Место заколдованное!

**** - Выпьешь? — Петька сунул флягу, фронтовые сто грамм. - Да не, отец мой говорил: нельзя пить перед боем. - А кто такой твой отец? - В Халхин-Голе воевал. Отставной офицер. - Да выпей, ну в конце концов, — Вася толкал под левый локоть. - Мой, дед говорил: наоборот перед боем надо. - Ну ладно, черт с вами, — Степа взял флягу Пети, открутил крышку и поднес к носу. Резкий запах спирта ударил в ноздри. Помедлив, Степа осушил содержимое одним глотком, тяжело выдохнув. - Ну ты че! Там было двести грамм, — недовольно пробурчал Петя. -Все по позициям! — Кричал комбат, обходя окопы. –Все по позициям! Адреналин запульсировал. Руки вспотели. Солнце зашло за облака, с запада надвигалась огромная серая грозовая туча, сверкавшая молниями. Степа любил грозу в жаркий летний день. Еще маленький, он научился не бояться грозных громов и сверкающих молний. Защищал свою сестру в летние грозы, крепко обняв и шепча ей на ушко приятные слова. Иногда он выезжал на трехколесном велосипеде, в сильный ветер и холодный мокрый дождь. Словно командир воображаемого поезда, он в непогоду преодолевал глубокие лужи и скользкие горки. Стать машинистом поезда было его мечтой. Гудящий паровоз мчится по необъятным простором родной России, во главе машиниста Степана Кульдяйкина. Свист! Взрыв! Земля сотряслась. Степа опомнился. Засвистел в свисток комбат. -Ууураааа! — тысячи ура громогласно проревели. Время замедлилось, все казалось медленным. Наступила пустота. Степан неуклюжа вылез из окопов. Первый бой. Петька и Вася уже бежали впереди, подхватывая: – За Родину! За Сталина! — Ноги не слушались, винтовка стала тяжелее. Сердце выпрыгивало из груди. - Уууурааааа! — крик заглушал свистевшие пули. Немецкие окопы были в пределах видимости, метров семьсот. **** Перед наступлением. - Степ, на что поспорим, что до окопов Фрицов девятьсот метров? - Да не хочу я спорить с тобой. - Иванов, а что, давай поспорим? — уверено сказал Петя. - На три пачки папирос, — на лице Иванова проступила улыбка. - Идет! Я считаю, что до окопав противника восемьсот метров. - Ха! Как вы выяснять собрались, спорщики? — поправив пилотку, Вася занял привычное место отдыха: уютно вырытую яму в стенке окопа, застеленную тканью внутри. - А тут ребята наши, снайперы, разведчики объявились, послушаем мнение третьей стороны! — сказал Иванов. - А пойдем! — махнул рукой Петя. Ребята двинулись верх по окопу, осторожно пригибая головы. - Степ, ты домой хочешь? — спросил Вася, достав папироску и закурив. - Нельзя думать о доме перед боем! — Степа был сам не свой, вглядывался в даль, вел себя странно. - Ну хоть как-то надо отвлечься, а то сидим, кукуем уже месяц и не назад, и не вперед. А тут на тебе! И наступление. Степа не ответил, лишь угрюмо молчал. Правда, это самое угрюмое длительное молчание нарушил капитан нашей роты. - Это что тут за развалка? — недовольно буркнул он. Вася подскочил, став по стойке смирно. Один Степа не отреагировал на появление старого капитана. - Это что за произвол? — капитан прибавил голосу, метая молнии глазами в непослушного Стёпочку- солдата. - Прошу извинить меня, товарищ капитан, задумался! — Степа подскочил по стойке смирно, задрав подбородок. - Почему спим на посту, солдат? — разорался капитан. – Почему на посту один человек? — капитан бросил свой яростный взгляд на Васю, – один человек, который еще и спит. — Молчание. Задул мягкий бриз, рядом зашелестели листья березы. –Лишаетесь сегодняшнего и завтрашнего пайка! Если бы не наступление, наказание было бы суровей. — Старый вояка вынес вердикт. Как раз ребята возвращались в этот момент, что-то радостно обсуждая. - Это еще что за прогулки? — радушно их принял капитан. В руках они несли три банки тушёнки и пачку сигарет. Вопросительный взгляд недоумения скакал то на ребят, то на содержимое в их руках. Молчание. - Произвол! — прокричал капитан. – И перед самым наступлением! Ну засранцы! Все ваше отделение будет наказано! Лишаетесь пойка! — капитан в два широких шага настиг Иванова и Петю. – А это я конфискую! — старый вояка отобрал чей-то подарок и пошел дальше по окопу. - Вот же старый хрен, — недовольно буркнул Иванов. Ребята тяжело плюхнулись на свои места. - Значиться, поспорили мы с Петькой, — сказал Иванов, достав сигарету из «немецкого» портсигара, выманенного на «немецкую» зажигалку, которая была выменяна на хорошие «немецкие сапоги» которые… - Ага! — в подтверждение кивнул Петя, потянувшийся за сигаретой в портсигар Иванова. - Пошли проверять. Оказались мужиками добрыми, понимающими, выслушали наш спор, налили нам. Оказалось, что до окопов семьсот метров, — Иванов достал «немецкую» зажигалку и закурил себе и Пети. - Ага! — гакнул Петр. - А жрачку откуда притащили? — Вася ехидно улыбался, удобно устроившись в своей землянке. - Дак разведчики же мужики добрые, — Иванов затянулся и громко выдохнул дым папиросы, – они нам такие, мол мы тут на пару дней, давай с вами поделимся. Ну мы, давай! - Батя наш небось приказ получил, как можно больше «наказаний» назначить. Правильно, че трупов кормить! — буркнул недовольно Петя. - Петь! Ты че! За такие слова расстрелять могут! Рот закрой! — Иванов отвесил подзатыльник своему другу. **** «Семьсот метров или девятьсот шагов» крутилась мысль в голове. Степа бежал. Где-то совсем рядом упала мина, разбрасывая землю и осколки. Он давно потерял из виду Петю, Васю, Иванова. Свистели пули. Выстрелы со стороны окопов немцев раздавались эхом. А Степа бежал, периодически падал на живот и, перекатываясь по земле, снова вставал и продолжая бежать. **** ¬ — Gott mit uns.- rief der Sergeant. -Gib Patrons — Jemand rief -Wir Unsere fyurer Soldat- schrie Sergeant -Wir ariytsy.- -Schmerzhaft, helfen Sie mir. — Jemand schrie. All explodiert in der Umgebung. Der Wachtmeister nicht verstecken. -In Der Schlacht! — Schrie der Sergeant. **** Немцы с воплями стали выбираться из окопов. Крупнокалиберные пулеметы продолжали стрекотать на фланге. На поле, где небо и земля сливаются в одну полоску, встретились две армии. Завязалась рукопашная схватка. Степа бежал вперед. Потянувшись правой рукой за левое плечо, он обнаружил потерю винтовки. Он потянулся за саперкой, но слишком медленно, заторможено. Sergeant сбил его с ног ударом правой ноги в пах. Sergeant попытался нанести колющий удар, штыком своей винтовки, но Петя набросился на него с голыми руками. Завязалась борьба. Спаситель Степы схватился за винтовку Sergeant-а, но получил резкий удар прикладом. Он опрокинулся на навзничь, злой как собака фриц передернул затвор и выстрелил. Все происходило слишком быстро. Степа не успел встать, когда Sergeant опрокинул Петю на землю. Степа не успел броситься на помощь, когда Sergeant выстрелил в друга. Наш бравый герой бросился на Sergeant-а сбив его с ног корпусом, винтовка вылетела из рук. Завязалась еще одна борьба. Степан лежа сверху, держал левую руку, Sergeant-а, другой рукой он пытался достать саперную лопату. Но правая рука Sergeant-а была свободна, и в борьбе он первый успел дотянуться до ножа в ботинке. Все слишком медленно, Степа. Злой фриц полоснул ножом по открытому горлу Степы. Наш герой опрокинулся на спину, схватившись за горло. Кровь стала заполнять рот и горло, затрудняя дыхание. Он увидел небо, птиц, серые тучи, надвигающиеся с запада. Слух затупился, мир померк. **** На вокзале. - Степа, я буду тебя ждать! — Варя бросилась в объятия Степы, он обнял ее левой рукой, правой придерживая мешок, перекинутый за спину. - Степа, мы будем ждать тебя, — отец с матерью стояли позади Вари, провожая сына. - Поезд отравляется! — подгонял всех старшина. - Степа, ты главное нам пиши! — мама махала белым платком медленно тронувшемуся поезду. - До встречи! — крикнул Степа. «И прощайте», подумал он. В поезде было много народу. Новобранцы, желторотые, так нас называли. Из-за образовавшегося столпотворения, наш герой занял место в тамбуре, кто-то тут даже развалил свои вещи, удобно устроившись. Бренчала гитара: Ивушки, вы ивушки… Тополя зелёные… Что же вы наделали, Вы в любовь поверили? - Эээ, ты чего, место занял, не твой это место, — курносый грузин с сильным акцентом подтолкнул локтем Степу. - Да не трогай его, Шота, — успокоил рядом сидевший, по-видимому друг грузина. У крыльца высокого Встретила ты сокола, Встретила, поверила, На любовь ответила Продолжал бренчать на гитаре цыган. - Тебя как звать? — спросил дружелюбный солдат. - Степа меня зовут, а тебя как? — - Андрей меня зовут, — Андрей указал ладонью на рядом сидевшего на вещмешке грузина. – Это мой друг, Шота. — Грузин заулыбался. - Степа, ты