Сумасшедший

Эдвард ходит в церковь каждый вторник После полудня он уже там. Стоит, смотрит то перед собою, то, склонив голову, вниз. Возможно, даже сам Бог не знает, куда смотрит или что пытается разглядеть этот мальчишка в старых иконах. Церковь расположилась недалеко за городом. Она стоит на небольшом пригорке, как бы зазывая кого-нибудь войти к себе. В солнечные дни блики отражаются от куполов и они сияют намного ярче того же солнца. Кроме Эдварда в церковь ходят богатые дамы. Их миниатюрные ладони украшены кружевными перчатками, дорогими кольцами и браслетами. За воротами церкви они обсуждают своих любовников, их новые костюмы и дурочек-жен, внутри же ставят за здравие мужа и детей, которых не видят месяцами. На парне нет ни дорогого костюма, ни пачек банкнот в карманах. За это богачки не любят его, что такой оборванец забыл тут. Что бы они сказали узнав, что этот нищий парнишка, оборванец, как они его называют когда-то был богат и знаменит в том, другом мире, для которого уже давно умер. Но Эду все равно. Он пришел помолиться. Он молится с таким жаром, с таким пылом в глазах. Из его рта вырываются даже не слова, звуки в унисон словам батюшки и звучащим песням. Он молится, страстно веря. Молится, забыв все истории сравнивающие человека с Богом. Он давно покаялся за них, он давно перестал упрекать всех и главным образом себя во всем случившимся. Он молится и борется с тем, чтобы не упасть на колени, целовать ступени, ноги батюшки и просить, просить. Просить о том, что вся его жизнь — это лишь нелегкий путь, который ему нужно пройти с гордостью. И что скоро его ждет конец этого сложного пути, а потом все станет намного легче. И проще, дышать проще. Сейчас всем нужно встать на новый лучший путь. Но только как. Каждый задается этим вопросом. Эдвард уже много лет живет в нашем мире. Но он остается ему чужд. Парню все равно на войну, которая закончилась и ту до которой еще чуть-чуть осталось. Он все видит, но не может разглядеть за пеленой молитв. Все, что у него осталось — это они, молитвы, дорога назад и брат, о котором, похоже, он не вспоминает и не вспомнит, хотя тот совсем рядом. Альфонс смотрит за братом, который потихоньку сходит с ума. Он работает, работает из последних чертовых сил, получает гроши и приносит их домой, а потом прячет, чтобы брат не нашел и не унес в церковь. Он устал объяснять — это ничем не поможет, нет, и не будет дороги назад. Пускай Ал тоже плачет, говоря эти ужасные слова. Он сам хочет вернуться. Хочет пройтись по родной такой далекой земле. Вдохнуть тот сладкий не испорченный войной воздух. Он тоже хочет вернуться к той, что ждет. Он не хочет больше думать о том родном или уже нет мире и плакать, рыдать навзрыд. Поэтому он лишь кивает брату и надеется, что ему хорошо на выбранном пути. Только сумасшедший не сойдет с ума.