Под прикрытием

Яркий луч солнца пробежал по лицу Гилломе, разбудив ее. Она лежала, тесно прижавшись к Леголасу, опустив голову на левое плечо принца, правая нога запрокинута на эльфа. Девушка залилась краской и хотела было убрать ногу, но ее внимание привлек какой-то шнурок на шее. Гилломе перекинула правую руку за принца и оперлась на нее, чтобы получше рассмотреть объект, посмевший привлечь ее внимание. Переведя вес на ноги, девушка практически сидела на животе златовласого эльфа, который все такими же пустыми голубыми глазами глядел вверх. Гилломе нащупала шнурок и, аккуратно проведя по нему пальцами, нащупала кулон. По форме он напоминал листок, полупрозрачный, он лишь слегка отдавал зеленым цветом, а внутри виднелась черная цифра девять, оплетенная пятью змейками. Желтая, самая маленькая, лишь одним кольцом обхватила основание, красная, чуть подлиннее, оплетала хвост желтой и делала петлю у одной из стенок круга. Фиолетовая, чуть длиннее красной, делала круг и у кольца девятки и вокруг желтой, зеленая, почти вровень с фиолетовой, оплетала хвостик цифры и красную с желтой змеек. Последняя, белая, самая длинная, охватывала зеленую и фиолетовую, а потом сделала круг стенки круга вокруг девятки. Гилломе задумчиво покрутила в руках кулон. — Если ты вдруг решишь слезть с меня, знай, я не против, — девушка вздрогнула. Леголас лежал все так же с открытыми глазами, но теперь в них билось оживленное эхо жизни. Гилломе поспешно соскочила с живота эльфа и удалилась в угол, вся залитая краской. — Прости, — невнятно пробурчала она. — Мне было любопытно, зачем тебе понадобилось на меня залезать, - хмыкнул принц. — Так ты не спал? — Скорее утверждая, чем спрашивая произнесла девушка. Леголас только расхохотался. — Чего ты смеешься? — Сердито пробурчала Гилломе, кидая на принца оскорбленные взгляды. — Ты бы видела свое лицо, такое заинтригованное, что мне было жаль нарушать это твое нездоровое любопытство, — Леголас сел и пристально посмотрела на спутницу. — Это твое любопытство не здоровое, — уже более миролюбиво протянула Гилломе, — а что у тебя на шее за кулон? — Тот самый, за которым ты на меня полезла? — Улыбнулся эльф, но заметив, что девушка совсем растерялась, решил оставить шутки в сторону, — Этот кулон нам дали в Ривеннделе, после коронации Арагорна. Имя ему было дано Oira, то есть «вечный». Девять — то девять членов Братства кольца, а змейки — расы. Желтый цвет — это веселье и радость, это внутреннее богатство. Желтая змейка — это змея хоббитов. Красная — огонь страсти и кузниц — гномы, фиолетовая — рождение и угасание жизни, яркость прожитых дней — люди, зеленая — природа и вечная жизнь — эльфы, белая — это благо, полная жизнь, чистота и мудрость — майар. Каждый несет свое бремя, каждый приложил свое усилие для свержения темного Властелина. Каждая змейка лишь раз оплетает девятку — это равенство. То, что они переплетаются между собой — это дружба. Задень одну — остальные почувствуют и придут на помощь. Ну и форма листа — мир, который воцарился, благодаря Братству. Такой кулон дали всем членам оного. Только у Арагорна он фиолетовый, у Сэма, Мерри, Пиппина и Фродо — Желтый, у Гимли — красный, у Гендальфа — Белый. — А Боромир? — У Боромира фиолетовый, к сожалению, посмертно. Его отдали Фарамиру и сейчас он на почетном месте в Гондоре. Все-таки это его родина, — грустно закончил Леголас. — Почему «вечность»? — Гилломе во все глаза смотрела на эльфа, который сквозь грустную улыбку проливал слова, под их мелодичное журчание. — Потому что оно заключает вечные чувства: дружбу и преданность, честь и отвагу. Даже если всех участников Братства не останется в живых, то легенда он