Price tag

      Роксану разбудил стук переставляемой на кухне посуды и едва долетавший до её комнаты запах яичницы. Она накинула халат и проскользнула в ванную, чтобы почистить зубы и умыться. Ополоснув лицо, девушка посмотрела на своё отражение в зеркале. Вчера у неё не было времени даже задуматься о том, что произошло, но сегодня, стоило ей проснуться, реальность навалила всей своей необратимостью.       Пока умывалась, чистила зубы, девушка повторяла, что эта ложь во благо, что, в конце концов, она пошла на сделку с дьяволом ради семьи. Уговоры самой себя оказались не эффективны, и Роксане было всё так же стыдно. Не то чтобы она не врала матери, взять хотя бы тот случай, когда они с Адель сказали своим родителям, что будут ночевать друг у друга, а в итоге отрывались всю ночь на вечеринке у друзей-студентов. Но то было другое дело и по прошествии нескольких лет Рокс поведала матери о той вечеринке, а об этом она не могла рассказать даже своей ближайшей подруге, так как один из пунктов договора гласил: «запрещается всякое обсуждение происходящего между нанимателем и наёмным с третьими лицами». Её собственная мать и Адель как раз были этими третьими лицами, и если матери и без того не стоило ничего знать, то от совета подруги она бы не отказалась.       Стук в дверь заставил Рокс вздрогнуть.       — Рокси, я начинаю думать, что ты утонула, — послышался насмешливый голос мамы из-за двери.       — Уже выхожу, мам.       Подождав, пока мама уйдёт на кухню, Рокс вышла. Как любила говаривать бабушка, перед смертью не надышишься. В детстве Роксана воспринимала эту поговорку буквально и не могла понять, как вообще можно узнать, когда умрёшь, чтоб надышаться, а вот теперь смысл целиком и полностью отражал её нынешнее состояние.       — Рассказывай, — мама встретила Роксану пытливым взглядом, и на секунду девушка даже запаниковала — знает! Но вовремя взяла себя в руки.       — Что рассказывать-то? — Рокс села за стол и взяла кусок хлеба, чтобы разломать на более мелкие кусочки.       — Ты говорила, что искала работу, говорила, что что-то подвернулось, — Ирина многозначительно посмотрела на дочь, поедая кусочек хлеба, обмакнутый в желток.       — А, — Рокс махнула рукой, — да, точно. Я сегодня еду на собеседование, в десять за мной пришлют машину, мне кажется, на этот раз я получу работу.       Мама сощурилась.       — Я не поняла, это уже другая работа? Ты так призрачно рассказываешь о своих поисках, что я уже начинаю путаться.       — Мам, — Роксана улыбнулась матери, — какая разница, если ни одну работу из тех, что я рассказывала, я не получила. Повезёт, и с этой вакансией всё выгорит, буду рассказывать в подробностях. А сейчас не отвлекай, мне надо поесть и собираться.       Ирина покачала головой и наклонилась к тарелке — действительно, какая разница?       Остаток завтрака прошёл в молчании. Роксана поела так быстро, как только могла — время поджимало — выпила кружку горячего чая, едва не ошпарив язык, и пошла собираться. Часы показывали четверть десятого. Решив, что не успеет при всём желании быстро наложить основательный макияж, Рокс воспользовалась BB-кремом, подвела верхнее веко, накрасила ресницы и придала губам красноватый оттенок с помощью прозрачного блеска. Затем одела песочного цвета платье в стиле сафари — прямое, с широким коричневым ремнём и туфлями на среднем каблуке в тон ремню.       Решив, что получилось очень даже не плохо, Рокс кивнула и тут же услышала мелодию своего сотового. Номер на дисплее девушке не был знаком.       — Доброе утро, мадемуазель Шабалина. Это водитель месье Лавесси. Машина ожидает вас у подъезда.       — Бегу, — ответила Рокс, схватила сумку и, кинув в коридоре быстрое «я ушла, мам», вышла из квартиры.       Сердце бешено колотилось. Рокс очень надеялась, что самого Лавесси в машине не будет, ведь он сказал, что приедет именно автомобиль, а не он сам. Набрав воздуха в лёгкие, девушка медленно выдохнула и вышла из подъезда.       