Не хочу тебя любить

      Ятен ожидал Минако в своей звездной гримерке. Вернее, это ей так сказали, что «ожидал». На самом деле блондин при виде журналистки скорчил недовольную мину. Да и сама Минако, честно признаться, чувствовала некую досаду от этой встречи – все её мысли были заняты историей Сейи. Поэтому три с половиной часа своего визита она почти равнодушно наблюдала за тем, как его величество кушает свой обед, гримируется и гоняет помощниц – по делу и без дела. Минако дивилась сама себе: раньше за интервью с Ятеном Коу она была готова съесть собственную шляпу. И вот – он перед ней, готовенький. Но в голове – ни одного стоящего вопроса. Журналистское чутье маячило красным светом: сенсацию надо искать не здесь.       Ятен, кстати, заметил ее неприкрытое безразличие и презрительно поджал губы, а под конец и вовсе негодующе замолчал. И если бы Минако в этот момент была способна адекватно воспринимать действительность, то ощутила бы ледяную дрожь от ядовитого холода, который изучали капризные зеленые глаза.       К шести часам подали машину, и великолепный Коу отбыл на какое-то мероприятие. Мина прослушала – на какое, поэтому просто отправилась следом. Очень хотелось бросить эту затею и поехать к Сейе – за новыми подробностями. Но сегодня был день Ятена, пришлось терпеть.       Какова же была ее радость, когда на стоянке здания, у которого остановилось авто блондина, обнаружились машины и двух других Коу. Значит, Сейя тоже где-то здесь.       А дальше начались сюрпризы.       Сюрприз первый: здание оказалось актовым залом – пристрой к какому-то театру. Маленький и слегка обшарпанный, с неудобными сидениями без спинок. И как только Ятен согласился сюда приехать?!       Сюрприз второй: мероприятие, которое вот-вот должно было начаться, - это конкурс костюмов. Минако несколько раз перечитала программку и все отказывалась верить глазам: тема – пришельцы, монстры и прочая нечисть. Авторы костюмов – простые домохозяйки.       Сюрприз третий: «Три звезды» прибыли сюда, вовсе не для того, чтобы исполнить одну из своих песен на открытии, а чтобы судить всё это безобразие в качестве почетных членов жюри!       Минако практически впала в ступор: ради всего святого, что могли забыть звезды ТАКОГО уровня среди этого убожества?! Как могли согласиться судить конкурс, на который даже приличных журналистов не посылают – разве что глупых новичков. Что происходит?! - Таики, пожалуйста, объясни, как вы сюда попали? – шепнула Мина старшему Коу, когда они все уселись за столом жюри – прямо перед сценой. - Нас сюда Сейя затащил. - Сейя? Но зачем? - Увидишь, - загадочно ответил шатен и помрачнел, с тревогой посмотрев на брата.       Что ж, оставалось только ждать и гадать. Минако, позабыв о Ятене, подвинула свой стул поближе к Сейе (как главному зачинщику и хранителю ответов), чем окончательно разозлила блондина на веки вечные.       Зрители потихоньку заполняли зал, стали появляться первые конкурсанты. Конечно, им следовало бы попасть на сцену другим путем, чтобы никто не видел их наряды до поры до времени. Но, к сожалению, в этом малюсеньком помещении была только одна дверь, и всем приходилось, прикрывшись плащами, проскальзывать мимо стола жюри. - Блондиночка, зацени, - Сейя подмигнул Мине и выразительно указал пальцем на какую-то девушку, - Ами Мицуно собственной персоной. Зубрила и зануда. - Ты её знаешь? - Одноклассница. Бывшая, разумеется. Подавала большие надежды. А стала тупой домохозяйкой. Представляю, какие у нее будут монстры – такие же, как и она сама: юбка до полу и высокое горло, чтобы никто, не дай бог, не увидел ни клочка ее плоских… - …Сейя! Перестань, как тебе не стыдно! - Знаешь, ни капельки. Я правду говорю. Ого, посмотри-ка, Тено пожаловала! То-то у меня с утра изжога, – Коу презрительно сплюнул в сторону девушки в мотоциклетном костюме, которую Мина сначала приняла за парня. - Она тоже участница? - Нет, слава богу. Зритель. Еще не хватало мне ее нарядов – она сама как пришелец! - Вы что-то не поделили? - Не «что-то», а кого-то. - А поподробнее? - Без подробностей, - брюнет ухмыльнулся. – Но тебе совет: если дорога честь – держись от этой бешенной подальше. Целее будешь.       Далее в зал вошла толпа людей, которых Коу поначалу оставил без комментариев. Зато Минако удивленно подпрыгнула на стуле: в дверях появились Рей и Мамору. - Кто это у нас тут? – Сейя проследил за её взглядом, и его глаза злобно сверкнули. – А, Мистер Симпатичная Мордаха со своей благоверной. - Вы знакомы? – спросила Мина как можно невиннее. - Да ладно, лапшу не вешай. Наверняка ты уже обо всем знаешь. Этот никчемный Пьеро скулит под окнами моей жены и клянется в вечной любви. В то время как его собственная пассия рушит чужие семьи. - Вообще-то, тебя ведь никто не заставлял распускать руки. Так что виновата не только Рей. - Блондиночка, ты, никак, лекции собралась читать? Так за этим не ко мне.       