По ту сторону битвы

      — Так вот ты какой, загадочный зверёк… — пробормотал я, с высоты разглядывая стремительно летящую и сносящую всё на своём пути тушу архидемона. Я ждал удобного момента, чтобы явиться прямо перед ним, когда он будет меньше всего этого ожидать, и через пару секунд этот момент настал. Со скоростью пули я ринулся вниз и штопором свалился прямо перед носом На-Хага, спокойно зависнув в воздухе. Тот не успевал обогнуть неожиданное препятствие (или же просто не хотел этого делать)  и, не сбавляя хода, замахнулся своей ручищей, явно намереваясь поглотить меня так же, как и всех остальных на своём пути.       И замер как вкопанный, осознав, что я почему-то не поглощался. Довольно ухмыльнувшись, я воспользовался оцепенением противника, схватил его за вытянутую лапищу и дёрнул в сторону с такой силой, что тело демона издало явственный хруст, а крылья неестественно изогнулись.       — Пшёл вон, — хмыкнул я. — Миледи сегодня не принимает. На-Хаг сдавленно зарычал, видимо, очень впечатлённый моей невпечатлённостью. Я же с любопытством окинул его взглядом, рассматривая этот комок злобы и уродства.       Лично с На-Хагом во время своей жизни в Лэнге я не встречался, но вот его вой, помню, успел меня конкретно подзадолбать. Мало того, что аппетит портит, так ещё и спать мешает, скотина эдакая.       Ну и что, что яцхенам вообще не надо спать? Я ж не за себя, я за других переживал. Слишком уж большое у меня сердце.       И аппетит у меня всегда тоже очень большой.       Так вот, за исключением противного воя, к На-Хагу я испытывал примерно те же чувства, что и обычно ко всем остальным архидемонам. Презрение напополам с равнодушием. Но сейчас этот урод всерьёз вознамерился попытаться сожрать Прекраснейшую.       И этим вызвал у меня нешуточную ненависть.       А когда у меня вызывают ненависть, я сатанею прямо на глазах.       — С дороги, падаль! — рявкнул архидемон, расправив крылья и полыхнув демонической аурой. Тоже мне, напугал ежа голой жопой. Я с такой аурой вообще-то жил какое-то время, и ничего. Кажется, мне это даже дало определённые плюшки — кого-то другого на моём месте могло бы снести ужасающим давлением, как мошку ветром, а для меня это так…       Лёгкий бриз.       Хотя, конечно, определённое влияние оказывает и магический допинг, развеянный по небу — в мрачной черноте Лэнга струится и полыхает Свет, наполняя каждую клеточку моей души дополнительной энергией, ослабляющей и развевающей влияние демона.       Но в основном это просто я сильный и красивый.       — А ты отодвинь, — спокойно ответил я На-Хагу и посатанел прямо на глазах.       За моей спиной распахнулись крылья, в стороны раскинулись руки с бритвенной остроты когтями, на лице зажглись три алых огня, сзади загнулся хвост со скорпионьим жалом, а рот наполнился множеством игольчатых зубов.       Люблю быть собой. Хотя я давно уже никак не ограничен в своём внешнем воплощении, мой разум упорно тяготеет к привычному облику яцхена, который является моим основным наравне с человеческим. К тому же, приняв этот облик в качестве небожителя, я смог просто… «отключить» все неудобства, которые раньше были связаны с этим телом. К примеру, несмотря на отсутствие шеи, моя голова теперь может свободно поворачиваться, а лицо стало гораздо более выразительным и по-человечески эмоциональным.       Например, сейчас я ослепительно улыбался остолбеневшему На-Хагу.       — Ты кто такой?! — изумлённо воскликнул архидемон.       — Купидон я, [цензура], — съехидничал я, демонстративно харкнув кислотой в сторону. — Что, не похож?       