Ведьма

Под ногами хрустит солома. Скрипят наскоро уложенные доски. В ушах свистит холодный октябрьский ветер. Он бросает мои волосы мне в лицо, а я не могу ничего с этим поделать — руки связаны за спиной и прикреплены к столбу. Губы дрожат. Не от холода. Ноги не держат. Не от усталости. Сердце едва не останавливается. От страха. Они кричат. Люди. Толпа зевак, собравшаяся поглазеть на то, что на латыни звучит как "spectaculum". Зрелище, привлекающее внимание. Он одет в чёрную сутану. Его волосы тоже шевелит ветер, но не треплет, как мои. Он смотрит на меня с высоты своей кафедры. Смотрит долго, испытующе, прежде чем начать говорить. Я не слышу его слов. Списка обвинений и обвинителей, приговора. Не слышу. «Ненавижу. Ненавижу тебя. Ненавижу...» — колоколом стучит в голове. Блеклая дымная пелена застилает глаза и резким запахом ударяет в нос. Под ногами всё пышет жаром. Пламя с каждой секундой поднимается всё выше. Когда оно касается моих лодыжек, я кричу. — Я вернусь! Я отомщу тебе! Отомщу... Треск и шум пламени перекрывает мой голос. Едкий дым забивается в горло, лишая возможности кричать. Я горю на костре. Он не смотрит на меня. Стоит с закрытыми глазами, сжав руки в кулаки. Я мертва. Он со всей силы ударяет в деревянную кафедру, до крови разбивая костяшки пальцев и пугая оставшихся на площади людей. Я прихожу к нему следующей ночью. Он до боли сильно хватает меня за плечи, прижимает к своей груди и касается губами волос, от которых всё ещё пахнёт гарью. «Я ненавижу тебя... Ненавижу... Ненавижу тебя любить...» — шепчет он, медленно опуская меня на холодные простыни широкой кровати под балдахином. Я улыбаюсь ему. И за мгновение до рассвета вонзаю в его сердце кинжал. — Так мы с твоим отцом и познакомились, — завершаю я историю, продолжая придерживать над огнём котёл, в котором моя маленькая дочь помешивает своё первое приворотное зелье.