Мина решила пока оставить эту тему – давить было неразумно. Но появление четы Джиба на данном конкурсе только подстегивало интерес: здесь явно что-то происходило.       За десять минут до начала мероприятия, запыхавшись, прибежали последние участники. Среди них – Макото Кино. Минако немного слышала о ней, как об авторе нашумевшей книги рецептов. Сейя, похоже, тоже её знал: - Вот и дылда. Сейчас наверняка будет совать нам свои кексы. - Что ты имеешь против? - Да я их терпеть не могу! Как и саму Кино. Строит из себя примерную девочку, а сама шатается по кабакам. - Ты, между прочим, тоже по ним шатаешься. Причем постоянно. - Я – отдыхаю от трудов, - тут Коу неожиданно вскочил и сделал рывок вперед, притянув к столу одну из фигур в плаще, - Привет, Куколка!       Минако даже икнула от неожиданности. Темно-малиновый наряд, увешанный заклепками, шипами, молниями и перьями; толстый слой фантазийного грима; на голове – что-то невообразимое: то ли гнездо, то ли дреды. Да как же тут узнать Усаги Цукино?! - Привет, - вполне миролюбиво отозвался монстр голосом «куколки». – Что ты здесь делаешь? - Сужу твой конкурс, дорогуша. Только не жди от меня поблажек, потому что выглядишь ты отвратительно. Кто сотворил с тобой такое? - Это идея Макото. И по-моему, неплохая. Ведь никто не знает, как на самом деле выглядят пришельцы. - Куколка, если бы они это видели – впали бы в истерику. И разнесли бы Токио вместе с Кино и ее кофейней. - Тебе не угодить, - Усаги нахмурилась. - Ты портишь всё, к чему прикасаешься. Когда ты перестанешь меня преследовать?! - А когда ты бросишь дурить и вернешься домой? - Какие-то проблемы? – к столу подошла Макото и покровительственно взяла Усаги за руку. – А, это ты, Сейя. Уже успел нахамить? - Нет, тебя ждал. - Ясно. Всё воюешь с ветряными мельницами? Съешь лучше кексик. - Зачем же так кардинально? Я ещё пожить хочу. Давай, иди отсюда: скоро начало, а твои чучела не готовы.       Макото и Усаги скрылись за кулисами. Сейя с показным равнодушием уткнулся в свой телефон. Мина, растерянно оглядевшись по сторонам, поймала взгляд Таики: «Теперь тебе всё ясно?» - читалось в его глазах.       И Минако поняла. Единственная причина, по которой «Три звезды» появились в этом неподходящем их статусу месте, чтобы судить этот никому не интересный конкурс, - Усаги Цукино. Сейя искал любой повод, чтобы быть с ней рядом. И Мамору, судя по всему, здесь по этому же. - Давно он так? – вполголоса обратилась Мина к старшему Коу. - С тех пор как они расстались, - ответил Таики тоже шепотом. – Не может ни вернуть ее, ни отпустить. Ходит по пятам, а при встрече отталкивает. Всех ненавидит – особенно девушек. Будто это они во всем виноваты.       Конкурс, наконец, начался. За полчаса по сцене прошло бессчетное количество русалок, марсиан, демонов и зубастых тварей. И были среди них, между прочим, очень занятные костюмы, сшитые с большим мастерством. Группа Макото была последней.       Когда их объявили, Минако вся подобралась. Что-то вот-вот должно было произойти – что-то такое, что всё расставит по своим местам.       И произошло. На поклоне, когда Кино, Цукино и другие модели, взявшись за руки, подошли к самому краю сцены. С потолка сорвался большой софит, заискрился и повис на проводе – прямо над головами у конкурсантов. - Усаги-и-и-и!!! – пронеся по залу испуганный крик, и через секунду рядом с Цукино оказался Мамору: схватил и оттолкнул подальше от опасности.       На этом, как ни странно, всё кончилось: никто не пострадал. Софит продолжал безобидно свисать и покачиваться. Всеобщий испуг сменился облегчением; кто-то даже позволил себе посмеяться над минувшей угрозой. И над Мамору – он действительно выглядел глупо, продолжая прижимать к себе Усаги в образе инопланетянки, а беды-то никакой не случилось. В его глазах была растерянность, в глазах Усаги – лишь жалость, в глазах Рей – боль.       Но со сцены все поскорее спустились – от греха подальше. - Ну вот, Кино, инопланетяне и покарали тебя во имя справедливости, - ухмыльнулся младший Коу, когда Макото проходила мимо него, - нечего цеплять на них рога и перья. - Смотри, чтобы и тебя не покарали! – огрызнулась Кино, и как в воду глядела!       Софит все-таки шмякнулся на сцену – хоть и пустую; хлипкий деревянный пол проломился, и одна шальная щепка полетела прямо в Сейю, прилично оцарапав его звездный лоб.       Что тут началось! Зал охватила паника и суматоха. Фанатки «Трех звезд» визжали и верещали, кто-то звонил в «скорую» и службу спасения; администраторы несли Сейе воду, вату, бинт, йод, спирт, перекись, зачем-то капельницу и огнетушитель, а сам Коу отмахивался от них, зажимая рукой окровавленный лоб, и говорил, что всё нормально. В конце концов, прибыл доктор, и Сейю куда-то увели.       Минако выждала двадцать минут и отправилась на разведку.