откуда? - Из Виринцов. - А я из Минска, — сказал Андрей. - Я из Источников, — грузин улыбался. - Дайте я сыграю! — другой грузин отнял гитару у цыгана, наградив его затрещиной. Беспорядочно забренчав, он начал орать ахинею: По небу летел ворон, Устал ворон и сел. И на высокий элька сел, Достал кинза ворон, Лисица хитрая собака Пришёл под элька, Лисица сладкий речь такой говорит: «Вах-вах! Какие крылья у тебя! Орлиный глаз какой у тебя! Ворон хитрец, все это слышал… … - Девушка у тыбя есть? — громко спросил Шота, стараясь перекрикнуться образовавшийся шум и гам. - Да, — ответил Степа. - Фото есть? - Да, сейчас, — Степа полез в свой вещмешок. - Вот, — он протянул грузину фотографию своей девушки. -Вай! Вай! Какая красавица! — завыл грузин. На черно-белой фотографии стояла девушка в белом платье. - Женаты? - Да нет, после войны. - Вай! Я после войны на Адлер поеду. Построю дом, виноград растить буду. Мораль басни слушай: Сыр, кинза с друзьями кушай! А если сулугуни есть — Не надо в лес на эльку лезть! **** «Я ощущаю легкость. Словно по облачку паришь. Взгляд в небо. Небо. Какие красивые облака. Я уже ничего не чувствую, ничего не слышу. Какие красивые облака. Дуновение ветра. Богородица! Облака приобрели форму матери пресвятой Богородицы.» **** Детство. - Алена опять в церковь пошла! — ругалась мать. - Да и пускай. Девка правильная, добрая, пущай ходит, — сказал дед, сидевший на печке. - Не надо ей! Фанатики они. Испортят дочку, — возмущалась мать. - Да не трогай ты ее! - Мало этому попу! Надо Жене Димьянову нажаловаться, чтобы сильней поколотил! Стращает нашу молодежь! — ворчала матушка. - Не смей! — закричал дед, соскочив с печки, схватившись за кочергу. Степа наблюдал за скандалом из коридора. - Что же ты делаешь, папа? — в испуге пригнулась мать, закрываясь полотенцем. Дед бросил кочергу на пол возле печки и вернулся обратно на свое место. - Степа! — дедушка позвал внука. В тишине раздались шлепки босых ног. Зарнице потрескавшегося огня, были видны огненно-рыжие Степины веснушки. Матушка не сдвинулась с места, продолжая как бы закрываться полотенцем. - Сбегай за сестрой своей, — сказал дедушка, Степа кивнул. Заря была тихой. Ледяная роса врезалась в босые ноги, изо рта шел пар. И тут и там чирикали и верещали галки, дрозды и ласточки. Деревня уже не спала. Проскофья шла с коромыслом и двумя ведрами, наверно собиралась варить свою знаменитую на всю деревню геркулесовую кашу. - Привет, Степа. - Здравствуйте, Проскофья Ивановна. - Куда идешь? — спросила сонным голосом она. - За сестрой. Антонина Николаевна гнала стадо коров на пастбище. А со стороны Павловых слышался глухой треск - дед Иван рубил дрова. «Кукарееееку!» «Кукарекуууу!» Каждый двор в деревни огласился петушиным пением. Маленькая каменная часовенка, построенная еще до времен гражданской войны, находилась на отшибе деревни. Кто-то ее посещал, а кто-то плевал в сторону часовни. Священник Элеабат был отшельником. С ним никто не разговаривал. Он жил в старой, покосившейся из-за размытой почвы, халупе. Его называли бездельником. Молился и молился, не следил за хозяйством, не ремонтировал дом. Жители, посещавшие богослужения, таскали ему еду, оставляя на пороге дома. Часовенка стояла на возвышенности, отсюда было видно всю деревню и поля, редкие лесополосы на горизонте. Степа нередко забирался разведать, где Женя и Дима. -А Степка дурак! — Варя ехидно выглядывала из-за забора, дразня своего друга. Степа сморщившись продолжил взбираться по крутым ступенькам. -А Степа дурочек! — хихикнула Варя, спрятавшись за забор. Степашка наконец-то взобрался на самый верх, а Вари и след простыл. В церкви уже во всю шло богослужение. Много прихожан еле умещались в маленькой часовенке. Степочка со скрипом открыл дверь и осторожно ее прикрыл. Все прихожане пели молитву. Степа осторожно пробирался, ища сестру. - Слава отцу и сыну, и святому духу, Господу нашему, и во веке веков. Аминь! - Аминь, — все повторили за священником. - Алена! — Степа ухватил свою сестру за локоток. Она была старше на два года, и выше на голову. Степа узнал ее по обёрнутому вокруг головы платку в зеленый горошек, который папа привез из Москвы. - Отстань, — шепотом прошипела Алена. - Пойдем, мама зовет. Священник шел с помазком, вымачивая его в святой воде и обрызгивая людей. Он остановился у Степы, взглянув мальчику в глаза. Минутная пауза заставила растеряться застенчивого мальчугана. Священник окропил помазок и обрызгал им Степу. - Ну что ты ко мне привязался? — Алена отпрянула, прислонившись боком к забору, на территории часовни. - Дедушка сказал. - Ну, блин. Пойдем. -Где я? — Степа шел. Вокруг все было как в тумане, что-то звенело в ушах. Горло резало. Он шел по лужайки травы. Вокруг деревья и белая пелена от яркого солнца. Он остановился, медленно оглядев себя. Форма была вся в спекшейся крови. - Где я? — продолжал он задавать себе один и тот же вопрос и идти. **** Детство. На речку каждый день ходили. Вот встанешь поутру, поможешь матери, отцу, и на речку. Встречались всегда в одном месте: у устья реки, впадавшие в большое озеро. А больше и негде было купаться. Берег камышистый с пиявками, слепнями, ужами, комарами, прячущимися от летнего зноя. -Стееепа! Жееня! — Дима пришел то ли раньше всех, то ли позже. Пляж был пустой. - Хи, хи! А давайте его напугаем! — предложила Даша. - Вы тогда с берега, а я нырну в воду, — шепотом сказал Женя. - Стеепаа! Жееня! — снова крикнул Дима, но никто не откликнулся. - Ну и ладно, сам буду купаться, — сказал он и начал снимать одежду. Тем временем, Женя, как выдра, почти бесшумно нырнул за камышами в воду. Остальные остались в засаде, за высокой травой. - Как мы его напугаем? — спросила Варя. - Нам надо измазаться в грязи, — сообразил Степа. Ничего не подозревающий Дима, нырнул в речку. Поток был не сильным, а речка неширокой. Дима поплыл на другой берег, приметив боковым взглядом, как кто то-то совсем рядом с ним, нырнул под воду. Они любили собираться перед закатом, в старом брошенном сарае и рассказывать страшные истории. Одна из страшных историй была про девочку- утопленницу, которая ныряет и утаскивает детей. Дима запаниковал, вспомнив эту историю. Отчаянно забив руками по поверхности воды и задрыгав ногами, он поплыл обратно на пляж. Но слишком поздно. Женя под водой схватил запаниковавшего горе пловца за ногу. Дима бился в отчаяние, пытаясь высвободиться и крича. - Помогите! — Отпустив ногу, Женя вынырнул и громко засмеялся. Разозленный Дима вышел на берег, замахав своим маленьким кулачком, –Ну погоди Андронов, выйдешь ты из воды, и ударю тебя! - Ладно тебе, Харитонов, пошутил я, — Женя засмеялся, держась на плаву и пуская ртом струи воды. Кусты зашуршали, и кто-то показался. Выражение лица Жени приняло неподдельный ужас, он крикнул Диме: – Беегииии! — Дима обернулся и с громкими воплями бросился в воду. Измазанные в песке и глине, с палками и прочими украшениями природы, похожие на чертей, ребята бросились с дикими воплями на Диму. Дикий вопль обратился в истерический смех. Ребята добежали до воды, хватаясь за животы от смеха. **** Степа продолжал идти и понемногу приходить в себя. Мир был уже не такой нереальный. Слева лес, справа огромное до горизонта поле. - Где это я? — Степа остановился, горло резало резкой болью. Где-то совсем рядом, послышался взрыв мины. Степа зашел в лес. Осторожно продвигаясь по бурелому, он раздвигал ветки елки, чтобы пройти. Раньше он ходил в лес с дедушкой, по грибы, по ягоды. Иногда дедушка брал с собой внука, поохотиться, попутно объясняя, как можно выжить в лесу, какие ягоды можно есть, какие грибы можно готовить и как можно определиться где север, а где юг. «Встретишь медведя в лесу, не убегай. Он тебя догонит. Лезть на дерево бесполезно. Свалит дерево, или залезет за тобой», говорил дедушка. «А что же нужно делать?» - «Как что? Лечь и не сопротивляться, так не больно будет.» Преодолев колючие ветки густой елки, Степа вышел на открытую полянку. Солнечный лучик падал на центр поляны поросшей высокими лепестками травы, ряд белых грибов рос под огромным дубом, образуя целую колонию. Повезет грибнику, который найдет их. Степа прислушался. Где-то шелестели листья, впереди чирикали птицы. **** Впереди за деревьями показалась деревня. Степа осторожно преодолел высокие кусты, всматриваясь в местность. – Деревня похоже живая, — опираясь на палку, он двинул к деревне. Боль была уже не такой невыносимой. Ежиха с ежатами пробегала мимо в неглубокой канавке. Филин приметив Степу, заухал. Наш горе солдат наконец-то вышел под открытое