У пассажирской двери её ждал мужчина в форме. Лет ему было примерно сорок пять-пятьдесят в уголках глаз и вокруг рта просматривались мимические морщины, из-под форменной кепки выглядывали тронутые сединой виски. Он приветливо улыбался, Роксане даже показалось, что вполне искренне.       — Доброе утро, мадемуазель, — он едва кивнул, — меня зовут Эмильен Русси, я буду вашим водителем следующие два месяца.       Представившись, он открыл дверь, но вместо того чтобы сесть, Рокс протянула руку для пожатия.       — А меня зовут Роксана Шабалина. Можете называть меня Рокс.       Водитель улыбнулся, но ничего не ответил, ожидая, пока девушка наконец займёт своё место. Рокс села в автомобиль и облегчённо выдохнула — Лавесси в машине не было.       — Вам комфортно? — поинтересовался Эмильен, сев за руль.       — Да, вполне, — снова улыбнулась Рокс. — Могу я поинтересоваться, куда мы едем?       — В Пале-Бурбон, там вы встретитесь с месье Лавесси.       Хоть Роксана и была осведомлена о богатстве упомянутой личности, всё равно брови взметнулись вверх. Округ Пале-Бурбон в Париже был всё равно что Уолл Стрит в Нью-Йорке, тут находились офисы самых крупных компаний: располагалась штаб-квартира ЮНЕСКО и Национального собрания, находились такие культурные места, как Гробница Наполеона или Музей Родена рядом с набережной Орсе. Да что там! Главная достопримечательность Парижа — Эйфелева башня находилась именно в этом районе. Достопримечательности Пале-Бурбон было не перечислить, сам Седьмой Округ можно было назвать достопримечательностью, не то, что её, Роксанин, ничем не приметный Менильмонтан, бывший когда-то сельским пригородом.       Занятая своими мыслями, девушка не заметила, как машина въехала на парковку одного из зданий района Пале-Бурбон на проспекте Турвиль. Не успела она открыть рот, чтобы спросить, выходить ли ей, пассажирская дверь отворилась и рядом с ней сел Эсекьель, двумя пальцами расстёгивая нижние пуговицы на пиджаке.       — Здравствуй, Роксана.       Девушка неуверенно кивнула.       — Доброе утро, месье Лавесси.       Впервые со вчерашнего вечера Эсекьель повернулся к девушке лицом.       — Думаю, будет резонно, если ты будешь звать меня по имени, — Эсекьель расстегнул последнюю пуговку на пиджаке и облокотился на спинку сиденья. — В конце концов, если я прикажу произнести моё имя во время оргазма, ты же не будешь говорить «месье Лавесси».       Роксана прикрыла рот рукой, прыснула от смеха и залилась краской стыда одновременно, представляя себе картину. Что ж, у него было чувство юмора, и это ей нравилось, но то, как он спокойно говорил о сексе смущало девушку и выбивало из колеи.       — Куда мы едем? — щёки всё ещё полыхали. Несмотря на то, что Рокс всю ночь готовилась к тому, что сегодня между ними произойдёт, она поняла, что абсолютно не готова к этому, и сейчас, сидя рядом с Эсекьелем в машине, запаниковала.       — Сначала покажу тебе место, куда ты переедешь на ближайшее время, а затем отвезу в ресторан. Ужасно хочется есть, — он окинул девушку оценивающим взглядом. — Ну и ты, конечно, переоденешься.       — Я, — девушка запнулась, не зная, что и ответить, — я не брала с собой ничего.       — Тебе и не нужно, — ответил Лавесси, отворачиваясь к окну.       Рокс начала нервно перебирать пальцы. Он ничего не сказал о сексе, значит его сегодня не будет? Девушка украдкой взглянула на мужчину, надеясь, что её надежды оправдаются. Его внешность казалась ей привлекательной. В его лукавых глазах можно было утонуть, пухлые губы казались мягкими. Сильные руки с длинными пальцами завораживали её. Однозначно он её волновал, даже слишком, но Рокс отнесла это открытие к плюсам. По крайней мере ей будет приятно заниматься с ним сексом. С тем условием, что он не извращенец, конечно, а он именно это и утверждал.       