На самом деле, тут я и не особо-то покривил душой. За минувшие годы я ещё не раз и не два возвращался к подработке Ангелом Любви — ну, а что, работёнка непыльная, да и у Прекраснейшей появилась ещё одна вотчина, требующая обработки… точнее, две вотчины — Серая Земля и Плонет. Но Серая Земля — это всего лишь кусочек Рари, да и его уже успели основательно проинспектировать паладины, так что мне там делать особо нечего. А вот Плонет — это не просто страна, а целый мир… неказистый, ещё полумёртвый, но всё же мир. И, разумеется, Плонет в этом плане крайне сильно отличается от Рари и тем более Каабара. Официального культа Инанны там нет… пока что, по крайней мере. Но проценты с Ока уже капают вполне неплохие, а там, глядишь, и примут все поголовно иштарианство, когда атмосфера в мире станет более благоприятствующей, а общество вновь укрепится. Вот миледи и решила немного подтолкнуть процесс и ускорить местное распространение магии дружбы и любви посредством вот этих очаровательных когтистых лапок.       Да, свою роль Ангела Любви я по-прежнему выполняю в обличии яцхена. Во-первых, потому что уже привык.       А во-вторых, потому что это ужасно весело.       Для тех, к кому я являюсь, ужасно. А для меня вполне весело.       Хотя плонетцы ещё крепкие орешки, они-то всякой хрени успели в своей жизни навидаться, так что их, бывает, и не прошибёшь. А вот если бы я действительно начал так хозяйничать на Рари…       Серые, конечно, в большинстве своём уже смирились с шокирующей мыслью о том, что их некогда обожаемые Древние в действительности вовсе не такие, какими их рисовала пропаганда. Но, боюсь, воочию увидеть Лаларту, молвящего о великой роли Любви в их жизнях… даже для них это будет чересчур сильным потрясением.       Хотя чёрт их знает… я, кажется, как-то слышал, что раньше они считали, будто бы Ньярлатхотеп, чтоб ему на том свете из всех голов икалось, читает послушным детишкам серых сказки на ночь. А Йаг — навевает добрые сны.       Так что я бы, наверное, только воскресил старые верования этих чудиков.       Я скрестил все свои руки на груди и выжидающе уставился на На-Хага. Тот замер и уставился на меня в ответ бараньими глазами. Казалось, будто бы в этот момент он читает внутри какой-то проникновенный монолог или что-то вспоминает. И чего это он такой ошарашенный?       Я тихо хмыкнул про себя. Конечно, его поставила в тупик моя аура. Такой коктейльчик явно не каждый день увидишь, вот он и гадает, пытаясь понять, кто или что перед ним. Ну и пусть гадает, страхолюдина рогатая. Я-то уж точно ему подсказывать не собираюсь.       — Я не знаю, кто ты такой, — наконец произнёс На-Хаг. — Возможно, кто-то из переметнувшихся потомков Ноденса.       — Холодно, — хмыкнул я. И затем запоздало подумал, что технически его можно было бы назвать правым. В конце концов, Лаларту был потомком Ноденса, так что и меня с натяжкой можно таковым посчитать. А вот насчёт переметнувшегося… ну хрен знает, что там я сделал, когда окончательно уничтожил демоническую часть своей души и Тьму в себе. Может быть, в некотором роде так и есть. Я хоть и официально небожитель уже несколько лет, но до сих пор порой не уверен, как там устроена вся эта галиматья. Напридумывают всяких систем, а обычному человеку потом поди разберись…       В любом случае, На-Хагу это всё знать совершенно необязательно. Говорить ему, что он прав? Вот ещё чего. Радовать его я точно не собираюсь, а вот пошинковать на кубики — вполне. Или хотя бы попытаюсь это сделать — разумеется, я не рассчитывал всерьёз на то, чтобы завалить архидемона в одиночку. Мне это удалось один раз прежде, но тогда условия были сильно неравны, причём неравны в мою пользу. Как известно, в доме и стены помогают. А сейчас На-Хаг как раз был у себя дома, и это было уже совсем не в мою пользу. В любом случае, я надеялся хотя бы немного покоцать демона, разозлить его и утомить.       — В Лэнге всегда холодно, — пожал плечами На-Хаг в ответ на мою реплику, очевидно, посчитав, что я неожиданно решил завести светскую беседу о погоде.       