'Cause I’m strong enough To live without you Strong enough and I quit crying Long enough now I’m strong enough
— Эштон! — закричала я, и парень обратил на меня свой полный ярости взгляд. 18 hours agoPOV Алекс
— Вирджиния, ты уже закончила? Я тоже хочу в душ! — прокричала я девушке, когда перестала слышать звук льющейся воды, и в сотый раз пожалела о том, что на этаже есть только одна ванная комната. — Можешь идти, но горячей воды нет, — девушка вышла из ванной комнаты, вытирая мокрые голубые волосы. — Что? Почему? — девушка пожала плечами, не найдя ответа. — И что ты тогда там так долго делала? — Я мылась в холодной воде. — Ты что, ненормальная? — Я закалённая, Алекс. — Ладно, пойдем, всё равно здесь делать уже нечего. Придется идти с грязной головой. — Тебе не впервой, — мы подошли к нашей двери и услышали, что кто-то играет на барабанах в соседней комнате. — Я думала, тут никто не живет. — Вчера я видела, как сюда заходила какая-то девушка, думаю, это наша новая соседка. — Да? Надо будет познакомиться, она неплохо играет. И ни через час, ни через два, ни даже в 11 часов вечера играть она не прекратила. — О Господи! Какой ужас! Сколько можно? У меня голова раскалывается. У неё что, батарейки не садятся вообще? — Завтра пары, и я не хочу выглядеть как зомби. — Я тоже. Думаю, нужно пойти к ней и попросить играть тише или, еще лучше, прекратить играть. — Хорошо. Мы вышли из комнаты, и подошли к соседской двери. Я нерешительно постучала, но никто не открыл. — Она, наверное, не слышит, — предположила Вирджиния и повернула дверную ручку. Та легко поддалась девушке, и дверь отворилась, давая возможность видеть просторную комнату, выдержанную в фиолетовом цвете. Мебели внутри было немного: шкаф средних размеров прямо возле дверного проема, односпальная кровать у противоположной стены, рядом с ней небольшая тумба, над которой висело зеркало, и то, что выделялось больше всего, барабанная установка. За ней то и сидела наша соседка. Она была так увлечена игрой, что даже не заметила, как мы вошли в комнату. Девушка, видимо, настолько хорошо чувствовала музыку, что закрыла глаза, её каштановые волосы были в полном беспорядке, руки с бешеной скоростью били по барабанам, от неё исходила очень сильная энергия. И громкость. Барабанные перепонки не выносили напряжения, и, казалось, вот-вот разорвутся. Вирджиния подошла к нашей соседке и легко дотронулась до ее плеча. Та резко дернулась и посмотрела на нас испуганным взглядом карих глаз. — Что вы здесь делаете? Кто вы? — Привет, мы твои соседки из комнаты 3, — начала говорить я. — Что вам нужно, мои соседки из комнаты 3? — Нам нужно, чтобы ты перестала играть, — без церемоний изложила Вирджиния. — Почему? — Потому что мы хотим спать, уже 11 вечера. — Правда? Сейчас 11? Не думала, что уже так поздно, — мысли девушки ушли куда-то далеко, она уже смотрела не на Джин, а сквозь неё. — Хорошо, мои соседки из комнаты 3, я перестану играть, но вам пора уходить. — Как гостеприимно, — отметила Вирджиния. — У меня был трудный день, и я хочу отдохнуть. — Хорошо, спокойной ночи… — Моника, — девушка ответила на мой немой вопрос. — Спокойной ночи, Моника. Я Алекс, а это Вирджиния, — представилась я. — Пока, Алекс и Вирджиния, — ответила девушка, и мы пошли к выходу. — И, совет на будущее, — Вирджиния задержалась в дверном проеме, — закрывай двери на замок, а то мало ли что. — Спасибо, за совет. Можешь идти, — сказала Моника и закрыла дверь.***
