Ее любимая сладкая мята

На первый взгляд всё было в полном порядке. Ученики спешили на занятия, болтали о чем-то своём, сбившись в группки, изредка мимо проходил кто-то из преподавателей с абсолютно невозмутимым видом, словно ничего и не произошло. Но некоторые вещи нельзя увидеть. Зато можно почувствовать. Напряжение висело в воздухе, как нечто ощутимое. Казалось, если очень захотеть, то его можно даже коснуться. По Хогвартсу ходило сотни версий и слухов, один другого нелепей, но это не мешало ученикам пересказывать их с маниакальным интересом, уверяя, что всё — чистейшая правда. Атмосфера накалилась до предела, когда по коридору прошествовала красивая блондинка в темно-бордовой мантии и юбке-миди. Шла она в сопровождении высокого рыжего парня, и большинство либо знало, либо догадалось, что он один из Уизли, но к нему внимание проявляли гораздо меньше, чем к его спутнице. «Тетя Гарри Поттера!» — слышалось в коридорах, и все гадали, из какой семьи происходит это волшебница. «Маглорождённая», — скривившись, шептали слизеринцы. Все же остальные были уверены, что она наверняка из какой-то знатной семьи, иначе и быть не может. И стоило девушке свернуть в другой коридор, как все бежали передавать новости другим друзьям-однокурсникам, попутно при этом выхватывая клочки услышанной где-то информации, что рождало новые и новые сплетни. Эйлин же совершенно не было дела до того, кто и что скажет о ней, что подумает. Все её мысли занимал предстоящий совет: стоило представить, что она окажется перед неизвестными ей людьми, которые к тому же волшебники, как нервы начинали сдавать. Речь, приготовленная ею незадолго до отбытия из дома, вдруг показалась абсолютно глупой. Других идей насчёт того, что нужно говорить двенадцати всеми уважаемым волшебникам, не было. — Не стоит так волноваться, — шепнул ей на ухо Билл. Ещё как стоит. Там председательствует Малфой. Эйлин прекрасно понимала, что с этим человеком нужно держать ухо востро, иначе никак. У него было множество полезных связей и знакомых, его знали и уважали, некоторые боялись, и, вероятно, не без причины. Вчера идея купить мантию и палочку казалась Эйлин буквально-таки блестящей. Мол, показать им, что она тоже волшебница, и все сразу её послушают. Довольно глупая теория, но ничего другого и не оставалась. Явись к ним девушка-магл, едва ли кто-то стал бы прислушиваться к её мнению, а так был хоть какой-то шанс достучаться. Когда они с Биллом оказались у кабинета директора, Эйлин стало немного дурно. Голова пошла кругом. Чёрт возьми, только не сейчас. — Всё нормально? — обеспокоенно спросил Билл, кладя руку ей на плечо. — Всё отлично. — Пока мы не вошли, ещё раз повторим историю. — Я маглорожденная ведьма… — Нет-нет, твои родители были сквибами, которых выгнали из какого-то чистокровного рода. Подробностей ты не знаешь. — Хорошо, родители — сквибы. На магический мир они обозлились, были мнительными и никому не доверяли, поэтому в Хогвартс меня не пустили. Магии училась сама, но из-за крепкой связи с магловским миром почти ей не пользовалась. — Да, так пойдет, — удовлетворенно кивнул парень, — главное не вдавайся в подробности, никаких деталей. Говори общими фразами или отвечай, что это не их дело. — Ладно, — слабо отозвалась Эйлин. — Тогда вперед. Билл назвал пароль, и горгулья отъехала в сторону, открывая проход на лестницу. В кабинете их уже ждали Дамблдор и Макгонагалл. Декан Гриффиндора, увидев бывшего ученика, казалось, вовсе забыла, зачем, собственно, собрались, бросившись к тому с приветствиями и расспросами, но очень скоро взяла себя в руки, приняв привычный неизменно спокойный вид. — Вы прибыли как раз вовремя, совет уже начался. Думаю, скоро нас пригласят, — произнес директор, поприветствовав вошедших. — Хорошо, — Эйлин тяжело и совсем не элегантно опустилась в предложенное кресло, прикрыв