Утекай

Тир раздраженно боролся с остатками сладкого сна. Шесть утра по корабельному времени. Учитывая всё вчерашнее, его тело было совершенно право в своем желании остаться в постели. – Тир, сколько можно повторять – живо в четвертый машинный отсек! Ницшеанец наконец поднялся и зашлепал босыми ногами по мягкому ковру. Руки автоматически нашарили штаны и оружие. Без остального можно, пожалуй, и обойтись. – Тир!!! – Уже иду. Просто потрясающе, как капитан Хант умудряется угадать, когда он начинает относиться к нему с симпатией, и тут же всё испортить. Нарочно, что ли? Сначала Тир бежал вяло, но вскоре разогрелся и, как всегда, получал наслаждение от быстроты и силы своего совершенного тела. Непонятная клейкая лужа, в которую угодила его правая ступня, вернула паршивое настроение. А услышанный комментарий значительно его усилил. – Зачем ты его позвал? Теперь сам и возись с его неуклюжей лапой! – Ерунда, ты давай емкость готовь, Харпер, а то до вечера провозимся. Капитан и маломерный инженер были заняты чем-то важным и, очевидно, сложным. Тир попытался отряхнуть с ноги быстро густеющую массу. – А что с ним? В холодильную камеру? – Наверное. – Хант неуверенно потер подбородок. – А что замерзнет раньше? – Эй вы, двое! Я между прочим тут! И кое-кто меня сюда весьма настойчиво звал! – Чтобы ты помог, а не создавал дополнительные проблемы! Похоже, капитан был раздражен не меньше. Учитывая вчерашнее, неудивительно. Тир чуть сбавил тон. – Во что я влип? Зачем холод? И что вообще тут происходит? Харпер замешкался и посмотрел на капитана, тот снова потер подбородок и совершенный слух Тира опять отметил скрипучее шуршание неформенной щетины. – Тир, твои вопросы... Они требуют времени на ответы, а мы спешим. У тебя слишком горячая нога. – Для чего слишком? – Сейчас схватится и перестанешь спрашивать. Хант достал свое копье. Когда мрак кончился, Тир обнаружил себя в собственной каюте и собственной же постели. В неярком свете боковых ночников в наклонившейся над ним фигуре он признал капитана "Андромеды". Тир попытался приподняться, но Дилан мягким движением руки заставил его сохранить горизонтальное положение. – Мы успели тебя заморозить и, к счастью, всё отлично откололось. Нога цела и невредима. Кожа день-другой будет почувствительней, и только. – Мне говорили, что офицеры Звездной Гвардии обладали способностью излагать факты коротко и доходчиво. Полагаю, неумение объяснять – твой личный дефект. Дилан чуть качнул головой. – Ну у нас и дисциплинка! Поскольку это восклицание больше походило на самоиронию, чем на выговор, Тир решил просто не отводить вопрошающего взгляда, надеясь, что даже при таком освещении капитан сможет оценить выражение. – Ладно. У Харпера в аквариуме живет Утекай. То есть, не живет, но всё равно он есть. Оказалось, что в одной из атак снаряд попал близковато к отсеку и по стенке аквариума пошла трещина. Утекай ее постепенно расширил и удрал. Надо было его обязательно поймать прежде, чем он добрался бы до чего-нибудь теплого – чьего-нибудь тела или кожуха реактора. При отрицательной температуре он как лед, при обычной – как студень, но в тепле образует мелкие кристаллы, намертво срастающиеся между собой. – Первый раз слышу такое. Дилан снова потер подбородок и Тир едва удержался, чтоб не перехватить его руку. – Откровенно говоря, по-моему, тебе стоит привыкнуть... если ты собираешься и дальше оставаться на моем крейсере. Тир насторожился. Неужели это вежливая просьба выйти вон в ближайшем порту? Из-за одного неудачного утра? – Что ты хочешь сказать? – Ты сам сказал. Они – любители, дети. А я – анахронизм. Вряд ли у тебя будет много возможностей тихо сидеть в углу, перечитывая философов. Тир сделал усилие, чтобы его облегченный выдох был незаметен. – А кто такой Утекай? – Не знаю толком. Какая-то разновидность полужизни с Мегарона-бис. Дилан распрямился и чуть сдвинулся вбок. Часы показывали семь четырнадцать. Утра. – Добрых тебе снов, Тир.