Следующее утро не показалось мне добрым. Первая пара — мировая литература. Мы изучаем произведение русского автора, Александра Пушкина, «Евгений Онегин». Последние три дня я потратила на изучение этой совершенно скучной и бесполезной книги. Почему мы вообще должны изучать творчество русских авторов? Я бы лучше перечитала Старвайлда. И, всё же, несмотря на жуткую усталость и невыносимую лень, я вошла в аудиторию. Зал был практически заполнен, чего я не видела ещё ни разу. Причиной этому мог послужить приближающийся зачёт. Среди всех студентов я смогла рассмотреть Эштона. Он сидел по правую сторону от прохода и что-то царапал в своём конспекте. Рядом с ним было свободное место, но мне было слишком неловко и даже стыдно перед ним, поэтому я села по другую сторону от прохода и опустила голову на сложенные на парте руки. Когда я в следующий раз подняла голову, я поняла, что в жизни мне явно не везет, так как именно в этот момент я столкнулась взглядом с Люком. Он молча прошёл мимо и уселся в конце аудитории. Сразу после него в аудиторию вошёл преподаватель и объявил о начале лекции. — Мистер Хеммингс, раз уж вы решили почтить нас своим присутствием, будьте так добры, займите то место, где вы будете хотя бы отчасти слышать мои объяснения, — попросил профессор Хендрикс. Я пробежалась глазами по залу и в очередной раз осознала, что сегодня не мой день, потому что последнее свободное место было прямо рядом со мной. Я зажмурилась и начала молиться, но Бога нет. Это я поняла, когда тело парня приземлилось на соседнее место. Я отвернулась в другую сторону и попыталась сделать вид, что меня это совершенно не волнует, хотя я периодически чувствовала на себе пронзительный взгляд его голубых глаз. Пару раз мне казалось, что он пытается заговорить со мной. Это оказалось правдой, когда я услышала, как он называет мое имя: — Алекс, нам нужно поговорить. Тут я сделала единственное, что могло меня спасти: подняла руку. — Да, мисс Фейрволл, что вы можете сказать по поводу этой поэмы? Как вы относитесь к главным героям? — Профессор, вы имеете ввиду общее моё мнение или затрагиваете какую-то определённую тему? — некоторые студенты обратили свое внимание на меня, но большей части было всё равно. Уверена, они даже не знали, что мы проходим. — Ну, например, что вы можете сказать по поводу отношений, если можно так выразиться, Онегина и Татьяны? — Здесь всё довольно просто, — начала я свой ответ. — Я считаю, что, в действительности, Онегин был ужасным эгоистом и трусом, когда не принял чувств девушки. И был самым настоящим идиотом, раз думал, что по истечении стольких лет, может просто так прийти, излить Татьяне, замужней женщине, свои чувства и надеяться на то, что она бросит всё, чтобы быть с ним. — Пф, полный бред, — пробормотал себе под нос Люк, но вышло довольно громко, так, что слышно было на всю аудиторию. — У вас есть какие-то возражения, мистер Хеммингс? — профессор посмотрел на парня в недоумении. — На самом деле, я думаю, что мисс Фейрволл слишком узка в своём суждении, — к моему удивлению, Люк решился мне возразить, что привлекло большее количество студентов. — При всём моём уважении к Татьяне, я считаю, что это она была маленькой глупой девочкой, которая после одной неудачи сразу закрылась от главного героя. А он, в свою очередь, напротив были благороден и… — И что? — я не дала договорить парню, за что получила испепеляющий взгляд. — Вы хотите сказать, мистер Хеммингс, что Онегин, отвергнув чувства девушки, открыл ей глаза и спас от страданий? — Да, мисс Фейрволл, я именно это и хотел сказать. Однако на этом моя мысль не закончена. Я считаю, что Татьяна была слишком черства и глупа, чтобы бороться за своё счастье. И, откровенно говоря, показала себя как настоящая бесчувственная сука, когда Онегин пришёл к ней, чтобы