Рубикон

Мисс Рапта выскочила из дома Кванты, будто бы за ней гнались все адские гончие вместе взятые. Глаза девушки полыхали праведным огнем, и она не испытывала ни малейшего желания вступать сейчас в дискуссии. Алексис больше походила на жительницу Четвертого Дистрикта: русые волосы на солнце отливали медью, а оливковая кожа явно отличалась от почти что аристократической бледности жителей Второго. Вот только цвет глаз был ненастоящим: родной болотный (как окрестила его сама девушка) цвет ее раздражал до безумия, поэтому после победы Рапта смело воспользовалась капитолийскими технологиями. Она должна была уже почти шесть лет как быть ментором. Но вот из-за дурного и вспыльчивого нрава пришлось изменить правилам; Дистрикту Два всегда позволяли больше. Алексис вернулась в Капитолий в качестве ментора на 69-х Голодных Играх, но собственные трибуты невероятно ее раздражали, а после победы Четвёртого Дистрикта (в лице ненормальной Кресты) так вообще пропало желание что-то делать. В тот день она сильно сцепилась с довольной Кашмирой, и дело почти дошло до рукоприкладства, пока не появился Брут и одним взглядом не заставил девушку вернуться в апартаменты. Алексис никогда не планировала быть добровольцем на Играх. Она училась весьма посредственно, на базовом уровне владела навыками ближнего боя, но умело обращалась с серпом – любимым оружием. Такой игрушкой и манекенам было легко сносить головы, и рубить всевозможные препятствия. За месяц до Шестьдесят Восьмых Игр основная претендентка пострадала от рук чрезвычайно буйной мисс Рапты. Имена добровольцев до последнего держали в секрете, но слухи в пределах Академии расползались с невероятной скоростью. И когда заносчивая девчонка посмела еще раз открыть рот, чтобы высказать Алексис свое паршивое мнение, то справедливо получила по заслугам. И Рапту бы не тронули (даже похвалили бы), не будь эта пострадавшая главным кандидатом. И поэтому девушка в качестве наказания поехала на Игры. Пройдя экстренный курс подготовки и под давлением со стороны тренеров; они явно не ставили на эту студентку. Но в тот год ей повезло; Маркус, трибут-юноша от Второго, погиб на третий день от заражения крови, и девушке достались его пожитки и оружие. Из альянса в живых еще была барышня из Первого и парень из Четвертого, поэтому именно они вырвали для Рапты победу. Она практически ничего не делала, просто была слишком осмотрительной, а в финале достала серп и весьма быстро разделалась со всеми соперниками. Слишком нетипичная профи. Будто бы не из Дистрикта Два. - Алексис! – слышит девушка, но останавливаться не желает; она прекрасно знает, кому принадлежит этот голос. – Алекс, черт возьми, да постой ты. Алекс! Доминик. Мать-его-Август. Бланшер. Ее заноза в заднице. И еще один недо-ментор. Похоже, их надо было все-таки ставить в команду и желать удачи трибутам. Благо, менторы у Второго не менялись уже больше десяти лет, но никто не жаловался; лучше мудрые учителя, чем психически нестабильные подростки. - Внимаю, - хмуро отвечает девушка, не останавливаясь. – У тебя есть три минуты, а потом я начну бить. Доминик смеется, хватает девушку за локоть и тормозит у чьего-то дома, лениво оглядывая улицу, на которой они оказались одни. - Расслабься, красавица. У тебя сейчас пар пойдет из ушей. - Ох, Бланшер, - победительница вырывает свою руку и слегка скалится, - если ты решил поддержать светскую беседу, то, клянусь, я своим кулаком сейчас заткну твой словестный поток. - Ты как всегда дружелюбна, Алексис, - забавно тянет Доминик и рукой ерошит отросшие волосы. – Куда спешишь? Девушка фыркает, разворачивается и продолжает свой путь к выходу из Деревни Победителей, игнорируя назойливого Ника рядом с собой. Он ее бесил, наверно, больше других победителей. Не сказать, чтобы Рапта завела себе друзей среди триумфаторов, но почему-то именно Бланшер вызывал у нее стойкое чувство раздражения. Алекс нейтрально относилась к старшему поколению в лице