глаза. — Мисс Дурсль, — раздался со стороны голос Макгонагалл, — вы уверены, что хотите пойти туда одна? — Да. — Но вы ведь понимаете… — Минерва, — мягко сказал Дамблдор, — думаю, мисс Дурсль прекрасно всё понимает. Мы должны уважать её желание выступить самостоятельно. Больше никто ничего не говорил, и на продолжительное время в кабинете повисла тишина. Эйлин старалась сосредоточиться, чтобы придумать аргументы, способные убедить волшебников дать ей возможность остаться в Хогвартсе. Это занимало все ее мысли. То, что они должны будут разобраться в произошедшем, и так ясно, иначе, если члены совета за это не возьмутся, его можно распускать к чертям. Но даже если они найдут виновного, что толку? Чем это поможет Гарри? Ему всё равно придётся участвовать. Именно поэтому Эйлин считала своим долгом быть рядом с ним. Сейчас она готова была врать, юлить, заискивать, запугивать — делать что угодно, если это поможет ей быть рядом с племянником. Громкий стук прервал тишину, и в дверь вошел Снейп, возвещая о том, что совет ждет директора и декана Гриффиндора. — Побудьте здесь, мисс Дурсль, думаю, мы скоро вернемся, и пойдёте вы, — мягко сказал директор, выходя из кабинета. Эйлин не нашла в себе сил ответить и лишь кивнула. Когда все вышли, Билл сел на подлокотник её кресла и прижал девушку к себе. Ей очень хотелось, чтобы от этого жеста стало чуточку полегче, но мысли тяжёлым грузом продолжали давить на неё, не вызывая ничего кроме раздражения и головной боли. К счастью, парень не принимал никаких попыток заговорить, что позволяло Эйлин насладиться последними минутами тишины и спокойствия перед тем, как войти в клетку с тиграми. Или со змеями. Казалось, прошло всего пара минут, но вот Дамблдор уже вошел в кабинет, такой же невозмутимый, каким и был. Сказав, что Эйлин уже ждёт совет, он жестом указал на дверь, где стоял Снейп, чтобы сопроводить её. Медленно поднявшись с кресла, девушка вышла из кабинета, не сказав ни слова. — Идите за мной, — холодно сказал мужчина и, размашисто шагая, пошел в нужном направлении. Эйлин плелась где-то позади него, смотря лишь себе под ноги и изредка поднимая взгляд, чтобы убедиться, что ее провожатый не пропал из виду. К счастью, это было почти невозможно, потому что его черная мантия развевалась, как плащ бэтмена, и потерять его было почти невозможно. Заседание совета проходило в пустом классе, недалеко от кабинета Дамблдора, так что спустя пару поворотов, они уже прибыли на место. Снейп остановился у какой-то двери, дожидаясь, пока Эйлин доковыляет его. — Здесь? — устало спросила она. — Невероятно логичный вывод, — мужчина самодовольно улыбнулся, но Эйлин уже глядела на тёмную дверь. Казалось, нервы натянулись до предела, потому что в животе завязался тугой узел, а колени были готовы вот-вот задрожать. Девушка даже не могла вспомнить, когда в последний раз так волновалась. — Я дождусь вас здесь, — бесстрастно заметил Снейп. Эйлин даже не кивнула. — Думаю, ваш жених переживет еще пару минут, пока мы спустимся в мой кабинет. Очевидно, если вы не выпьете успокаивающей настойки после встречи с советом, то из Хогвартса ему придется вас выносить. Девушка снова промолчала. — Удачи. Эйлин на секунду показалось, что голос мужчины даже смягчился, но она не успела даже развить эту мысль, как Снейп громко постучал в дверь, а после отворил её, вынуждая девушку войти. В классе было светло и ясно, что совершенно не соответствовало ожиданиям девушки. За длинным столом в ожидании сидели десять мужчин и две женщины, и все они внимательно смотрели на вошедшую. Приняв самый невозмутимый вид, Эйлин с достоинством идущей по подиуму модели подошла к столу, и, не дожидаясь приглашения, села на пустой стул. — Мисс Дурсль, рад снова вас видеть, — вкрадчиво начал Люциус Малфой, который сидел во главе стола прямо напротив Эйлин. — Мистер