Рокс стала присматриваться к пейзажу за окном, стараясь отбросить мысли о мужчине рядом. Они проехали по проспекту Боске, застряв в небольших пробках в начале и конце улицы, затем выехали на набережную Бранли, увидев издалека Эйфелеву Башню, и пересекли Сену, выехав на проспект Насьон Уни. Проложив мысленно их маршрут, девушка догадалась, что едут они в округ Пасси, не иначе. Такие богатые люди как Эсекьель Лавесси живут именно там. И действительно, через несколько минут они уже ехали по улице Пасси. Мимо взора Роксаны мелькали витрины магазинов, от которых уже рябило в глазах: Sephora, Casa France, Esprit, ElevenParis. В эти магазины девушка могла войти лишь для того, чтобы посмотреть на вещи, но не купить их. Один за другим сменяли друг друга шикарные строения. Девушка была уверена, что в каждом из этих зданий частные коллекции антиквариата не хуже, чем в Лувре. Вскоре машина остановилась у роскошного особняка. Эсекьель вышел первым и помог выйти Рокс, протянув ей руку. Он уверенно зашёл внутрь и остановился у стойки консьержа.       — Эсекьель Лавесси. Могу я попросить ключи от апартаментов, — его вопрос больше был похож на утверждение, и Рокс в который раз удивилась властности его негромкого голоса. Она стояла чуть в стороне и покорно ждала, пока её пригласят идти следом. Лишь только ключи оказались у владельца, он жестом попросил девушку следовать за ним.       У лифта Рокс обернулась и посмотрела на консьержа, мужчину лет тридцати с приятной внешностью, ожидая увидеть упрёк в его глазах, но тот лишь приветливо улыбнулся и отвернулся, чтобы заняться своими делами.       — Зря ты думаешь, что здесь хоть кто-то выкажет тебе своё недовольство, — вдруг проговорил Лавесси, когда лифт начал поднимать их на верхний этаж, — у этих людей контракт не хуже твоего.       — Только спать ни с кем не надо, — ляпнула она, и только произнеся слова поняла, что именно сказала.       — Ну, не факт, — усмехнулся Эсекьель не дав ей оправдаться за оплошность.       Приняв улыбку мужчины за добрый знак, Рокс решила, что лучше будет промолчать и улыбнулась в ответ, увидев, как глаза спутника скользнули по её губам.       Лавесси распахнул двустворчатые двери, ведущие в апартаменты.       — С этого дня ты будешь жить здесь, — констатировал он.       — Жить?! — Рокс удивленно разглядывала роскошную атмосферу. Именно таким, помпезным, но без лишней вычурности, она и представляла себе дом богача.— Но у меня с собой ни вещей, ни даже зубной щётки!       — Всё, что тебе понадобится, здесь есть, — он положил свою огромную руку на хрупкую спину девушки и повёл её в спальню, — тут твои новые вещи, всевозможные гигиенические принадлежности, нижнее белье, косметика. Всё, что нужно для счастья.       Косметика и парфюмерия была аккуратно разложена на косметическом столике, упаковки на ней не было, но коробочки, баночки и бутылочки сверкали глянцевой новизной. Рокс открыла шкаф и увидела аккуратно развешенную одежду — брюки, блузы, платья… Открыла один из ящиков и посмотрела на новое нижнее белье, заполонившее всё его пространство.       — И ты знаешь мой размер? — спросила Рокс, не отрываясь от созерцания обновок.       — Всё, что мне нужно было знать о тебе, включая размер одежды, выдали списком по окончании аукциона.       Девушка обернулась, по привычке слегка подалась пятой точкой назад, тем самым закрыв ящик. Эсекьель стоял, засунув руки в карманы брюк и невозмутимо разглядывал своё приобретение. Простое движение Роксаны не укрылось от его взгляда и, вопреки здравому смыслу, возбудило. Эсекьель восхищённо подумал о том, что впервые в жизни девушка возбуждает его едва ли не мановением руки! Но он прекрасно знал, как утолить свой интерес. Лавесси был уверен — двух месяцев ему хватит, чтобы перегореть.       Он вынул руки из карманов и подошёл к девушке почти вплотную, она замерла, заглядывая ему в глаза. Его рука мелькнула в воздухе и потянулась куда-то за её спину.       — Вот, — Лавесси протянул Рокс какие-то вещи, — переодевайся, поедем в ресторан. Как тебе суши?       — Нравятся, — тихо выдохнула Рокс и взяла из рук мужчины вещи, коснувшись его пальцев кончиками своих.       По телу Эсекьеля словно пробежал ток. Он положил руки на спину девушки, затем медленно переместил их на ягодицы и наклонился, завладевая её губами. Его губы оказались такими мягкими, как Рокс и представляла, он целовал её нежно, без натиска, словно пробуя на вкус. Затем его пальцы напряглись и он прижал её бёдра к своим плотнее, давая почувствовать, как сильно хочет её. Рокс тихо простонала и потёрлась о мужчину бёдрами. Это движение тут же возымело эффект, и Эсекьель начал целовать её более властно, более жёстко.       Когда поцелуй прервался, Рокс почувствовала себя так, словно её выдернули ночью из тёплой постели под проливной осенний дождь. Пришлось ухватиться за дверцу шкафа, чтобы удержаться на ногах.       Эсекьель отметил про себя каждую реакцию Рокс, но не сказал на это ни слова.       — Переодевайся, — хриплым голосом приказал он, и девушка начала медленно расстёгивать платье, обнажая стройное тело. Эсекьель стоял рядом, жадно созерцая открывающееся перед ним зрелище, но не шевелился. Рокс сбросила платье с плеч, дав тому с шорохом опуститься на пол. Затем одела брюки и накинула сверху блузу, едва её руки потянулись к молнии на брюках, Эсекьель оттолкнул их. Он застегнул на ней рубашку, аккуратно просовывая в петли каждую пуговицу, затем застегнул боковую молнию на брюках и отошёл, любуясь.       — Прекрасно, пойдём, сегодня у меня нет времени ни на что, кроме обеда, — Эсекьель развернулся и пошёл к выходу из комнаты, —, а мы и без того потратили большую его часть.       Когда фигура мужчины скрылась за дверью, Рокс наконец выдохнула. Она не могла взять в толк, как незнакомый мужчина мог в одно мгновение свести её с ума, словно знал, в какой момент и куда положить руку, надавить, чтобы она почувствовала волну возбуждения, как никогда прежде. Девушка была уверена, что подобное можно испытать только с горячо любимым и давно знающим тебя человеком, поэтому маленькое происшествие у шкафа вывело её из равновесия.       — Туфли находятся за следующей створкой, — Эсекьель снова появился в дверном проёме, — возьми белые на низком каблуке, и пойдём уже, не то останемся голодными.       Девушка сделала, что было велено, мельком взглянув на себя в зеркало. На ней были белые брюки и небесно-голубая блузка, выгодно оттенявшая цвет её глаз. Видимо, это тоже было в списке Эсекьеля.       Ресторан «Матсури Суши» оказался полупустым. Обеденное время ещё не наступило, и большинство людей были заняты, чтобы находиться тут. Эсекьель провёл Роксану к одному из столиков и со всей галантностью отодвинул для неё стул, сев напротив только тогда, когда девушка кивнула.       — Спасибо, мне удобно.       — Как давно ты живёшь в Париже? — спросил Эсекьель, сделав заказ официанту за них двоих, даже не взглянув на меню.       — Этого не было в списке? — язвительно спросила Рокс. Эсекьель усмехнулся.       — Это не та информация, которая может быть полезна при составлении планов относительно «покупки», — парировал он. Несмотря на то, что он обидно назвал её покупкой, девушка усмехнулась.       — О полезности я как-то не задумалась, — как раз принесли роллы и Рокс отправила один в рот, закрывая глаза от удовольствия.       — Теперь можно не задумываться о полезности, а просто приятно провести время, — ответил Эсекьель. Роксана пожала плечами. — И всё же, как ты здесь оказалась?       — Я была ещё совсем ребёнком и заботы взрослых меня мало интересовали, так что знаю всё лишь со слов мамы. Папа умер, мы остались вдвоём, — Рокс отложила палочки и посмотрела Эсекьелю в глаза. — В те годы как раз можно было найти способ уехать из России, и мама подалась со мной на руках в Париж. Всё было хорошо, у неё была работа с хорошей зарплатой, у меня школа, мама копила деньги на квартиру.       — Почему было не взять кредит? — поинтересовался Лавесси. Рокс пожала плечами.       — Знаешь, когда тебе сызмальства внушают, что все эти капиталистические штучки нужны лишь для того, чтобы управлять людьми, трудно перебороть себя, даже будучи здравомыслящим человеком. Русские с подозрением относились к кредитам. И мама не отличалась от большинства, ей казалось, что надёжнее копить.       — И что же?       — И то, что однажды мама встретила француза. Не знаю, что она в нём нашла, но при встрече мама становилась словно кукла, ну эта, что на ниточках, а он её кукловодом.       — Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, — перебил Роксану Эсекьель, проглатывая очередной ролл, — он обманул мать, украв сбережения?       Рокс, жуя свой обед, утвердительно кивнула и указала палочками на Эсекьеля. Проглотив, девушка продолжила:       — Точно, сказал, что мы все вместе переедем в какую-то сельскую местность, где можно будет заняться овощами и зарабатывать на этом гораздо больше, чем мама получала на тот момент. Он уехал с деньгами, договариваться, сказал, что приедет за нами через пару дней. Но ни через пару дней, ни через пару недель не явился. Мама попыталась восстановиться на работе, но обратно её уже не взяли, место было занято. Тогда-то и начались проблемы. С работой не заладилось, и ей пришлось работать на двух, чтобы мы могли жить более или менее достойно, а я пообещала себе, что больше мать в обиду не дам.       — Вот же бесчеловечная тварь! — в сердцах вымолвил Эсекьель. Рокс свела брови, глядя на собеседника, впервые он проявил какие-то чувства. — Обмануть женщину с ребёнком, оставить ни с чем! Я бы таких самих с голой задницей по миру пускал.       — А разве ты поступаешь не так? — горько усмехнулась Рокс.       — Что ты имеешь ввиду? — удивился Лавесси.       — Все вы, властелины жизни, именно это и делаете, ваша с ним разница лишь в том, что ты не видишь, кого именно обманываешь. А ведь это тоже могут быть несчастные семьи с детьми.       Лицо мужчины стало каменным, снова невозможно было понять, испытывает он хоть какую-нибудь эмоцию.       — Ты путаешь меня с политиком или банкиром, — Эсекьель сложил палочки на деревянную подставку и положил руки по бокам от подставки. — У меня архитектурная фирма, и я никого не обманываю.       — Ну надо же? — притворно удивилась Рокс. — То есть ты ни разу не сносил дома под постройку своих зданий, при этом уплачивая людям меньше, чем они могли выручить, не явись ты со своим разрешением на строительство? Никого насильно не выселял?       — У каждого производства есть свои издержки, — неопределённо ответил Эсекьель на обвинения, — но будь ты богата, ты не говорила бы так, а была бы на моей стороне. Я тоже не самого лучшего мнения о тех, кто живёт на социальные выплаты.       — Интересно какого? И что предосудительного делает эта категория граждан? Пытается не дать нажиться на себе?       — Живёт на мои налоги, ничего при этом не делая.       Роксана лишь хмыкнула в ответ, сочтя за лучшее промолчать. В конце концов, он не был виноват в её или маминых неудачах, а им предстояло провести вместе ещё два месяца.       — Лучше давай поговорим о том, что я скажу матери, съехав с квартиры, да ещё и не прихватив с собой вещичек?       Эсекьель пожал плечами.       — Это же твоя мать, тебе лучше знать, какой лжи она поверит больше.       Посмотрев на часы, мужчина встал из-за стола и подал Роксане руку. Та встала и отправилась следом за ним к машине.       — Сейчас Эмильен отвезёт тебя обратно в особняк. Если он тебе понадобится, то будет свободен примерно через два часа, когда закончит с моими делами.       Рокс кивнула и отвернулась от Эсекьеля, обдумывая, что снова соврать матери.