небо. Задрав голову, он попробовал определить, сколько времени пришлось блуждать по лесу. - В полдник было наступление, — в слух рассуждал он. - Меня ранили сразу же. Хм, я лежал бес сознания, — продолжал смотреть на чистое небо. - Судя по солнцу, сейчас полдень?! Рядом что-то упало на землю. Степа оторвал взгляд от неба, удивленно взглянул на убегающею девушку. Девушка уронила корзину, яблоки выкатились на землю. -Видимо я был целые сутки бессознания. — предположил наш герой и зашагал за девушкой. -Деваньки! Трупы ожили! Бегите! Спасайтесь! — убегающая баба как завизжит! Деревенька была не большая. Две дюжины хат или около, углубляющиеся в лес. Хаты простые, давно не ремонтированные. Из-за визга убегающий, на основную тропинку сбежалась целая куча деревенских баб, от млада до велика. Все вооруженные. Кто с топором. Кто с косой. Кто с мотыгой. Грозные, обозленные. Степа молча остановился перед ними, оглядев каждую. -Уходи отсюда нечистая сила! Поганище противное! — буркнула самая старшая и самая мужественная. - О! По -русский говорите, — брякнул Степа. - Оно говорит! — защебетали девоньки, замахав мотыгами тем самым угрожая ожившему трупу. - Живой я! Ранен я. Не видите что- ли? — Степа сплюнул травинку, сорванную по дороге к деревне. - Господи! Такая же рана страшная, — кто-то из деревенских баб в обморок упал. - Ух! Обманывает нечистая сила! Перекрестись! Степа перекрестился. **** А рана воистину была страшной. Степе зеркальце поднесли, большая резаная рана, все запёкшейся крови. - Артерию не задели, — рассуждал Степан. - Бога славь, что дал шанс тебе, — ворчала старая бабка, готовя нитки и иголку. - Э, э! Ты чего? - Зашивать тебе будем. Вот промоем самогоном и зашьем. **** Детство. - А вот и не догонишь! — Алена ехала на велосипеде. Редко она была такой веселой. Степа делал вид, что гнался за ней. - Степа дурачек! — кричала Алена. - А вот и не правда, — надулся он. - А вот и правда! Степа дурак! Она перескочила порог двора, соскочила с велосипеда и побежала в дом. Степа погнался за ней. - Мама! Мама! А Степа обзывает меня дурочкой и задирается! — почти со слезами сестра бросилась к матери, вязавший свитер. Рядом стоял отец. - Степа! — прогрохотал отец, только вбежавшему в дом прозорнику. -Ты почему задираешь сестру? — прикрикнул он. Стёпа стоял молчал, голову повесив. Отец сорвал с пояса солдатский ремень и замахнулся на провинившегося. Стёпа не растерялся и юркнул между ногами своего родителя, побежал к выходу. - Тебя обязательно накажут, — сказала сестра, подкравшись сзади. Они с ребятами иногда лазили к большому дубу. Большой дуб располагался в чистом поле. Здесь находилось тайное место. Никто не должен был знать про это место кроме Степы, Димы, Жени, Вари, Даши и Алены. - Но за что меня наказывать? — угрюмо произнес брат. - Ты меня обидел, — буркнула Алена. - Ну я ведь тебе ничего не сделал, я всего лишь играл с тобой. А теперь мне попадет. Алена села рядом. Вместе они смотрели в поле на горизонт. Небо затянулось серыми дождевыми тучами, заметно похолодало. - Стёпа, извини меня пожалуйста! — Алена со слезами бросилась в объятия своего брата. Он обнял ее, продолжая всматриваться в горизонт. **** Наш солдат открыл глаза. Лежал он на удобной перине. Последний раз дома на такой лежал. Утреннее солнышко светило через низкое окошко рядом и приятно пригревало. - Ты че, во сне бормочешь? — раздался голос престарелой женщины. Бабушка сидела рядом, не сводя взору со Степы. - Сон дивный приснился, — сказал Степа. - Что за сон? - Да как с сестрой время проводил. - Хороший сон. Жить будешь, — сказала старая. - Сколько я проспал? - Хорошо спишь. Крепкий сон, как у младенца. Ты спи, спи, поправляться тебе надо, — и словно по мановению слов, Стёпу снова в сон заклонило. **** Время перемен. Перед войной. - А ты догони! — Варя засалила Стёпу и побежала по узкой тропинке. Степочка, выплюнул сорванную травинку, дав немного форы, погнался за подругой. -Степан Кульдяйкин, а вы меня не догоните! — кричала убегающая Варя, ее длинные волосы, заплетенные в косы, распустились, развиваясь на легком ветерке. Резинка упала в траву рядом с тропкой. Степа остановился, принялся искать резинку. Резинку -то нашел, но объект преследования был утерян. Выпрямившись, вглядевшись, Степа продолжил преследование, всматриваясь в след. А тут трава была примата, значит в лес юркнула. А тут была ветка сломана, значит она там! Осторожно раздвигая веточки густых кустов, Степочка внимательно искал Варю. - Варвара Павловна! Не скроетесь от меня! — крикнул он, безнадежно всматриваясь и выискивая следы. Ну вот, слева послышался хруст ветки. Степа обернулся и увидел затаившиеся Варю. –Кажется, я что-то обронила, — сказала она, расчесывая руками длинные, красивые, шелковистые русые волосы, переброшенные через левое плечо вперед. – Не это? — Степа покрутил в руках резинку для волос, –кажется, оно самое, – появились уголки от улыбки, веснушечные щеки приобрели румянец. Степа шагнул в сторону Вари. Она же стремительно отскочила за широкое дерево. – Ну как же вы Степан Кульдяйкин, забыли? Вам водить! — со звонким смехом она бросилась бежать. Он настиг ее на опушке леса, осторожно повалив на мягкую траву. - Ну Степан! Ну догнал! — с отдышкой произнесла Варя, лежа на спине и глядя на небо. Степа лежал рядом, не меньше запыхавшись и глядя на нее. - Резинка, — в руках он держал ту самую резинку. - Какой вы благородный, Степан! — звонко засмеялась она, глядя уже на него. Ее зеленые глаза блестели в страсти и влюблённости. Он смотрел на нее, не отрываясь. - Варь. Мне нужно тебе сказать кое-что, — произнес Степа. - И что же? — у нее перехватило дыхание. - Мы уезжаем из деревни, — печально сказал он, глядя грустным взглядом. Ее глаза в ту же секунду наполнились слезами, она отвернула взгляд на небо. **** Степа открыл глаза. Все та же старушка сидела рядом с ним. - Что, опять сон? — промолвила она. - Да, — Степа привстал и потер глаза. - Лежи, лежи, внучек! — старушка вскочила со стула, заботливо укладывая раненого солдата. - Сколько я проспал? — спросил он. - Несколько дней, теперь пора тебя откармливать, а то вишь! Исхудал! — хехекнула старушка. - Моя знаменитая, геркулесовая! — в комнату заскочила женщина в перепачканном фартуке. - Тащи! — скомандовала старушка. - Геркулесовая? Была в деревни у нас одна, варила воистину знаменитую геркулесовую, — сказал Степа. - Так и эта ничем не хуже! Хех! — старушка улыбалась в ширь и показались только два зуба, один темно медного цвета, другой золотого. В комнату влетела торопившиеся девушка, белокурые волосы выглядывали из-за платка. В руках у нее был огромный черный казан, из которого поднимался дымок и торчала деревянная поварёшка. - Дай сюда, неуклюжа! Еще уронишь! — рявкнула бабушка. Девушка молча послушалась и ушла. - Вот лезут девки-то, поглядеть на солдата! Хех! Мой солдат! — бабуля опять заулыбалась, снова показав два зуба. - А вы как, бабуля, тут с немцами уживались? — вдруг осенило Степу спросить. -Ты ешь давай. Звиздеть потом будешь. — бабуля зачерпнула поварешкой кашу и приподнесла к Степе. А каша и вправду очень вкусная. Еще не прожевав до конца, он принялся хвалить: - Каша и вправду вкусная, прям как Проскофья Ивановна варила. - Кушай, кушай. - Как ты заметил, без мужиков мы живем. Ты кушай, кушай, я тебе рассказывать буду, — сказала она. - Пришли немцы, тогда в сорок первом. Мужики деревенские к ним на поклон. Ну, а что еще делать? Слыхала я про соседнею деревню, заперли их в амбаре, а амбар сожгли. Ну мы и жили. Был тут маленький гарнизон. Да случай страшный произошел. Немец нашего единственного отпрыска взял и на веревке повесил. Ну наши мужики вилами их и закололи. В партизаны они ушли. Не было у них выбора. Ну, а мы дуры остались. Ну, а куда нам? Тут половина деревни старухи, восьмой десяток. Куда мы старые, ели живые в лес? Молодые девки отказались идти, оставлять матерей. А мужики и не хотели их брать, обоза, да и если всех поймают, всех вместе и порешат. А так надежда есть. Ну и немец снова пришел. Мы молились всю ночь, всей деревней. Конечно, мы понимали, что могут все наши халупки пожечь, а нас в одну ямку присыпать. А как быть? Ладно нас стариков, не жалко. — сморщилась она, рассказывая и синхронна подавая поварешку. Степа пережевывая, внимательно слушал. –Ну, немцы нас вывели на улицы. Мы уже с богом готовы были встретиться. А они заулыбались и говорят такие. «Хде Рушен Партизанин?», ну мы такие, туда и показали на север. Конечно же наши ушли на юго-запад. Ну они поверили и оставили новый гарнизон. — бабушка, сморкнувшись, протерла