Малфой, — просто сказала девушка, слегка кивнув головой. — Ну, что ж, полагаю, все знают, что мы собрались здесь, чтобы… — Прошу прощения, мистер Малфой, — тут же прервала его Эйлин, — давайте обойдемся без пустых предисловий. Главное быть твёрдой и уверенной, чтобы меня принимали за равную. Ох, твою мать… Боже помоги мне! Эйлин постаралась унять бешеное сердцебиение и перевести дыхание. Люциус Малфой в это время долго сверлил её взглядом, а потом открыл рот, чтобы что-то сказать, но девушка тут же перебила его, прекрасно понимая, что единственный шанс повернуть дело, как надо — взять всё в свои руки с самого начала. — Я, пожалуй, сразу начну. В конце концов, инициатива созвать совет исходила конкретно от меня, раз другие об этом не слишком беспокоились. — Вы ставите под сомнение руководство школы? — спросила женщина средних лет в светло-серебристой мантии. — Нет, лишь констатирую факт. Вероятно, в Хогвартсе собирались разобраться во всём самостоятельно, не привлекая внимания попечителей, и, думаю, на то были причины. Исход этого собрания покажет, были ли подобные взгляды безосновательными. Волшебники тут же зашумели и принялись переговариваться, у некоторых интерес к девушке тут же исчез, и во взглядах уже читалась враждебность. — Значит, теперь вы обвиняете совет в некомпетентности? — грубо спросил какой-то волшебник с черной бородой, — вы, кажется, слишком много на себя берёте! По классу прокатился гул одобрения. Взглянув на их самодовольные и уверенные лица, Эйлин тут же взяла себя в руки. Болваны, которые уверены в собственной непогрешимости. — Я ни в чем никого не обвиняю. Не нужно превратно толковать мои слова. Просто существует неопровержимый факт: как только сын Люциуса Малфоя по своей собственной безалаберности получил травму на уроке, весь совет тут же встал на уши. А здесь случай, уж простите, куда серьёзнее пустякового пореза. Кто-то бросил в Кубок имя моего племянника, который не является совершеннолетним, но никто из членов совета не рвётся его защищать. Так что, выходит, попечители беспокоятся только о собственных отпрысках, а до остальных и дела нет? Присутствующие резко замолчали, лихорадочно переводя взгляды друг на друга. Лицо Малфоя стало еще бледнее, хотя это казалось почти невозможным, а губы сложились в тонкую нить. В этот момент он был похож на змею, которая готовиться броситься на неприятеля. — Мой сын был ранен по вине преподавателя, который не уследил… — Насколько мне известно, подавляющая часть присутствовавших на уроке считает иначе, — твердо возразила девушка, вызвав еще большее неудовольствие председателя. — Люциус, что можно от неё ожидать, всего лишь магла, которая по глупости полезла в наш мир. Все тот же мужчина с бородой хищно улыбнулся, глядя на Эйлин, и некоторые одобрительно усмехнулись, а кто-то даже обронил фразу: «выше головы не прыгнешь». Девушка глубоко выдохнула, стараясь держать себя в руках, потому что даже сквозь слой одежды почувствовала, как завибрировала ее палочка, словно уловив негодование хозяйки. — Не хочу разрушать вашу славную теорию, — нарочито мягко протянула Эйлин, — вот только я не магла. — Сквиб? — тонким голосом спросила одна из волшебниц. — Родители были, но едва ли это имеет отношение к делу. — Если ваши родители были сквибами, то вы должны принадлежать какому-то роду. Но я не знаком ни с одним волшебником по фамилии Дурсль, — самоуверенно произнес Малфой. — Наверное, потому что моя родня не стала бы водить знакомства с подобными людьми. Но вообще моих родителей изгнали из рода, как принято в большинстве чистокровных семей, что и объясняет другую фамилию, — Малфой снова открыл рот, чтобы что-то возразить, но девушка его перебила, — но, как я и сказала, это не имеет отношения к делу. — Она права, Малфой, — сказал мужчина средних лет с изрядно поседевшими волосами и благосклонно