Вторая часть Мерлезонского балета

                    Несмотря на вчерашний тяжелый день и желание спать до обеда, проснулась я очень рано. Женечка еще спала, подоткнув руку под подушку и тихо сопя. Ее русые волосы разметались по подушке — скорее всего, она всю ночь ворочалась. Я тихо, чтобы ее не разбудить, потянулась к сапогам, нащупав рубашку, оделась, выскользнула наружу и замерла. Вокруг словно разлилось молоко. Солнце еще не встало, влажный густой туман цеплялся за верхушки высокой травы. В лагере было тихо, лишь изредка всхрапывали лошади. Промозглая сырость заползала под одежду, и я пожалела, что не взяла плащ, однако возвращаться не хотелось. Я тихо прошла вдоль палаток и, кивнув часовому, выплывшему из молочного плена, побрела дальше, в степь. Величественное безмолвие, царившее здесь, завораживало. Повсюду, насколько хватало взгляда, правил туман. Серое небо начинало розоветь на востоке, обещая прогнать его завесу, но пока он был главным, держа в своих объятиях бескрайние поля. Редкие деревья, как одинокие путники, выныривали из его плена, протягивая зеленые ветви-руки ввысь. Там, на востоке, синели далекие горы — Эмин Майл, пряча за собой дневное светило. «Анор» — всплыло в голове выученное недавно, а может давно забытое, слово.       Я села в мокрую траву, не обращая внимания на холод, и осмотрелась: здесь звуков не было вообще. Лишь тонкие цепкие нити тумана плыли меж стеблей. Тишина давила на уши, но от этого лишь громче становились собственные мысли, главной из которых был извечный вопрос русской интеллигенции: что делать? Навряд ли при каждой встрече Трандуил будет пытаться меня поцеловать, но, судя по его заинтересованности, это когда-нибудь произойдет. И что потом? Впрочем голой он меня уже видел… Час от часу не легче: зачем вспомнила о той позорной ночи?! А может, ему после нее чего-то со мной захотелось… Мда, чувствую себя как шестнадцатилетняя девочка перед вторым свиданием… Смех да и только! Я обхватила колени, опуская лицо на сложенные локти. Вот уж действительно: не было печали — купила баба порося… То я мечтаю соблазнить Владыку, то тушуюсь при первых же признаках активности с его стороны. Как это можно назвать? Вариант с женской логикой лучше не предлагать! Я глухо застонала, подавляя желание вцепиться самой себе в волосы.       Солнечный луч нахально заполз в нос, и я громко чихнула, открывая глаза. Пока я рефлексировала, солнце успело взойти, разгоняя молочную белизну. Степь заискрилась, словно усыпанная драгоценными камнями. На каждой травинке, на каждом крохотном лепесточке блестела яркая капелька росы. Трава, не спешившая прогонять водяных гостий, стала седой. Я наконец почувствовала и сырость, и холод, поднимаясь и обхватывая себя руками в попытке согреться. Мокрая трава разом растеряла свое очарование, норовя теперь зацепиться за штаны и налить побольше воды в сапоги. Я поспешила в лагерь, чтобы поскорее переодеться в сухое. Да и позавтракать бы не мешало… Война войной, а обед по расписанию!       Меж тем лагерь уже проснулся, над кострами вовсю кипели котелки, эльфы, решив воспользоваться передышкой, никуда не спешили, развалившись на плащах. У нашей палатки уже дежурил Элемир, угрюмо сжимая под мышкой прямоугольный сверток. Его светлые волосы, идеально ровно лежащие на плечах, серебрились на солнце. Простой темно-зеленый камзол подчеркивал их белизну, прищуренный взгляд, направленный в сторону палатки, не предвещал ничего хорошего. Я практически наяву видела ту дыру, что он в ней прожег. Кивнув советнику, я нырнула внутрь, обнаружив Женечку спящей. Растолкав ее, я села на кровать, вытаскивая из мешка сухую одежду. Три смены одежды на поход! Почему у меня нет чемодана?! И как тут короля совращать?! Стоп. Мы все-таки решили с ним того?..       — Ну и зачем ты меня разбудила? — всклокоченная Женечка соизволила-таки открыть глаза.       — Тебя там Элемир дожидается, — я кивнула в сторону выхода, продолжая рыться в скудных пожитках.       — Пусть хоть до вечера стоит, я отсюда не выйду! — категорично заявила девушка, скрестив руки на груди.       — Да мне как-то все равно, — я наконец нашла то, что искала — небесно-голубую рубашку. За ней появились коричневые штаны из тонкой замши и такого же цвета куртка, походившая на слегка удлиненный средневековый колет.       — Только вот он, — я снова кивнула на выход, — думаю, никуда не уйдет.       — И не подумаю, — голос, по холоду уступавший лишь голосу Владыки, раздался с улицы. — Если Евгениэль не хочет выходить, я войду.       — Эй-эй, ты подожди, дай одеться-то, — заторопилась я, стягивая мокрую одежду и путаясь в сухой.       — Что значит — войдешь?! — взвизгнула Женечка, подпрыгивая и оглядываясь по сторонам. Как бы то ни было, показываться растрепанной и заспанной ей не хотелось даже перед Элемиром. — Подожди, я сейчас!       Натянув сапоги, я вышла из палатки, глядя на высокомерно задравшего подбородок эльфа, — видимо, он решил, что это Женечка. Разглядев меня, он вдруг улыбнулся и подмигнул, вновь напуская на себя вид оскорбленного достоинства. Да уж, сегодня кто-то кого-то убьет…       Получив от эльфов кусок начавшего черстветь хлеба, сыр и пару яблок, я с удовольствием расположилась у входа в нашу палатку, щурясь на солнышке. Женечка ушла с Элемиром, видно, советник слишком серьезно подошел к приказу короля. Я отхлебнула воды из фляги, думая, чем же занять сегодняшний день. Неподалеку промелькнул знакомый силуэт, и я поспешила его окликнуть. Глиннаэль, а это был именно он, узнав меня, широко улыбнулся.        — Как спалось? — он уселся рядом, доставая такой же завтрак, как и у меня, и впиваясь зубами в хлеб.        — Отлично, — я расправлялась со своим сыром, прикидывая, стоит ли есть яблоко сейчас или оставить на потом.        — Слышал, сегодня все останутся здесь, ждать нас, — Глиннаэль убрал покалеченной рукой волосы, которые лезли в глаза, на миг обнажив то, что когда-то было ушами. Я отвела взгляд — не хотелось быть назойливой и рассматривать его увечья.        — Даже не знаю, чем бы себя занять, — протянула я, преувеличенно внимательно разглядывая яблоко в руке. Солнышко ласково согревало, прогоняя остатки утренней сырости, настроение было замечательное, хотелось немножко подвигов и приключений. Ну или просто заняться чем-нибудь, чтобы не думать о всякой ерунде.        — Через полчаса мы поедем на поиски дерева для повозки, — Глиннаэль закончил завтракать и достал фляжку. — Хочешь, поехали с нами.        — А можно? — перспектива скачек в степи внезапно меня воодушевила. — Я бы с удовольствием.        — Тогда я пойду договорюсь о лошади для тебя, — Глиннаэль упруго поднялся и указал на крайние палатки. — Подходи туда через несколько минут, как соберемся — сразу выезжаем.       Радостно напевая себе под нос «Славянку», я бодро шагала по лагерю. В центре уже возвышался алый шатер — видно, кто-то соскучился по мягкой постели и коврам. Где-то слева спорили Женечка и Элемир: я их не видела, но голоса слышала очень даже четко. Кажется, к вечеру советник пополнит свой запас ругательств нашим «великим и могучим». Эльфов с лошадьми пока не было, поэтому я вышла на дорогу, пытаясь разглядеть впереди таинственный лес.       Звонкое ржание отвлекло, и я обернулась, встречаясь взглядом с Глиннаэлем. Он вел на поводу двух лошадей, одна из которых явно предназначалась мне. Вместе с ним пришли еще два незнакомых мне эльфа, которые представились Мелениром и Дарэном.        — Ну что, в путь? — Глиннаэль передал мне поводья и легко вскочил на своего коня. У меня даже получилось достойно сесть в седло, не ожидая помощи со стороны. Я так долго не ездила верхом, что втайне боялась, что придется учиться заново. Но тело, как оказалось, все помнило. Я легонького тронула пятками бока своего коня, посылая его следом за эльфами. Однако если я надеялась не спеша ехать по дороге, то меня ожидал сюрприз. Переглянувшись и что-то крикнув друг другу, мои спутники вдруг резко сорвались с места, съезжая с дороги в траву.        — Догоняй! — только и успела услышать я голос Глиннаэля. Азарт охватил как меня, так и моего коня, который нетерпеливо пританцовывал. Оставалось лишь прижаться к его шее, отпуская поводья и посылая его следом.       Это потрясающее чувство я запомню на всю жизнь! Зеленое море расступалось перед грудью коня, травы пахли сильнее, запах травы, сминающейся под копытами, кружил голову. Мы догнали эльфов и теперь скакали все вместе. Беспричинный смех вырывался из груди, горячий ветер давно растрепал волосы из косы. Я повернулась к Глиннаэлю, встречаясь с его смеющимся взглядом. Сейчас он был совершенно не похож на утомленного возницу, правящего медленно плетущейся повозкой. В нем изменилось все: гордая осанка, прямой разворот плеч, то, как он правил своим конем, небрежно держа в руке поводья. Волосы на ярком солнце отливали глубокой рыжиной, будто всполохи пламени в отражении лесного пруда. Глаза хотя и смеялись, но смотрели с легким прищуром вдаль. Казалось, что эльф и конь — одно целое, плывущее по цветущему полю. Он приподнялся в стременах, невольно приковывая внимание к своим длинным стройным ногам. Я залюбовалась воином, появившемся передо мной: безукоризненная осанка, уверенный разворот плеч… То, как он небрежно держал в руке поводья, направляя коня, говорило о годах, проведенных в седле. Окажись сейчас в его руках лук, а перед ним — сотня врагов, он отправлял бы стрелу за стрелой, даже не останавливаясь.       Один из эльфов, кажется Меленир, сделал знак рукой, привлекая внимание, и указал на что-то впереди. Присмотревшись, мы удивленно переглянулись. Какая птица десятки лет назад занесла сюда семена, что проросли здесь, в сердце роханских степей? Подъехав поближе, мы утвердились в своих догадках: высокие мачтовые сосны взлетали ввысь, образуя свой крохотный бор. Молодая поросль теснилась у стволов старших, будто боясь до поры до времени выйти наружу и отвоевать уже свой собственный клочок земли у полей.        — Похоже, до Фангорна ехать не придется, — воскликнул Меленир, спешиваясь и доставая из седельной сумки небольшой топорик.        — Жаль, а я хотел побродить по древнему лесу, — Дарэн присоединился к другу, — Леголас много о нем рассказывал.        — Когда еще выпадет такой шанс? — тоскливо протянул Меленир, глядя вперед, туда, где за знойным маревом скрывался могучий лес.        — Проедем мимо бодрым шагом, — вздохнул Глиннаэль, привязывая лошадь за поводья к ветке. — Как Леголас вернется, попросим его еще раз рассказать о нем. Может, даже сможем его уговорить написать песню…        — Может, попросить Владыку задержаться еще на один день? — я обвела взглядом разом замолчавших эльфов. — Мне показалось, что он и сам давно не выезжал из дворца и рад возможности посмотреть на изменившееся Средиземье.        — Кто из нас подойдет к королю с такой просьбой? — усмехнулся Дарэн. — Что-то вроде: Ваше Величество, можно нам в лесу погулять, а то мы очень на него посмотреть хотим?       