показать свои чувства, — по аудитории прошёлся звук удивления, многие поразились резким словам Люка, но не я. — И, что же, по-твоему, она должна была вешаться на шею Онегину и просить его передумать и остаться? Он ведь был бесчувственной сволочью, которую не интересуют такие маленькие девочки. — А она у него вообще спрашивала? Кажется, она в этот момент была слишком увлечена его другом, чтобы заметить его интерес! — с этого момента всем стало ясно, что говорим мы уже не о поэме. — Да какой интерес? Он ведь ходил направо и налево по всяким шлюхам, вместо того, чтобы поспособствовать! — мое терпение уже было на пределе. — Ну, возможно, если бы наша барыня не была такой ханжой, он, может быть, и поспособствовал бы! — О, да ладно! Она что, должна была сразу раздвинуть ноги перед этим мужланом, чтобы он обратил на неё своё внимание? — Ну, ей то точно ничто не помешало раздвинуть ноги перед его лучшим другом! — Да не раздвигала я ни перед кем ноги, Хеммингс! Ты бесчувственный ублюдок! — эти слова слетают с моего языка раньше, чем я успеваю осознать их смысл. Через секунду я уже чувствую, как Люк буквально разрывает напряжение между нами и грубо впивается в мои губы. Он сжимает мое тело своими огромными руками так сильно, что кажется, будто у меня останутся ссадины после того, как он меня отпустит. Если вообще отпустит. Я чувствую, что он пытается просунуть свой язык мне в рот, но не успеваю даже оказать сопротивление, как он резко отрывается от меня, забирая с собой весь воздух, и я чуть не падаю, но удерживаюсь на ногах. Люка оттащил ниоткуда появившийся Эштон и сильно ударил его по лицу, что тот отпрянул на два шага назад и ударился спиной о парту. Блондин не успел опомниться, как Ирвин нанес второй удар. — Эштон! — закричала я, и парень обратил на меня свой полный ярости взгляд. Так как парень отвлекся на меня, у Люка появилась возможность взять реванш, и он нанес ответный удар. Да, похоже, настолько сильный, что Эштон не удержался на ногах и рухнул на пол. Хеммингс склонился над парнем и начал его избивать. Я смотрела на всё это с ужасом, но не могла отвести взгляд. Лицо Ирвина постепенно превращалось в кровавое месиво и, кто знает, что было бы, если бы ему на помощь не пришёл Майкл, который оттащил Хеммингса. Эштон поднимается и начинает идти на парня, но я встаю между ними, тем самым не давая продолжить драку. Тогда на меня смотрел уже не Ирвин, а какое-то дикое животное. Казалось, он вот-вот накинется на меня. Но вместо этого он проходит мимо, открывает дверь и вылетает из аудитории. Моника, которая всё это время сидела на предпоследнем ряду, идет за ним, при этом захватив вещи парня. В помещении повисла гробовая тишина, никто не мог пошевелиться и проронить ни звука, а я стояла и смотрела на побитые, окровавленные руки Люка. В тот момент мне казалось, будто я нахожусь в каком-то кошмаре, из которого нет выхода. Но тогда я не знала, что это ещё не весь кошмар. Будто выйдя из ступора, я быстро собрала вещи в сумку, не проронив ни слова, взяла Хеммингса за руку и потащила к выходу из аудитории. Отпустив руку парня, я направилась в сторону кабинета медсестры, при этом проследив, чтобы парень следовал за мной. — Алекс, — послышалось из-за спины, когда мы уже приближались к месту назначения, но я проигнорировала парня и, постучав, вошла в небольшое светлое помещение, устроенное в минималистическом стиле: у стены напротив входа стоял большой деревянный шкаф, недалеко от него располагался стол, который освещало небольшое окно прямо над ним, и кушетка, видимо, для приема пациентов. За столом сидела молодая миловидная женщина с каштановыми