"Рай утопленников"

Девушка сразу почувствовала руку на своём плече, но попыталась отдернуть. Ничего не вышло. Парень повернул Клэр к себе лицом и прижал к холодной стене. Это был Веркоохен. — Не прикасайся ко мне, жалкий ублюдок, — закричала Вауни, плюнув в лицо парня. Нильс зажал рот Клэр, чтобы та не смогла позвать на помощь. — Слушай сюда, ты, как там тебя… Ах да, Вауни. Ещё раз ты оскорбишь меня перед всеми и получишь хороших нагоняев от меня и моих друзей, — заговорил Веркоохен. Девушка брыкалась, она не была намерена слушать болтовню кудрявого, ей хотелось домой. — Э-э-эй, полегче, девочка. Я ещё не закончил, — усмехнулся Нильс. — С этим инцидентом ты просто так не отмажешься. Поняла, жирушка? Вауни подождала, когда Веркоохен ослабит хватку и тут же врезала ему по носу, отчего он слегка пошатнулся. — Я сказала не тронь меня, ублюдок. Что в этом не понятного? Получу нагоняев от твоих дружков и тебя? А что, один не справишься? — быстро проговорила Клэр и побежала на улицу. Она хотела скрыться от всех людей. Люди — это паршивые существа, которые осуждают и лезут в чужую жизнь. Ни осталось искренности, доброты, человечности. Одно лишь хамство. Клэр стала грубить после того, как её не приняло общество. Люди стали жадными и безразличными. «Почему я такая? За что мне всё это? Какой мне смысл жить? Для кого? Для Веркоохена, который осуждает и грубит мне? Или тем же Лакки и Линдси? А может, стоило измениться мне, а не винить общество? Ведь общество любит только опрятных и красивых людей. Может мне пойти по стопам своей матери?» С этими мыслями Клэр дошла до своей квартиры. Она жила в квартире на 14-надцатом этаже, недалеко от школы. Что ей нравилось в ней, так это вид. Особенно ночью, когда людей нет, а весь город блестит и переливается разными огоньками. Можно сидеть и рассматривать каждый уголок ночного Сиэтла. — Мам, я дома, — громко сказала Клэр, надеясь, что мама её услышит. Но нет, этого не случится. Её мамочка никогда не пожалеет её, никогда не обнимет, никогда не поприветствует, никогда не поддержит в трудную минуту. Клэр так нуждается в ней, но её нет. Просто нет. Мама Клэр покончила с собой пять лет назад. Она не смогла пережить уход её отца из семьи. Она справлялась целый год, все вроде стало обыденным, но не в тот момент. Клэр возвращалась из школы как обычно и хотела обнять мамочку, но вместо этого она увидела свою маму, лежащую на кухонном полу. Она вскрыла вены. Как же это банально. Клэр было невыносимо больно и обидно. Как она могла оставить её одну? Кто же теперь будет помогать ей? Кто будет готовить разные блюда своей дочери, как обычные матери? Вроде минуту назад человек улыбался и смеялся с тобой, а в другую минуту он как будто растворился. Его больше нет рядом. Из-за какой новости можно убить себя? Несчастная любовь? Разлука? Ещё какое-нибудь оправдание. Все оправдываются. Все пытаются накрутить оправдание той жертве самоубийства. — Ой, у этой девочки была несчастная жизнь. Её никто не любил. Не удивительно, что так всё закончилось. Если человек решился на самоубийство, то значит он слабый. Он не смог даже выстроить свою жизнь. Он, просто говоря, слабак. А ещё оставляют никчёмные записки. «Я должна была это сделать. Никто даже не вспомнит обо мне. Родители? Они переживут. Им плевать на меня». В основном так и звучали все прощальные слова. Особенно её мама отличилась. «Простите меня, Клэр и Сид. Я люблю вашего отца и не могу жить без него. Я пыталась, но не вышло. Сид, позаботься о Клэр. Я люблю вас, прощайте.» А Сид что? Как только Сид узнал об этом, он сразу же смотался в неизвестном направлении, сказав лишь «не ищи меня». Старший брат называется. Несколько раз в месяц высылает деньги, редко звонит. У него своя жизнь, в которую не входит Клэр. Клэр не входит ни в чью жизнь своей семьи. Всем просто плевать. Теперь это приветствие её традиция. Каждый раз, когда она приходит домой, она здоровается с мамой. Она думает, что она всё ещё с ней, она не могла её просто так бросить. Она отказывается верить в это. Сняв обувь, Клэр прошла в свою комнату. Квартира была маленькая. Однокомнатная. Клэр до сих пор не понимает, как в ней все уживались. Из прихожей вёл в другие комнаты узкий коридор, на стенах которого висели фотографии и рисунки. Ближе всего была ванная комната. Ванная была выполнена в кофейных тонах. Ничего необычного. Ванна, раковина, по бокам шкафчики, туалет. Всё, что есть в обычных домах. Подальше от ванной была маленькая кухонька, огораживающаяся от коридора лишь стенкой, по бокам которой было два прохода. Кухня была самая обычная, выполненная в желто-оранжевых цветах. Родители всегда считали, что эти цвета поднимали настроение и успокаивали. Ага, очень видно по их «дружной семье». Но самая большая комната была спальней Клэр. Налево от входа была огромная комната, выделенная под гардероб (хотя вещей у Клэр вовсе то и не было). Был огромный стеклянный стол, небольшие шкафчики, тумбочки и огромная кровать. Комната была окрашена в светло-синие цвета, чем комната ей и нравилась. На стенах висело много картин собственного творчества и плакатов. Клэр не раздеваясь, плюхнулась на кровать и начала рассуждать о Веркоохене, о её фигуре. Это была вечная тема. Она слишком много думает. Слишком.