Ты убедишься, что я был прав!

      Он шёл вдоль широких улиц большого города, хотя обычно предпочитал скользить поперёк. Это соответствовало его натуре. Таких как он обычно называли противниками рода человеческого, но Мара предпочитал именоваться властителем душ. Понятие противостояния в его понимании подразумевало под собой незавершённую борьбу, а Мара давно считал себя победителем. Тому же, кто ставил под сомнение сей непреложный факт, он незамедлительно мог предоставить весомые доказательства. Привыкнув добиваться своих целей играючи, он порядком расслабился, но это никак не умаляло его шансов на очередную победу.       Давненько Мара не выходил в мир людей, и многое казалось ему непривычным, но только поначалу. За ничего не значащей мишурой всё осталось по-прежнему, как и несколько столетий тому назад, и много столетий до этого. В мегаполисе, который он удостоил своим визитом, находилось разом так много тел, но так мало душ. Как и везде, как и во все времена вот уже более двух с половиной тысяч лет. Мир изменился с Его уходом. Это была Его родина, но теперь здесь, как и во всём остальном прогнившем мире, правили демоны всех мастей. Ибо где царит праздность, там трудно удержаться от соблазнов.       Примеряя на себя облик простого человека, Мара всегда предпочитал оставаться собой. Чуть больше одежды и длинный змеиный хвост заменённый на ноги — и, вот, уже готов прекрасный смертный. Будь люди немного проницательнее, то могли бы заметить, что весь этот облик — такая же мишура, лишь созданная чуть более искусно. Чёрные брюки и ботинки из залакированной змеиной кожи идеально подчёркивали великолепно созданные ноги. Плечи его чёрного пиджака, надетого прямо на голое тело, украшали золотые погоны — он же, в конце концов, генерал собственной армии. Шею его змеиными кольцами обхватывали золотые цепи и монисто, а на запястьях как наручи крепко сидели золотые браслеты, и в тон этим прекрасным золотым украшениям сияли глаза Мары. Простолюдины могли бы принять эти жёлтые глаза с узкими зрачками за фальшивки, которые сами любили примерять, чтобы обрести чужой взгляд. Маре нравилось обманывать других, даже в таких мелочах. Острые длинные когти и клыки, выдающиеся в ряду верхних зубов, тоже выглядели как часть поддельного облика, но таковыми, отнюдь, не являлись. Волосы, похожие на чёрный шёлк струились по спине, доставая до тонкой изящной талии, и вызывали стойкое желание дотронуться до них, пропустить сквозь пальцы, но кожа Мары была бледна и холодна, как предрассветный туман, и шершава, как гравий под ногами, что только отталкивало, выдавая его змеиную сущность. Любой смертный ужаснулся бы, взяв его за руку, но Мара своей руки не подавал никому.       Из зданий с затемнёнными окнами и сверкающими в ночи неоновыми вывесками, ныне именуемых ночными барами и клубами, начинали вываливаться люди. Мерзкие по своей сути любимцы демонов: опьянённые жидкими ядами, окуренные дурманящими травами и оглушённые возбуждающей музыкой. Возведя деньги в культ и поглощая доступные яды, эти люди разлагались при жизни и отравляли своим ядом всё вокруг, плюя на мораль и самосовершенствование. Даже Он отвернулся бы от таких людей, если бы оказался достаточно благоразумен.       — Фрик! — прилетело оскорбление откуда-то слева. — Пидор!       Демон резко обернулся на звук, как будто получил пощёчину, и за этим последовал взрыв едкого смеха. Грубиянами оказались трое смертных мужчин среднего возраста. Они, как ни странно, были одеты в дорогие деловые костюмы, но при этом сидели на высоком поребрике и пили алкоголь с резким химическим запахом, очевидно, крайне плохого качества. Они развлекались на свой лад, но вместо радости Мара увидел в их душах только страх и скуку. Демон осклабился и приблизился к пьяной компании, что вызвало у них ещё более громкий смех. Мара видел их насквозь. Он едва сдерживался, чтобы не зажать нос в брезгливом отвращении к этим персонам. Однако, едва ли у него вышло презирать их больше, чем они сами презирали себя.       — Пей до дна, — прошипел демон, глядя сверху вниз на того, кто выкрикивал оскорбления в адрес царя. Тонкие губы украсила лукавая улыбка. — Пей, и, возможно, твоя никчёмная жизнь снова заиграет красками.       — Да с удовольствием! — загоготал лысый мужчина, сверкая ухмылкой с платиновыми коронками на нескольких зубах. Он явно не слышал последних слов Мары. — За твоё здоровье, мудила!       Под пристальным взглядом змеиных глаз, жертва опорожнила стеклянную бутылку с ядовитым коктейлем. Лысый готовился раскрыть рот, чтобы высказать очередное бранное слово, но осёкся. Вся его крепко сложенная фигура, в одно мгновение стала меньше, словно сжавшись в тугой комок. Дрожащие пальцы выронили бутылку. Асфальт украсили осколки цветного стекла, которые быстро погрязли под лавиной рвотных масс, шумно исторгаемой из его нутра. Человек схватился за область желудка, словно сквозь кожу, жир и мышцы хотел достать орган, который внезапно стал доставлять столько невообразимой режущей боли. Друзья несчастного бросились ему на помощь, но что они могли сделать. Как назло мобильные телефоны подвисали и разряжались, и невозможно было оперативно вызвать скорую медицинскую помощь, а на крики и вопли никто не реагировал. Равнодушно посмотрев на результат своих деяний, Мара двинулся дальше, не дожидаясь, пока густая жижа с примесями бурой крови забрызгает его ботинки.       — Рак желудка, — произнёс он, не задумываясь, слышит ли его человек, умирающий в луже рвотных масс.       Очень редко эти обречённые удостаивались столь пристального внимания Мары. Обычно он не обращал на них своего взора, но с лёгкой руки мог вынести приговор, и определить их жалкие души в одно из полчищ его несметной армии. Тот человек, что посмел оскорбить самого Мару, попадёт в армию Праздности. Там ему и место за нарушение заповеди «Не пей одурманивающих напитков». Так, кажется, Он наказывал своим ученикам? Рассвет приближался, а Мара ещё не успел насладиться очарованием разложения, что царило в этом городе. После первой жертвы его настроение слегка поднялось. Мара воспрял духом и охотничий азарт вновь разыгрался в его душе.       Царь демонов обвёл взглядом улицу и заметил ту, что могла занять его на какое-то время. Слегка впереди него вдоль улицы шла молодая женщина. Хотя то, что она молода можно было понять далеко не сразу. Всклокоченные неухоженные волосы, сальная, украшенная линиями морщин кожа, затравленный взгляд и непропорциональная фигура, скрытая под слоем жира. Женщина едва могла передвигаться на своих слоноподобных ногах. Её было сложно не заметить, особенно в три часа утра, когда улицы почти не засорены людьми. Мара едва не рассмеялся в голос. Нельзя было упустить такую пышечку, и демон тихо проследовал за ней в круглосуточный магазин. Внутри небольшого помещения оказалось светло, даже слишком. Мара зажмурился и едва удержался, чтобы не прикрыть глаза ладонью, защищаясь от ярких люминесцентных ламп.       Такие магазины имели модное название «супермаркеты». В это время здесь находилось немного людей, и тишину разбавляло лишь мерное гудение холодильных камер в зале и писк сканера на кассах. Помещение казалось грязным, по стенам ползали насекомые, и яркое освещение только усугубляло всю непривлекательность этого места. Мара, стараясь не упускать свою жертву из виду, медленно прошёлся между стеллажей, заставленных различными товарами. Полки были забиты кучей ненужных вещей для бесполезных людей, желающих лишь потреблять и ничего не отдавать взамен. Вредная для здоровья еда и балласт из лишнего хламья, от которого Он предостерегал своих последователей. Правда, полезного в современном мире осталось не много: даже крупы, фрукты и овощи нельзя было назвать едой. Помои для свиней, да и только, хотя даже самая паршивая свинья не станет жрать это.       