Вишневое солнце

      Безмолвные дни сменяют друг друга, совершенно неотличимые друг от друга. Зима беспощадна. Вместо теплых капель дождя по лицу бьют маленькие острые снежинки, впиваясь в кожу и оставляя невидимые маленькие порезы, которые тут же покрываются холодной коркой, но продолжают досадно ныть. На самом деле снежинки тают, встречаясь с кожей, и никаких ран нет. Они есть только для Хечжон. Также как и нет проклятого небом ветра, просачивающегося сквозь слои одежды, проникающего через кожу в самое нутро, позволяющего ледяным шипам внутри разрастись еще сильнее. Шипы острые, они протыкают легкие, делая каждый вздох болезненно мучительным. «Всего этого нет. Будь это правдой, я бы давно умерла», — убеждает себя Хечжон, морщась от тупой боли.       Хечжон жива. Физически жива. Она дышит, ходит, ее глаза видят, а уши слышат. Но внутри Хечжон уже почти мертва. Её душа сидит в клетке, овитой шипами, и никак не может покинуть её, оставить это измученное тело. Она гниет в этой кромешной тьме, которая липкими шупальцами просачивается через ледяные прутья клетки, скользкими пальцами пытаясь схватить её и растворить в своих отвратительных объятьях. Пока не получается. Но Хечжон уверена, что еще чуть-чуть, и ей это удастся. Она даже ждет этого момента. Он кажется ей единственным правильным выходом из этого кошмара. Если бы не тоненький, почти неслышный, но все еще живой голосок разума, Хечжон и не пыталась бы бороться с тем, что на неё свалилось.       Тем голоском была прежняя Хечжон. Хечжон, которая одним своим присутствием могла осветить самый темный день. Хечжон, в глазах которой неизменно плескалась радость, улыбка которой всегда сверкала счастьем, которое когда-то было частью души этой девушки. Крошечная частичка этого каким-то невообразимым образом выжила в выжженной пустыне, в которую превратилась Хечжон. Эта частичка была тем, что поддерживала жизнь своей хозяйки, не давая ей уморить себя голодом или закоченеть до смерти на холодном диване. Но и она уже начинала сдаваться под натиском непроглядной темноты, поглощающей её душу. Голос жизни уже был готов замолчать навсегда, если бы в тот день в их квартиру так бесцеремонно не трезвонил новый сосед. Свет, окружавший этого человека, красные волосы, слепившие глаза не хуже солнца, улыбка, которая была так похожа на улыбку Хечжон, когда та сама была такой же яркой и прекрасной…Все это дало надежду тому лучику света, что все еще жил в ней. Однако этому лучику предстоял долгий путь к своему новому солнцу. ***       Все же кое-что изменилось в буднях Хечжон. Каждое утро на лестничной площадке она встречалась с Сонёлем, который неизменно улыбался ей и желал доброго утра. Хечжон ничего не отвечает, только кивает в ответ. Когда-то ее соседи тоже пытались здороваться с ней. Но их мгновенно отталкивало холодное равнодушие девушки, и они оставляли свои попытки хоть как-то разговорить её. Но Сонёлю будто бы все было нипочём. Он совершенно не смущается того, что все его дружелюбие разбивается об её панцирь апатии, и продолжает здороваться с Хечжон и дарить свои улыбки. Хечжон от этих улыбок чувствует себя неуютно. Даже не она сама, а то, что внутри неё. Она почти слышит, как мерзкая тьма шипит от негодования каждый раз, когда Сонёль улыбается ей. На какие-то секунды холодные щупальцы, сдавливающие душу, ослабевают, и становится легче дышать. Но как только она заходит в свою квартиру и закрывает дверь, все возвращается на места: удушающие ледяные пальцы сжимаются у самого горла, душу топит в обжигающей боли, а с кровью по телу разносит новую порцию безмолвного отчаяния. Закончится ли это? Может быть, стоит закончить это самой…