пальцем по огромного носу, картошкой. - Новый гарнизон, пуще прежнего оказался. Пьянчуги да скотина. Бабеник наших насиловали. Каждый день насиловали. Скатина проклятая! Супостаты! — она кашлянула, переводя дух, –ну мы услышали грохот, взрывы, думаем наши наконец-то пришли. Немецкий гарнизон забеспокоился. Они задергались. Ну мы думаем, дайка нашим поможем! Взялись за вила, топоры и палки. А они и не ожидали! Долгое время послушание, а тут на них с топором и вилами. Хех! Похоронили мы их конечно. Хоть и скотина, но земля терпит, земля вынесет. Похоронили рядом с нашими. Хотя их надо было в одну помойную яму скинуть. Но бог простит, и я прощу. — старушка заулыбалась, своей привычной улыбкой. - А как же наши? — не прожевав, сказал Степа. - Наши? А что-то нету их, наших -то — бабушка не дав прожевать, толкала следующие поварешку. –Степа, ты кушай, кушай, тебе еще спать надо. Рана еще заживает. **** Соловьи пели. Солнышко из окошка пригревало. - Надоела вялятся! — Степа приподнялся с кровати, закружилась голова. Бабушки рядом не было, стул одинока стоял рядом с кроватью. Окно было открыто, задуло летней лесной свежестью. - Как-то тихо, — шёпотом рассуждал про себя Степан, медленно встав с кровати. Голова еще сильнее закружилась, подступила тошнота. На деревянных грубых досках пола, был постелен разноцветный плед, сверху в уголке висела икона Божий Матери. Сделав рывок, раненый солдат сел на кровать, свесив ноги. Комнатка была небольшой, уютной и прибранной. На углу стоял большой старый сундук, обделанный металлическими пластинами. «Пора прогуляться.» подумал Степа, и спрыгнув с высокой кровати, неуклюжа опрокинулся на правое колено. –Даааа, ты прав солдатик, пора прогуляться, — штора раздвинулась и из соседней комнаты зашла женщина в белом платке и красном платье. - Уж спасибо за заботу, — Степа попытался встать, но теряя равновесие, ухватился за кровать. -Лена, — она позвала кого-то, –Степа, погоди, сейчас мы тебе поможем, выведем на свежий воздух. -Сколько я пролежал? -Вторую неделю лечишься, я думала ты считаешь дни, — сказала она с заботливой улыбкой, стоя полубоком. –Лена! -Иду, иду! — послышался красивый молодой голос девушки. - Да как-то не получается считать, все как в тумане! А как же наши? Пришли? - Нет наших, забыли про нас. — огорченно сказала она. - Ой елки! Меня наверно уже дезертиром считают или убитым. В комнату вошла девушка. Распущенные светлые волосы спадали на плечи и грудь. Ели заметные веснушки красовались на приятной улыбке и симпатичных застенчивых чертах лица, а ярко голубые глаза выражали добродушие и простату. На ней были: белая рубашка, длинная серая юбка до ног из пледа. - Бааа! Ты че, наряжалась что ли? - Ну Марина Николаевна! — с упреком ответила Лена. -Ладно! Помоги солдатику встать, выгуляй его, — приказала она. Лена бросилась исполнять. Подперев плечом, она помогла встать Степе на ноги. - Уже заметно лучше! Спасибо! — сказал он и отпрянув от нее, чуть снова не упал, Лена поддержала. - Идем! — ласково сказала она, Степа покраснел из-за стыда. - Ну, ну! Помидоров нам тут еще не хватало. Ты слаб, а рана была смертельной, то что ты сейчас вообще на ногах стоишь, это чудо. Я одного понять не могу, как ты с поля боя дошел с такой раной до нашей деревни, — сказала Марина Николаевна. -Как в тумане. -Стёпачка в тумане! — пошутила Николаевна, Лена хихикнула. –Ладно, шутки шутками, а тебе пора покинуть это пристанище пылищи и бардака. **** - Степа, а ты откуда? — спросила Лена, обхватив рукой раненного солдата, и поддерживая плечом. - Из Москвы. Но родился в Виринцах, — природа здесь была живописной. Яркие лучи солнца пробивались через густые листья берез, дубов, ив, липы, образуя зайчиков на полянах и тропинках. Свежий ветер мягко дул, развеивая волосы Лены. -Расскажи мне о Москве, — они остановились, Степа присел на пень старого дуба, Лена собрала волосы в хвост и обхватила их в маленькую веревочку. - Ну, это большой город, — сказал он, –ты была в больших городах? - Только проездом, в Минске. - Я был в Минске. Красивый город. Но Москва больше. Кремль с высокими стенами, собор. -Я видела на почтовой открытке. – она, снова обхватив Степу, подставив плечо, он тяжело встал. – Тебе нужно больше ходить, — заботливо сказала Лена. -Спасибо. - Виринцы, деревня? -Да, там я родился и рос. -А как вы попали в город? — спросила она. Опираясь на нее, они дальше зашагали по лесной тропинке. - Отец был офицером, сейчас в отставке, он решил, что пора переехать в город. В городе возможностей больше, можно получить образование. - У нас была школа тут. Десять километров. - Что с ней стало? -Так сожгли, вместе с людьми, — печально сказала она. - Я учился в институте. - Здорово, почему бросил учебу и на войну пошел? - Отцу стыдно смотреть в глаза, друзьям стыдно смотреть потом будет, все ушли. - Дурак ты, Степа. — Лена засмеялась. – Война никого не щадит. Мы столько смертей увидели. Мне иногда снятся кошмары, — улыбка на ее лице сменилась на огорченный тон. - На моих глазах погиб друг, Петя. Не знаю уж как с остальными друзьями. - Думаю, что они живы. Давай сменим тему разговора. Я у тебя расспрашивала про Москву. - Тверская улица. Длинная улица, рядом с красной площадью, с очень высокими домами. — Степа изобразил руками высокий дом. – Еще в Москве есть метро. - Что это такое? - Ну, это подземные переходы, подземные станции. -А для чего они? -Поезда ездят, возят людей и очень быстро довозят до других станций. - Мне это сложно представить, — остановившись чтобы перевести дух, она удивленно посмотрела на Степу. – Я в Минске видела поезд. Большой такой, весь в саже, красивый, — Лена руками изобразила круговое движение. – Как такой поместиться под землёй? — Скворец застучал по сосне. Воробьи, дружно зачирикали. - А там большой туннель. Настолько большой, что умещается поезд. - Степа, что-то ты мне какие-то сказки рассказываешь, — она засмеялась. - Да нет же! Правду говорю. - Так, голубки! Хватит прогулок! Марш домой! — Марина Николаевна внезапно появилась за спиной. **** Степа ворочался на кровати, не мог уснуть. Все из головы не входила прогулка с Леной. «Да и странно вообще это! Откуда они знают, как меня зовут?» Степа тяжело перевалил на левый бок к окошку. Луна была слишком низко, где-то далеко выли волки. «Ах! Паспорт, точно!» Степа перевалил на правый бок. Кровать громко скрипела. В комнате было довольно тихо, лишь в соседнем помещение через стенку слышались чьи-то шаги. «Вот поправлюсь и снова на фронт» подумал он и не заметил, как стал проваливаться в страну грез… **** Скандал в доме на Лубянке. - Что ты прицепился к этой Варе? — ругался отец. - А я вот возьму и сбегу! Брошу учебу и уеду в Виринцы! Буду у деда жить! — кричал Степа. - Дурак ты, Степа! — мама бросила полотенце на кухонный гарнитур. - Тебе мало того, что ты каждое лето туда ездишь? — скандал с родителями был в самом разгаре. Алена тихонько сидела в соседней комнате и слушала. - Ты послушай своего отца! — матушка перешла на басовый тон, –мало тебе что -ли баб здесь? Мы живем в большом городе! Степа сидел за кухонным столом, голову повесив. - Околдовала она! — крикнула мать. - Ты только подумай! Кому так везет? Ну у тебя все есть! Из дыры уехали! По учёбе пристроили! У тебя есть возможность развиваться, получить профессию, — отец схватился за голову. - Я уже все сказал! Убегу и все! — Степа подскочил со своего места и рванул на лестничную площадку, громко хлопнув дверью. - Вот Люба, скажи мне! Я напрасно старался? — отец строгий человек, ветеран войны, командир в высоком звание: сидел в отчаяние, схватившись за голову. - Мало мы его пороли! Да и сейчас надо выдрать как Сидорову козу! — негодовала мать. - Люба, я прошел через огонь и воду, чтобы получить эту квартиру в Москве. Ты не представляешь, как тяжело было пристроить Степу в институт! И он хочет вернуться в деревню? В эту дыру? - Ты офицер! Ты бывший солдат! Муж! Я ни видела тебя таким размазанным! Возьми себя в руки, ты же мужчина! Вот и поговори с ним как мужчина с мужчиной. Выбей с него эту бабскую дурь! - Это наш сын! Ты запрешь его? И как долго ты его будешь держать в заперти? Потом он и действительно убежит в деревню. -Так выдери его! — в неистовстве крикнула Любовь Федоровна. -Нет, это невыход из ситуации, — сказал он, о чем-то задумавшись. -Саша, где твое мужское слово? -Ты только вспомни нас в молодости. Мы не также поступали? Наперекор родителям. Наперекор их упрекам. -Единственный выход из этой ситуации, это применить силу! Показать кто тут главный. Я каждый день буду его водить