Дом Сумасшедших

Я вновь прошелся под окнами этого здания, по размерам которое больше походило на  городское управление или еще что-то в таком роде. Больница была сделана из кирпича, который, от возраста, уже успел раскрошиться и потрескаться почти в каждом месте, окна были заслонены металлическими сетками и колючей ржавой проволокой, которая так же опутывала практически все здание. Забор, стоявший тут еще с самого начала постройки, покосился и почти не выполнял должную ему функцию, но весьма дополнял этот образ «устрашающей» психической клиники. Проходя мимо главных дверей я зашел на задний двор, куда обычно выводили больных погулять, чтобы они вконец не забыли, как-же на самом деле выглядит небо и трава. Открыв старую, черную железную дверь, я аккуратно, и даже с некой опаской зашагал по коридору.Из палат доносились крики, вопли, чье-то нечленораздельное бормотание и прочие звуки, характерные для пациентов. Подойдя наконец к дверям небольшой каморки, которая когда-то была кладовой для уток и прочего хлама, я накинул порядком застиранный халат и пошел делать ежедневную перекличку. — Так-с, Мистер Дженкинс, доброго утра вам! Как спалось? — я зашел в палату к одному параноику. Старик Дженкинс был моим самым стары пациентом, за которым я присматривал уже в течении десяти лет. Он совсем обезумел от смерти его любимейшей жены, и в итоге, я взял его под сове крыло, так сказать. -Доброе, Энжела, моя Энжела, моя милая Энжела… Ты опять пришла ко мне! — старик протянул старую и сморщенную руку ко мне, норовя погладить по щеке. -Мистер Дженкинс, я не ваша жена, помните? Мистер МакМерфи, ваш врач! — этот ритуал я повторял ежедневно. Дженкинс никого не узнавал, и во всех видел лицо своей покойной жены, будь то я, или, скажем, прикроватная тумбочка.-Пора делать укол, Сер. Перевернитесь на живот. -Энжела…Мой ангел, где ты? Я же слышу твой голос, моя милая, любимая Энжела…- Я сделал старику укол. Успокоительное всегда действовало на него, и он просто валился на свою тахту, повторяя в очередном приступе имя Энжелы. Я стал ходить дальше по палатам. Стены, голые и с облупившейся краской будто смотрели на меня. У этих есть не только уши, но и глаза. Они наблюдают и следят за тобой, будто ты заключен в их объятиях. Я провел рукой по шершавой и густо немелованной поверхности. И все же я проклял тот день, когда впервые сюда пришел. Это была бог весть сколько лет назад. В те времена я был еще молодым и несмыслящим ничего интерном, ищущий приключений на свою молодую задницу. Поначалу, мне нравилась обстановка в еще более-менее пристойной больнице. При виде трупов в морге, или очередных приступов людей, адреналин бушевал во мне, как цунами на берегу Тихого океана. Но со временем, когда я окончательно свихнулся и остался работать тут, эта эйфория при виде мертвых тел и психов стала исчезать, и в итоге пропала навсегда, превратившись в до боли унылые и скучные будни. Когда работаешь в подобном месте много лет, сам осознаешь, что съезжаешь с привычных катушек. -Мадам Пендрагон? Доброе утро! — Доброе, Том.- Мадам Пендрагон такая же проницательная древность, как и Дженкинс. Лежит она тут уже порядком семи лет, с ОКР и еще кучей разновсяких отклонений. Ее родные сбагрили ее сюда, чтобы не путалась под ногами. У таких, как она, два выхода: либо дом престарелых, либо сумасшедший дом. Если выбирать первое, то самим придется навещать стариков, все еще заботиться о них и все в таком роде, а если в психушку сдал- как в воду канул, нет у тебя больше любимой бабули. Пальцы Мадам отплясывали по столу, они еще помнят светлые времена, когда она садилась за рояль, и играла превосходный джаз в кампании любимых ею людей. — Том? -Да-да, слушаю вас. — Ты видишь? Оно стало больше. Намно-ого больше, чем было вчера! — Что именно, мадам? — Пятно на стене. Убери его, Том! Немедленно! -Там нет пятна мадам! Давайте-ка, лучше, мы с вами ляжем, и выпьем пару голубых пилюль, хорошо? — Опять эта дрянь…- откуда-то из-под стола он выудила стакан и налила воды.- Давай сюда! Я дал ей таблетки, и через несколько минут, она смиренно побрела к кровати. И я снова побрел по больнице. Проходя мимо кабинета главного врача, я остановился чтобы поприветствовать его. — Утро доброе, Мистер Блэк, — я слегка поклонился и прошел в кабинет. — Да, Том, здравствуй. Не хочешь выпить? — от него, насколько помнится, всегда пахло дорогими кубинскими сигарами и крепким ирландским виски. — Но сер, утро ведь еще… — Садись, сейчас можно! -Хорошо, сер. Я покорно умостился на стул рядом с Блэком и выжидающе глянул на него. Ах да, мой мальчик, прости. Виски, или может, чего покрепче? -Ограничусь виски, пожалуй.- Он поправил свою не седеющую рыжую шевелюру и полез в шкаф. Разлив терпкую янтарно-медовую жидкость во стаканам, он закурил ту самую сигару, выдыхая дым практически мне в лицо. -Знаете, сер… Я подумал, может, мне стоит уволиться? -Это еще к чему? — Ну знаете… Мне уже далеко не двадцать пять, да не тридцать, а семьи нет. Да атмосфера тут не фонтан, и сумасшедшие, они.. -Умнейшие люди, мальчик. Они просто окончательно разобрались в жизни, вот и все. Ответили на самые важные вопросы, узнали, в чем смысл жизни. Они знают жизнь получше нас, даже самых знатных психологов и прочих «умнейших»- тут он сделал глубокую затяжку, — философов планеты. А это все их плата за ответы. За все, мальчик, надо платить. — Высока-же у них цена.. — Нисколько. Удостоверившись, что жизнь их полное дерьмо, они имеют полное право сойти с ума. Безумцы всех умней, Том. Они проложили нам пути, по которым мы идем.-он слегка блеснул голубыми глазами и взглянул на меня. — Значит, мне стоит остаться? — Выбирай сам: общество умнейших или же тех, кто готов убить за кусок мясного пирога. И вот что, мальчик. Подумай-ка сам, кто тут еще полоумный… -он подмигнул мне и медленно растворился в воздушном пространстве.