У меня аж руки слегка поникли от разочарования. И как я вообще раньше с ними умудрялся прожить? Шуток не понимают, фигуральных выражений — тоже… никто, никто по достоинству не может оценить бритвенно острый ум Олега Бритвы. Тот же Ньярлатхотеп хотя бы иногда смеялся над моими остротами… ну или делал вид, что смеялся, из вежливости… ну или не смеялся вовсе, а просто странно булькал, а мне хотелось верить в то, что это смех.       Как бы то ни было, теперь желание болтать с На-Хагом улетучилось совсем. По правде говоря, я больше отвлекал его, чем просто ёрничал — старался выиграть побольше времени для миледи и её соратников, чем бы они там сейчас ни занимались. Но, по-видимому, На-Хаг тоже особо не горел желанием продолжать наш высокоинтеллектуальный диалог и решил приступить к своему делу. Архидемон резко распахнул пасть и исторг из себя страшной силы вопль, прошедшийся по воздуху, словно ударная волна, практически видимый глазом и сметающий всё на пути… но своей цели этот вопль не успел достигнуть — я сорвался с места, как выпущенная торпеда, и мгновенно ушёл с его траектории. На-Хаг, однако, не собирался так легко отставать и начал вертеть уродливой башкой, пытаясь выжечь меня своим воплем, как Годзилла лазерным лучом. Земля разверзалась под страшной силой этого крика, но меня он достать так и не смог — я оказывался быстрее, значительно быстрее, кувыркаясь в воздухе и выписывая фигуры высшего пилотажа. Совершив очередной пируэт, я подлетел совсем близко к архидемону, на секунду взявшего перерыв, чтобы обдумать дальнейшую тактику, и от души полыхнул в демонскую рожу чем-то, напоминающим белый огонь.       В свою бытность обычным яцхеном я так делать не умел. Да и не знаю даже, мог ли я проделывать такое, будучи уже практически архидемоном. Тогда мой список способностей изрядно расширился, но скорее всего, дыхание огнём в него не входило. К тому же я совсем не уверен, что это простой огонь. Всё-таки теперь я носитель Света, и вполне вероятно, что обычное пламя не заставило бы На-Хага даже почесаться… но сейчас он ощутимо дёрнулся в сторону и с силой замахал крыльями, пытаясь вновь обрести равновесие и явно испытывая нешуточный дискомфорт. Хорошо, хорошо… пусть Свет течёт сквозь тебя, юный падаван…       К сожалению, мой триумф оказался совсем недолгим. Уже в следующий момент На-Хаг пришёл в себя и заорал дурным голосом, кажется, не на шутку разозлившись, что какая-то козявка набралась наглости бросить вызов самому архидемону.       Жаль, он не знает, что мне наглости даже набираться не нужно. Она всегда при мне.       Я метнулся вниз, стремительно уходя от разъярённого демона. На-Хаг в мгновение обернулся огненной кометой, распространяя вокруг себя жар такой силы, что даже мой хитин слегка затрещал от этого пыла. Но ничего, я выдерживал и не такое. Архидемон нёсся за мной всё быстрее и быстрее, ниже и ниже, пока, наконец, почти не догнал меня… и тут я резко затормозил, развернувшись и выставив вперёд все свои когти-лезвия, с бешеной скоростью шинкуя ими воздух перед собой. В следующую долю секунды вместо воздуха на моих когтях оказалась туша демона, которую я деловито принялся купать в дожде лезвий.       На-Хаг, опешив, поумерил своё пламя и издал какой-то сдавленный звук, явно не ожидая встретить настоящий отпор. На мгновение мне даже показалось, что в чёрных, как сама бездна, глазах промелькнуло что-то вроде страха — хигйджайя, они же родные Лэнговские яцхены, навсегда успели прославиться в истории этого мира конченными отморозками, способными зарубить на своём пути практически кого угодно. А На-Хаг, по-видимому, ещё ясно помнил того самого Ноденса — самого свирепого, самого яростного, самого могучего из хигйджайя… и наверняка самого отмороженного из них.       Я чувствовал вновь возросшее сопротивление архидемона, чувствовал, как он буквально распыляет мои мономолекулярные царапки на атомы… но они тут же отрастали вновь, не причиняя мне никакой боли, а ослаблять напор я не намеревался.       