в институт и забирать! Никуда он не убежит! -Люба, Люба, ты меня даже не слышишь. -Я сказала! Иди и поговори с ним! — она прикрикнула на мужа. -Не ори на меня! — Александр Андреевич крикнул на нее в ответ, резко встав со стула. Образовалась длительная пауза. Любовь Федоровна тихонько стояла в стороне и плакала. -Знаю я выход из ситуации, — сказал он. Она не отреагировала, принялась мыть посуду, сделав вид, что ей все ровно. -Мы Стопрыгиных, сюда в Москву переправим, — медленно как бы обдумывая каждое слово, сказал Александр Андреевич. Люба нарочно уронила тарелку в раковину. Посуда громко стукнулась, расколовшись пополам. -Как ты себе это представляешь? — разжёвывая каждое слово произнесла она. -Да как, как! Помогли первый раз, помогут и второй! — сказал он, дернув плечами. -Ты может и всю деревню перетащишь сюда? Нам нереально повезло. Это благодаря тому, что ты офицер. Ты не боишься все потерять? - Да ничего мы не потеряем. Завтра напишу телеграмму, предложу им переехать. Поселим в обычной коммуналки. Варю пристроим в институт к нашему олуху. Будут вместе учиться. **** Дни шли. Степу откармливали кашей и периодически выгуливали. Лена каждый раз помогала раненому солдату, проводила с ним время. - Тебе больше не сняться сны про прошлое? — спросила она. Степа уже не опирался на Лену, шел свободно. -Что-то последнее время, не снились. - Тебя очень сильно связывает прошлое, — мягко сказала она, идя рядом. - Иногда я даже скучаю по этим снам. - Наша сновидица говорила, что человеку могут сниться страхи, или его сильные желания. -Наверно я хочу домой. — -Когда ты поправишься, ты поедешь домой? — она посмотрела на Степу, ласково заулыбалась. -Войну никто не отменял, я вернусь на фронт. - Почему? -Долг мужчины, долг перед родителями, долг перед родиной. - А если тебя убьют? - Значит отдал долг. - Но у твоих родителей будет горе. У твоей невесты будет горе. Разве ты им должен? Разве ты должен кому-либо на этом свете? -Откуда ты знаешь, что у меня невеста? — Степа удивленно взглянул на Лену. Она лишь пожала плечами и удивленно приподняв свои красивые светлые брови, ответила: –Догадка. -Какие вы тут все догадливые! — с сарказмом сказал Степа. – Про мое имя тоже догадались? Я думал по паспорту узнали, но я-то паспорт в окопе оставил, перед наступлением. - А ты во сне бормотал. -Прямо и бормотал. «Смотрите я Степа. Меня зовут Степа»? - Наверно. Мне рассказали, — она хихикнула. Дальше они молча шли по лесной тропинке. Кролик перебежал тропинку. И тут и там валялись шишки сосен. -Останься здесь, — сказала Лена. Степан в недоумении и ошарашено посмотрел на нее. –Останься здесь. Хорошо тут. Никто нас тут не побеспокоит. Мы тут хорошо живем. Глухой это лес. Да и забыли все про нас. — Он не ответил. Дальше они шли до деревни в тишине. **** По приходу в дом, Степа бросился собираться. Солнце уже давно село, полная луна светила в окошко. Бросив вещь мешок на кровать, он стал собирать необходимые вещи. -Куда собрался? — за спиной послышался строгий голос Марины Николаевной. -Пора мне Марина Николаевна. Окреп я. Мои друзья гибнут на фронте. Я должен на фронт пойти, родину защищать. -Дурак ты, Степа. Живешь иллюзиями о каком-то долги. -Я благодарен вам, но я не живу никакими иллюзиями, не нужно мне нравоучение, взрослый уже давно, своя голова на плечах, — Степа старался сдержать раздражение. - В том то и вся проблема, что своя голова на плечах, так она дурная. Ну правда и не буду я тебя тут учить ничем, действительно взрослый мальчик. Но просто так, я тебя не отпущу. Слаб ты еще. И пока останешься, а благодарности твоей словесной нам мало. Ты уж не серчай на нас, но зима не за горами и урожай собрать надо. А то помрем мы все с голоду. Раз считаешь, что окреп, ранний подъем и в поле, поможешь нам. — Марина, объяснялась спокойным тоном, в темноте помещения и при лунных лучах, проникавших через маленькое оконце, были видны лишь ее ноги. -Ну раз вы меня спасли, то я вам помогу, тогда я останусь на две недели, — улыбнувшись сказал Степа. - У тебя красивая улыбка, Степан. — Громко хикнула Марина Николаевна и пожелав доброй ночи, вышла из комнаты. Сняв портки Степа лег на кровать. **** На вокзале. Она вышла из поезда, в красном платке и сером женском пальто. Позади нее стояли сумки и большие пакеты, которые ей помогли выгрузить кондукторы. Степа бросился в объятия. Варя, застеснявшиеся родителей, впала в ступор, встретив влюбленного улыбкой и легким румянцем на щёчках. Александр стоял рядом со своей супругой, и улыбался. Память молодости нахлынула на него, вызывая только положительные эмоции. -Рад? — с упреком сказала Люба. -Себя вспомнил, — сказал он. -Ты потом будешь жалеть, о том, что тогда не отстегал этого мерзавца ремнем! **** -Кукарику! Кууууукареееееку! — в деревни был один петух, и самый горластый. Степочка открыл глаза, уже светало. Веки словно налились свинцом, проснуться было тяжело. -Подъем, солдат! — Марина Николаевна выглянула из-за занавески, –труба завет! Степа тяжело встал с кровати. –К хорошему быстро привыкаешь, — сказал он, натягивая портки. -То-то я вижу, а то привык вставать поздним днем, — ворчала она за занавеской. -Я-то сам деревенский и тоже вставал рано утром. -А мы раньше тут встаем, — сказала она вызывающим на спор голосом. -Да я и не спорю. Аж ели глаза открыл. -Давай солдатик, бабаньки уже давно в поле. -Да встаю, встаю! — Степа подошел к ведру, зачерпнув чашкой ледяную воду, окатился себя с головы до пояса. –Фух! — выдухнул он. На пороге дома наш трудяга потянулся, достав руками до потолка. На улице было свежо. Птицы щебетали во всю, скворец долбил дуб. Утренняя роса смочила солдатские сапоги. Марина шла за Степой по узкой тропинке. -Люблю я такие летние деньки, — послышался ее голос за спиной. -Я, когда в деревни жил, помогал маме каждое утро. Раньше у нас стада десять голов было, вот вставали по утру и вели на пастбище. С дедом шли пасти коров. -Ну, наша стадо немцы забили. Там всего три коровы было. Мурка, Нюрка, Ирка. Старые клячи. Но молоко отменное приносили. И простокваша из этого молока выходила, мммм. -А наша простокваша слишком кислая, какая-то получалась. — Степа сморщил лицо. –Даже сейчас вспоминаю аж кислятина во рту. -Хорошие у тебя воображение, Степан, — с ноткой сарказма сказала Марина. -Настолько хорошие, что иногда перед сном представляю, как стою на вокзале в Москве. Родители меня встречают радостные и невеста. -Ох, у тебя есть невеста, — послышался за спиной ее удивленный тон. -Дааа, вот жду встречи с ней, скучаю. **** В доме на Лубянке. -Это ты во всем виноват! — кричала мать. –Это ты ему дал повод! — очередная тарелка разбилась о пол. Алена сидела в своей комнате и слушала. - Если хочет служить, пусть идет служит! — кричал в ответ отец. Их голоса эхом разносились по всему дому. -Ты с ума сошел?! Ты чокнутый. Его убьют на фронте! -Я позаботился о том, чтобы его отправили в тыл. -А если тыл разбомбят? — кричала она. -Разбомбят? — удивленное ответил он. -Да! Разбомбят! Ну там, самолет. Или как это называется… Артиллерия! -Нечего с ним не будет! Хочет служить! Пусть служит! Люба тяжело повалилась на пол. –Ох! Устала я. Волноваться устала. Переживать устала. -Так ты и не волнуйся, — сказал Александр. -Легко тебе говорить. Ты всегда все пускал на самотек. Убьют нашего сына! - Люба заревела. –Убьют нашего родименького! — вскричала она. Александр поставил пепельницу на кухонный стол, достал папиросу, зажигалку, и прикурил сигарету. - Не ори. Соседей разбудишь,— выдохнув густой дым, буркнул Саша. Дверь в комнату Алены со скрипом приоткрылась. –Мамочка, не плачь! — дочка бросилась к громко рыдавшей маме. -Завтра военкомат. Определяет его писарем в штаб, да и дела с концом. — сказал Саша, затушив сигарету в пепельнице. **** Степа споткнулся, чуть не опрокинувшись вперед. Марина громко загоготала. –Мечтаешь много, Степа. Думаешь много о прошлом. А я тут тебе рассказываю, а ты оказывается меня не слушаешь, — недовольно буркнула она. -Нет! Нет! Я вас слушаю. -О чем я только что говорила? — они остановились, Степа посмотрел на Марину, а та вытянула улыбку. -Эмм, нуу, нуу… — протянул он, пытаясь вспомнить, о чем она только что говорила. -Ну? — засмеялась она. -Хорошо, я вас не слушал. Я задумался, — начал оправдываться наш горе солдат. -Такое бывает. Не зацикливайся. Идем, — спокойным тоном сказала Марина, и они дальше пошли по узкой тропинке. -Поле у нас маленькое, — сказала она. Они вышли на опушку леса. Огромное поле расстилалось до другой стороны леса. — Поле наше окружено глухим лесом. Раньше мы это место