Седьмая секунда

      Знаешь, а мне уже плевать… Но иногда это все-таки немного неприятно…       Вот только почему это самое «иногда» наступило именно сейчас? Почему именно сегодняшний день, на который я строила грандиознейшие планы (к сожалению, это метафора, ибо планов у меня не было ни-ка-ких), медленно и плавно (твою мать, да что там «медленно и плавно»? Скорее, стремительно и бесповоротно) превращается в чертову меланхолию? А знаешь, как я это поняла? Я просто проснулась, и почувствовала…отгадай, что? Ничего. Абсолютно. Ни радость, ни обиду, ни боль… Даже желание жить пропало. Просто пус-то-та. Знаешь, это, наверное, самое ужасное, что может чувствовать (или, скорее, не чувствовать) человек. Ты готов лезть на стену, чтобы уйти/убежать/уползти от этой черной пустоты. Но я не альпинистка, и поэтому по стенам лазать не умею, зато сигареты — отличная замена. Наверное.       Закуривая третью никотиновую палочку, в очередной раз прокручиваю засевшие в голове строчки… Хочу, чтобы во рту оставался честный вкус сигарет… Мне очень нужен твой взгляд, мне крайне важен твой цвет… И если сигаретный дым — не проблема, то твой взгляд еще какая… Я бы отдала все на свете, чтобы посмотреть в твои глаза прямо сейчас. Многие говорят, что они карие. Ни-хе-ра. Они цвета кофейного ликера, вперемешку с цветом тоффи и с крапинами, цвета кокосовой скорлупы, но никак не коричневые. Это банально для такого, как ты. Слишком банально. Ну так вот, я бы отдала все. Абсолютно. Вот если бы меня спросили «Ты бы могла свою долгую и счастливую (?) жизнь отдать за 30 секунд его взгляда?», я бы без раздумий начала обратный отсчет от тридцати. А если бы потом у меня спросили, каким образом я предпочту распрощаться с жизнью, я бы не ответила. А знаешь, почему? Я бы уже была мертва. Я бы сдохла после двадцати секунд твоего беспрерывного взгляда. Не знаю, чем бы это могли объяснить медэксперты, но могу предположить, что переизбытком гормона счастья (кажется, он называется эндорфином).       Поймав себя на таких странных мыслях, почему-то вспомнила статистику, что каждые семь секунд один человек сходит с ума. Кажется, такими темпами, моя седьмая секунда не за горами. Просто, понимаешь, это какое-то сумасшедшее состояние, когда ты себя нормально чувствуешь, но в то же время тебя переполняет какая-то охеренно грустная пустота, и одолевает желание поговорить с кем-нибудь. Просто поговорить. Ну, я бы еще от объятий не отказалась. Да только какие там объятья? За три дня законного отпуска я не понадобилась ни-ко-му. Один раз Гагарина, правда, позвонила, в какой-то бар позвала, и все. В остальное время телефон молчал. Если честно, несколько раз я даже проверяла, работает ли он, и все ли в порядке с сим-картой. Все было исправно, но аппарат по-прежнему не издавал ни звука. Кому скажи — не поверят! Пелагея, довольно-таки известная певица, тухнет в четырех стенах, обнимаясь с бутылкой красного винишка и пачкой «Мальборо». От таких мыслей откуда-то из глубины вырвался хриплый смешок.       Делая очередной глоток сладко-горького напитка, поднялась с успевшего надоесть мне кожаного дивана и подошла к окну. Почему-то с горечью заметила, что очередной день отпуска подходит к концу. Хотя на часах не было даже пяти, на столицу опускались первые сумерки. Ноябрьский дождь барабанил по стеклу, капли стекали вниз, оставляя влажные дорожки. Свет автомобильных фар отражался от мокрого асфальта, создавая иллюзию какого-то недоволшебства. Знаешь, это как бы красиво, да, но все равно понимаешь, что все это — маска. Яркий, переливающийся асфальт высохнет и превратится в обычную серую дорогу. Скучную. Банальную. До тошноты надоевшую. Ведь когда-то пару лет назад (кажется, это был 2016 год) мы с тобой общались прекрасно. Перекидывались