Остальные рассмеялись, качая головами. Да уж, предложение действительно прозвучало глупо. Я отошла в сторону, чтобы не мешать эльфам выбирать подходящее дерево. Пока они рубили его и очищали от веток, я порылась в сумке Глиннаэля, шепнувшего мне, что запасы еды хранятся у него. Расстелив на траве плащ, я принялась накрывать обед: утренние хлеб и сыр пополнились копченым мясом, помидорами, огурцами и большим пучком салата. Интересно, как они это все хранят и где везут? Развалившись перед импровизированным столом, я лениво наблюдала за божьей коровкой, штурмующей колосок. Тот гнулся под ее весом, но она упорно продолжала свой путь наверх. Вот коровка достигла верхушки, посидела немного и, расправив крылышки, полетела по своим делам. Мимо промаршировал сосредоточенный долгоносик, огибая хлеб, казавшийся ему огромной горой. Суетливые муравьи, почуяв запах еды, сколотили отряд и направились к мясу. Ну нет, ребятки, обойдетесь! Я оторвала травинку и принялась осторожно отгонять настойчивых муравьев и так этим увлеклась, что не заметила, как эльфы, покончив с делами, присели рядом. Обед пролетел, пришло время отправляться назад, в лагерь.       Лошади медленно шли по полю, волоча сосну, привязанную к лукам седел Меленира и Дарэна. Мы с Глиннаэлем ехали позади, лениво наблюдая за следом, который оставляло дерево, сминавшее высокое разнотравье. Я украдкой поглядывала на своего спутника, непринужденно развалившегося в седле и насвистывавшего какую-то веселую мелодию. «Кем же ты был, Глиннаэль?» — эльф повернулся, удивленно приподняв четко очерченную бровь. Оказывается, я сказала это вслух!        — В смысле: кем я был? — эльф повернулся ко мне. — Я не совсем понял твой вопрос.        — Потому что это были просто мысли вслух, — смущенно пробормотала я. Расспрашивать эльфа казалось невежливым.        — Если ты хотела о чем-то спросить — спрашивай, — великодушно разрешил Глиннаэль, привычным жестом убрав волосы с лица.       – Почему ты не заплетаешь косички, если волосы тебе мешают? — непроизвольно вырвалось у меня.        — Никогда не любил возиться с волосами, — пожал плечами эльф. — Раньше всегда заправлял их за уши.        — Как ты их потерял? — я сказала это тихо, серьезно глядя в вечно смеющиеся глаза, на которые на миг набежала тень.        — Спасал жену, — так же тихо ответил он. — Не успел, – Глиннаэль коротко вздохнул, отвернувшись, и чуть прищурился, глядя перед собой.        — Ее схватили орки, — продолжил он после недолгого молчания. Его голос звучал отстраненно, словно это происходило не с ним, словно он просто пересказывал чужую историю. — Когда я выследил их, от нее практически ничего не осталось. Я не соображал, что делаю, когда накинулся на них, один на полторы сотни. Может, хотел остаться там, рядом с ней, не знаю. Но они почему-то не убили меня, а оставили, сказав, что «раз глупый эльф решил разделить судьбу мертвой эльфийки, так пусть напоследок испытает то же, что и она».       На этот раз Глиннаэль замолчал надолго, а я не решалась прерывать это молчание. Яркий летний день, запах пижмы и мышиного горошка, перекрикивание куропаток - всё казалось таким нереальным, неправильным. Таким безмятежным. Я вздрогнула и поежилась, как от холода.        — Сначала они отрезали мне уши, — глухо проговорил Глиннаэль, выныривая из тьмы воспоминаний. — Потом пальцы, сначала один, потом второй… Леголас с отрядом подоспел вовремя.       Остаток пути мы проделали молча, думая каждый о своем. Попрощавшись, эльфы отправились к повозке, планируя закончить ее ремонт до того, как сядет солнце. Я же пошла в палатку, легла на кровать и долго-долго просто смотрела в потолок, даже не пытаясь связать разбегающиеся мысли.