Мара нагнал женщину возле полок со сладостями. Резкий неестественный аромат ударил ему в нос. С железной тележкой в руках, раба своих пагубных привычек неловко переминалась с ноги на ногу и голодными глазами смотрела на воздушные пирожные, маслянистые шоколадки, торты с кучей крема и неизвестно чего ещё. Демон едва не расхохотался, созерцая эту картину. Мара видел её насквозь. Она тоже очень хотела казаться незаметной, потому что сгорала от стыда даже стоя рядом со всем этим сахаром в красивых упаковках. Сахаром, который ей смертельно противопоказан. Ради любопытства Мара бросил взгляд в её корзину, не заполненную даже на треть. Он не увидел там ничего предрассудительного, что никак не соответствовало тому, что демон разглядел в душе жертвы. Сейчас она походила на огромную чёрную дыру, состоящую из неудовлетворённых желаний, и Мара знал, как можно её заткнуть.       — От одного ничего не будет, позволь себе, — прошептал он на ухо своей жертве, и прошёл мимо, будто оказался здесь случайно.       Женщина испуганно обернулась, но на мужчину в чёрном костюме не обратила никакого внимания. Её пухлые пальчики удивительно ловко схватили коробку с лоснящимися от масла пончиками, а затем, дрожа от возбуждения, потянулись за большим тортом. Демон удовлетворённо кивнул.       — Диабет, — произнёс Мара в спину женщины, когда она, миновав своего неслучайного ночного спутника, поспешила на кассу. Произнеся название этой болезни, демон словно попробовал на вкус все её последствия, вплоть до ампутации ног и комы. — Лечение всё равно не даст результата, и тебя, сладенькая, я очень скоро запишу в армию Голода и Жажды. Таких, как ты, там полно. Даже больше, чем можно представить.       Покинув магазин, Мара поморщился. Солнце едва тронуло горизонт, но ему уже стало противно. В темноте ночи город имел своё очарование, но при свете дня хаотичность этого места сбивала с толку. На улице, конечно, находиться было приятнее, чем в супермаркете, но для восстановление собственного спокойствия Мара хотел окунуться обратно во тьму. Там всё гораздо привычнее. Демон перешёл на другую сторону улицы и продолжил свой путь.       Мару манил порок, и очень скоро он оказался у дверей клуба, которые всегда были открыты для посетителей. Именно об этом месте царю однажды поведали его дочери, которые развлекались здесь, приходя в материальный мир. Клуб «Рассветная Звезда» работал постоянно, и лишь пару раз за сутки персонал мог попросить гостей освободить тот или иной зал, чтобы провести уборку. Некоторые люди, и Маре доподлинно было то известно, покидали «Рассветную звезду» только после смерти. Демону не терпелось увидеть это и поучаствовать в царившем там веселье.       Вход в клуб перекрывал собой широкоплечий высокий охранник, бесцеремонно отшивающий малолеток и личностей, не достаточно обеспеченных для досуга в «Рассветной Звезде». Многих одна его квадратная фигура и лысая голова, перечерченная шрамами заставляла повернуть назад и поискать более лояльное место, но Мара к подобным трусам не относился. Мимо стража демон прошёл без стеснения, даже не посмотрев на него. Спрашивать разрешения царь не собирался, однако охраннику, вероятно, не слишком нравилось, когда астеничные, увешанные блестящими цацками пижоны пытались проскочить вне очереди и без приглашения, не учитывая его авторитет.       — Эй, ты кто такой?! — возмутился страж, хватая Мару за плечо, когда тот уже коснулся дверей.       — Почётный гость, — презрительно бросил высший демон в его сторону, скидывая его ладонь со своего плеча, словно пушинку. Хотя выглядел он хило, сил имел сверх меры.       — Тебя нет в списках, — разозлился охранник, хотя даже не удосужился спросить имя незнакомца. Вполне вероятно, что интеллект не был его выдающейся чертой.       — А ты лишён мужской силы. Сейчас это называется импотенция, если я не ошибаюсь, — ехидно заметил Мара, спокойно проходя в клуб. — В рядах армии Вожделения ты ещё намучаешься, когда придёт время.       Страж больше не возражал. Не каждый день мимо проходящий незнакомец ставит тебе неутешительный диагноз, о котором ты сам догадывался, но не решался подтвердить у врача. Мара лишь посмеялся над его растерянным видом. Сперва эти глупцы делают всё, чтобы уничтожить своё здоровье, а затем сетуют на его нехватку. Люди порой забавны, как домашние любимцы, которых сами же держат в клетках на потеху своего эго. Двери захлопнулись за спиной Мары, и он оказался в блаженной полутьме.       