называли «золотая полянка». Весной оно действительно превращается в золотую поляну, когда начинают цвести одуванчики. В прошлом году мы начали возделывать тут землю. И немцев кормили, и себя кормили. - Прям чудо какое-то, — удивлённо воскликнул Степа. -Ну чудо, не чудо. Голоду мы не знаем. Картошка. Кабачки. Капуста. В поле уже вовсю шла работа. Деревенские с платками, голыми руками выкапывали картошку, пропалывали сорняки, сажали новую картошку. -А самолеты? Немцы же тут небось летают, — спросил он. -Ну, летают. Но не бомбят. Приказ у них. Мы не только деревенский гарнизон кормили. Мы тут все близлежащие войска кормили. Генерал нам какой-то приехал немецкий. Важный такой крендель. Мы его борщам накормили, что он аж гудкать за столом начал. Ну, а что нам оставалось делать? Так мы выживали. -Когда наши придут, не говори им, что врагов кормили. А то спалят вашу деревеньку, — Степа удивленный снял пилотку. -Да не дура, знаю я. Работа шла во всю. Марина и Степа, прошлись к грядкам с картошкой, по пути встретили Лену. –Здрасте, здрасте, — сказала она. Степа промолчал, сунув руки в карман. -И тебе привет, — Марина подхватила травинку, сунув в рот. Лена с старой лопатой, белым платком на голове и испачканном фартуке, подошла к ним. -Подкрепление к нам привели, — сказала она, улыбаясь, глядя на Степу. -А то, — улыбкой ответила Марина. -Ну, солдатик! Готов к труду и обороне? — Лена сунула лопату Степе. -Готов! — он же, с хмурившись, взял лопату и направился к грядкам. -Что это с ним? — спросила Марина. -После того как я ему предложила остаться, он сам не свой, — развела руками Лена. -Глупая! Все испортишь! **** Мытищинский призывной пункт. - Значит служить хотите, Степан Александрович Кульдяйкин, — важный такой офицер сидел за широким столом, с важным видом. -Так точно! — ответил Степа, в по стойке смирно, грудь колесом, подбородок к потолку. -Степа, а ты что такой хитрожопый? — засмеялся начальник военкомата. Наш новобранец удивленно взглянул на него. -Сынок, ты даже не представляешь, что такое война. — тут же сердитым тоном сказал он. –Родители тебе добра желают, они любят тебя. Отец твой между прочим рискует, прикрывая тебя. — тем же строгим тоном продолжил он. -Я хочу служить и защищать Родину! — упрямо твердил Степа. -Эх, бестолочь! Но ты это хитро продумал, зная положение своего отца и то, что он предупредит местные военкоматы. Смекалку я уважаю. Но Степа, я даю тебе шанс. Ты можешь еще вернуться домой, продолжить учебу и этого разговора не было. -Я хочу служить, защищать Родину! — еще уверенней повторил упрямый новобранец. -По щучьему велению, как говориться. Пойдешь на фронт, но сначала в учебку, из ружья для начала научись стрелять. **** Работа была однообразной, тяжелой. К полудню, летние солнце начинало нещадно жарить. Но Степа работал в седьмом поту, дабы отблагодарить, как следует. -Видно, ты уже работал в поле, — сказала Лена. Она отчищала грядки с морковкой, от сорняков и мелких травинок. -Да не особо, — немногословно ответил он, взмахами лопаты выкапывая картошку. Лена выпрямилась и посмотрела на Степу. Он ощутил ее взгляд на себе и обернулся. -Последние три дня, ты почти ни с кем не разговариваешь. Даже игнорируешь, или отвечаешь немногословно. — в ее тоне слышалась поколебимость, может от обиды, может от чего-то еще. -Я обратил внимание, что не одной, даже проселочной дороги, которая вела бы к деревне, тут нет, — он посмотрел на нее. Она ответил лишь молчанием, и посмотрев на запад, принялась снова дергать сорняки. -Без окон, без дверей, полно горница людей, — промолвил он, взмахом лопаты, отправив очередную горсть земли в сторону. -Просто мы тут так живем, — полу тихим голосом сказала она. - Лена, ты умеешь читать? - Да, училась в школе до 4 класса, там научили. –-Читала, Николай Васильевич Гоголь, Заколдованное место? -Нет! — ответила она, посмотрев на работающего Степу. -Вот и ваше место, какое-то заколдованное, надеюсь, что ваша деревня не нечистая сила. — С иронией сказал он. -Да нет, мы молимся каждый день, целой деревней. Собираемся в банном домике, ставим иконки и молимся. -Лена, я не верю в бога, — угрюма сказал Степа. -Никто и не заставляет тебя поверить в него, ты что-то сказал про нашу деревню, вот я тебе и ответила, –она воспрянув положила руки на бедра, разозлено взглянула на Степу. -Я не верю в чудеса. - А я верю! И даже видела одно. -И какое же? -В ночном небе, — ответила она. -Что же? -Яркие полосы падали на землю. - Это не чудо, а астрологическое явление,, — фыркнул Степа, скидывая очередную картошку в ведро. **** А небо тут действительно волшебное! Тысячи кузнечиков стрекотали, дополняя аккомпанемент ночное пение соловья, зарянки и синицы. Степа прилег на солому, запрокинув голову. Миллиарды звезд светились, освещая небосвод, Млечный путь проходил ровно по небу. -Вот чудо! — удивленно воскликнул он. Падающая звезда пронеслась по небу, яркой стрелой. Миллиарды и миллиарды ярких звезд пестрили на ночном небе. Темные кроны деревьев тянулись к этим звездам. -А ты тут, — раздался голос Марины Николаевной. Степа подскочил от неожиданности. Она залилась звонким истинно деревенским смехом. -Я сюда тоже иногда прихожу. Посмотреть на небо. На эти яркие гирлянды. -Звезды. — -Да, я знаю, мы тут не настолько не образованные, — она прильнула к сену, рядом со Степой. -Я учился до 6 класса, — сказал Степа. - А у нас учили до 9 класса. Но в деревни жизнь тяжелая, поэтому многие бросали. Работать в поле нужно. Пасти скот. Хлопотать по хозяйству. - Да, это знакомо. У нас одна школа на десять деревень была. - Так и у нас, одна на десять, и то ее спалили. Вот я закончила 10 классов. Это еще до революции было. Кстати это поле, выручило деревню от голода и во время гражданской войны. - У меня отец в отряде красных был, ему тогда было почти как мне годов. -Решил пойти по стопам отца. Ты хочешь, чтобы он тобой гордился? -Да, я не хочу быть не достойным, я хочу совершить подвиг! — Степа запылал эмоциями. -И доблестно погибнуть. -Если суждено, то и погибнуть,— сказал он. -Удивительный ты человек, Степа. Ты чуть не погиб, ты ели выжил. И по-прежнему рвешься в бой. После смертельных ран, люди, которые выживали, умеряли свой пыл. Я не перестаю удивляться. Ты же не веришь в бога и чудо. -Да не верю. -А почему говоришь про судьбу? — язвительно спросила она. Он промолчал, лишь продолжив смотреть на звезды. -Ленка втюрилась в тебя, — внезапно она нарушила образовавшеюся ночную тишину. Степачка растерялся, не зная, что и ответить. -Ты с ней помягче, что ли. Любое неосторожное слово, может причинить боль, любая шутка. Мы тут все деревенские, но сердца наши мягкие, добрые. — Он продолжал молчать, наверно покраснел. -Ладно солдатик наш, рвущийся герой, пошли! Банька уже готова. **** -Ух запарили, так запарили! — оценил наш герой, жар аж кости сводил, маленькая комнатка, оборудованная под банные процедуры, заполнилась горячим паром. Степа зачерпнул стальным ковшом воды и плеснул на раскаленные плиты. Ледяная вода зашипела, стремительно испаряясь. Он постучал кулаком по деревянном стене, крикнув. -Эгегей! Подбавьте там! — и снова зачерпнув воды, плеснул на раскаленные черные от сажи плиты. Он сел. Лавка обжигала, пот лился ручьем. Невыносимый пар выпаривал всю заразу, все болячки. Степачка увлекся и вошел в банный «экстаз». Ему то деревенскому, не знать бани! Бабуля, та самая которая выхаживала нашего раненного героя, подбрасывала липовых дров, да приговаривала. –Сча еще подкину внучек ты мой, сча еще поджарю, — дабы угодить ему. Огонь яростно пылал, нагревая печку. -Фууух! — голова закружилась. И с криками –Ааа! — Степан вылетел на улицу. Пар буквально валил, в мгновение образовав густой туман вокруг него. Бабушка, ошарашенная обернулась и сказала. –Что-то ты какой-то хиленький, я только разогревать начала. Из адской парилки в полночную ночную свежесть, прохладный воздух впивался в каждую клетку тела. А рядом стоял заранее заготовленный большой таз с холодной водой. Он схватился за таз и опрокинул содержимое на себя, с головы до ног. Баный экстаз. Где-то совсем рядом послышался девчачий смех. Степа пришел в себя, сообразив, что стоит ногой на свету, падающего из открытого проема двери баньки. -Ой, зрение уже не то, что-то, — проворчала бабка. **** Кульдяйкин проснулся с утра пораньше, привел себя в порядок и на поле. А на поле девоньки деревенские уже трудились, как он не старался встать раньше всех, каждый раз приходил работать на поле последним. Сегодня было как-то по-особенному жарко. Солнце не достигло полудня, а уже пригревало. Степан