волосами, заплетенными в косу, одетая в медицинский халат. — Здравствуйте, могу ли я одолжить ненадолго аптечку? Моя подруга упала и разбила коленку, нужно обработать рану. — Здравствуй, да, конечно. Сейчас достану, — медсестра поднялась со своего места, подошла к шкафу и достала небольшой контейнер, на котором был нарисован красный крест. — Только не забудь вернуть, пожалуйста. Может нужна какая-то помощь? — Нет, спасибо, мы сами справимся. Спасибо за аптечку, обязательно верну, — заверила я женщину и вышла из кабинета. Снова молча пройдя мимо Люка, я подошла к небольшой лавочке. — Алекс, — парень снова сделал попытку заговорить со мной. — Садись, — я не обращала внимания на реплику блондина. Он послушал меня и смирно сел на лавочку. Я открыла аптечку и взяла оттуда ватный диск и пузырек со спиртовым раствором. — Нам нужно поговорить, — смочив диск в растворе, я начала обрабатывать рану на губе у парня. Он зашипел от боли и дернулся назад. — Тихо, — сказала я и подула на рану парня, чтобы хоть как-то уменьшить жжение. — Почему ты не сказала мне? — Люк виновато опустил глаза. — Не сказала чего? — я продолжила обрабатывать ссадины на его лице. — Почему ты не сказала мне, что беременна? — я замерла, такого вопроса от него я не ожидала, точно не в такой ситуации. — Люк, я… Я не беременна, — произнесла я, не в силах заставить себя посмотреть парню в глаза. — Что? О чем ты? Вирджиния сказала… — Мы с Вирджинией просто хотели тебя проучить. Поэтому она это сказала, — я почему-то чувствовала себя провинившимся ребенком. — Проучить? Ты смеёшься надо мной? Проучить? — Хеммингс резко подорвался с места и я отскочила от него на шаг. — Да как с таким вообще можно шутить? Как вам такое в голову вообще могло прийти? — Не кричи на меня! Ты сам виноват! Не нужно было себя вести как свинья! И, кстати, это ты нам такую идею подал, идиот. Как ты там сказал? Не забудь принять таблетки? — теперь пришла его очередь замереть. Я не знаю, что тогда происходило у него в голове, но мне показалось, что он в момент пожалел о своих словах. — Прости… — только и смог вымолвить блондин. — То-то же. Сядь, я не закончила, — он улыбнулся, но сел на место. — Что? — Ты удивительная девушка, Алекс, — от этих слов внутри меня словно что-то перевернулось. Мне вдруг захотелось расплакаться и станцевать джигу одновременно. Люк притянул меня к себе за талию так, что я оказалась между его ног. Между нашими лицами оставалось расстояние не больше трех дюймов. Парень начал тянуться когда мне, но я быстро увеличила расстояние между нами до метра. — Нет, на сегодня хватит. С меня довольно. — Да ладно тебе, Алекс, перестань играть дурочку. Признайся уже. — В чем признаться? — В том, что у тебя есть чувства ко мне. — Что? Что за абсурд? — самоуверенность парня просто выбила меня из колеи. — У тебя, похоже, сотрясение. — Может ты ещё скажешь, что тебя не возбуждают воспоминания о нашей ночи? — Мне всё равно, — я нервно мотала головой из стороны в сторону. Люк встал и подошёл ближе, и моё дыхание сбилось. — Правда, Алекс? Всё равно? — парень подошёл ко мне вплотную. — Всё равно, когда я рядом? Всё равно, когда я делаю так? — Он провел рукой по моей щеке, и я невольно закрыла глаза. — Всё равно, когда ты чувствуешь мое дыхание на своей нежной коже, — парень приблизился к моей шее, и у меня пошли мурашки по всему телу. — Всё равно, когда мои губы находятся в миллиметре от твоих? Серьёзно, Алекс? Всё равно? — Да, Люк, всё равно, — на мои глаза стали наворачиваться слёзы. Оттолкнув парня, я быстро побежала по коридору прочь. Прочь от своих мыслей, прочь от своих чувств, прочь от него.