***

      Толпа встревоженных фанаток плотно осаждала одну из дверей. Но Мина была слишком хорошим журналистом, чтобы поверить, что Сейя действительно там. Она прошла мимо галдящих девушек и поднялась по лестнице на один пролет выше. Судя по надписям, где-то здесь должна была располагаться театральная администрация.       Чутьё не подвело: в конце коридора обнаружились Ятен и Таики. - Минако, ты еще здесь? – не спросил, а скорее, констатировал старший Коу. – Тебе лучше поехать домой. Едва ли конкурс сегодня продолжится. - Да бог с ним, с конкурсом. Как Сейя? - Пара царапин. Доктор о нем позаботился. - А где он? - Отдыхает. И пожалуйста, Минако, не трогай его сейчас. Не до тебя, - Таики сделал выразительный жест, давая Мине понять, что ей пора, но тут его телефон дал о себе знать, и шатен отошел подальше.       Ятен, не удостоив Минако ни единым взглядом, тоже удалился. Она осталась перед заветной дверью одна.       Ну и как тут прикажете поступить? Чисто по-человечески, не хорошо беспокоить Сейю в такой момент – тем более, что Таики прямо попросил этого не делать. Но с другой стороны… не взглянуть на Коу хоть одним глазком означало умереть от любопытства.       Мина сделала глубокий вздох и тихонько просочилась в помещение, оказавшееся чьим-то кабинетом (наверное, директора театра). В приемной никого не было, зато из соседней комнаты доносились очень знакомые голоса. Айно замерла и вся обратилась в слух. - Тебе точно не больно? - Пустяки, Куколка. Больнее было, когда этот клоун кинулся тебя обнимать. - Я так за тебя испугалась! Давай подую на лоб – и всё пройдет. - Лучше поцелуй меня. Тогда точно пройдет.       Выразительная тишина минут на пять. - Скажи, что любишь меня.       Поцелуй. - Ты ведь знаешь, что да.       Снова поцелуй. - Скажи. Я так давно этого от тебя не слышал. Ты ведешь себя плохо: бросила меня, уехала из дома. А я без тебя дышать не могу… Скажи. - Люблю тебя. Хоть и не знаю за что. - Мм… Куколка, а эти инопланетные перья как-нибудь снимаются? - Мако посадила их на клей. Но попробуй…       Дальше подслушивать было просто неприлично: Минако как можно тише покинула кабинет, чтобы влюбленные могли мириться без свидетелей, спустилась вниз и вернулась в зал.       Оказалось, что конкурс продолжается: жюри решило, что прекрасно сможет обойтись и без «Трех звезд». Судейство, правда, затянулось – по причине разногласий между судьями по поводу первого места, хотя вопрос, по мнению Мины, не стоил и выеденного яйца.       Вскоре в дверях появился довольный Сейя с перевязанным лбом, чем произвел фурор, а жюри всё никак не могло прийти к единому решению. Но с возвращением братьев Коу дело у них, похоже, пошло быстрее.       Сорвавшийся софит был убран, участники вызваны на оглашение имен победителей. Они встали полукругом перед столом жюри и с нетерпением переминались с ноги на ногу.       Результаты сообщил Таики: - Спасибо всем участникам. Вы все, несомненно, талантливы, и все сегодня победили. Но особо жюри выделило несколько авторов, которым и будут присуждены призовые места. Итак, золотая награда конкурса присуждается работам Макото Кино… - Одну минуточку! – вдруг перебил брата Сейя и встал. – Я заявляю, что мисс Кино не может получить эту награду – ни в коем случае! - Почему же? – яростно спросила Мако. - Я должен довести до жюри сведения о том, что не далее как полчаса назад одна из моделей мисс Кино соблазнила меня с целью получения первого места! - Что за чушь?! - Чушь, говорите? – Сейя усмехнулся и посмотрел на Усаги в упор. – Мисс Цукино, а вы посмеете это отрицать?       Все оглянулись на блондинку, которая тряслась мелким бисером и уже не владела собой: - Ты… ты… зачем ты это делаешь?!.. как ты можешь так со мной?!... НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!!       Размазывая слезы, она бросилась прочь. И Мина побежала за ней следом.