улыбнулся Эйлин, — нужно разобраться в другом. Если мальчика кто-то подставил, то нужно найти виновного. В классе все снова зашумели, переговариваясь между собой. Девушка лишь слышала обрывки фраз, но все сводилось к тому, что половина верила в невиновность Гарри, а другая — нет. — Так или иначе, — слово вновь взяла женщина в серебристой мантии, — мы обязаны разобраться в случившемся. Поттер — несовершеннолетний, совет обязан защитить его интересы в любом случае. — Говоря о защите интересов, — осторожно произнесла Эйлин, — как верно отметили, мой племянник несовершеннолетний. Я не сомневаюсь, что преподавательский состав поддержит его, но я не могу полагаться на это. Так как я являюсь официальным опекуном Гарри Поттера, то прошу совет дать мне разрешение остаться в Хогвартсе, чтобы я могла лично убедиться, что всё в порядке. — Исключено! — взревел какой-то мужчина. — Она имеет право остаться!.. — Парень должен бороться наравне со всеми!.. — Хогвартс — не проходной двор!.. — Попрошу тишины, — холодно и властно сказал Малфой, отчего у Эйлин поползли мурашки. Он пойдёт на что угодно, чтобы не допустить этого. — Мисс Дурсль, мы уважаем ваше желание, но не думаю, что в этом есть необходимость. — Спокойно произнес Малфой, но его выдавали глаза, яростно блестевшие. — Я считаю иначе… — Преподаватели смогут обеспечить вашему племяннику необходимую защиту. — Речь не только о защите. Он — ребёнок и не готов к таким состязаниям, это по меньшей мере стресс, к тому же кто-то кинул его имя в Кубок… — А где доказательства, что он не бросил его сам? — Это, конечно, лестно, но вы правда думаете, что четырнадцатилетний ученик способен пробить защиту, поставленную Дамблдором? Малфой затих, явно пытаясь придумать, что сказать. Остальные члены стали тихо переговариваться между собой, то и дело кидая косые взгляды на Эйлин. Просто скажите «да» и избавьте всех от этого фарса. — А почему вы, собственно, так яростно этого добиваетесь? — вкрадчиво начал Люциус, и девушка поняла, что он нашел, чем её подцепить. — Что вы имеете в виду? — Гарри Поттер ведь вам не родной племянник, так что я просто не понимаю… — Что вы сказали? Эйлин всю затрясло так, что, казалось, даже воздух в классе зазвенел. Незаметно для самой себя она встала со стула, упершись руками в стол, и посмотрела прямо в ледяные глаза Малфоя. Тот по-прежнему невозмутимо сидел на месте, но его ликование трудно было скрыть — он нашел, на что надавить. — Он вам не родной… — Значит так, Малфой, сейчас ты закрываешь рот, если не хочешь спровоцировать меня, — тихо сказал Эйлин, но её слова звучали ясно и отчетливо в наступившей тишине. — Вы мне угрожаете? — волшебник, казалось, забавлялся ситуацией, что ещё больше распалило девушку. Хренов козел. Хренов козел. Хренов козел… Книги, стоявшие на полках в шкафу, начали дрожать, вызывая недоумение у присутствующих, которые завертели головами, пытаясь понять, откуда идет шум. — Я не угрожаю, а предупреждаю. Не смейте лезть в мою семью. — Какую семью, если вы Поттеру, по сути, никто? Одна из волшебниц тихо ахнула, вцепившись в рукав своего соседа, когда стекло в окне, находившемся прямо за ней, дало трещину. Все, кто был в классе, поочерёдно глядели то на своего председателя, то на девушку, пытаясь понять, кто причина происходящего. — Не смей, слышишь…— Эйлин еле сдерживалась, чтобы не кинуться через весь стол на Малфоя, который, казалось, только и ждал этого. Только дай мне повод, и я проломлю тебе башку… — Вы ведь совсем молодая. Сколько вам? Двадцать два? Двадцать четыре? Взяли на себя такую ответственность, но сами не понимаете всей серьёзности этого. Для вас это игра… — Мисс Дурсль! Речь Малфоя прервал истеричный возглас волшебницы, глядевшей с беспокойством на преподавательский стол, который раньше стоял в дальнем углу класса, а сейчас поднялся вверх на добрый