В ответе за тех, кого приручили

- В моей памяти Игнил всегда был самым лучшим отцом,- Нацу внимательно посмотрел мне в глаза, и на сердце аккуратненько так ёкнуло,- он научил меня многому... Я молча сидела и слушала то, как мой лучший друг рассказывал о своем первоначальном детстве. Таком невинном и воистину счастливым, что все испытанное когда-то им счастье передавалось и мне. Просто находиться рядом и слушать такие интересные вещи, которым меня в детстве попросту не научили – незабываемо! Да, ни для кого из нас не было секретом, что его растил самый что ни на есть настоящий дракон с мощными перепончатыми крыльями, громадным туловищем и огненным дыханием. Но только изредка это великовозрастное дитя решалось приоткрывать нам, своим самым близким друзьям, самое сокровенное, хранящееся в далеких закоулках памяти прошлое. Именно в такие теплые летние ночи, как эта, мы втроем забирались на высочайшее здание в Магнолии, чтобы хоть чуточку приблизиться к небесным светилам, вооружившись парой подушек и мягким одеялом. - Игнил…- тонкие брови сомкнулись на переносице, будто друг спорил сам с собой,- отец рассказал мне почему птицы, купаясь в луже, некоторое время не намокают и как рыбы дышат под водой, подолгу не выныривая на поверхность. Я многое узнал. - Но если верить слухам – ты все же не умел ни читать ни писать, пока не прошел ускоренный курс по освоению новых знаний от Эльзы?- и почему мне вспомнилась эта история, рассказанная кем-то по пьяни? Нацу вдруг забавно надул щеки, отчего напомнил мне экзотического хомячка, и совсем по детски продолжил: - Ты хотела сказать «курс насильственного заглатывания знаний под страхом смерти от Эльзы»? - О, даже так. Наверное, нелегко тебе пришлось,- не знаю почему, но когда наши взгляды повторно встретились, мы оба рассмеялись под невнятное бормотание сонного Хэппи, который, свернувшись калачиком под боком у Нацу, прижимал к себе воображаемую рыбку. Редкие моменты откровений, когда мы не коротали и без того прекрасные вечера в компании своих согильдийцев, постепенно сближали нас. И это даже не касалось наших дружественно-неопределенных отношений. Будто нас сплетала друг с другом какая-то видимая только нам двоим сеть, запутываться в которой было одним только удовольствием. И ни я, ни тем более Нацу еще ни разу за последние несколько лет не попытались найти выхода. Люди назвали бы это химией, всплеском гормонов или обычным подростковым возрастом, но для нас это был диалог душ. Диалог родственных душ. - Ну так что насчет моего вопроса? - Отец научил меня чувствовать, ценить, верить, надеяться и хранить… Он очень много мне поведал, но тем не менее я никогда не задавался вопросом:« А как называется эта диковинка на четырех лапках?». Мне было достаточно и того, что это ящерица и она может отрастить утерянный хвост. А уже как она называется, к какому классу принадлежит и уж тем более к какому семейству – плевать. - И правда, зачем забивать мозги такими подробностями?- я на минуту задержала дыхание. Что-то внутри подсказывало: «Смотри, вот-вот начнется». - Я тоже так думаю. Раньше мне казалось, что все эти цифры – простые условности. Тогда я был ребенком. - А сейчас? - А сейчас я вырос и ничего не изменилось, правда потребностей и обязательств стало чуток больше. И снова короткая тишина повисла между нами полупрозрачным занавесом. - О, смотри,- я вытянула правую руку и указательным пальцем показала немного левее от «Большой медведицы»,- кажется только-только звезда упала. Успел загадать желание? - Кто знает?- Нацу отвечает загадками на только ему понятные моменты, будто нарочно дразнит меня. - Интересно, куда летят звезды?- на одно только мгновение я почувствовала, как моего запястья несмело коснулось несколько холодных пальцев, и сильная ладонь легла неподалеку от моих волос. - Ну, если верить ученым, то… - А если не верить ученым? Он любит задавать такие вопросы. Любит смотреть своим веселящим и таким удовлетворённым взглядом, будто нашел то, что так давно искал, в то время как я пытаюсь ответить ему. - Меняют место жительства?- робко интересуюсь я. - Дурочка,- чужая ладонь потрепала меня за волосы,- они улетают, чтобы дать возможность родиться другим звездам. Вот такой он, Нацу Драгнил: любитель задавать непривычные вопросы, спать на крыше, уткнувшись головой в мою подушку, и конечно же ценитель чарующей ночной атмосферы. Такую часть этой многогранной личности знаю только я. И с каждым разом наши ночные посиделки-полежалки становятся похожими на некого рода зависимость, что проявляется в желании подольше слушать о его прошлом, совершенно новом взгляде на казалось бы разные вещи. И все чаще ловлю себя на мыслях о продлении бесконечности таких встреч. Я точно знаю – это еще не любовь, но уже и не дружба. Чувство, возникающее на пересечении двух дорог, когда не знаешь куда повернуть, - в некотором роде неописуемо. - Люси, я замерз,- донеслось тихое, почти жалобное, больше похожее на невысказанную просьбу. - Тогда у меня не остается выбора,- мягко улыбаюсь, как, спустя мгновение, перекатываюсь на его часть,- придется мне тебя согреть,- только что-то мне подсказывает, что греть как обычно будут меня, а не я. *** На черном куполе небосвода танцевали одна за одной звезды под аккомпанемент дыхания ветра и ночных цикад. Розоволосый парень, заключив в небольшой плен ладони своей спутницы, смотрел на звезды вместе с ней. - Мы в ответе за тех, кого приручили, Люси,- тихо-тихо прошептал он, чтобы только она могла расслышать отпущенные слова, касаясь своим носом ее затылка. «Я привык к тебе». - Ты солгал, что замерз. «Я сохраню эти узы».