них, о нас, будет пробиваться сквозь века, она не осядет мрачной серой пылью на сухие исторические даты, но будет жить, распуская зеленые листья вместе с новыми, входящими в наш мир. Может через миллионы лет они не вспомнят, какие песни мы пели, но вспомнят о храбрости хоббитов, отваге гномов, стойкости эльфов, преданности людей, героизме майар. В пещере воцарилась тишина. Леголас наслаждался свету дня, а Гилломе обдумывала сказанное принцем. — А когда должен произойти обряд? — Нервно произнесла девушка. — Думаю, сегодня ночью. Мы уже неделю сидим в этой пещере, около четырех дней нас везли. Сегодня полнолуние. Иронично, что в самую красивую ночь, должно свершиться самое страшное злодеяние. — Сегодня? — Гилломе выдала звук, похожий на всхлип и на стон. — Надо верить в спасение, — Утешающие приобнял ее принц. — Думаешь они успеют? — Надеюсь. Что может быть страшнее жертвенной смерти? Ее ожидание. Время тянулось с поражающей медлительностью. Солнце, будто застыв, совершенно не двигалось, согревая землю. Но что-то ледяное скатывалась вниз по позвоночнику, заставляя вздрагивать и ежиться. В животе сплелись в клубок змеи, никак не желая покидать сие место. Гилломе закрыла руками лицо и заплакала. Леголас подсел к ней и обнял, ласково поглаживая по рыжим волосам. — Ты меня совсем считаешь трусихой, да? Мне так страшно, как никогда прежде. Какой же из меня эльф, если я не умею ни фехтовать, ни в руках себя держать… — Сквозь всхлипы выдавливала девушка. — Мне тоже страшно, не стоит корить себя за вполне естественный страх. — Если бы с тобой был кто-нибудь другой, кто умеет драться, нас бы не схватили, это я виновата! — Ты меня спасла, кто знает, что сделал бы «другой». Даже вдвоем мы бы их не победили. Сколь бы ни был искусен воин, сколь бы ни был его друг умел, им не одолеть сотню врагов. И если уж говорить о вине, то она всецело моя. Ты простишь меня? — Прощаю. И Спасибо. — За что? — За приключение, я всегда хотела попасть в какое-нибудь приключение и свершить великое деяние в компании с принцем на белом коне. Чтобы нам моря были по коле… Чего ты смеешься? — Просто я обычно на белом коне езжу, — Сквозь громкий смех выдавил Леголас. — Ну хоть что-то сбылось, — улыбнулась девушка. Принц аккуратно утер слезы с ее щек. Сверху послышались шаги, дверь, или вернее крышка, распахнулась. Вниз спустилась деревянная лестница. Леголас с Гилломе переглянулись, поднялись на ноги. — Я первый, — шепнул эльф и в мгновение ока вскарабкался по лестнице наверх. Гилломе промедлила всего секунду, а затем с решимостью в глазах, ухватилась за лестницу руками, вздохнула и полезла на верх. Закат плавал в алой крови, облака затягивали звезды, лишь далекий полукруг солнца еще виднелся из-за горизонта. Гилломе крепко связали руки за спиной. Леголас стоял рядом, тоже со связанными руками, но его присутствие хоть как-то ее ободряло и придавало сил. Вокруг стояли какие-то непонятные твари со сморщенной кожей, длинными черными волосами, спутанными и в некоторых местах выдранными. Их было много, пугающе много. У златовласого эльфа мелькнула мысль, что даже орки, по сравнению с этими существами, кажутся добрыми и невинными. Их повели, окружив плотной толпой. И прежде, чем Гилломе потеряла Леголаса из виду, он мягко, если не нежно, улыбнулся ей, и, гордо подняв голову, выпрямив спину, пропал с ее глаз. Его улыбка что-то оживила в сердце девушки. Лед, то и дело пробегавший по позвоночнику, растаял в мгновение ока. Девушку бросило в жар, а сердце быстро забилось, но не от испуга, а от совершенно другого чувства, чувства, вселяющего в ее душу свет и радость, запирая страх и испуг куда-то в темницу и забывая от нее ключ.