фут. Мелкие вещи, вроде бумаги, перьев и учебников, так и вовсе начали парить по всему помещению. Члены совета повыхватывали палочки, но какие бы заклинания они не применяли, предметы опускались ровно на несколько секунд, а потом, как по команде, снова взлетали. — Мисс Дурсль, прошу вас, успокойтесь, — осторожно начала женщина в серебристой мантии, но девушка её словно не слышала. Эйлин, крепко вцепившись руками в стол, смотрела на Малфоя и понимала, что ни к кому не испытывала такой ненависти, как к нему. Ей не было дела до летающих предметов и лихорадочного шёпота людей, которые то и дело вскрикивали: «она не использует палочку!», «невербальные заклинания», «столько предметов сразу», «все стёкла треснули!»… Ты — настоящая змея, Малфой. Ядовитая, гадкая змея. Теперь девушка была готова с маниакальным желанием биться за то, чтобы ей позволили остаться в Хогвартсе. Эйлин боялась, что Малфой может как-то навредить Гарри, хотя бы через своего сына, а это значит, ей нужно быть рядом с племянником. — Мисс Дурсль, — всё та же волшебница подошла к Эйлин и аккуратно положила руку на ее плечо, — вам нужно сесть и успокоиться. Эйлин несколько раз моргнула и взглянула на женщину. В этот же момент все вещи попадали, а преподавательский стол с негромким бумом встал на место. — Думаю, вы имеете право остаться здесь. Случай беспрецедентный, так что мы обязательно рассмотрим вашу просьбу. — Благодарю. Эйлин действительно была благодарна этой женщине. А еще в ней проснулось жуткое желание убраться подальше отсюда, потому что находиться в одном помещении с Малфоем было больше не в её силах. — Надеюсь, вы позволите мне быть рядом с моим племянником. Как бы я ни доверяла преподавателям и директору, он еще слишком юн, чтобы в одиночку разбираться с подобной ситуацией. Не глядя на председателя, чтобы не поддаться соблазну проклясть его, хоть она и не умела это делать, Эйлин быстрым шагом направилась к двери и уже через несколько мгновений оказалась в пустом и тихом коридоре, где её дожидался Снейп. Он стоял у самой двери, и, когда Эйлин вышла, то почти наткнулась на него, но успела затормозить в последний момент. Мужчина странно глянул на неё, покачав головой. — Идёмте, — спокойно сказал он, но не пошел впереди, как обычно, а дождался Эйлин, чтобы идти рядом с ней. Интересно, он что-нибудь слышал? Девушку все еще трясло от произошедшего, а в голове невольно всплывали картины, в которых она со всей силы бьет кулаком по аристократичной физиономии Малфоя. В жизни она, конечно, не отличалась особой силой, но в своих мыслях Эйлин била так, что фонтаны крови брызгали из носа зазнавшегося козла. Это почти успокаивало её, но дрожь почему-то всё не унималась. Каждую секунду она снова и снова возвращалась в тот класс, переигрывая мысленно все сцены, и каждый раз сердце нещадно ныло, когда Малфой самодовольно повторял, что она для Гарри никто, что они не родные… То ли от напряжения, то ли просто потому что Эйлин — девушка и давно не плакала, слёзы как-то сами собой потекли по щекам. Она стало яростно вытирать их краями своей бордовой мантии и громко шмыгать носом, совершенно не заботясь о том, что подумает Снейп, идущий рядом. Все настолько перемешалось, что ей даже не было дела до того, что сегодня она не просто передвигала предметы, а буквально заставила их летать. — Осторожнее, ступени, — холодно предупредил мужчина, когда Эйлин споткнулась на лестнице, на которую они вышли. Это произошло еще несколько раз, потому что девушка оказалась слишком взвинченной, чтобы глядеть под ноги, а каблуки слишком высокими, чтобы беспечно шагать вниз. В конце концов Снейпу пришлось крепко сжать локоть девушки, чтобы не дать ей полететь вниз по лестнице. Эйлин почувствовала, что стало заметно холоднее, а коридоры, ведущие вниз, показались ей смутно знакомыми. Вскоре стало ясно, что Снейп вел