Невесёлый цирк.

      Сколько себя помню, я всегда не любила цирк. Я не была в числе тех, кто пищал от восторга при виде трюков акробатов, приколов фокусников и выступлений с животными. Последних мне было даже жаль. Я старалась обходить это место стороной. Но иногда не получалось. Так однажды мама силком притащила меня на представление, когда мне было лет восемь. — Это же весело! — убеждала меня она.       Но когда меня цапнул за палец вредный донельзя пудель, с которым мама заставила меня сфотографироваться, мне было отнюдь не весело. Но я тогда и предположить не могла, какой шикарный «сюрприз» готовила мне судьба.       И вот, спустя практически двадцать лет я живу в цирке. Нет-нет, это не то, что вы подумали. Не в буквальном смысле. Просто я помогала команде КВН «Сборная Московского Государственного Цирка» реквизитом, массовкой, сценарием — в общем всем, чем могла. Акробаты, клоуны, фокусники, гимнасты, жонглёры, дрессировщики с их самой разной живностью — всё это пёстрое и шумное безумие было вокруг меня. Но отказаться помогать я не могла. Потому приходилось терпеть.       В офисе сегодня было на удивление тихо и спокойно. Мы с Олегом пришли сюда, чтобы подумать над сценарием и набросать хоть что-то. Странное дело: шутки и миниатюры ребята писали по-отдельности, каждый свои, а только потом все собирались вместе, чтобы собрать все части так называемого пазла. Почему нельзя было сразу всей командой готовиться, я никак понять не могла. Видимо, у циркачей свои заморочки. — Лиииз, — потянул Есенин, откидываясь на спинку кресла, — А давай поженимся? — Что? — я удивилась, но старалась не подать виду. — Давай поженимся, говорю. Всем назло. — Кому это всем? — Всем, кто считает, что ты меня на дух не переносишь. — Олежик, если бы я тебя действительно не переносила, я бы тебя уже давно прибила, — как можно серьёзным тоном ответила я. — Значит, мне повезло, — ответил Есенин, снова уткнувшись в свой ноутбук.       Я сидела на диване и просматривала уже написанные Олегом шутки. «Так, что тут у нас? А, случай в лифте.» — я снова ненароком вспомнила про необычный сон, который снился мне буквально две недели назад: я и Есенин внутри этой кабины, которая застряла между этажей, его горячие губы касались моей кожи, а сильные руки исследовали моё тело… Ух… Порой мне снится такая чушь, от которой я долго не могу отойти. С тех пор я стараюсь не ездить на лифте. Особенно с Олегом. Лучше пешком. Так даже полезней.  — Лиииз… — снова в присущей ему манере потянул Есенин, — А сходи за кофе, пожалуйста.  — Ты не видишь, что я делаю? — отвечаю, не отрываясь от бумаг.  — Я тебя очень прошу. Спал сегодня очень плохо — голова раскалывается и глаза слипаются.  — Ладно, — соглашаюсь я, — Тебе как обычно: три ложки сахара и одну — сливок?  — Конечно.       Я вернулась спустя минут десять и застала Олега в задумчивой позе за ноутбуком.  — Ну вот, наконец-то за работу взялся, — улыбнулась я. Подойдя к столу и поставив на него кофе, я взглянула на экран, — Есенин, ты что там, в косынку режешься? — возмутилась я, — Да у нас же номер горит, а ты!  — Ну не прет меня, понимаешь?! — крикнул Олег и с силой захлопнул ноутбук, — Муза не приходит! Забыла она ко мне дорогу!       Глубоко вздохнув, я постаралась не наткнуться на эмоциональную мину замедленного действия.  — Ладно, давай попробуем хоть что-то набросать.       Спустя некоторое время Есенин упросил меня сходить за чем-нибудь покушать. Якобы, с утра у него маковой росинки во рту не было, да и голова без еды отказывается работать — не хватает питательных веществ для активации мозговой деятельности. Когда я вернулась с пончиками, в офисе Олега не оказалось, потому мою безумную тираду, посвященную ему же, он не слышал. Краем глаза я заметила на столе листок, на котором что-то было написано от руки.  — Ну хоть что-то набросал, — обрадовалась я и взяла находку в руки. Но написанное меня удивило, если не сказать шокировало. «Я умею писать шутки, но признания в любви — не по моей части. Я не умею выражаться какими-то красивыми фразами, от которых девушки визжат. Я полный профан в отношении романтики. Но к счастью, на помощь мне пришёл мой любимый поэт — Сергей Александрович. Его стихотворение я посвящаю тебе. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным. Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил. Только б тонко касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали… В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Надеюсь, ты всё поймёшь.  P.S. Лопни шарик.»       Только сейчас я заметила розовый шарик, который ниткой был привязан к ручке кресла. Лопнув его, я обнаружила завёрнутое в бумагу кольцо.  — Это что, реально предложение? — поразилась я, разглядывая украшение, — Ты не шутил? — обратилась я к неведомому собеседнику. Но ответом мне было пение прилетевшей синицы. Я надела кольцо и оно оказалось мне впору, — Надо же… И с размером угадал… — в восхищении произнесла я, не в силах оторвать взгляд от своей руки, — Есенин, Есенин… А ты всё-таки романтик…