взял лопату и бросил в тележку с навозом. -Удобрять сейчас будешь? — спросила Марина Николаевна. На ее лице, как и всегда проступала улыбка. -Да! Не легкая эта работа, да и вообще вспахивания земле, не бабское это дело! -Иж какой! — засмеялась она, –ладно, иди давай, — она вернулась к своей работе. Степа нагрузил навоз в ведро и отправился к грядкам. -Эй, солдатик, тут удобрить землю надо, — одна из деревенских, подманила рукой Степу. Грядки были вспаханы, действительно оставалось только удобрить. Он приступился за работу. Небо голубое-преголубое. Солнце в зените, нещадно палит, после длительных взмахов лопаты, руки налились свинцом, вся солдафонка промокла от пота, прилипая к телу и даже половина грядок было не удобрено, день обещал быть прогрессивным. -Добро поработал, добро! — оценила деревенская. -А то! — радостно подхватила Лена, –Степа у нас молодец. -Уж не думал, что мне это так нравится, — сказал Степа, таща очередное ведро с навозом. -Нравится, что? Навоз таскать? — хихикнула Лена, деревенские подхватили громкий гогот смеха, на отдыхе наблюдавшие за его работой. -И это тоже, — Степа достиг намеченного сектора, поставил ведро и выдохнув вытер пот со лба. -Ну молодец, молодец, хорошо нам помогаешь, — снова стала хвалить Лена, –видимо так убежать от нас скорее хочешь, что стараешься как можно быстрее сделать свою работу, — ее похвальный тон изменился на саркастический. -А это кстати называется, сарказм. Нет, я привык делать тщательно. Стараться делать на максимально, для того чтобы был качественный результат, — ответил он, оперившись на лопату. -Не знаю, что у тебя там сарказм, но спасибо, — улыбнулась она. -Не у меня сарказм был, а у тебя. А что, не хочешь, чтобы я уходил? — заулыбался Степа. -Лукавить не буду. Нет, не хочу, чтобы ты уходил, — уверенно ответила она, деревенские в один голос загудели, –Уууууу! — и засмеялись. -Война идет. Не могу я родину бросить,— было начал Степа оправдывать свой уход, Лена хлопнула ладошкой по ноги, возмущенно воскликнув. -Ну, опять двадцать пять! Что ты заладил о своей войне! Закончиться она, твоя война, дальше как долг пойдешь отдавать? -Она еще не закончилась,— -Вот взбрели тебе какие-то мысли, постоянно тебя преследующие. И ходит, и повторяет их, — продолжала она возмущаться. -Так кто же немца остановит? — начал злиться Степа, –кто же его остановит, как не мы? — почти кричал он. -Ну ты то точно остановишь! Достаточно на фронте таких как ты, они и остановят! — почти кричала в ответ Лена. -Да, о чем ты говоришь? Если все так начнут рассуждать, некому будет дом защищать. — на них все вокруг обратили внимания. Они, оба замолчали. Солнце медленно клонилось на запад, работа была почти завершена, многие уже давно оставили поля, ушли по своим заботам и делам. -Ой Степа молодец какой! — и снова хвалила Лена. Весь измазанный, грязный он продолжал наполнять траншейки навозом и мешать с землей. -Для вас стараюсь. Хочу, чтобы у вас все было хорошо, что бы не голодали, жили хорошо, — сказал он. -Да, спасибо тебе. Степа я хочу тебе кое-что сегодня показать, — сказала она. -Что же? — недоверчивым тоном спросил он. -Сегодня в сумерки, когда солнце взойдёт за горизонт, встретимся за старым амбаром, и я тебе все расскажу, — сказала она, облокачиваясь от усталости на локоток. -Ну, хорошо. Солнце село, небо налилось алыми облаками, наступила легкая прохлада. Они встретились за старым амбаром. -Ну чего ты хотела мне показать? — спросил он. Она стояла перед ним, видно долго прихорашивалась, в разузорной юбке и шитом платье, светло песочного цвета. -А ты иди за мной, — поманила она. Они вышли на тропинку и отправились в сторону поля. -К чему все это? — настороженно спросил он. Тут будто ее вид поменялся, она более опечалилась, как будто копьем ткнули. -Да ни к чему, прогулка, — немного расстроенным голосом сказала она. -Ну раз прогулка, то пойдем, — и они пошли неспеша, медленным шагом. До поля они шли и почти все время молчали. Она заговорила первая. -Люблю такие вечерние прогулки. -Я иногда скучаю по природе, хотя в Москве много парков, много зелени, частенько я со своей невестой прогуливался в таких местах. Но это уже не та природа. На слове «невестой» Лена почувствовала укол ревности. -Мои братья ездили в города. И рассказывали про них. Про распорядки городских жителей. Даже и не знаю, смогла бы я жить в городе. Тут спокойствие. Тут кажется, что время останавливается. - А в каких городах бывали твои братья? — спросил Степа. -Минск, Брянск, Орел, Брест, Киев. -Ого, да во многих, — удивился он. -Да, они урожай везли торговать. Продадут весь урожай, купят инструментов, скотину и обратно. Они вышли на поле. Уже стремительно темнело. Кузнечики включали свое ночное исполнение, где-то рядом заухала сова. -Я тебе хотела тут показать кое-что. Но нам нужно дождаться, когда полностью стемнеет,— застенчиво сказала она. -Ты мне небо что -ли ночное хочешь показать? — с улыбкой спросил он. -Да! — засмеялась она, –так ты уже был здесь! -Ага. -Ты не хочешь остаться? -Да, давай останемся. -Ты хочешь вернуться в родной дом? Там, где-ты родился? — спросила она. -Да, иногда думаю об этом часто. Но я больше бы хотел путешествовать. -А я даже не представляю себе дальние страны,— сказала она. -А у нас в институте была дисциплина география. -Дак, я знаю, что земля круглая, и что на ней много других людей живет. Она большая, — засмеялась Лена, –мы то это в школе еще в первом классе проходили. -Нам в институте на парах, ну пары, это уроки, только они длятся полтора часа. Нам на парах, показывали фотографии Китая. -Китая? -Да, Китая. Страна такая. Она очень далеко. Давай здесь ляжем, — они остановились у сеновала из свежескошенной травы и упали. Мягкий, удобный, теплый сеновал, пах душистой травой, капли вечерней расы впитывались в одежды. Звезды на небе зажглись, как лампочки по очереди. Сначала самые яркие, затем небо словно превратилось в кристально чистое озеро, в которое можно смотреть и видеть бездонную глубину, бесконечного космоса. Лена взяла за руку Степы. Вместе, они молча созерцали. Чувства нам не подвластны, эмоции тяжело контролировать. Черт знает, что нашло на нашу Степу тогда. Лена потянулась к нему и поцеловала. После длительного поцелуя он отстранил ее от себя, встал и забрел в сторону деревни. **** Степочка вихрем ворвался в комнату. На этот раз, никто и ничто не могло его остановить. Он принялся яростно бросать необходимые вещи, собираться в дорогу, не смотря на ночь. Он вырвался из хаты и зашагал в сторону леса. -И даже на ночь не останешься? — Марина Николаевна преградила ему дорогу, словно появилась из ниоткуда. -Нет. Достаточно я вам помог. Нечего мне больше тут делать. -Ну хотя бы на ночь останься, куда ты ночью в лес пойдешь? Заблудишься! -Как ни будь выйду, — он прошел мимо Марины, не оглядываясь, растворился в тьме лесной, ночной. **** Он брел в горячке. Успокоился, остановился у одинокой сосны, окруженной не высокими елками. «Что со мной вообще случилось?» подумал он. «Я должен был умереть тогда, на поле. Я чувствовал дыхание смерти. Я чувствовал, как она коснулась меня. Но я здесь. Я жив или мертв?» Птицы заверещали, возвестив о рассвете. Солнце стремительно вставала, озаряя небо, затем верхушки елок, дубов, сосен. Наш герой вышел в поле. А в поле трактор. -Уважаемый, не подскажите в какой стороне фронт? — Степа подошел как раз вовремя, на перекур трактористов. У одного волосы дыбом встали, у другого глаза на лоб вылезли. -Парень, ты че? -Я тут с деревеньки, меня ранили и местные выходили. Хочу вернуться на фронт, — Степа подтянул солдатский ремешок,–Родину защищать. -Так тебе местные не сказали, что война давно закончилась? — хмыкнул тот что в кабине трактора сидел. -Как война закончилась? Я там всего чуть меньше месяца пробыл, — лоб наморщился от удивления, пилотка опрокинулась вперед. -Не знаю, не знаю, парень, ты не с дурки сбежал? — засмеялся тот, что в тракторе. -Война как год назад закончилась. Иди отседова, нам работать надо, — буркнул тот, что у колеса стоял. И Степа побрел, как в бреду. **** Широка Россия. А русская душа не имеет границ в доброте и гостеприимстве. Многие 1946 признают, как период восстановления, возрождения, но это был еще и период охоты на ведьм. Невзрачное око выискивала, предателей и врагов народа. Именно благодаря русской доброте и гостеприимству, Степе повезло, путешествуя по России, добраться до дома. **** В тамбуре поезда. Поезд мчится, как наша жизнь, мчится без оглядки. Деревья, поля, леса, пролетают мимо, как события, люди и счастливые моменты. Он ехал