Первый зал клуба делился на две гармонично сочетаемые половины: ресторан-бар где можно было посидеть за столом, вкушая пищу и алкоголь, и танцевальную зону, над которым возвышалась музыкальная стойка диджея. Ничего особо примечательного для высшего демона здесь бы не нашлось. Мара пересёк танцпол, полный людей, кривляющихся под электронную музыку, прямо как ядовитая гадюка, что ползёт по высокой траве. Он уже хотел перейти в следующий зал, как вдруг узрел девушку у барной стойки. На первый взгляд дева ничем не выделялась — она пила алкогольный коктейль и хихикала с подружками, но опытный глаз Мары приметил под коротким облегающим платьем слегка выпирающий животик. Он облизнулся, заранее зная, что именно почувствовал.       Демон приблизился к барной стойке и оказался прямо возле новой жертвы. Эта дева не могла пробудить в Маре желание, а вот она пришла к прямо противоположному выводу. Завидев его, распутница принялась кокетливо накручивать свои локоны на палец, наигранно смущаться и жеманничать. Она привыкла, что многие сходили от неё с ума, и Мара увидел в её душе огромную жажду любви и признания. Она что-то шептала, но эти слова были бессмысленны, как и шум, в котором тонули.       — Выкидыш, прямо сейчас, — произнёс Мара, смотря прямо в её осоловевшие глаза.       Девица указала на свои уши и одними губами произнесла, что не расслышала его. В следующий момент она уже сжалась от резкой боли и схватилась за живот. Обеспокоенные подруги мгновенно обступили её с обеих сторон, а демон с чувством морального удовлетворения, что было куда лучше физического, скрылся. Эта несмышлёная особа, вероятно, даже не догадывалась, что носит плод в своём чреве, пока кровь реками не потекла у неё по ногам. Чуть позже она окажется в больнице и мельком увидит на стерильной салфетке крошечное зёрнышко, которое могло бы стать её ребёнком, а гораздо-гораздо позднее её грешная душа выйдет из цикла перерождений и присоединится к армии Глупости.       В следующем зале, где гетеры танцевали вокруг шестов, попутно лишаясь своих нарядов, Мара тут же поймал на себе взгляд молодой женщины с округлыми формами, что выступала на сцене. С грацией змеи, она извивалась возле стального шеста в одном нижнем белье. То была одна из дочерей Мары — Похоть, но демону было ни капли не интересно, как развлекаются его дети. Он присел за свободный столик, подальше от сцены, чтобы удобнее обозревать всё помещение и, наконец, позволил себе расслабиться. Этот клуб, воистину, был просто адским местечком, но посетители его боготворили. «Нарушение любой заповеди за ваши деньги» — гласил девиз клуба. Разумеется, все думали, что это шутка, а вот Мара так не считал. Ему до смерти хотелось встретиться с владельцем клуба, хотя, в какой-то мере он догадывался, что это невозможно.       Устроившись в мягком кресле, Мара начал рассматривать всех, кто собрался в зале. В основном мужчины, но встречались и женщины, которые вели себя не менее распущенно, засовывая стриптизёрше в бельё свои шуршащие грязные деньги. Демон гадал, кого из них удостоить своим вниманием, как вдруг перед ним возникла официантка в костюме чертёнка. Светящиеся рожки, прилизанные рыжие волосы, коротенькое чёрное платье, болтающийся за спиной хвостик и сабо с высоким подъёмом, удлиняющий и без того длинные ноги. Она держалась очень уверенно, но при виде Мары стала нервно кусать губы, накрашенные яркой алой помадой.       — Желаете чего-нибудь? — поинтересовалась она. — Сигару? Приватный танец? Какой-нибудь напиток?       Демону понравилась эта рыжая чертовка, понравилась её услужливость, и он бы предпочёл развлекаться с ней подольше, если бы его путешествие на Землю не имело вполне конкретную цель.       — Рак молочной железы, — с улыбкой произнёс Мара. — Он сожрёт тебя из-за твоего недовольства жизнью. Моя армия будет ждать тебя.       — Что-что, простите? — не расслышала девушка, наклоняясь так, что её округлые груди едва не касались плеча мужчины.       — Бутылку лучшего вина, будьте так любезны, — ответил демон, шепнув это на ухо чертовки.       Официантка вся раскраснелась и поторопилась исполнить заказ. Мара снова оглядел зал, и не нашёл ничего привлекательного ни в других официантках, ни в стриптизёршах, что исполняли приватные танцы на чужих коленях, ни в их клиентах. Хотя любого здесь можно было приговорить к мукам, сегодня демон охотился только за избранными.       Когда принесли бутылку в ведре со льдом и фужер, демон расплатился, совсем не смотря на официантку. Он налил себе холодного вина и заглотил в один момент, чтобы усмирить собственную похоть, для которой было не время и не место, и продолжал игнорировать девушку. Это задело чертовку, и она едва сдерживала слёзы, отходя от столика Мары. Довольный своей проделкой, демон снова обратил свой взгляд к сцене.       За прошедшее время, дочь Мары покинула подиум, и ей на смену вышла другая девушка. Вот она-то и завладела его вниманием. С короткими светлыми волосами, тонкая и хрупкая, она обладала почти мальчишеской фигурой, лишённая широкого таза и выпуклой груди. На ней были босоножки с головокружительными шпильками, яркое цветное бикини, маскарадные крылья бабочки и ободок с усиками-пружинами. Мара налил ещё вина в свой бокал и с удовольствием стал наблюдать за танцем.       Гетера не спешила раздеваться. Она долго кружилась вокруг шеста и на нём, словно бабочка на булавке жестокого коллекционера. А, впрочем, так оно и было — коллекционер сидел в зале, пил кроваво-красный напиток из перезрелого винограда и жадно пожирал глазами каждый сантиметр её хрупкого тела. Когда танец подходил к концу, а девушка уже избавилась от большей части своего наряда, Мара отставил пустой бокал. Он пересёк зал, приблизился к сцене. Одним прыжком царь демонов забрался на подиум и оказался прямо рядом с танцовщицей.       Бывало, что девушки приглашали клиентов на сцену, или особо разгорячённые посетители сами принимались танцевать вокруг шеста. Их никто не останавливал, пока они соблюдали нормы приличия. Поэтому стриптизёрша, ничуть не смутившись, начала обвиваться вокруг мужчины, потираясь о его тело своими маленькими обнажёнными грудями. Похотливую улыбку демона она восприняла, как комплимент, но когда он притянул её за талию и прижал к себе, девушка очень удивилась, не почувствовав эрекции. Обычно мужчины возбуждались от одного её вида в купальнике. Мара приподнял её голову за подбородок — их взгляды встретились.       — Ты старалась быть столь чувственной и желанной, что совсем истощила себя, — сказал он настолько громко, чтобы никто, кроме жертвы его не слышал. — Твоё проклятие — анорексия, — демон смаковал на губах новое для него слово.       Услышав такое от незнакомца, девушка не смогла сдержать крика и отшатнулась от него. Она уже знала свою болезнь и боролась, как могла, но слова незнакомца были такими злыми, что она почувствовала себя ужасно слабой. Танцовщица упала на пол, сжалась в комок, и истерично зарыдала.       Демон легко прошёл за кулисы и сошёл со сцены, напоследок кинув недовольный взгляд на трёх своих дочерей, что толпились за занавесом. Девушки тут же упали ниц, выказывая отцу своё почтение, а Мара направился в казино — единственный двухэтажный зал этого клуба, который становился завершающей точкой его путешествия. Азартные игры в Индии всегда имели меньший успех, чем наркотики, и всё же успели найти своих поклонников, которые желали заиметь в своих руках несметные богатства. Чаще всего игроки покидали такие места полностью опустошённые. А в «Рассветной звезде» на кон можно было поставить даже душу, если ничего другого ты уже не имеешь.       Мара окинул беглым взглядом игроков в кости, ненадолго остановился у рулеток и «одноруких бандитов», а затем поднялся на балкон, где играли в карты. За одним из покерных столов как раз не хватало четвёртого игрока. Демон сел на свободный стул, даже не спрашивая разрешения, и стал терпеливо дожидаться окончания текущей партии.       — Новичок сдаёт, — наконец буркнул один из проигравших картёжников, и кинул колоду на стол перед Марой. Его руки тряслись от напряжения       — С удовольствием, господа, — протянул демон, собирая карты гибкими длинными пальцами. — Сыграем по-крупному.       — А есть, что поставить на кон? — с издёвкой спросил темнокожий парень, который только что выиграл, взглядом опытного оценщика осматривая костюм Мары.       — Разумеется, — демон запустил руку в карман пиджака и достал из него горсть фишек с крупным номиналом.       — Долго экономил, наверное, — хмыкнул третий игрок, чьи глаза были почти не видны под полями шляпы, поглаживая свою бороду.       — Сегодня, господа, я оставлю вас без самого ценного, — Мара проигнорировал колкое замечание. — В этом дьявольском клубе, как известно, можно продать даже душу. Это вы и поставите на кон. Ваши души против моих денег.       Под удивлённые возгласы игроков Мара достал из кармана ещё горсть фишек и бросил их в центр стола.       — Ты их штампуешь что ли? — сквозь зубы процедил темнокожий.       — Нет, настоящие, — игрок с трясущимися руками внимательно осмотрел одну из фишек.       — Я согласен, — отозвался картёжник в шляпе. — Я не много потеряю в этой партии.       — В таком случае, я сдаю, — сказал Мара, ловко тасуя карты.       С проворством матёрого игрока, демон сдал партию. Ранее он никогда не играл в подобные игры, но быстро учился. Мужчины взяли свои карты в руки и уставились на символы, отпечатанные на глянцевой поверхности картонных прямоугольников, словно эти знаки были смыслом их жизней. Игра началась.       По очереди игроки брали дополнительные карты из общей колоды, не делая никаких ставок. Все только и смотрели, что на деньги Мары, а Мара разглядывал своих оппонентов. Он успел изучить других игроков за время партии, в которой не участвовал. Нервный игрок с трясущимися руками и бегающими глазками, который явно перебрал чего-то бодрящего, был заведомо определён в армию Трусости. Он провёл в казино уже не один день, судя по щетине на опухшем от недостатка сна лице, и боялся покинуть его, потому что в реальном мире его не ждало ничего хорошего. Очень скоро он покинет «Рассветную Звезду», но уже мёртвым. Инфаркты с летальным исходом были не редки в его возрасте. Чернокожего молодого парнишку, предвкушающего очередную победу, Мара с лёгкой руки зачислил в войско Высокомерия. Молодость всегда была высокомерна. Достаточно высокомерна, чтобы натолкнуться не на тех людей, которые могут ограбить тебя и убить. Третий картёжник, что очень осторожно тянулся к колоде каждый раз, будто боясь обжечься, — это будущий член армии Сомнения. С сомнением всегда было не просто, ровно так же, как не просто вовремя решить, какую педаль нажать в машине, когда на тебя мчится грузовик со сломанными тормозами.       Трус спасовал ещё до последней карты. Ему не повезло. Вытянув последнюю карту, игрок в шляпе тоже выпал из сражения. Мара остался один на один с самоуверенным парнем. Когда же они вскрыли карты, чернокожий едва не сломал стол от ненависти — незнакомец выиграл.       Полюбовавшись на негодование проигравших, Мара спокойно вышел из-за стола и направился к дверям.       — Эй, а как же твои фишки? — окликнул его трусливый картёжник.       — Оставьте их себе на память, — ответил демон, не оборачиваясь.       — Он точно их где-то украл, — буркнул игрок в шляпе и темнокожий ему поддакнул, однако троица без труда поделила полученное добро. Правда сказать, радоваться они будут не долго.       Покинув клуб, Мара тяжело вздохнул и поморщился от солнечного света. Демон был опустошён так же, как и этот отвратительный город. Даже вид стража, шарахающегося от демона, как от огня, уже не радовал. Мара устал сыпать проклятиями направо и налево, соблазнять и вербовать очернённые души. Хотя, если смотреть с другой стороны, давно он так не веселился. Возможно, что он ещё вернётся сюда, просто ради собственного удовлетворения, быть может, чтобы отпраздновать свою нынешнюю победу.       Остаётся надеяться, что оно того стоило. Посмотрим, что Просветлённый скажет на это. Пора было возвращаться домой.

