***
- Постойте! Взгляните, это невероятно, но он все еще жив! – удивленно воскликнул ассистент. Доктор отпрянул от аппаратов жизнеобеспечения, которые собирался отключить несколько секунд назад. Пациент действительно больше не собирался умирать: сердечный ритм и дыхание постепенно восстанавливались. - Мистер Блум? Объясните мне, что произошло? К постели пациента приблизился седовласый мужчина, под больничным халатом которого различался строгий дорогой костюм. Выправка мужчины напоминала о былой силе, а голос еще не потерял властности. Маршал Янг был одним из самых блестящих и высокооплачиваемых адвокатов своего времени, но сейчас исполнял роль душеприказчика подле своего умирающего друга. - Чудо, мистер Янг. Несмотря на неизлечимую болезнь и ослабленный иммунитет у мистера Гиннозе сохранилось чрезмерно сильное желание жить, - ответил доктор Блум. По его тону невозможно было понять - рад он этому или же сожалеет судьбе подопечного, которому не удалось отправиться в мир иной без дальнейших мучений. – Я могу ввести больше препарата или прекратить процедуру. Последнее даст ему отсрочку в несколько дней, может быть, неделю, но не больше. Вам решать, как поступить дальше. - Если так, то не вижу причин продолжать. Прекратите, - приказал Янг. Видит создатель, он был с самого начала против этой богомерзкой затеи – проведения эвтаназии. – Скажите, он в сознании? - Нет, - ответил доктор Блум. – Возможно, он не придет в сознание до самого конца... Но... О, Господи Иисусе! Слетевшие с губ доктора слова совершенно противоречили тому факту, что мертвенно-бледный пациент медленно открыл глаза и перевел взгляд с одного мужчины на другого. На мгновение и у Янга и у Блума в подсознании проскользнуло неприятное, тошнотворное ощущение, что этот жаждущий жизни взор и умирающее, ослабшее тело принадлежат совершенно разным существам. - Олби, старина, ты слышишь меня? Ты как? Прости, я не смог, - с раскаянием произнес Янг и осекся. Умирающий зашевелил губами, силясь что-то произнести. Седовласый склонился ниже, к самому лицу Гиннозе. - Да, я слушаю, Олби, чего ты хочешь? Среди нечленораздельных звуков было ясно различимо лишь одно слово - «дом».***
Особняк Олби Гиннозе – известного магната и банкира - представлял собой четырехэтажное здание, по форме напоминающее букву «П» с удлиненным горизонтальным штрихом. Располагался он в окружении обширного парка, и возвышался над округой уже больше трех десятков лет. Последние годы Гиннозе предпочитал жить именно здесь. Круглый год за особняком следил приличный штат слуг, поэтому с переездом у хозяина не возникло никаких проблем. Вечером же над особняком и в его окрестностях разразилась настоящая буря. Небеса потемнели раньше положенного срока, их прорезали вспышки ветвистых молний. Гром сотрясал землю. - Матерь Божья!.. Что же это такое творится? Заступись за нас грешных, Владычица! – восклицала Мария, осеняя себя крестным знаменем после каждого раската. Набожная служанка была в преклонных летах и боялась в своей жизни лишь двух вещей – дьявола и грозы. - Ой, непорядок! Эта бесовская ночь. Бесовская ночь, как правда есть, - причитала старушка, шаркая по длинному, пустынному коридору третьего этажа в сторону замеченного ею распахнутого настежь окна. Тяжелые шторы вывалились наружу, пропитались водой и неистово хлопали по стеклу, бросаемые из стороны в сторону ветром. – Где же эта негодница Микаэла? Дождь хлестал в коридор, пропитывая дорогие, искусно сделанные ковры на полу. Мария попыталась закрыть окно. Ей удалось поймать правую створку и притянуть к себе. Но под напором неукротимого ветра пришлось отпустить. Старческие руки давно потеряли хватку, ослабленные пальцы были не в силах бороться со стихией. Сверкнула очередная молния, по округе прокатился раскатистый грохот. - Мария, оставь их в покое. Старушка обернулась на голос. В своем инвалидном кресле мистер Гиннозе подъехал к ней вплотную. Его бесшумное появление показалось странными. Пугающими. - Но как же? – удивленно пролепетала служанка, неосознанно отступая от хозяина на шаг. – Гроза... Я позову кого-нибудь. Не гоже выхолаживать дом. А вы болеете, поберечь вам себя надо... Олби Гиннозе поднялся с кресла, выпрямляясь во весь свой немаленький рост. В его глазах промелькнул звериный, охотничий огонек. Мария не успела отступить или вскрикнуть, как оказалась в крепких руках хозяина. - Поберечь? - насмешливо переспросил он, улыбаясь. - У меня нет времени на это. За последние пятьдесят лет еще ни разу не чувствовал себя таким живым! Горло Марии взорвалось нестерпимой болью, она хотела глотнуть воздуха, но вместо