Жизнь под вуалью.

Да уж… Вот тебе и папа. Меня мягко говоря взбесило его «заманчивое предложение». Отправить моего сына на обучение к Астрогору! Моего ребенка! К этому… К этому… Духу?! Это жестоко. Во всяком случае по отношению ко мне. И я уже готова была сказать свое твердое и гневное «нет», но что-то заставило меня ответить: — Я подумаю. — на что он утвердительно кивнул, будто уже был уверен в том, что я отдам малыша. Но еще больше я боялась, что он уже решил все за меня, то есть подписал контракт Великого Духа и мой мальчик обречен на жестокое обучение. Но я вспомнила про девочку и наскоро попрощавшись, еще раз пять обещая подумать, поспешила к себе за вещами. Как сейчас помню идеальный порядок в комнате, в прочем, как и сейчас. Я потратила минут пятнадцать на то, чтобы найти все необходимое и, осмотрев комнату еще раз, проверяя все ли я взяла, зашагала в подвал.

***

— Ну и как тебя зовут? — спрашивала я, умывая уже успокоившуюся девочку. — Лисса. — тихо ответила она. Какое редкое имя… Но главное какое многозначное. Лисса — любящая Бога. Имя это наделяет владельца показателем характера, которому подходит определение «вещь в себе». Знания интересуют её лишь как отражение собственного внутреннего мира. Чаще всего Лисса становится «классным специалистом» в какой-нибудь одной области. Так и будет. Лисса станет профессионалом по будущему. — А где твои родители? — на этот вопрос я получила более чем исчерпывающий ответ, в очередной раз убеждаясь наивности и открытости детской души. Лисса рассказал мне абсолютно все, с начала и до конца. Я слушала с неподдельным интересом и ловила себя на мысли, что готова вечно слушать её. Я влюблялась в этого ребенка. Я узнавала о её родных, параллельно с ужасом понимая, что всех этих часовщиков верно уже нет, их уже зачасовали. Содрогаясь от мысли о том, что рано или поздно мне придется сказать что её родители погибли, я молилась, чтобы Лисса не задала роковой вопрос. Я уже говорила, что все против меня? Так вот, буквально через сорок минут рассказа ребенок спросил: — Ну, а где же мама? — и вот тут мое сердце сделало кульбит. Что ответить? Но это была бы не я, если бы растерялась, поэтому, стараясь сделать голос как можно правдоподобнее, ответила: — Она… Просила, чтобы ты пожила со мной… — на ходу придумывала, — Ну не так долго… конечно, месяца… три. — ляпнула под конец я, на что девочка очень удивилась, до конца еще не веря мне, но я так многозначительно посмотрела на нее, что Лисса тут же озарилась улыбкой. Я выдохнула. Не знала тогда, почему именно три месяца, также не знала, что буду делать через три месяца, когда она потребует мать. — Ну ладно… Я кушать хочу! — капризно заявила она. И тут я вспомнила, что совсем забыла про еду. Да уж, вот тебе и материнский инстинкт. Ругая себя, я встала и, поправив юбку, уже было собиралась сказать девочке, что скоро вернусь, как услышала скрип и хлопок входной двери…