домой, через обширные просторы родины. Дома, наверное, родители, невеста. Они уже и думать, не думали, что он жив, небось повестка пришла. В то время миллион повесток рассылалось. И в каждой, имя. Но это не просто имя, а целая история, событий, целая жизнь. Сколько горя и сколько жалости. Дверь отварилась, и в тамбур вошел проводник. Краем глаза, Степа заметил знакомое лицо, обернулся и ахнул. – Петь! Ты что- ли? — проводник удивленно всмотрелся в лицо нашего героя. –Степа! — он бросился в дружеские крепкие объятия. -Так на моих глазах же тебя, — удивленно сказал Степа, похлопывая боевого товарища и к тому же друга еще с учебки, по спине. -Ну вот, я выжил. Ранили меня. Очнулся в госпитале. Потом снова на фронт, пока снова не ранили. Во, — он показал шрам от щеки до шеи, –осколком зацепила. Но меня снова отправили после госпиталя. Бог троицу любит, и в третий раз ранили. Комиссовали. -А как Вася? Иванов? — -Да нормально с ними, вернулись по домам, в колхозах наверно работают. У меня все в голове не укладывается. Как ты выжил? Где ты пропадал? Как вообще так получилось встретится? - Ох, это странная история. Ранили меня тогда, — он опрокинул голову, показав страшный шрам на шеи, от уха до уха. Петя ахнул. — И я выжил, так еще и умудрился набрести на деревню. Там меня местные и выходили. -Ты только домой едешь? — удивленно спросил он. -Да, только домой. -Долго же они тебя выхаживали. -Сам дивлюсь. **** Вот и в Москве, на вокзале. Никто не встречал. Хотя не так представлял приезд в Москву. Родители будут стоять на пироне. Варя будет стоять вместе с ними. Но перрон был пуст. Степа не сразу поехал домой, решил прогуляться на Чистых Прудах. День был солнечный, ясный. Лето как ни как. Он брел по брусчатой дороге. Лебеди, беззаботно, безмятежно плавали в пруду. Степа остановился у воды. «Давно тут не был, а все как было, так и осталось» подумал он. «Мама наверно в этом время готовит ужин, отец читает газету, а Алена и Варя учиться в институте. В деревне в это время перестают работать на поле. Что случилось со мной?» задал он, сам себе вопрос. «Я должен был умереть, но я выжил. Что значил знак Богородице на небесах? Почему войска не пришли в деревню? Почему война давно закончилась? Возможно я долго пролежал, лечился. Но не могли же, просто взять и забыть про деревню! Хотя я одно объяснение нахожу, всей этой смутьяницы. Рана была не смертельной, из-за раны у меня начался бред, и я увидел Богородицу, набрел на деревню, местных выхаживали слишком долго и не сказали про то, что закончилась война, возможно они даже этого и не знали, про деревню забыли, все остальное это череда совпадений и случайностей.» ведь у всего есть логическое объяснение. **** Дверь квартиры медленно и со скрипом открылась. Алена, совершенно завороженная стояла перед Степой. -Привет, сестренка. -Вернулся! — удивленно воскликнула она. Они и жили как ни в чем не бывало. Жили и старались не замечать, делать вид, что все хорошо, все как обычно, но не получалось. В дни рождения Степы, мама срывалась на скандал, отец напивался. На столе стоял чайник, несколько кружек с налитым в них чаем. Алена хлопотала, дабы угодить своему давно умершему, но теперь воскресшему из мертвых брату. - Родители сейчас вернуться с прогулки, вот радости сколько будет! — сказала она, поставив тарелочку с халвой. -В общем и целом, ничего не изменилось. -А ты ждал перемен? Думал, что измениться что-то после того, как ты вернешься? -Честно говоря, я и сам не знал, чего я хотел. Как Варя? Алена резко изменилась, словно подменили. –Ну, эмм, Варя, ну как тебе сказать, — чуть в пол голоса промолвила она. Степа затаил дыхание. - Она решила пойти по твоему примеру, стала сестрой милосердия, в 44 госпиталь их разбомбили. Ее родители проклинают тебя, считают, что ты виноват в ее смерти, — на минуту образовалась тишина, лишь громкое щелканье часов, разносилось по комнате. Алена стояла как вкопанная, ожидая реакции брата. - Могилка есть? - Да, даже тут в Москве. На Богородском ее похоронили. Степа печально голову повесил. Раздался скрип двери, кто-то зашел в прихожую. -Степа, пришли! — Алена побежала встречать родителей. Александр и Люба вошли с прихожей. -Батюшки, — Люба уронила сумку. –Вернулся! — она бросилась в объятия сына. -Вот так чудо! — воскликнул Саша. **** Родители все не хотели отпускать. Расспрашивали, то не с того не сего кидались в объятия. А Степа все вырваться пытался, прогуляться до Богородского. Ведь как же так. Он должен был умереть тогда, а не она. Она должна была жить счастлива. Но судьба распорядилась по-другому. И какой петух клюнул ее, записаться в добровольцы? Степу заполнила пустота и неопределенность. И что дальше? Что теперь? Как дальше жить? -Матушка, мне надо до Богородского прогуляться. -Да что ты с этим кладбищем-то! Только вернулся живой и к мертвым тянется, — возмущалась она. -Мама, он Варю навестить хочет, — упрекающий сказала Алена. -Завтра сходит,— мама перешла на строгий привычный командирский тон голоса. - Нет, пусть сходит, — сказал папа. «Ведь не она должна была умереть, а я», думал Степа, идя по дороге на кладбище. И все счастливые моменты с ней, пролетели перед глазами. -Уважаемый, не подскажите Стопрыгина Варвара Павловна, где находиться могила? — спросил он у сторожа, гладившего сторожевую собаку. -Да, знаю где такая лежит. Давай провожу, — тщедушный мужик с добрыми глазами пошел вдоль могил. -Пожалуйста, — согласился Степа и направился за сторожем. -Ее тут рядом схоронили. Родители ее приходили каждый месяц, сейчас уже как месяца три не было их, может случилось чего? — обеспокоенно спросил сторож. -Я не знаю, завтра заеду навестить их. -Жених что -ли? — спросил сторож. -Да. -С войны значит вернулся? -Да я толком и не повоевал. Странная история случилось. -Да я столько этих странных историй тут наслушался.,— засмеялся сторож. -Меня кстати Никола кликают. -Меня Степан. -Аааа, родители ее рассказали про тебя. -Да? -А я тут все о всех почти знаю, — сказал Никола, –выслушиваю истории. Вот к примеру, такая была. Наши отступали тогда. Девушка медсестра возвращалась в госпиталь, ну и видит едет ЗИС наш. Но она тормознула его, и такая говорит: «Мол, дядя подбрось до госпиталя», а он такой «Залезай, подвезу». Ехали они через поля. А она местная была, края сверху до низу знала. И смотрит, чет местность какая-то незнакомая. Но и краем глаза, увидела чудище какое-то страшное рядом сидит, клыкастое, волосатое, но в облике человека. Она посмотрела – человек. Краем глаза,- чудище. Ну тут она не растерялась, выхватила пистолет и наставила на него, и говорит: «А ну тормози, пойду я пешком», на что водитель ответил «Иж какая хитрая, ладно, отпущу тебя, живи». Ну он и остановился. А она нашла дорогу и вернулась в госпиталь — они остановились у могилы. -Бредовая история. Чьи-то фантазии, — угрюмо сказал Степа. -Бредовая не бредовая, но дурак ты Степа, ДУРАЧЕК, надо было тебе оставаться тогда. А ты ушел. Дурак! — Никола зашагал прочь, по своим делам, Степа до последнего смотрел ему в спину, очумелым взглядом. Вот и она. Могилка с именем и портретом Вари. Степа только сейчас осознал, что этого человека больше нет, и никогда не будет. Он припал на колени перед оградкой и замер. **** 17.11.2015 -Красивая история, — сказал я, потягивая чай Липтон. -А то-то. Война закончилась, а он себе место не находил. Сначала в институт поступил, не закончил и бросил, и пошел работать. Но и тут ему покоя не было. Он плюнул на все и поехал куда-то. Наверное, ту деревню искать, — сказала она, облокотившись на локоть. -Он нашел? — спросил я. -Нет, — засмеялась Алена Александровна. –Но остался там егерем. Иногда я приезжала. Иногда он. Так и не женился. Умер давно мой брат. -Понятно. Ну вообще, история какая-то мистическая получилась. -Мистическая? Смотря как ее преподнести, — она ответила с улыбкой. -Я пишу рассказы, увлекаюсь мелким творчеством, это мое хобби. Вы будете не против, если я напишу рассказ и опубликую в интернете, покажу друзьям? -Нет, нет. Я не против. - Спасибо вам за чай, за пряники, — поблагодарил я. -Да не за что, почаще заходи. В данный момент Алена Александровна живет одна, в соседнем подъезде моего дома. У нее уже есть внуки и ее дети часто навещают. Частенько она выходит на прогуляться на улицу, так и получилось мне познакомиться с ней, и узнать эту историю. Я надеюсь, что вам эта история понравилась, дорогой читатель. Благодарю за потраченное на чтение время. Прошу, если вам не составит труда, оставьте свой отзыв по почте, указанной ниже. Любой отзыв и критика для меня важны. Благодарю.