***

      В ментальном мире всё оставалось по-прежнему. В отличие от мира материи, здесь время было лишь пустым звуком отражённым от витков спирали бесконечности.       Приняв свой истинный облик нага, демон заскользил к мощному древу, что виднелось на горизонте. То было древо Бодхи, пустившее свои корни в саму вечность, и раскинувшее ветви в прошлое, настоящее и будущее, что сливались здесь в едином потоке. Меж корней древа в глубокой медитации сидел Он. Просветлённейший из рода Шакья, бывший принц Сиддхартха Гаутама, ныне известный всем, как Будда.       Когда Мара подполз достаточно близко, Будда неожиданно вышел из медитации и поднял на демона свой взгляд, полный бесконечной мудрости и любви. Даже Его ученики боялись и презирали Мару, но Он — никогда.       — Я пришёл рассказать тебе о внешнем мире, о, Просветлённый, — едко сказал демон, поклонившись так, что чёрные волосы разметались по его плечам. — И теперь ты убедишься, что я был прав!       — Всё относительно, Мара, — мягким голосом произнёс Будда. — Нет правых или виноватых, и я не затевал споров с тобой.       — Эти люди, которых ты пытался спасти, отвратительны, — продолжал змей, подползая ещё ближе и шепча в ухо святого. — Они не просто забыли о любви, они распяли её на кресте собственных желаний.       — Я никого не принуждал следовать за мной.       — И никто больше не последует, — гибкое змеиное тело Мары обвилось вокруг сидящего в позе лотоса мудреца. — Все забыли о тебе.       — Это их право.       — А ведь ты мог править ими, как и прежде, быть царём на земле и на небесах. Однажды я предлагал это тебе.       — Я отказался тогда, откажусь и сейчас, царь Мара, — спокойно произнёс Просветлённейший.       — Ты покинул их, и теперь некому донести до людей мудрость Вселенной, — продолжал демон, ярясь всё больше. — Они глупы, как стадо овец.       — Не мне судить, — ответил Будда с привычным спокойствием. — Но каждый видит лишь то, что хочет видеть, а не полную картину мира.       — Девятерых я приговорил сегодня на муки после смерти, они упадут на нижний круг Сансары и станут моими верными слугами, — прошипел царь демонов. — Что скажешь ты на это?       — Ты был в местах, где люди потакают своим слабостям, потеряв контроль над своей жизнью. В следующий раз войди в храм или монастырь и попробуй найти жертву там.       — Ох, неужели Просветлённейший стал делить людей на своих и чужих? — рассмеялся Мара и в его жёлтых глазах загорелся огонь триумфа. — Как это поверхностно.       — Для меня все люди одинаковы. Я лишь указываю на то, как ограничены твои суждения.       — Не пытайся меня запутать, — прошипел змей, взбешённый спокойствием святого. — Уверен, я и среди твоих учеников найду того, кто с радостью пойдёт за мной.       — Что ж, я никого насильно не держу при себе, — Будда легонько пожал плечами.       — Неужели тебе безразлична их участь? — лукаво усмехнулся демон. Чешуйчатый хвост крепко обвил стан Гаутамы, и Мара смотрел на него свысока. — Ты проповедуешь любовь, но сам никого не любишь!       — Моя любовь распространяется гораздо дальше физического уровня, — ответил Будда, снова закрывая глаза. — Я буду молиться, чтобы эти души как можно скорее покинули ловушку, в которую ты их заманил, и снова переродились, на ином круге сансары.       — Какое нелепое оправдание, — рассмеялся Мара, отстраняясь от святого и ослабляя путы. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда я вернусь к тебе, с девятью войсками, которые стали ещё сильнее и многочисленнее, чем ранее!       С этими словами Мара удалился прочь. Он уже не улыбался, а скалился в бессильной злобе. Радость от предвкушения победы улетучилась. Пробить броню Его спокойствия было невозможно.       Будда остался сидеть под древом Бодхи в глубокой медитации. Он молился, чтобы и демон смог обрести покой.