Кванты и Ареса (последнего же она вообще побаивалась; чего только стоят его репутация и эти шрамы на лице); практически не пересекалась с Лайм, кивала при встрече Энобарии и любила проводить время с Брутом. Голубки, которые выиграли на Семьдесят Четвертых, ее сначала заинтересовали, но они существовали сами по себе, не желая ни с кем вступать в контакт. А вот Доминика она была готова удушить. Сначала они неплохо общались, можно даже сказать сблизились, но разные характеры не позволяли этим двоим долго находиться в одном и том же помещении: Алексис, словно спичка, мгновенно вспыхивает, а Бланшер предпочитает все сводить в шутку, не желая ссориться. - Как тебе шоу? Кванта была весьма убедительна в своей роли строгого надзирателя. «У нас есть два варианта», «Добровольцы?», - продолжает размышлять вслух Ник, совсем не замечая, как девушка сжала руки в кулаки; как бы действительно не подправила ему лицо. - Кванта устроила фарс, возомнив себя кем-то важным. - Без нее не вышло бы что-то толковое. - Неужели? – Алексис на секунду тормозит, чтобы смерить парня насмешливым взглядом, а потом продолжает свой путь. – Кванта всячески пыталась продвинуть кандидатуры Ван дер Гри и Грэйн. Доминик смеется, немного обгоняет победительницу и поворачивается к ней лицом, таким образом идя спиной вперед. - А за кого бы ты голосовала? - За тебя, дорогой, - кривится девушка, специально плечом задевая Бланшера. – За тебя и Лайм, вот это была бы команда. Парень хохочет громче, и они вместе выходят за пределы деревни. Он даже не знает, зачем увязался за этой неуравновешенной; наверно, потому что они давно не общались. Раньше, когда брату Алекс было совсем плохо, она приходила к нему домой и забывалась рядом беспокойным сном. И тут внезапно его осеняет. - Что-то с Эриасом? Нику на секунду кажется, что Алексис вздрагивает, но девушка тут же отворачивается, не желая показывать эмоции. - Неконтролируемые приступы удушья. – Тихо говорит она, замедляя шаг. – Все началось вчера вечером, он сейчас в больнице. И поэтому тебе наплевать и на Голодные Игры, и на голосование, - мрачно про себя добавляет Бланшер, подстраивая свой шаг под ходьбу девушки. Ее братцу было лет девять от силы, и он уже был весьма слабым ребенком. Семья в нем души не чаяла, но с таким здоровьем в Дистрикте Два достойного занятия ему не найдется. - Ему не стало лучше.. после прошлого раза? – осторожно интересуется парень, стараясь на смотреть на подругу. - Сначала нам показалось, что он пошел на поправку, - бесцветным голосом отвечает девушка, пиная камень. – Но в последний месяц его состояние ухудшилось. И препараты ему уже не помогают так, как раньше. Не знаю, Ник, я правда не хочу это обсуждать. Рапту вновь начала захлестывать беспричинная волна гнева, и девушка даже почувствовала жгучие слезы у себя в глазах. Еще час назад она направляла всю эту злость в сторону Президента и его дурацкого решения, а сейчас вновь столкнулась в реальностью. Алекс невероятно раздражала вся ситуация и собственное бессилие. Младший брат угасал с каждым днем, и даже хваленая капитолийская медицина не могла ничего с этим сделать. - Хочешь, я пойду с тобой? – неожиданно мягко интересуется Доминик, пытаясь проявить хоть каплю сочувствия. - Нет, не надо. Там мои родители, мать вообще не сомкнула глаз с прошлой ночи, поэтому, думаю, ты там будешь лишним. Бланшер кивает и понимает, что для этой семьи Голодные Игры сейчас не самое важное событие. Одно радует – Алексис не отправится на Арену и сможет уделять все время семье. - Ты знаешь, что всегда можешь.. прийти ко мне. Как раньше. – Похоже, это единственное, что он мог предложить. – Мне будет приятно. Алекс лишь горько усмехается и быстрым шагом продолжает спуск к Дистрикту. Доминик не знает, что такое семья. Но когда среди ночи в его кровать забирается вспыльчивая победительница, шипя «Не обольщайся, это еще ничего не значит», то он крепко ее обнимает и чувствует себя действительно дома.