***

      Усаги сидела на краю скамьи в ближайшем парке и рыдала так горько и жалобно, что даже самое каменное сердце в тот момент расплакалось бы вместе с ней. Что уж тут говорить о Минако: зная всю историю и причину этих страданий, она наблюдала за проявлением чужого горя с большим сочувствием и сама смахивала с ресниц непрошенную влагу.       Теперь было проще простого выпытать у Цукино какие-нибудь подробности – в порыве отчаяния она расскажет всё что угодно. Но Минако не могла себя заставить. Хотелось подойти, обнять, утешить, а не приставать с дурацкими расспросами. Тем более, когда всё и так уже понятно. - Мисс Цукино, - позвала Мина осторожно и села рядом, - Усаги… - Ос… оставьте меня! – «куколка» захлебнулась очередной волной слез. Фантазийный грим совсем растекся, размазался по лицу, которое теперь и правда мало напоминало человеческое. - Простите меня. Простите, что влезла. Я бы хотела вам помочь. Но ничего не могу, - сказав это, Минако разозлилась сама на себя. Тоже мне, утешительница! Уж лучше бы вообще молчала! – Усаги, я понимаю, вам больно, вы любите его… - Ничего, ничего вы не понимаете! Ни капельки! – в голосе блондинки засквозили истеричные нотки; она вскочила и попятилась. – Ничего не понимаете, ничего! Не хочу я его любить!!!       Так Усаги и ушла: держась за голову и всё повторяя «не хочу!», «не хочу!». А Минако на этот раз не стала ее преследовать.       Сидя на скамейке в пустынном парке, она пила невкусный кофе из автомата и думала о превратностях жизни. Точнее, о превратностях любви.       Думала о Мамору, Усаги, Сейе, думала о Рей. Думала о статье, которую ей, вроде бы, никто не запрещал писать, но которая так и не будет написана – под названием «Не хочу тебя любить».       В этой истории много любви, но ещё больше – эгоизма. В этой истории все любят, но никто не хочет любить.       Мамору не может забыть Усаги. И, чтобы избавиться от любви, женится на другой. Увы, этот способ ему не помогает: он несчастен, его жена несчастна, а любовь к бывшей никуда не исчезла. И самое печальное, теперь он совершенно не представляет, что делать дальше.       Рей тоже любит Усаги – как подругу. Она и рада бы любить ее меньше, чтобы бороться за мужа жесткими методами, чтобы не испытывать угрызений совести из-за Сейи. Вот только не выходит. Ещё она любит Мамору, хоть и знает, что не взаимно. И наверняка предпочла бы избавиться от этого чувства, чтобы день за днем не втаптывать в грязь свою гордость. Но не в её это силах, не в её.       Сейя Коу… баловень судьбы. Он полюбил впервые в жизни, по-настоящему, но не принял этого дара. Испугался за свою независимость, не захотел брать ответственность за любимую. Он любит, но не хочет любить, не может скинуть с себя чары – и это приводит его в ярость, заставляет неистово бороться с самим собой. Всеми силами души Сейя притягивает к себе Усаги и всеми силами её отталкивает. Возвращает и гонит, возвращает и гонит. И так – по кругу. Конечно, однажды он повзрослеет и поймет, каким был дураком и как ценно то, чем он владеет. Только тогда они с Усаги будут действительно счастливы. Но что-то Мине подсказывало, вероятнее всего другое: эти двое просто убьют любовь. Еще задолго до прозрения.       Исповеди Усаги Цукино Минако так и не услышала, но почему-то четко представляла себе всю картину. Хорошая девушка – добрая, милая, симпатичная, словом, настоящая принцесса – влюбляется в плохого мальчика и бросает принца. Но долгожданная любовь не приносит ей счастья, не становится глотком свежего воздуха; плохой мальчик превращается в гадкую жабу, а не в рыцаря. В результате – душа исцарапана, крылья сломаны, а чувства к Сейе, вопреки всему, продолжают жить. Жить и не давать от них освободиться. Нет, она уже не хочет любить – сама сказала. Но любит. Пока ещё.       Нет, нельзя о таком писать, нельзя. Не газетная это история.       Утром Минако позвонила в редакцию и сообщила, что статьи о Сейе Коу не будет.