный парень, стал лепетать какие-то невнятные слова, потрепал девушку за щёчки и сонный плюхнулся на этот пуф. Девушка замялась и решила подойти к столу с угощениями, потому что там народу было не так много. Она, недолго думая, нырнула рукой в миску с рифлёными чипсами и обмакнула их в сырный соус. Только она попробовала их, как ко столу подошёл хозяин вечеринки и скрестил руки на груди. — Пьяные идиоты, — недовольно произнёс он. Марьяна подавилась и, усердно кашляя, посмотрела на Ивана. На нём была красная клетчатая футболка и тёмные джинсы, и выглядел он не так пафосно, как другие гости. Он тоже посмотрел на неё и ухмыльнулся. — У тебя рот весь в соусе, — сказал Ваня. — И не рано тебе так краситься? Девушка живо схватилась за салфетку и протёрла рот, практически оставив на бумаге всю свою коралловую помаду. Щёки вспыхнули румянцем. — Мне пятнадцать, — пробурчала Марьяна. — Некоторые мои ровесники уже пьяные тут валяются. — Ну да, — протянул Рудской, а потом взглянул на стол. — А почему не пьёшь? — Не хочу, — ответила она. — Я против алкоголя. — Правильным тут не место, — жёстко произнёс хозяин вечеринки и, смягчившись, добавил: — Выпей коньяку. Выпей, выпей! Мэр испуганно оглянулась и посмотрела на поднос с рюмками дешёвого коньяка. Она неуверенно взяла одну и посмотрела на Ваню. Тот без сомнений кивнул. Девушка подняла рюмку и, сморщившись, сделала маленький глоточек. Вкус был просто отвратный, горький и комом застрял в горле. Тут же тепло разлилось по всему телу. — Выпей всё! От этого резкого голоса Марьяна вздрогнула и чуть не расплескала весь напиток. Она неожиданно для самой себя подняла рюмку и выпила всё до дна. Сильная мужская рука протянула ей ещё одну. Эту девушка тоже выпила. И ещё, и ещё. После Мэр уже сама не помнила, сколько коньяка она успела выпить. Она помнила только подбадривающий голос Вани и руку, дающую ей всё новую и новую рюмку. Со временем девушка уже привыкла к этому горькому вкусу и неприятному обжигающему изнутри теплу. Когда Марьяна изрядно подвыпила, Рудской тоже начал опрокидывать стаканы один за другим. Так у них завязался разговор. — А тебя как зовут, мелкая? — Марьяна. А ты — Иван Рудской, — ответила Мэр. — Марьяна, а ты одна сюда пришла или с парнем? — ухмыльнулся Ваня. — С подругой, — пожала плечами девушка. — А как это у тебя парня нет? — удивился парень. — Это у парня нет меня, — пошутила Марьяна. — Смешно, — серьёзно сказал Иван и протянул руку. — Идём. Марьяна не могла понять, куда это Ваня собирался с ней пойти, но без раздумий дала юноше руку и последовала за ним. В это время глазами она пыталась найти в толпе свою подругу Сашу, но без результатов. Рудской провёл девушку по коридору вдоль закрытых дверей до самого конца, к небольшой приоткрытой двери. Всё это время Мэр чувствовала на себе любопытные взгляды подвыпивших людей. Ваня провёл её в комнату, оказавшуюся ванной и закрыл дверь на защёлку. Марьяна неловко посмотрела на парня и, оперевшись спиной о стену, увидела его затуманенный взгляд. Юноша был под воздействием алкоголя, так как выпила коньяка в два раза больше неё. Иван подошёл к девушке и провёл рукой по её щеке. Тут же всё её тело пробрала дрожь, так как до этого ни один парень ни разу не касался её по собственному желанию. Ваня вплотную приблизился к Мэр, прижав её к стене, и дотронулся губами до её губ. Его поцелуй был жёстким и повелительным. Марьяна повиновалась и тоже поцеловала его. Рудской положил одну руку на её талию, а другой стал гладить её по щеке, шее, водить ею вдоль спины. Губы девушки горели огнём, а места, до которых дотрагивался парень, казались ожогами. Мэр чувствовала себя маленьким котёнком, которого гладят против его воли, но он ничего не может с этим поделать. И дело было не в том, что её сжали крепкие мужские руки, прижав вплотную в стене, а в том, что её тело желало поцелуев и ласки, в то время как рассудок был абсолютно против. Внутри неё велась настоящая борьба. А в это время юноша стал спускаться, покрывая поцелуями её шею и ключицы. Его руки оказались на спине Мэр, расстёгивая змейку на платье. Девушка опомнилась и попыталась оттолкнуть парня, но он не обратил внимание. Через пару мгновений платье уже лежало на полу, а Марьяна предстала перед Ваней в кружевном бежевом белье. Иван взялся за бюстгальтер Мэр и стал его расстёгивать. Она снова начала его толкать и заплакала. Слёзы стекали по щекам, смазав чёрную тушь, а руки пытались одновременно оттолкнуть обидчика и прикрыть полуголое тело. — Хватит, пожалуйста! Не надо! — заплакала Марьяна. — Умоляю, Ваня! Иван словно опомнился и рассеянным пьяным взглядом посмотрел на Марьяну. Он сделал несколько шагов назад и отвернул голову. Мэр, постоянно громко всхлипывая, подняла с пола платье и стала застёгивать его дрожащими руками. Ваня подошёл к двери и убрал защёлку. Девушка подняла с пола клатч и вышла из ванной. Грудь Марьяны содрогалась от плача. Она пошла по коридору к входной двери. На кожаном диванчике у входа те же парень и девушка яростно сжимались в объятиях, покрывая друг друга страстными поцелуями и не обращая на других внимание. Марьяна вышла из квартиры и, прислонившись к стене, спустилась по ней на пол. Сквозь пелену из слёз она увидела рядом с собой Сашу. — Марьяна, ты чего? — воскликнула Санчес, подлетая к подруге. Девушка попыталась что-то пробормотать в ответ, но снова зашлась в рыданиях. Тогда Саша подняла её и повела куда подальше от этого места. Так они шли по вечерней улице. Их сопровождала белая луна и мягкий свет уличных фонарей. Через какое-то время сил на плач уже не было, и Марьяна просто шла, опустив взгляд в землю и постоянно подвывая от бессилия.