картиночками, ходили гулять, зависали друг у друга дома, пекли пиццу в два часа ночи, ездили на дачу на выходные, а потом… Потом вся эта радость поутихла, а со временем и вовсе исчезла. Общение свелось на «нет», дружба сдохла. Да, именно дружба. Со стороны могло показаться, что мы влюбленная парочка, но на самом деле это было не так. Наша дружба была такой теплой, невероятной, какой-то по истине сумасшедшей… Мы могли в обнимку спать под одним одеялом, есть один чупа-чупс на двоих, вместе отдыхать в Эстонии… Я ходила в твоих рубашках, ты носил меня на руках, когда в конце длинного дня мои ноги «отваливались» от высоких каблуков… А сейчас… Сомневаюсь, что сейчас ты помнишь о моем существовании. Почему когда мы перестали врать (да, все-таки мы врали) всем (и самим себе), что мы друзья, все резко испортилось? Начались глупые ссоры, недосказанность, напряженность… А потом мы решили «остаться друзьями». Вот только от той дружбы не осталось ни-че-го. Мы убили дружбу любовью, которая, придя в тупик, стала концом.       Вот что за подстава? Ты любишь до сумасшествия, ты готов отдать жизнь за 30 секунд общения, ты умираешь от нехватки человека, а он про тебя даже не помнит. Не помнит вашего общения, ваших переписок, ваших счастливых минут. Почему я обнимаюсь с бутылкой вина, а ты спишь с другими бабами? Почему я люблю тебя? Зачем? Прошло столько лет. Зачем жизненно важный орган помимо своей работы (перекачивание крови по организму), берет ответственность за чувства? Почему эти 280 грамм мышц и фибрин не могут забыть человека? Почему не могут помочь мозгу выгнать его из памяти? Почему, почему, почему? Было бы проще, если бы мы не умели любить, разве нет? Тогда бы мы остались друзьями, не зная о глупой любви. Или, например, почему нельзя любить только взаимно. Всем было бы проще.       А так… Так я подыхаю от этой самой «любви», а ты не вспоминаешь о моем существовании. Хотя… Действительно, нахера меня помнить? Кто я? Да никто, по сути. Вдруг в моей голове что-то замкнуло /кажется, именно в этот момент наступила моя седьмая секунда/, и я со всей дури (не забыв при это выкрикнуть дежурное «блять») швырнула в стену над электрическим камином стакан, который тут же разлетелся на сотни маленьких осколков. По щекам уже во всю текли слезы (откуда они только взялись?), но мне было все равно. Сейчас главным было одно: я должна была сделать это, и похер на последствия.       Мне было похер на любовь. Мне было не похер на дружбу. Возможно, кто-то сейчас посмеется, закатив глаза. Мол, столько лет прошло, вспомнила дама о дружбе какой-то. А я вам так скажу, господа, лучше поздно, чем никогда. Банально, но черт побери!.. Я должна взглянуть в твои глаза, узнать, помнишь ли ты меня, вдохнуть запах дорогого парфюма. Хотя бы раз. Хотя бы один раз.       Схватив с тумбочки телефон и ключи от авто, я выскочила на площадку. Через минуту я уже размазывала слезы по щекам, облокачиваясь на стенку лифта, через пять — стояла в пробке, молясь, чтобы ты за эти два года не сменил место жительства, а меня в попытке достижения своей цели не остановила полиция (бутылка красного все же уже была в моем организме), а через сорок минут я, до упора вдавливая педаль газа, неслась по трассе, сокращая расстояния до твоего загородного дома.       Фары редких встречных автомобилей слепили глаза, голова кружилась от выпитого алкоголя, щеки пылали. «Быстрее, быстрее, быстрее», — умоляла я себя. Мимолетно взглянув на дорогу, я вывернула руль, идя на обгон. Глаза застилали слезы. Я почему-то боялась опоздать. Два года жила, пытаясь смириться с утратой, а тут секунды боюсь терять… Но сердце требовало скорости. Сердце требовало тебя. Внезапно в темноте откуда-то взялись два огонечка, которые с каждой секундой приближались, становясь все больше и больше. Меня как током ударило. До упора вдавив педаль тормоза, я вцепилась в руль и зажмурилась. Послышался визг тормозов, запахло жженой резиной, наступила тишина. Я приготовилась к удару, но через секунду ничего не произошло. И через минуту тоже. Наверное, именно так наступает смерть, а я, кажется, уже умерла, так и не доехав до пункта назначения.       