ее в свой кабинет, из которого она когда-то добиралась домой по каминной сети. Мужчина открыл дверь, впуская девушку внутрь. В этом помещении за год совершенно ничего не изменилось — все те же полки, заполненные непонятными склянками, полумрак, шкафы, набитые книгами, и стол с кучей разных предметов, лежавших в хаотичном порядке. — Присядьте. Эйлин медленно прошла в дальний конец комнаты и села на указанный стул, который находился как раз возле стола Снейпа. Сам же хозяин кабинета загремел какими-то банками, захлопал дверцами и вообще развел активную деятельность, что сильно нервировало девушку, но сил спорить ещё с одним неприятным типом не было. — Держите. Снейп оказался рядом с Эйлин и протянул ей дымящуюся кружку. Девушка недоверчиво взяла её и принюхалась — запах показался знакомым, но узнать его наверняка она не могла. — Что это? — Все тот же отвар камеллиуса. Пейте, вам следует успокоиться. Зельевар сел за свой стол и, сцепив руки у лица, внимательно посмотрел на девушку, словно на загадку, которую нужно решить. Под его пристальным взглядом Эйлин стало не по себе, и она отхлебнула немного настойки, зная, что она действительно поможет успокоить ее нервы. Но вкус у нее оказался совсем иным, не таким, какой она помнила. — Это точно настойка камеллиуса? — Вы сомневаетесь в моей способности определять нужное растение? — Снейп скептически поднял бровь, и от взгляда его пустых черных глаз Эйлин стало совсем некомфортно. — Я пробовала делать эту настойку, и вкус был другим. Он вообще почти не ощущался. Мужчина со снисходительной улыбкой взглянул на нее и откинулся в кресле. — Только опытный зельевар может приготовить правильный отвар, вы всего лишь дилетант. — Прекрасно, — зло прошипела Эйлин, — значит, если я не зельевар, то не могу уже простую настойку сделать? — Я этого не говорил. Просто зельеварение — тонкая наука, вы не знаете тех нюансов, что знаю я. А просто приготовить этот отвар может любой, у кого в голове есть хоть сколько-нибудь мозгов. — Спасибо за высокую оценку моих способностей, — язвительно фыркнула девушка и сделала ещё глоток, — но почему этот вкус напоминает мне… — Мяту? — Да. — Есть некоторые тонкости, помогающие добиться подобного эффекта. Эйлин исподлобья глянула на мужчину. После встречи с Малфоем Снейп не казался ей таким уж ужасным. Она, конечно, помнила, что он придирался к Гарри, но ни в какое сравнение с тем аристократом он не шел. На фоне Малфоя любой покажется святым. Зельевар еще какое-то время изучал девушку, а потом, как-то странно хмыкнув, углубился в бумаги на своём столе, позволив Эйлин допить лечебную настойку в тишине и спокойствии. Сделав последний глоток, она осторожно поставила кружку на край стола. Мужчина в этот же момент оторвался от бумаг и молча встал. Эйлин поняла намёк и тоже поднялась, но проследовать к двери ей не дали — Снейп осторожно взял её за локоть. — Я редко даю советы, мисс Дурсль, только если считаю, что они необходимы и могут оказаться полезными. — Вы хотите дать мне совет? — девушка с сомнением вгляделась в серьезное лицо мужчины. — Считайте, что так, — мужчина замолчал на несколько мгновений, внимательно глядя Эйлин в глаза, а потом тихо сказал, словно кто-то мог их услышать. — Будьте осторожнее с Люциусом Малфоем. У него есть связи и деньги, а также громкое имя, и он не брезгует этим пользоваться. — Я его не боюсь! — бойко заявила девушка, что вызвало лишь кривую усмешку у мужчины. — Похвально, но не умно. В следующий раз подумайте дважды, прежде чем выкидывать подобные фокусы с кем-то вроде этого человека. — Откуда вы знаете? — Профессор Дамблдор хотел знать, как будет продвигаться собрание. — Так вы подслушивали? Снейп лишь глубоко вздохнул и покачал головой, а потом напомнил, что их ждут в кабинете директора, и Эйлин, беззвучно выругавшись, вышла вслед за ним из помещения.