него в легкие протекла вязкая жидкость. В последние секунды жизни старушка увидела его прямо перед собой. Дьявола во плоти. Дьявола, примерившего тело Олби Гиннозе, как парадно-выходной костюм. Сильнее и острее боли и накатывающей слабости Мария чувствовала страх. Ее душа, подстегнутая ужасом, в последний раз обратилась с самой искренней молитвой к Богу. А затем ее сердце встрепенулось и остановилось. Очередной раскат грома замаскировал другой жуткий и пугающий звук. Звук упавшего с третьего этажа безжизненного тела. Темная сущность, заключенная в тело Олби Гиннозе наслаждалась тем, чего была лишена долгие годы. Следом за Марией в небытие оправились: сиделка, садовник и охранник. Но этого было мало. Недостаточно. Но самое главное и неприятное заключалось в том, что ни один из этих людей не подошел на роль вместилища. Найти новое тело всегда непросто. Этот строптивый старик Гиннозе знал это. А еще он знал, что вместе со смертью физического тела монстр внутри тоже погибнет. Поэтому старик так отчаянно сопротивлялся до последнего. Даже выдумал совершить эвтаназию. Уловка, к счастью, не сработала. Но ослабила монстра и лишила его драгоценного времени на тщательный поиск тела. Что ж, под покровом ночи монстр собирался отнять жизни у всей прислуги особняка. Он был уверен, что хотя бы один человек из них должен подойти на роль вместилища. Пусть даже и временного. Время перешло отметку десяти часов вечера, когда в дверь спальни Гиннозе постучали. - Войдите. На пороге показалась Микаэла – молодая горничная, которую взяли на работу в особняк несколько лет назад. Девушка плотно закрыла за собой дверь. Сделав несколько шагов вглубь комнаты и отыскав взглядом хозяина, она бесстрашно заявила: - Я видела, что вы недавно сделали с Марией. - И что же я, по-твоему, сделал? – осторожно спросил монстр голосом больного старика. - Убили, осушили, как пакет с соком... Кто-то называет вас вампирами. Но это не совсем так. Еще моя бабушка рассказывала о паразитах, вроде вас. Вы живете в телах людей, подчиняете их разум и пьете кровь других, чтобы поддерживать свое существование. - И что же теперь? – уточнил монстр собственным голосом, криво усмехнувшись. Не находя причин скрывать свою сущность он приблизился к девушке. Поразительно, но та не дрогнула. – Пришла разоблачить меня или убить? - Хочу заключить сделку. - Сделку? Девушка кивнула: - Да, сделку. Мое тело в обмен на деньги, власть и вечную красоту. Монстр обошел вокруг Микаэлы. На самом деле он был не удивлен ее предложением. На протяжении очень долгой жизни он наблюдал за тем, как слабые человеческие существа пытались не только его уничтожить, как Гиннозе. Но и наоборот приносили свои тела в жертву, надеясь на щедрое вознаграждение в виде славы, денег и красоты. Именно такие вместилища приходились наиболее подходящими и приятными. - Я не даю вечной молодости, девица, - все же предупредил монстр, отмечая, что девушка недурна собой. - Если ты примешь меня, то твоя молодость продлится несколько столетий, а потом твое тело все равно износится. А еще ты можешь не подойти мне. - Что ж, я готова рискнуть. Олби Гиннозе скончался через несколько дней. Смерть старика была отмечена бесследным исчезновением некоторых слуг, о судьбе которых впоследствии ничего не выяснилось. Зато через пятнадцать дней после похорон решилась судьба баснословного наследства магната, у которого не было ни детей, ни семьи, ни близких родственников. Завещание вскрыли в присутствии близкого друга и поверенного Маршалла Янга. Он же и засвидетельствовал, что абсолютно все состояние наследовала некая Микаэла Эрнандес – одна из служанок в особняке Гиннозе.***
«Эй? Эй, ты меня слышишь?» – Микаэла мысленно обращалась к древнему паразиту, с которым теперь делила свое тело. «Знаешь, почему бы тебе не сказать мне свое имя? Не могу же я все время говорить тебе "эй"?» «У меня нет человеческого имени. Я рожден в более древние времена, чем ты себе можешь представить» «Ладно-ладно… Но, знаешь, мне скучно… Не хочешь поохотиться? У меня на примете есть один выскочка. Пишет про меня разное. Вот, почитай. Говорит, что я путалась с этим дряхлым пнем Гиннозе и поэтому получила все его состояние!» Монстр взглянул в разворот газеты глазами девушки и усмехнулся: «Этот репортеришка хочет твоего внимания, Мика. Мы его видели, помнишь? Переспи с ним – он будет счастлив» «Да ни за что! Я хочу разорвать его горло, выпить кровь и видеть, как во взгляде, устремленном на меня, потухает его никчемная жизнь. Отныне и навсегда я никому не позволю обижать себя!» Монстр одобрительно усмехнулся. Тьма торжествовала.