Вдруг я отчетливо услышала стук по стеклу. Осторожно разлепив глаза, поняла, что все так же нахожусь за рулем собственного авто, а столкновения, кажется, не случилось… Все вино будто выветрилось из головы, пришло полное осознание происходящего. Вот я идиотка! Бухая вскочила в авто, понеслась какие-то отношения выяснять спустя два года… Черт, как же неловко сейчас будет перед водителем, в машину которого я только что чуть не въехала. Так, сейчас извинюсь и тут же поеду домой. Хватит. Накаталась. Нельзя же действительно такой тупицей быть, чтобы в семь вечера заявившись к тебе, повиснуть на твоей шее.       Мысленно досчитав до трех, открываю дверцу и вываливаюсь на улицу. Облокотившись на машину, не поднимая взгляда, начинаю тихонько оправдываться, сгорая от стыда: — Извините, пожалуйста. Просто, понимаете, у меня друг был… Давно, два года назад, — я горько усмехнулась. — Мы поругались… И я сегодня поняла, что не могу без него, что хочу посмотреть в его глаза хотя бы несколько секунд… — договорив, я закусила губу и все же подняла взгляд. На меня смотрела пара потрясенных, охерительно родных глаз цвета кофейного ликера, вперемешку с цветом тоффи и с крапинами, цвета кокосовой скорлупы… Кажется, я все-таки умерла. Ну, или у меня галлюцинации после шока. Или, в крайнем случае, побочный эффект алкоголя. — Поля… — прошептал ты/галлюцинация/эффект. — Ты…       До моего носа донеслись тонкие нотки парфюма. До сумасшествия знакомого, и в этот момент я поняла, что нет, это не галлюцинации. — Я… — выдохнула я, облизывая губы. — Куда?.. Почему?..       Я молчала. Что-что, а вот пока неслась по вечерней трассе, не успела придумать, что буду говорить тебе при встрече… — А хотя… Неважно, Поль! — ты взял меня за руку, несильно потянув на себя, тем самым вынуждая отстраниться от холодного металла. — Иди ко мне! — прошептал ты мне в волосы, обнимая. — Сумасшедшая…

***

      Допивая уже остывший зеленый чай, я расхаживала по кухне туда-сюда, ожидая твоего возвращения. Сказать, что я нервничала, ничего не сказать. Чтобы хоть немного успокоиться, взяла вазочку с сиренью, стоящую на столе, зарываясь в цветы носом. Вдруг входная дверь хлопнула, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Сердце бешено заколотилось. Поставив вазу на свое законное место, я глубоко вдохнула и вышла в коридор. — Привет, моя маленькая, — расплылся ты в улыбке, распахивая руки для объятий. — Иди ко мне. — Я соскучилась… — прошептала я тебе в грудь. — Я тоже, — ты поцеловал меня в нос. — Поль, ты помнишь? — Что? — не поняла я. — Сегодня ровно полгода с того дня, как мы чуть не столкнулись на трассе… Я тут подумал… Странно дело, жили два года, работали, спали, обедали, а потом — раз — и в один день помчались друг к другу… — Я тоже об этом думала, — призналась я. — Поль, я шампанское купил. Выпьем? — предложил ты. — Нет, Дим, прости… — я почувствовала, что дыхание сбилось. — Почему? — наклонив голову, ты обиженно надул губы. — Я пораньше освободился, зашел в магазин, полчаса выбирал, десять минут… — Мне нельзя шампанское, — перебила я, прижимаясь к твоей груди. — Я беременна, Дим. — Пооолькааа… — спустя несколько минут оглушающей тишины, прошептал ты. /именно в это мгновение наступила моя седьмая секунда, но, кажется, система дала сбой, и она наступила сразу для двоих… мы оба сошли с ума. от нахлынувших эмоций. от любви. от счастья./