Какое-то время мы бешено вращались в воздухе, как сцепившийся клубок конечностей, хвостов и ругательств, и с попеременным успехом в нашей битве вёл то один, то другой. Как я и думал, моих сил, даже увеличенных под влиянием рассеянного вокруг Света, не хватало на то, чтобы причинить сколько-нибудь серьёзный ущерб архидемону. Но и он, с другой стороны, не мог прорваться сквозь ту преграду из бешено шинкующих когтей, что я выставил перед ним, и злобно рычал, явно взбешённый тем, что я мешал ему пройти к его цели — виднеющейся вдали хрупкой светящейся фигурке.       И в один момент его терпение всё-таки лопнуло.       — Я Есмь Древний!!! — бешено взревел На-Хаг, захлёстывая всё вокруг подавляющим душу ужасом.       Чёрт, я почти забыл, что они так могут! Грёбанные архидемоны с их грёбанными чит-кодами! Сознание, сдавленное невыносимой болью, с трудом оправилось от страшного удара демонической силы, и этого мига боли хватило, чтобы заставить меня замереть, на секунду поддавшись страшной ауре, высасывающей само желание жить. Кого-то другого такой удар просто бы смял, скомкал, стёр из самого существования, но меня так легко было не сломить — какие-то мгновения спустя я сбросил наваждение, мотнул головой и вернулся в реальность… но уже было поздно, слишком поздно! С чудовищным воем На-Хаг протаранил меня, отбросив в сторону, и рванул прямо к стоящей спиной Прекраснейшей!       — ИНАННА!!! — отчаянно воскликнул я, бросившись в погоню за архидемоном и размахивая крыльями так, что они превратились в мутный шлейф, висящий в воздухе. Я рвался вперёд изо всех сил, не обращая внимания на остальных демонов и Рыцарей Света, одинаково снося с пути и тех, и других… но не успевал, не мог успеть!       Я беспомощно наблюдал, как На-Хаг вытянул вперёд свои жуткие когтистые лапы, в последний раз взмахнул крыльями…       И словно натолкнулся на невидимую преграду, когда Прекраснейшая обернулась. Я точно так же замер в воздухе на расстоянии от них, нутром чувствуя, что не должен вмешиваться, словно этот приказ каким-то образом исходил от самой богини. Какие-то мгновения продолжалась невидимая борьба — божественно прекрасные очи и пара бездонных чёрных ям встретились взглядом, пытаясь прожечь друг друга своей силой. Но, несмотря на защиту Инанны, На-Хаг упорно продолжал тянуть к ней свои когти… всё ближе и ближе… медленно прорываясь сквозь чудесный ореол неуязвимости, пылающий вокруг богини…       Я вновь дёрнулся вперёд, стряхивая наваждение, чувствуя, что должен что-то сделать, — но я вновь не успел.       Десятая доля секунды!.. Десятая доля секунды оставалась до того, как чудовищные лезвия вонзились бы прямо в неё!..       Но за эту долю секунды всё переменилось.       Лицо Инанны исказилось, словно с него в один миг слезла вся кожа, и обернулось ужасающим черепом, глядевшим прямо на ошарашенного На-Хага. Я дёрнулся в сторону, не в силах смотреть на происходящее, чувствуя, как меня сносит аурой страха и смерти, хлынувшей на эту долю секунду от богини.       — Гнусное создание, как ты смеешь?! — вскричала Инанна совсем иным голосом.       — Не может быть!.. — в исступлении выдавил На-Хаг.       А затем он… умер.       Лицо и аура Инанны вернулись к своей прежней мягкой красоте, не оставляя никакого напоминания о том, что только что сейчас произошло. И только горькие слёзы в глазах Прекраснейшей, блестевшие, как чистейший горный хрусталь, указывали на то, что случившееся было реально.       Я молнией метнулся к объятой горем богине, неслышно оказался рядом с ней и мягко придержал пошатнувшуюся Инанну под локоть. Кошмарность за секунду покинула мои черты, и я почувствовал, как моя рука наполнилась теплом, лежа на такой же тёплой руке богини. Я обнадёживающе посмотрел на казавшуюся такой хрупкой женщину, что ослабела от вселенской печали, наполняющей всё её существо. Прекраснейшая посмотрела на меня в ответ и слабо улыбнулась.       Ей сейчас была особенно нужна дружеская поддержка.