Совесть - самый беспощадный судья

- Гин! Голос, раздавшийся за спиной, был холодным и отчужденным, и в то же время принадлежал человеку, которого в Готее хорошо знали. Капитан шестого отряда – беспринципное, ехидное и пренеприятное существо. Ичимару резко развернулся, и… застыл на месте. На голове стоящего напротив мужчины красовался кенсейкаан, а на шее – белоснежный шарф. В первое мгновение тайчо третьего лишился дара речи, но потом: - Ты… как… как это возможно? - Как видишь, возможно. Теперь я, а не ты, глава клана, потому что твои регалии теперь у меня, - в противовес обычному издевательскому тону, сейчас голос Бьякуи звучал ровно и надменно. - Ты… сволочь! – среброволосый мужчина схватился за рукоять меча. - В этом мире есть место только одному главе клана, - согласился оппонент и выхватил свое оружие. Ичимару резко открыл глаза и уставился в потолок. Несколько секунд он пытался отдышаться. - Это сон, сон, сон… страшный сон… - уверял себя мужчина, - рассказать – никто не поверит! - В милиции поверят, - «утешила» совесть, которой, вроде бы, у Гина никогда не наблюдалось. Он встал с теплого футона и, подойдя к шкафу, вытащил белый сверток. Внутри, аккуратно завернут и надежно спрятан, лежал достопамятный кенсейкаан, который этой ночью был нагло сперт у аристократа. Несколько минут спустя, скрываясь в ночи, капитан третьего отряда незаметно перепрыгнул через ограждение поместья Кучики. «Верну-ка я это… а то еще что присниться…»